Глава 5
Пыжов и Демидов поднимались на третий этаж дома, где ночью было совершено убийство пожилого мужчины. Подойдя к двери соседа, который вызвал милицию, Пыжов позвонил в дверной звонок. Электрический соловей (звук звонка имитировал его пение) возвестил пенсионеру о прибытии нежданных гостей. Николай Алексеевич, осторожно шагая, подошёл к двери и посмотрел в глазок. Увидев двух молодых крепких мужчин, он спросил:
— Кто там?
Голос его слегка дрожал от пережитого вчера ночью.
— Милиция, — ответил Пыжов и приставил к глазку развёрнутое удостоверение. — Нам нужно уточнить у вас кое-какие детали по поводу вчерашнего убийства.
Старик приоткрыл дверь и выставил голову.
— Молодые люди, я же вчера всё объяснил вашему сотруднику. Неужели…
— Вы вчера разговаривали с дежурным оперативником, — не дал договорить Пыжов. — А мы ведём следствие по этому делу, и нам необходимо задать вам несколько вопросов, чтобы прояснить некоторые детали.
— Ну, тогда проходите, молодые люди, — Николай Алексеевич открыл входную дверь шире и немного посторонился, давая войти своим гостям.
Милиционеры по очереди вошли в квартиру. Хозяин закрыл за ними дверь на замок.
— Проходите в комнату, — предложил он.
Гости сняли обувь и прошли в комнату вслед за Николаем Алексеевичем. Пыжов сел на диван, не дожидаясь предложения хозяина. Демидов последовал его примеру.
— И всё же, я не понимаю, — снова начал возмущаться пенсионер, — какие ко мне опять могут быть вопросы?
— Да вы не волнуйтесь, — говорил Пыжов. — Поймите, это наша работа. Мы должны выяснить всё до мельчайших подробностей. Это же не допрос. Это просто беседа. Тем более что вы проходите по делу, как свидетель.
— Но, ведь убийцу уже поймали.
— Совершенно верно. И, чтобы он понёс заслуженное наказание в полной мере, Вы и должны нам помочь. Вы же не хотите, чтобы убийца вашего соседа всего через пару лет снова вышел на свободу?
— Конечно, конечно, — покорно ответил старик.
Не теряя момента, Пыжов приступил к дознанию.
— Как давно вы знали убитого?
— Да уж около двадцати лет, как соседями стали.
— В гости, наверное, друг к другу заглядывали частенько?
— Бывало, конечно…, — замялся старик.
— Он жил один?
— Один. Мы когда познакомились, он с женой разводился. После развода она двоих детишек забрала и уехала. Егорович говорил, будто бы в родной город вернулась. С того времени он один жил. Больше так и не женился. Видно любил сильно, жену-то.
«Если любил, то чего же тогда развёлся?» — подумал Демидов, но сказать ничего не успел. Пыжов продолжал задавать свои вопросы.
— А в последнее время к нему кто-нибудь приходил? Кто-то из не знакомых Вам людей, — спросил Пыжов, чувствуя, что старик повернул разговор не в то русло. — Или, может быть, он о ком-то или о чём-то в разговорах упоминал?
— Да нет. Никто к нему не приходил. А разговаривали мы с ним не часто. А если и говорили о чем, то не долго. Особенно в последние годы.
— Это сколько? Ну, хотя бы примерно, — заинтересованно спросил Пыжов.
— Около пяти лет.
— Так-так, и что…?
— Какой-то странный Егорович стал. Угрюмый, пугливый. По квартире ходит и сам с собой разговаривает.
— Секундочку, — остановил свидетеля Пыжов, заметив в его словах явное не соответствие. — Вы же только что сказали, что с убитым почти не общались. Значит и в квартире у него давно не были?
— Всё так, — убеждал Николай Алексеевич.
— Тогда, откуда Вы можете знать, что он в квартире разговаривал?
— Так ведь квартиры-то у нас с ним через стенку. Дом уж старенький. Через стенку хорошо слышно телевизор или радио. Я хоть и глуховат от старости, а через стенку нет-нет, да и услышу вдруг ворчуна старого. Прости Господи. Уйдёт куда-нибудь (в магазин там, или ещё куда), а телевизор не выключает. А то и того хуже. И сам уйдёт, и всё, вроде бы, выключит, а по квартире ходит кто-то.
— Кто же мог там ходить, если хозяина нет, а живёт он один?
— Понятно, что некому. А слышно, как кто-то ходит, — слегка испуганным тоном отвечал Николай Алексеевич.
Демидов с азартом в глазах посмотрел на Пыжова. Геннадий поймал глазами взгляд молодого коллеги, и по нему понял, что у Алёши появилась какая-то идея или догадка. Ему стало интересно, какая именно мысль озарила голову Демидова.
— Что думаешь? — спросил Пыжов.
— По-моему, нужно поговорить с другими соседями из смежных квартир.
Пыжов разочаровался, услышав эти слова. Ведь сам он не поверил в мистические рассказы пожилого мужчины. Но в то же время не хотел притуплять служебное рвение Демидова своим неверием.
— Вот ты этим и займись. Прямо сейчас. А мы с Николаем Алексеевичем пока ещё немного пообщаемся.
Демидов умчался в подъезд по другим квартирам проверять информацию. А Пыжов решил в это время перейти к главной теме разговора со свидетелем.
— Николай Алексеевич, — нежно, как сын к отцу, обратился Пыжов к старику, — вспомните, пожалуйста, как в точности выглядел человек, который ворвался в квартиру вашего соседа этой ночью.
— Так, я же говорил и об этом. И слова мои записаны на бумаге. Я в ней-то и расписался тогда.
Подобные фразы резали слух, пожалуй, каждому оперативнику. Пыжов также раздражался всякий раз, когда слышал подобное. Однако он заставил себя сдержать эмоции. Не стоило грубить испуганному старику, и тем более повышать на него голос.
— Я вас понимаю, — сочувственно говорил Пыжов. — Но и Вы меня тоже поймите. Вы говорите, что в квартиру ворвался блондин. А в квартире дежурный наряд задержал брюнета. Ведь не мог же он за этот короткий промежуток времени убить человека, — Пыжов стал загибать пальцы на руке, — разгромить квартиру и перекрасить волосы. Да и зачем? А если их было двое, и второго вы не заметили. Тогда где этот второй?
— Нет. Я видел только одного, — монотонно проговорил старик. — И волосы у него точно были белые.
— Вы абсолютно уверены?
— Абсолютно. Я не мог перепутать. Волосы у него настолько белые и чистые, что если во всём подъезде выключить свет, то его голова будет вместо лампочек светить.
Пыжов нервно выдохнул. Николай Алексеевич, словно находясь под гипнозом, смотрел сквозь него и всё вокруг. В таком состоянии он медленно подошёл к стулу и опустился на него.
— Николай Алексеевич, дорогой, расскажите мне, как всё это происходило в подробностях.
— Я ночью проснулся от того, что в мою дверь кто-то сильно чем-то ударил. Поначалу я решил, что мне это приснилось. И тут же слышу хлопок двери Егоровича. И сразу же стук в неё, в дверь-то. Я вышел в прихожую и посмотрел в глазок. А этот мальчишка руками и ногами в дверь колотит. Вышибить пытается. Я хотел усмирить его. Ночь ведь на дворе. Людям отдыхать надо. Вышел я, значит, из квартиры и говорю ему, — «Перестань хулиганить. Сейчас вот милицию вызову, а они тебя в кутузку и посадят». — А он мне как закричит, — Вызывайте! Скорее вызывайте!» — А глаза у него синие-синие, как небо чистое. Ну, я назад в квартиру к телефону, вызывать милицию. А пока я звонил, он уже дверь и высадил. А потом и стрельба началась.
Когда Николай Алексеевич произносил последние слова своей речи, в квартиру вернулся Демидов.
— Справился? — игриво спросил у него Пыжов. И, не дав ответить, продолжил, — Я тоже закончил. Поехали в отдел. Пора бы уже и с задержанным пообщаться. А то мы что-то о нём совсем забыли. Ещё обидится, и «чистуху» нам не напишет.
Пыжов встал с дивана и направился в прихожую.
— До свидания, Николай Алексеевич. Всего Вам доброго. Вы нам очень помогли, только я ещё не понял в чём именно.
С этими словами Пыжов обулся, и они с Демидовым вышли из квартиры. Сухой щелчок закрывшегося дверного замка сталь для них прощальным звуком.
