В горах пощады нет

Сергей Самаров, 2010

Подполковник спецназа ГРУ Артем Тамаров заключен в следственный изолятор по обвинению в непреднамеренном убийстве. Но не стал офицер спокойно дожидаться окончания следствия и надеяться, что правосудие во всем разберется по закону справедливости. Он устроил побег. Более того – он захватил с собой арестованного подполковника грузинской разведки Бессариона Мерабидзе, который занимал соседние нары. Оба офицера, преодолевая засады, ловушки и бешеный натиск поисковых групп, бегут в сторону Грузии, на территории которой Мерабидзе гарантирует русскому безопасность и поддержку. Правда, Бессарион пока еще не знает, что все это – хитрая и тонко продуманная операция ГРУ…

ПРОЛОГ

— Сидеть ты уже сидишь, так что присаживайся… — хрипло и развязно сказал кто-то из почти темного угла. Кровать верхнего яруса перекрывала свет тусклой лампочки, и потому в углу на нижнем ярусе было темновато, а человек забился в самый угол и только ноги на пол свесил. — Пожитки свои можешь вон туда забросить… Привыкай… Твоя шконка…

Он показал ногой на верхний ярус соседней двухъярусной кровати. Свободной была только шконка второго яруса. И туда сразу легла легкая спортивная сумка. Пришедший сумку не забросил, а поставил аккуратно. К нему присматривались двое.

Человек в камуфлированном, почти военном костюме, но без погон, освободившись от сумки, настороженно, словно упасть опасался, присел на табурет. Он сразу обратил внимание, что табурет в этой камере, в отличие от других камер, к полу не привинчен. И это слегка настораживало, потому что табурет, если его хорошенько ухватить, становится опасным оружием. Но в принципе нападать на него никто не должен был бы, и потому человек особо не опасался. Хотя в СИЗО может случиться всякое: кто-то авторитет свой поднимает провокациями, кто-то просто пошутить, мягко говоря, грубо любит, и вполне могут подсунуть табурет, с которого сразу свалишься. В этот раз обошлось. Табурет выдержал бы и более тяжелого человека. А что касается его использования в качестве оружия, то он оказался не в чужих руках, а как раз рядом с руками новичка. Следовательно, и здесь он себя обезопасил.

Вертухай уже поворачивал ключ с обратной стороны двери.

— Вертухай какой-то новый… И вообще, тебя что-то парами водят… Особо опасный, что ли? Или нас тобой напугать хотят? — спросил другой «местный житель», обладатель сильного кавказского акцента.

— Вертухай с нашего этажа… — не проявляя робости, сказал человек в камуфляжке и двумя ладонями устало потер лицо. — Провожал, прощался, сердечный… Кто только таких родит?! Не поверю, что нормальные женщины… Иначе навсегда уважение к женщинам потеряю…

— Ты думаешь, на нашем этаже козлы лучше? — усмехнулся первый и сильно закашлялся. Так сильно, что вынужден был себя в грудь постучать, словно боль из нее выбивал.

— За что переселили-то? — спросил «местный житель» с кавказским акцентом.

— Затопило их… — проявил знание ситуации первый и снова кашлянул.

— Ты «кляпало»^[1], когда кашляешь, ладонью прикрывай… — строго сказал третий, лежащий на боку, лицом к стенке, на противоположной шконке.

Сказал и не повернулся даже, чтобы на нового сокамерника посмотреть, который этажом выше место иметь будет.

Голос у третьего спокойный, тихий, без угрозы, почти просящий. Но первый тут же рот ладонью прикрыл. И движение это было чуть испуганным, как сразу отметил новичок.

После этого в камере некоторое время тишина стояла, словно бы произошло нечто такое, что всех из колеи выбило. Потом третий «местный житель» повернулся и сел, кряхтя, коротко глянул на новичка, оценив за мгновение, и почти равнодушно спросил:

— Какая, говоришь, статья?

— «Сто пять»^[2]…

— Солидно… Можешь, кстати, и представиться. Я — Станислав Михалыч. Можно попросту — Михалыч. Если еще проще, то — Михалый… Меня так все зовут, даже вертухаи, я привык…

Он был уже человеком в возрасте, почти полностью седым, и смуглая кожа вместе с загаром седину только подчеркивали.

— Подполковник Тамаров, спецназ ГРУ… Был подполковник… Уже не буду…

— Не зарекайся…

— Точно…

— Ладно… Это еще солиднее, — заметил Михалый. — А имя у тебя, подполковник, есть?

— Артем Василич я…

— Короче говоря, подполковник Тема… — сразу и категорично высказался Михалый.

И Тамаров уже не сомневался, что теперь его будут звать только так. Авторитет Михалого имел вес не только в этой камере. Его то ли имя, то ли кличку в СИЗО знали все, даже кто самого Михалого никогда не видел.

Первый «местный житель» из темноты угла ближе к свету высунулся. Сначала показал сплошь, от ногтей до плеч татуированные руки, потом и иссушенную многими, видимо, «ходками»^[3] характерную физиономию.

— А это Каря… — улыбнулся Михалый. — Он психопат, но ты его не бойся. Его соплей перешибить можно… Особенно спецназовцу… «Тубик» ^[4] парня совсем сломал…

— Когда меня бить начинают, я плююсь, — предупредил Каря. — Потому — не советую…

— Меня зовут Бесо… — представился второй «местный житель». — Мы с тобой, Тема, коллеги. Я тоже подполковник… И тоже, уже без разговоров, бывший… Хотя и надеюсь, что это на время…

— Бесо — это?.. Как полностью-то?

— Полностью — Бессарион… Бессарион Мерабидзе…

— Род войск? — спросил Тамаров, словно с надеждой. Вопрос прозвучал естественно. Один военный человек интересуется, чем занимается другой военный человек.

— Департамент военной разведки Грузии… — не смущаясь ответил Бесо. — Так что коллеги мы с тобой вдвойне…

— Так даже? — поднял брови Тамаров. — «Двести семьдесят пятая»^[5]?

— Не-а… Зачем… «Двести семьдесят шесть»^[6]… Я же гражданин Грузии и офицер грузинской армии. Я своей стране не изменял…

— Ну и ладно, — согласился бывший российский спецназовец. — В любом случае на допросы будут, наверное, вместе возить… Тебя же в военную прокуратуру?

— Куда же еще!

— И меня туда же… Значит, повезут вместе. Все не скучно будет…

— А что там у вас за потоп-то был? — спросил Михалый.

— Этажом выше кто-то ночью повеситься хотел. На трубе… Труба не выдержала. Залило четыре камеры. Нас всех по разным этажам…

— Да, я слышал какой-то «звон»… — равнодушно сказал Михалый. — А кто вешался-то?

— Не знаю… Говорили, солдат какой-то…

— А… Был там солдат… Девка его замуж вышла, пока служил. Он с автоматом сбежать хотел. Перехватили, троих уложил, пока самого не взяли…

— Да, я слышал, — согласился Тамаров. — У нас про этот случай тоже говорили…

— Ну, ты устраивайся… Отдыхай…

Михалый не посоветовал. Он разрешил…

* * *

Два подполковника соседних государств, что-то постоянно выясняющих в отношениях друг с другом, сами один против другого ничего почему-то не имели. Оба они занимали верхние шконки, и когда на допрос в следственный комитет увезли сначала Карю, а через несколько минут и Михалого, переглянулись дружелюбно и сами почувствовали это.

— Мы с тобой воевать здесь не будем? — спросил Тамаров.

— А нам есть что делить? — вопросом на вопрос ответил Мерабидзе.

— Нам — нечего… Но сам, наверное, знаешь, что такое пропаганда. Что наша, что ваша… Так людей друг против друга настроит — не захочешь, а врага увидишь…

— Нормальный ход, — согласился грузинский подполковник. — Два врага в одной камере… Но я, понимаешь, пропаганду в одно ухо принимаю, а через другое тут же выпускаю. И вообще уши у меня, видишь, какие маленькие, породистые, в них много слов не положишь…

Тамаров протянул раскрытую ладонь. Мерабидзе хлопнул в нее своей ладонью — международный знак хороших отношений…

— К нам-то как попал? — поинтересовался, откинувшись на спину и высокий потолок рассматривая, российский подполковник. — Через границу?

— Зачем? Это техника тридцатых годов прошлого века и немножко нынешних чеченских боевиков. Сейчас все делается проще… Уехал во Францию. Оттуда в Казахстан. Там получил гражданство. Из Казахстана через месяц в Россию, сначала по «липовым» бумагам осел, потом настоящие получил… И начал работать…

— Провалился, конечно, на связи? — со знанием дела поинтересовался Тамаров.

— А как еще проваливаются? Девяносто процентов, так или иначе, на этом… Какой-то хакер в мой компьютер забрался, чем-то заинтересовался и выставил все мои данные в открытой сети… На следующий же день «повязали». А я в ненужные сайты не хожу и не знал, что уже «засветился»… А ты как сюда?

Тамаров отмахнулся.

— По глупости… Чистейшей воды уголовщина. В отпуске был. С нашими кавказцами отношения выяснял. Сами напросились… Там все чисто прошло, хотя обидно, что отдых пришлось прервать. Жена расстроилась. На службу вернулся, а здесь уже взяли… Говорят, кто-то видел там, узнал меня здесь. Сейчас выясняют…

— Давно уже «закрыли»?

— Четвертый день. А тебя?

— Четвертый месяц.

— Ну ты талантище… Я бы столько не вытерпел, — сознался Артем Василич. — У меня терпение лопнуло бы…

— У меня давно лопнуло. Они пытаются из меня все связи вытянуть, ищут сеть, а я ни в какой сети не состоял. Я сам по себе работал. Связь через Интернет… Думаю, еще пару месяцев помурыжат и сами сдадутся… А что сделаешь? — Бесо звучно зевнул, показывая, как безразличны ему потуги спецслужб.

— Я бы ушел… Просто куда-нибудь…

— Я бы тоже ушел. И не куда-нибудь, а домой, но случая пока не подвернулось…

— Ну, это ты не говори… Вертухаи у нас, как и везде, впрочем, умом не славятся. Меня сколько возили на допросы, каждый раз подворачивается… За четыре дня по необходимости шесть раз уйти смог бы.

Бессарион вздохнул непритворно.

— Тебе просто. Ты спецназовец. Обучен этому… А я другому обучен. Я — аналитик. Я только головой и умею работать.

— Тоже дело хорошее, — согласился Тамаров. — Так и бил бы их головой… И потом — вперед и с песнями…

— Голову жалко. Ударю кого-нибудь, сам упаду… — пожаловался Бесо. — Это проверено. У меня голова на удары всегда слабая была. В детстве из-за этого бросил боксом заниматься. В легкую атлетику ушел…

— Тем более — бегать умеешь… — подсказал Артем Василич и отвернулся к стене лицом. — Вздремну я, пожалуй… А то с этим потопом вторую ночь выспаться не дают…

* * *

На допрос увезли сначала Бесо Мерабидзе. И только через сорок минут пришли за подполковником Тамаровым. А когда Артем Василич вернулся, Бесо еще не было, как не было и Кари с Михалым, и только через полчаса в коридоре послышались гулкие шаги, и в замке повернулся ключ. Тамаров поднял голову, чтобы посмотреть.

Бесо выглядел измученным и злым.

— Вставать следует, когда я вхожу… — с угрозой сказал Тамарову вертухай.

Но дожидаться ответа словом или действием не стал и благоразумно дверь за собой прикрыл. Это все-таки не «зона», а только следственный изолятор, и неизвестно еще, осудят или оправдают арестованного. А среди арестованных разные люди бывают. Встречаются и такие, от которых легко впоследствии неприятностей дождаться. Замок лязгнул, поворачиваемый на три оборота ключа.

Дождавшись, когда шаги стихнут в конце коридора, Тамаров сел.

— Наши нижние друзья сегодня где-то застряли… Да и тебя промурыжили основательно…

— Было дело, — вяло согласился Бесо и присел на краешек табуретки, словно бы остановился, чтобы дыхание перевести.

— А меня быстро отпустили. Только вчерашние протоколы подписать заставили. Там уж я их мурыжил. Читал — и к каждому слову придирался. Они же в протоколах как писать стараются… Чтобы можно было потом и так и так повернуть… А я настаивал, чтобы все однозначно было. Конкретный вопрос и конкретный ответ. Вообще, я предпочитаю отвечать односложно. И кое-что о презумпции невиновности слышал. Потому сам ничего не рассказываю. Говорите, спрашивайте, я отвечу «да» или «нет». На большее можете не рассчитывать…

Слова российского подполковника внешне были просты. О себе рассказывал… Но это само собой подразумевало, что и грузинский подполковник будет что-то о себе говорить. Но тот сосредоточенно молчал и явно был чем-то озадачен и озабочен.

Наконец, Мерабидзе встал в проходе между шконками, положив локти на матрацы верхнего яруса. И посмотрел на Тамарова серьезно и вопросительно.

— Рассказать что-то рвешься? — поинтересовался Артем Василич.

— Рвусь… Специально сегодня смотрел, как вырваться можно…

— И что высмотрел?

— Одному невозможно… Охрана, как и у тебя, наверное, — два вертухая и водитель. Если двое рядом, третий страхует. Если даже предположить, что я оружие добуду и с двумя справлюсь, третий успеет оружие достать. Никак…

— А нас, видишь же, по отдельности на допрос повезли… Я, впрочем, и с тремя справился бы. С двумя справляться следует так, чтобы сразу оружие захватить. Тогда и третий не страшен. А на опережение я хорошо стреляю.

— Нужна специальная подготовка. У меня ее нет… — вздохнул Бессарион.

— Своей поделиться никак не могу. В камере места не хватит, чтобы тренироваться. Да и нескольких лет для приобретения необходимых кондиций у нас в запасе не имеется.

— Предложений нет? — переспросил Мерабидзе.

— С моей стороны — никаких. А с твоей стороны, мне показалось, предложение поступило…

— Мне еще раньше показалось, что оно поступило с твоей стороны.

Российский подполковник улыбнулся.

— Я тебе высказал только теоретические выкладки. Мне уходить можно, только если невмоготу станет. А пока следаки пусть пот вытирают и пытаются что-то доказать. Может, и получится… Если получится, я постараюсь уйти без разрешения… А насчет предложения — тебе показалось…

— А что тебе ждать? — воскликнул Бесо, не совладав со своим горским темпераментом.

— Если мне бежать — это бросать жену, квартиру, машину, на сына с дочерью пятно вешать… И самому куда прятаться? Прятаться-то долго придется — всю оставшуюся любимую и распрекрасную… А когда негде, это лишний знак вопроса в области затылка. Почешешь затылок, а вопрос не выпрямляется. И так, сколько ни чеши…

— В Грузию беги… И твои туда приедут…

— Кто меня там ждет? Я к другому менталитету привык. К другой жизни…

— Привыкнуть можно ко всему. Даже к «зоне»… — невесело пошутил грузинский подполковник. — Если обломаешься, то и привыкнешь…

— Ладно, о чем мы говорим… — отмахнулся Артем Василич. — Чтобы вдвоем бежать, нужно, чтобы нас на допросы вдвоем возили. Или ты решил остаться, а меня желаешь в Грузию отправить? Я не совсем понял…

— Тебя в Грузии хорошо примут, если меня туда доставишь. Это я могу тебе обещать твердо.

— Тогда закажи на завтра такси до следственного комитета. На двоих…

Российский подполковник снова лег и опять к стенке повернулся. В длинном коридоре слышались шаги. Кого-то вели с допроса. Может быть, их сокамерников. При них разговаривать ни одному из подполковников не хотелось. И грузинский подполковник тоже на свою шконку забрался. К другой стене отвернулся.

В замке повернулся ключ. Вертухай привел Карю…

* * *

Михалого привезли уже ночью.

— Я думал, тебя уже в суд отправили… — прокаркал, сдерживая кашель, Каря.

— Пока только на следственный эксперимент возили, — сдержанно ответил Станислав Михалыч и сразу стал устраиваться спать. Просто по возрасту, видимо, устал. И ни в какие разговоры вступать не стал. Он вообще предпочитал о себе ничего не рассказывать, хотя отвечал, если спрашивали. И вел себя скромно, почти по-доброму. Если бы Тамаров не знал, что это авторитетный уголовник, который не захотел, чтобы его на «вора» короновали, потому что современные «воры» перестали уважением пользоваться, то подумал бы, что это какой-то проворовавшийся бухгалтер из сельсовета, непонятно какими путями попавший в следственный изолятор ФСБ.

Ночь пролетела быстро, а утром, непривычно рано, вызвали на допрос сначала грузинского подполковника, потом, через пять минут, и российского. Забираясь в автозак, Артем Василич коротко глянул по сторонам. Водитель машины вообще стоял за кунгом и не видел того, что происходит, один из вертухаев ковырял в носу и мечтательно на облака смотрел, и только второй лениво и сонно дожидался, когда арестованный заберется в машину. Конечно, все это происходило во дворе следственного изолятора, за крепкими металлическими воротами. Но все же недостаточно крепкими, чтобы их не выбить тем же автозаком. И часовой здесь будет уже не в состоянии помешать. Он просто пистолет из кобуры вытащить не успеет, когда машина ворота вышибет и отправится вместе с беглецами туда, куда они захотят отправиться.

Может быть, грузинскому подполковнику не хватало боевого опыта, чтобы просчитать ситуацию и все исполнить. Но его российский коллега сделать дело был уже готов.

Бесо дожидался в машине.

— Как тебе здешний салон? — похлопал Тамаров по жесткой лавке и присел напротив соседа по камере.

— Это явно не мой «Кадиллак»…

— Я думал, грузины всегда предпочитают «Волгу». У тебя дома «Кадиллак»?

— Да. «Эс-эр-икс». Внедорожник. А у тебя?

— «Копейка»… Уже еле бегает… Но с нее в автозак пересаживаться привычнее, чем с «Кадиллака»… Уровень комфорта почти одинаковый…

Тамаров показал глазами на дверь и кивнул. Бесо кивнул в ответ.

— Прекратить базары! — рявкнул вертухай, поднимаясь в машину и закрывая замок на внутренней решетке.

— Глохни, рыба… — коротко и почти вежливо ответил Мерабидзе, но при его акценте фраза прозвучала весьма оскорбительно.

— Ох, счас хтой-то у меня не заглохнет, а оглохнет… — Вертухай отстегнул от пояса дубинку, постучал себя по ладони, подумал, на российского подполковника посмотрел, но машина тронулась, и он поспешил закрыть за спиной наружную дверь. Вздох сожаления при этом демонстративно показывал, что этот рыжий детина якобы не побоялся бы войти за решетку, чтобы помочь кому-то оглохнуть. А не вошел только потому, что машина при движении сильно тряслась. — Не забывай, чурка, что не в последний раз со мной едешь…

Грузинский подполковник переглянулся с подполковником российским, и они улыбнулись друг другу, понимая один другого без слов. А вертухай закурил до безобразия вонючую сигарету, пуская дым через решетку. Знал, наверное, что оба подследственных не курят, и, как всякий неумный человек, получал наслаждение от своей временной власти…

* * *

После допроса Артема Васильевича доставили в автозак первым. И посадили за решетку во внутреннее отделение. Под замок, как и полагается по всем инструкциям, и наручники в машине сняли. Естественно, снимали их не в тамбуре, а сквозь решетку. В наручниках подследственных возить запретили после того, как кто-то из них, не имея возможности ухватиться руками за решетку, об эту же решетку разбил себе голову при тряске машины и накатал жалобу. Дороги такие, что трясет сильно, и держаться хоть за что-то просто необходимо.

Артем Василич был готов отправиться в СИЗО. Но сразу не поехали. Больше часа ждали, когда приведут Бессариона Мерабидзе. И даже рыжий вертухай в машину не зашел, закрыв ее снаружи. Но его компания не могла бы скрасить время ожидания, и потому подполковник военной разведки расстраиваться не стал. Более того, ему было просто необходимо, чтобы рыжий остался пока снаружи.

Время действовать подошло, решил Артем Василич…

Кусок стальной проволоки вылез из рукава без проблем, прижатый каблуком к металлическому полу, загнулся под сильными пальцами, и нескольких секунд хватило, чтобы открыть замок в двери-решетке. Все получилось хорошо и ловко, учитывая, что открывать пришлось вслепую, поскольку замочная скважина была несплошная и ключ вставлялся только с наружной стороны. Но кисти рук между стальными прутьями проходили легко. Остальное было делом техники. Подполковник Тамаров проходил когда-то специальный курс обучения работе с отмычкой. Экзамен, помнится, на «отлично» сдал. И на практике с задачей справился без проблем — благо замок попался простейший. А ключ, когда вертухай замок запирал, подполковник успел рассмотреть и мог уже представить, как с таким замком справиться.

Но выходить в тамбур он не собирался и еще долго сидел и ждал за решеткой, когда появится его сокамерник. Если их привезли в одной машине, то и увозить должны вместе. Гонять лишний транспорт никто не пожелает. Наконец, начал громко шевелиться ключ во внешней двери. Тамаров принял удобную позу и подогнул под сиденье правую ногу, чтобы иметь возможность ее с пружинистой силой выпрямить. Левую выставил чуть вперед, на точку, дающую опору для перемещения тела и удара. И рассчитал, как правильно тело выставить, чтобы самому не потерять равновесие и при этом нанести наиболее сильный удар.

Дверь открылась с жестким металлическим скрипом. Масло на смазку петель водитель явно пожалел. Или попросту у него дома было слишком много дверей, которые тоже было необходимо смазывать, и масла на двери машины элементарно не хватило. За дверью видно было только двоих — Бессариона и рыжего вертухая. Второй вертухай или опять облака рассматривал, или самозабвенно в носу ковырял. Лучше бы, конечно, его видеть, чтобы спланировать свои дальнейшие действия. Хотя в принципе спланировать их Тамаров все равно сумеет быстрее, чем вертухай. Просто за счет своей высокой профессиональной подготовки и боевого опыта, который можно использовать и в такой банальной ситуации, как побег от конвоиров.

Артем Василич был готов…

— Вперед и к стенке… Лицом к стенке — пока, потом полностью — к стенке… — так вертухай напутствовал Бессариона.

Тот поднялся в машину. Одновременно с этим за дверью прошел второй вертухай. Прошел торопливо, словно куда-то спешил. Может быть, спешил даже раньше времени в кабину к водителю сесть, где он обычно и сидел. Но это уже были его проблемы, а не проблемы подполковника Тамарова.

Подполковник грузинской разведки поднялся в машину и сразу шагнул в сторону от двери, чтобы дать возможность рыжему вертухаю открыть замок. Вертухай поднимался в машину тяжело и медленно. Тамаров сразу прикинул, что веса в нем никак не меньше сотни килограммов. И это против семидесяти пяти у самого подполковника. Впрочем, и здесь страшного ничего не было. И даже наоборот — большой вес, если он излишний, снижает скорость. И выигрывает тот, кто быстрее работает. Относительно того, кто быстрее соображает, Артем Василич не раздумывал. Он просто знал, что сам в таких ситуациях даже на соображение времени никогда не тратит, потому что привык действовать, что называется, «на автомате». То есть за счет тренированности и опыта. И это всегда давало преимущество перед тем, кто свои действия обдумывает. Может быть, доли секунды, но они могут кому-то или жизни, или здоровья стоить. Рыжему вертухаю эти доли секунды будут стоить внешнего вида, который подполковник собрался ему подпортить основательно.

Вертухай оказался в тамбуре. На Тамарова не посмотрел и достал ключ. И как раз в тот момент, когда он хотел вставить ключ в замочную скважину и чуть склонился над замком, Артем Василич начал действовать. Перенес вес тела на выставленную левую ногу с одновременным быстрым подъемом со скамьи, правая нога при этом подогнулась вместе с перемещением тела и поджалась, а потом последовал «выстрел». При этом поступательное движение правой ноге давала и выпрямляющаяся левая, и сам разгиб правой. Удар пришелся в решетку двери, и эта решетка с силой врезалась в голову рыжему детине. Вертухай упал сразу, но, к счастью, из машины не вывалился в распахнутую заднюю дверь, а открывающейся решетчатой дверью был отброшен вправо, туда, где он обычно сидел. А Артем Василич уже оказался рядом, нанес второй удар коленом в челюсть, ставя точку в длительной «отключке», и тут же выхватил из кобуры вертухая пистолет, на всякий случай опустил предохранитель, передернул затвор и дослал патрон в патронник. И только после этого выпрыгнул, не выглядывая, из распахнутой двери.

Второго вертухая рядом не было. Тамаров обернулся. Бессарион вытащил из кармана рыжего ключи от наручников и уже освобождался от них. Пистолет был один на двоих. И этого явно было мало.

— Бежим… — улыбнулся Мерабидзе и показал рукой направление.

Тамаров отрицательно головой замотал.

— Пулю в спину хочешь?

— Что? — не понял его намерений грузинский подполковник.

— Нужно машину захватить…

— В зеркало нас увидят, — предупредил Бесо. Но тут же нашел правильный путь и показал пальцем под машину: — Туда. Я к водителю. Ты к вертухаю. Ты дверь открываешь. Оба на тебя смотрят. Тогда открываю и я…

Артем Василич кивнул, не найдя, что можно против такого грамотного в принципе оперативного плана возразить, и первым полез под машину.

Машина стояла на улице, по улице шли прохожие, и многие, конечно, видели двух узников. Но, прежде чем кто-то успел сообразить, что здесь происходит, подполковники уже оказались под водительской кабиной. Тамаров не останавливался, сразу выкатился по асфальту рядом с колесом и рывком распахнул дверцу с пассажирской стороны.

— Приехали, голубчики… Не суетиться… Я стреляю хорошо… Руки вперед, на стекло… Шевелиться не рекомендую. Даже пальцами… Даже пальцами, я сказал…

Про пальцы Тамаров упомянул не случайно. Если человек не подготовлен, любому его движению должна сопутствовать мысль. А мысль существо материальное, и она вызовет сокращение мышц там, где находятся нервные окончания, то есть, если человек захочет ударить, мышцы начнут сокращаться в первую очередь в пальцах. И можно не смотреть на самих конвоиров. Только за их пальцами, растопыренными по лобовому стеклу машины, следить, и этого будет достаточно. А тренированного и достаточно быстрого, более быстрого, чем подполковник спецназа ГРУ, вертухая Артем Василич не встречал и даже не слышал, что такие могут быть в природе.

Бессарион уже открыл дверь с противоположной стороны. Конвоиров обезоружили за секунды. И так же быстро вытащили из кабины.

— На наше место… Бегом… — приказал Тамаров и пинком под зад создал поступательное движение вертухаю.

Бессарион за шиворот тащил водителя.

— Мобильники мне! — приказал Артем Василич перед распахнутой дверью.

Команда была выполнена с неохотой, но сразу. Бессарион хватился и, заскочив в машину, забрал мобильник у только-только приходящего в себя и что-то мычащего рыжего детины. Тот попытался укусить грузинского подполковника за ногу, за что получил еще один удар коленом в челюсть. На сей раз послышался звучный хруст. Судя по тому, что Мерабидзе не захромал, нога не сломалась.

— Вперед… Оцените удобства… — скомандовал Тамаров конвойным, как только Бесо выпрыгнул на асфальт.

Закрывать всю троицу за решеткой ни времени, ни необходимости не было. Все же действие происходило под окнами военной прокуратуры, и кто-то мог из окна не вовремя выглянуть. Потому закрыли только заднюю дверь. Бесо сел за руль. Заурчал двигатель, заскрежетала коробка передач. Автозак в отличие от «Кадиллака» не имел автоматической коробки. Но грузинский подполковник и с механической справился. И уже по тому, как он поехал по улице, свободной от пробок, но не свободной от обычного городского движения, Тамаров понял, что за рулем отличный водитель. И правила не нарушал, не показывал, что в машине беглецы, и скорость держал именно такую, какую следовало.

— Куда едем? — спросил подполковник грузинской разведки.

— Куда прикажешь… Ты же, кажется, звал меня в Грузию?

Город, который они пересекали, был небольшим и насыщенным военными, в том числе и военными машинами. Поднять тревогу и перекрыть все выезды в таком городе можно без проблем. Бессарион поступил мудро, направляясь не в южную сторону. На этом автозаке, как нетрудно было догадаться, до Грузии им было не добраться…

Примечания

1

«Кляпало» (блатной жаргон) — рот.

2

«Сто пять» — статья 105 Уголовного кодекса РФ предусматривает наказание за умышленное убийство.

3

«Ходка» (блатной жаргон) — срок заключения.

4

«Тубик» — туберкулез.

5

Статья 275 УК РФ предусматривает наказание за государственную измену.

6

Статья 276 УК РФ предусматривает наказание за шпионаж в пользу иностранного государства.