Варенье наизнанку и максимум козы!

Сергей Смирнов, 2023

В третьей истории про «Чудеса и приключения в Загривках» случится Первая Любовь, которая в пятнадцать лет на что только ни способна! Может даже варенье наизнанку вывернуть для предмета воздыхания, не зная, что такая уникальная сладость привлечет из глубин Вселенной чудовище-кашалота, способного и Землю проглотить, не то что банку с вареньем! Но пока до этого дело дойдет, еще много странных чудес случится в Загривках…

Она незаметная… но ослепительная!

Славка не сразу стал сдаваться… Сначала так припустил, почти бегом, что мы за ним едва успевали. Понятно было, для чего это ему нужно, но Санька первой не выдержала и тормознула его жестоко:

— Ну, хватит уже! Нет их тут нигде! Давно дома по углам забились!

Славка как в стену вмазался:

— А?..

Мы, друзья его, выдержали паузу.

— Ну, это я… чтобы лучше с мыслями собраться, — пролепетал он, на себя не похожий.

И порозовел щеками, чего мы за Славкой сроду не видали…

А вот моя сестренка в обличье нашего друга показала нам недавно самого настоящего Славку! Чудеса, да и только!

— Кто бы сомневался! — процедила моя сестренка. — Колись уже!

— Может, сначала на лавку кости бросим? — кивнул я в сторону уже совсем близкой набережной, так подбрасывая дружбану еще несколько спасительных секунд.

— Ну вы же знаете, у нас в классе после майских новая девчонка появилась, — не принял моей подмоги Славка… и побледнел.

А потом взял и покраснел. Вернее, порозовел так, что как бы особенно здоровый вид принял.

Мы с Артурчиком и Санькой переглянулись и лбы наморщили.

— Ну, вы чего?! — изумился Славка. — Вы ж ее видели! Ната Пак.

— Ната Пак? — как-то запредельно недоверчиво повторила Санька.

— Ну, кореянка! — еще больше изумился Славка. — Не совсем кореянка, у нее только отец — кореец. Вы чего? Вся в черном всегда. У нее заколка в волосах такая… крутая. Длинная, на кинжал похожа… Красная кисточка на ней висит. Качается… Ну, в смысле кисточка качается.

И тут вправду разом всплыла в моей памяти эта новая девчонка. В черном и строгом брючном костюмчике. И с красной кисточкой на синей тесемке. Даже вспомнил, что тесемка заплетена косичкой, а свисает, да, с конца длинной заколки в волосах, собранных так, что пучок торчит тоже кисточкой, но только — вверх. И высокая такая девочка с азиатскими чертами, эта Ната Пак! В первый же день после майских праздников я заметил ее в коридоре гимназии и проводил взглядом… Почему же сейчас не сразу вспомнилась? И я списал свою странную амнезию на то, что вообще ни на каких девчонок других не западаю после того, как в прошлом году увидел генерала Траву сначала в коротких шортиках и футболочке в тот холодный августовский вечер, а потом — ее же, но уже в полном, так сказать, боевом образе и в межгалактической генеральской форме.

— Туря! Че ты глазами хлопаешь, как будто тоже ничего не помнишь?! — уже и возмущаться стал Славка. — Ты же сам еще тогда сказал, что прямо как из дорамы вышла… «Няшная такая, миленькая ведьмочка».

— Я?! — пришибленно выдохнул Артурчик и судорожно вздохнул, как всхипнул. — Да я даже таких слов не знаю и не употребляю. «Няшная»?! Тебе приснилось!

Артурчик так же судорожно и опасливо кинул взгляд на мою сестренку. А я с нее взор не спускал, слушая эти новости про разворачивавшуюся катастрофу. Между тем, Санька выглядела такой невозмутимой, холодной и каменной, что даже статуя Будды ей позавидовала бы…

Славка потерянно заморгал, и Артурчик понял, что переборщил:

— Не, ну, помню я ее, конечно. Но вообще она какая-то незаметная.

— Она «незаметная»?! — обалдел Славка и… и сорвался: — Она — ослепительная!

— Как?! Как ты ее назвал?! — вдруг, словно громом небесным, ударила моя сестренка.

Мы, пацаны, аж вздрогнули и замерли, всего пары шагов не дойдя до скамейки.

— Что?! — совсем растерялся Славка. — Ната. Ната Пак.

Санька вперилась в Славку с таким хищным прищуром, что у меня холодок по спине пробежал. Я свою сестру такой, честное слово, никогда не видел. И Славку тоже таким никогда не видел. Похоже, что вправду небо падало на землю!

— Я спрашиваю — «какой». Какой… Ты… Ее… Назвал? — проговорила моя сестренка едва слышным, но пронизывающим до костей шепотом.

Славка, как утопающий тянет руку, обратил на меня умоляющий взор, но я уже был готов разрядить ситуацию. Такой мне моя сестренка уже совсем не нравилась.

— Санька, кончай давить! Что не так-то? Ну, комплимент человек сделал заочно. И что такого? Так скоро уже неинтересно будет, как ты в Черного превратилась и телепортировалась, чтобы ему помочь…

Я было ляпнул: «Ревнуешь, что ли?» — но осекся. Такого и быть не могло, чтобы Санька Черного ревновала. Нашей дружбе было уже сто лет, и ничего такого никогда! А вот Артурчик — тот был как раз хронически влюбленный в Саньку рыцарь, хоть и друг по совместительству. И как раз старая дружба помогала ему обуздывать сердце и все такое… Во всяком случае так он мне говорил по секрету.

— Ну и пожалуйста! — хмыкнула сестренка и надулась. — Подумаешь!

Погода явно начинала портиться. Вся погода. Потянуло неприятным холодным ветерком. Причем с юга. Такой ветерок я невзлюбил еще в сентябре прошлого года, когда попутно с ним стекались с юга через город к Загривкам лоси, пингвины и крокодилы. Я поднял голову: в небесах начинала густеть серая вата.

— Ну, але! Победили и сами расплевались! Курам на смех! — вставил мудрое замечание спокойным армянским голосом Артурчик. — Садимся и выдыхаем.

Перед тем как последней сесть на скамейку и выдохнуть, Санька и Турю кольнула:

— Таких комплиментов ты тоже не знаешь и не употребляешь, да?

— Каких-каких? — прикинулся дурачком Туря.

А я схватил сестренку за руку и усадил ее насильно.

— Короче, ты втрескался в эту корейскую кумихо в черном и с кинжалом в голове… — обратившись к Славке, нарочито жестко зашел Артурчик, чтобы выяснить, насколько безнадежно втрескался друг.

Вот если он сейчас влепит с маху Туре — то уж точно безнадежно!

Славка не влепил другу и спокойно рассказал, тихо так:

— Не, ну, я сначала вообще не это… не того… На нее все, конечно, глазеть стали. Необычная она — точно… Ну, хорошо — да, ослепительная в чем-то… стильная. Но умеет и незаметной быть. Что такого? Корейцы же все так умеют, верно? И так странно в самом конце учебного года появилась. Сказала, что родители ее здесь в долгосрочной командировке на строительстве технограда. Ну, да… вроде как глаз привлекает… Но чтобы втрескаться!.. Ну или я вообще не знаю, что значит втрескаться.

И замолк.

–…Ладно, извини, Слав, — вдруг преобразилась моя сестренка и стала на себя обычную веселую похожа. — Считай, у меня этот, как его… посттравматический синдром был… Короче, давай ближе к делу. Она тебе типа понравилась. Но тут на нее положил глаз дылда. Как его?

— Магистр, — напомнил Славка и продолжил… продолжил пободрее, но, опять-таки не по прямой, а с объездом: — Она сама попросилась на последнюю парту. Короче, прямо за мной села… Первые дни вроде как ничего такого. А вот как раз позавчера и началось, когда Хворост заболел…

Вот еще один феномен: всю школу Славка просидел за одной партой с Толиком Хворостиным, друг у друга они списывали, в морской бой и все такое на уроках играли, но никогда близко не дружили. Толик Хворостин был плоть от плоти платоновским… Не знаю, может, так в каком-нибудь парном фигурном катании или на сцене в театре люди могут быть постоянными партнерами с идеальной совместимостью, но при этом за пределами дела никаких близких личных отношений не иметь.

Дальше происходило вот что. Сидит, значит, Славка один за партой на химии и вдруг чувствует, что его по плечу сзади похлопывают. Он поворачивается и… и встречается глазами с Натой Пак… И обомлевает! Потому что только в этот момент осознает, что у кореянки, пусть и полукровки, совершенно синие глаза! Если бы у Славки был дурной вкус, он бы сказал: «Я утонул в этих синих глазах». Но он так не сказал, а я, считайте, и не написал.

Ната Пак тихо просит Славку посмотреть, правильно ли она решила задачку по химии. Отличник Славка (да, кстати, кажется, я не сказал еще, что он был отличником) шепчет, что есть ошибка. И тут Ната Пак легким таким, изящным порывом пересаживается к Славке на освободившееся от Хвороста место. Училка, естественно, замечает и громким голосом задает вопрос, типа: «В чем дело, Пак?» Ситуация становится достоянием всеобщей гласности. Ната не смущается, встает и честно признается, что ей такого надо от отличника Славки Чернова. Прогрессивная училка улыбается и говорит: «Ну ладно. Чернов тебя плохому не научит. Надеюсь, и ты ему мозги не вскружишь так, что он троечником успеет стать перед концом года. Садись».

Но проблема в том, что Магистр уже подкатывал к Нате Пак, предлагая ей внимание и дружбу сильного мира сего и самое крутое покровительство. Но Нату Пак почему-то не впечатлило ни предложение, от которого она не должна была отказаться, ни сам как он есть Магистр… Фамилия у него была Климов, а имя я уже забыл.

А потом, со слов Черного, то есть Славки Чернова, она, Ната Пак, стала увязываться за ним на переменах, расспрашивать о том о сем. Короче — знакомиться ближе. И Славка честно признался в том, что и сам стал потихоньку таять.

— А ты прямо скажи — втюрился или не втюрился! — вдруг опять рубанула с плеча моя сестренка.

–…Ну, вроде бы нет, — передернув плечами, пробормотал Славка еще на полтона ниже.

— Так не бывает! — не остывала, кипятилась Санька. — Или да, или нет. Без всяких «вроде» на бутерброде. Бесит уже!

И тут Славку задел Санькин каламбур, на которые она горазда. Он подтянулся и посмотрел на мою сестренку почти даже сурово. И сказал твердо:

— Знаешь, Александра, вот по ночам сплю крепко и сердечек ей не шлю!

Это был серьезный аргумент. Санька поджала губы.

По мне, так пора уж было переходить к более интересной теме — метаморфозам и телепортациям моей сестренки. Я уже рот было раскрыл, но тут сверху, с вершины склона, донесся звонкий голос Аньки Орловской…

И к нам вниз, на набережную, даже не по лестнице, а прямо по траве склона сбежала-ссыпалась главная девчачья компания класса в количестве на одну больше, чем обычно. То есть пятеро. И было похоже, что все мы, нижние, уперлись взорами именно в пятую, новенькую. Потому что это была ОНА. Легендарная Ната Пак!

— О! Все целы! — как бы весело, но с едва слышной ноткой неуверенности заметила Анька… хотя уж кто-кто был всегда в себе уверен, так это она. — А до нас уже дошли слухи, что вы Магистру наваляли и его подельникам тоже. Обалдеть! На…

«На» — это она сказала конкретно моей сестренке, протягивая ей ее рюкзачок. И добавила:

— Ты так шустро слиняла, мы даже не заметили. Теперь понятно куда. Понятно, почему и рюкзак забыла. Эсэмэску получила, да?

— Какую? — спросила Санька.

— Ну, типа, СОС. Наших бьют! — И Анька стрельнула глазенками в меня.

Они, девчонки, теперь стояли перед нами, а мы все еще сидели. И мы все еще смотрели только на одну… А Ната Пак загадочно нам, сидящим, улыбалась. И загадка пока искрилась не только в ее улыбке, но и в самом факте того, что она оказалась в компании самых крутых девчонок не из своего, а из другого, параллельного класса.

Галантный сроду Артурчик поднялся первым, мы со Славкой — следом: негоже джентльменам сидеть, когда дамы стоят.

— Присаживайтесь, — предложил Артурчик с эффектным кавалерским жестом.

— Спасибо! — первой и единственной поблагодарила Ната Пак и коротко поклонилась по-азиатски прежде, чем подсесть к бухнувшимся на скамейку девчонкам.

Скамейка, хоть и длинная была, но теснились они плотно, как голуби на проводе у нашего торгового центра.

…И красная кисточка, висящая на также легендарной уже заколке-кинжале в волосах Наты Пак, качнулась, как маятник. А еще Ната Пак вытянула ноги в черных джинсах, и я обратил внимание, что обута она в высокие черные ботинки с высокой шнуровкой. Вроде армейских берцев.

Итак, девчонки мило — в тесноте, да не в обиде — расположились рядом с Санькой… Но почему-то вся наша мизансцена и вся ситуация вообще продолжала казаться мне какой-то неловкой, напряженной.

— Так получилось, — с запозданием сказал Славка и потупился.

— Ну, вы просто супера! — сверкнув глазами, выразилась Анька и трижды похлопала в ладоши.

И тут моя сестренка опять удивила:

— Это все — Туря! — кивнула она на Артурчика. — Они — козлы и дылды неповоротливые, а у него — двадцать ударов в секунду. Не зря человек рукопашкой занимается. А мы на подтанцовке там поскакали.

Артурчик рот разинул. Славка стал отчаянно моргать.

— «На подтанцовку», значит, успела, — со смыслом заметила Анька. — И кому заехала?

— Успела-успела, — без лишней скромности признала моя сестренка. — Кому больше всех надо было, тому и заехала.

— В следующий раз меня с собой возьмите, — легко вступила в разговор Ната Пак. — У меня красный пояс по тхэквондо. Пока юниорский.

Я заметил у нее едва заметный акцент — протяжные гласные, особенно на концах слов, а «щ» похоже по звуку на «х». Ну, точно, родной у нее — корейский язык! Но гораздо раньше я, конечно, отметил другое: глаза действительно синие, но… обжигающие взглядом, как если бы не двумя прохладными синими озерцами были, а раскаленными красными угольками. Не особо-то и красива, но… Как верно потом заметил Туря — «мила типа жгуче!» Губки — почти сердечком, не крашеные, но ярко-алые. В общем, честно признаюсь: если бы у меня в сердце не угнездилась прочно такая далекая и недоступная, но такая-такая самая-пресамая Вика Ковылина, она же метагалактический генерал Трава, еще неизвестно, до каких бед я бы сам допрыгался-доскакался.

Я искоса зыркнул на Славку: оба они с Натой Пак держались умело — я никакой особой химии в те минуты между ними не ощутил.

— Хы, тхэквондо! — хмыкнула Анька. — Это все фигня по сравнению с тем, что Натка во френдах, знаете с кем, — с Ким Мин Ву! — Тут Аньку эмоции захлестнули. — Я чуть не умерла, я только что с ним говорила! С Мин Ву! Зацените! Она нас с ним познакомила. Умереть не встать! И с Бинна! Натка с ними в дораме «Вечер огненных фиалок» снималась. Представляете?! Нат, скажи!

Ната Пак продолжала загадочно улыбаться.

— Ты уже сказала, — скромно заметила она.

И тут Анька решила меня зацепить по-серьезному:

— Хочешь со звездой Бинна познакомиться? Ты — красавчик, ей понравишься! — И повернула голову к Нате: — Нат, можешь ей еще раз позвонить? Ну, предложить знакомство, типа вслепую? С классным русским парнем!

Анька не только меня на вшивость проверяла, но, похоже, и себя решила подзавести. Она ж меня весь год осторожно добивалась, а я так и не сдался, не дал ей возможность называть меня «своим парнем». И хорошо, что ее настоящий парень, крутой Колька Павшин, до моего возвращения в класс невольно помогал мне держать удар. А Анька-то и с ним крутила с явным намеком на то, чтобы мне досадить. Красивая остроносая брюнетка. Знающая себе цену Анька Орловская.

— А он сам захочет? — уколола меня взглядом Ната Пак. — Кстати, здравствуй! Меня Натой зовут.

И она протянула мне руку.

Я пожал девичью руку, которую нежной не назвать — жесткая хватка лапкой хищной птицы… только без когтей.

Я представился.

— Слышала, что ты — крутой скейтер, — сказала Ната Пак… и посмотрела на мою сестренку. — А ты, значит, его сестра Сандра.

— Здрасьте, — сухо кивнула Санька. — Она самая. Некрутая скейтерша без красного пояса по тхэквондо.

Кто бы знал, какой скромной может казаться и моя сестренка-фурия!

— Но такая отчаянная! — хихикнула Ленка, Анькина подружка.

Ната снова посмотрела на меня, потом — на Саньку… и умело так, без всякого такого, признала:

— Без обид, но вы — просто два крутейших клона! Наверно, вы и мысли друг у друга легко читаете. И передаете их друг другу.

Я все-таки чуток обиделся, поскольку всегда считал свою сестренку настоящей северной красавицей, а себя — так себе. Волосы у Саньки оттенка спелой пшеницы, с крупными такими завитушками. От пряди вызывающего цвета манго уже отказалась полгода назад. Глаза — утренних небес, но как бы с дымкой. Что-то даже скандинавское мне виделось, какое-нибудь исландское… Такой сестрой только гордиться и беречь ее как зеницу ока! Ну да, одевалась она всегда как пацан, под брата, то есть меня — джинсы у нас одинаковые. Кроссовки и бейсболка у нее только чуток поярче. Модницей никогда не была. Платье, юбка — только на папины и мамины дни рождения, по уговору с ними. Ну и что? Все равно никакие мы не клоны!

А Санька, к моему облегчению, совсем не обиделась.

— У нас папа — физик. Он говорит, что у нас с братом — квантовая запутанность. Так что телепатия — это еще фигня.

Несколько секунд стояла тишина: компания переваривала «квантовую запутанность».

И тут Ната Пак удивила так удивила:

— То есть ваш папа считает, что вы в версии волновой функции — единое целое, а в корпускулярной версии — как бы условно самостоятельные частицы материи. Я правильно поняла?

Девчонки выпали в осадок, а мы с сестренкой переглянулись. Ната Пак серьезно поднялась в наших глазах.

— Типа того, — кивнул я.

— Так мне позвонить сейчас Бинна? — спросила меня Ната Пак, и снова красная кисточка качнулась маятником. — Хочешь с ней познакомиться? Аня угадала: когда я уезжала, Бинна попросила меня познакомить с каким-нибудь крутым русским парнем и чтобы блондином был… Ты почти же блондин.

Я держал удар. Ната чуток подождала и надавила:

— А что, не знаешь Бинна?

Она так мило протянула это ударное «а» в конце имени-псевдонима звезды, что у меня холодок пробежал по душе, как мышка…

И тут я почувствовал совсем неладное. Что неладное — словами не сказать. Но возникло безумное подозрение, что Ната Пак может читать мои мысли и уже пронюхала, что у меня девушка есть… и совсем не простая девушка. Предчувствие. Да…

Почувствовал что-то, но по-своему, и Славка:

— А ничего, что там у вас, в Корее, уже ночь?

— Ничего, Слава, — милейше улыбнулась ему Ната Пак. — Они — артисты. Они все — совы.

Прямо к стенке меня приперли! Только что чудеса расчудесные случились с превращением моей сестренки Саньки в Славку и с телепортацией, а тут какую-то дорамную ерунду и дружбу с айдолами за чудеса выдают… Сидят, лыбятся, щурятся все на меня по-корейски — глазки, бровки «домиками».

«Хоть бы ливень начался», — подумалось с тоски.

И тут как польет из небесного ведра!