Говорю от имени живых

Сергей Шангин

Михаил и его друзья после аномальной перезагрузки системы вынуждены бороться не только с призраками Плацдарма, но и с теми, кто решил под шумок прибрать власть в регионе в свои руки.Друзья Михаила помогают ему несмотря на постоянный риск смерти. Помогают, находясь по обе стороны жизни, даже не мечтая однажды вернуться в неё. Ведь на кону судьба десятков тысяч жителей города, уже приговорённых системой к потере личности. Призраки хотят жить, и никто, кроме Михаила и его друзей, их не остановит. Книга содержит нецензурную брань.

— 8 —

В работе с прилипалой нужно проявлять осторожность, иначе владелец метки может понять — кто-то вломился в сознание. Не могу сказать точно, что при этом чувствует человек, но внешне заметно проявление озадаченности, беспокойства, настороженности. Одно дело просто смотреть и слушать, находясь в сознании носителя метки-прилипалы, другое — проявлять чувства, а то и говорить мысленно, попадая вразрез настроению носителя. Максимум спокойствия, близкого к апатии, только созерцание без оценок и выводов.

Так, пробежимся по номерам.

Обход периметра, проверка охраны — рутинное мероприятие. На постах люди, мне незнакомые, значит, они пока не расширяют круг, экономят кадры для внедрения куда повыше.

А это центр связи, судя по обилию аппаратуры и компьютеров. Работает три человека и все мои крестники. В реальном времени отслеживаются телефоны — пишется картинка перемещений, идёт запись разговоров и смс. На соседних экранах активно взламываются чужие аккаунты в почте и социальных сетях. На экранах мелькают пикантные фотографии, списки банковских счетов, транзакции. Времени не теряют, готовят почву для внедрения. Итого четверо, остались трое, включая Морпеха.

Совещание — это я удачно заскочил. Председательствует Морпех, рядом с ним незнакомый мне солидный мужчина в возрасте. Впрочем, остальные тоже раньше не светились в поле моего зрения. Жаль, нельзя их пощупать прямо сейчас — нужно выходить из связи с меткой, будет обидно, если пропущу что-то важное.

— Итак, господа, Михаил Фёдорович обрисовал вам обстановку, возможности и проблемы, стоящие на пути к ним. Хотелось бы выслушать ваше мнение. Вы должны понимать, само ваше присутствие на этом совещании ставит кст на будущей карьере в текущем положении. Мы вместе, сообща, должны изменить всё к своей выгоде, поэтому давайте говорить откровенно, прямо, никого не опасаясь. Мы с вами заговорщики, господа, нужно привыкать к новой действительности, если хотите действительных перемен в жизни.

Интересно, они в теме или это предварительные переговоры? С учётом ранее сказанного, производить замещение сильных мира сего без предварительной подготовки нельзя. Поэтому на первом этапе они должны стать своими в существующей реальности. Что он им пообещал, как доказал силу и решимость дойти до конца?

— Извините, Алексей Андреевич, но пока это всего лишь слова, — взявший слово, говорил негромко, но решительно, в нём чувствовалась внутренняя сила и уверенность человека власти. — Вы обещаете золотые горы, хотя отлично понимаете, как устроена власть в нашем городе. Никто не позволит вам при всех ваших званиях и спецназах покуситься на святое. Вас просто уберут, а следом и всех нас. Вы же знаете, кто по-настоящему управляет городом и на чём выстроена его власть? Что вы можете ему противопоставить?

Где-то я видел это лицо, он часто мелькает на экране телевизора, фотографии встречаются в новостях. Но память отказывается подбрасывать подробности, мы редко запоминаем людей такого уровня, если они не являются губернатором или мэром. Чиновников слишком много, чтобы засорять память.

— Услышал вас, Николай Семёнович! Кто следующий? — его выдержке можно только позавидовать.

— У нас есть деньги, люди, влияние, но всё это есть и у нашего противника, причём в гораздо больших объёмах. Предлагаете идти на выборы? Они нас сомнут компроматом. Избиратели не будут заморачиваться, правда это или выдумка, им проще принять услышанное и увиденное как данность, потому что все мы с вами, господа, в их глазах одним миром мазаны. Думаете наши политтехнологи круче их? Мне кажется, это наивность.

— Нет, мы не пойдём на выборы, Сергей Петрович, нас там точно сомнут, тут вы правы! Следующий?

— Я могу отдать приказ, и мои люди арестуют всех тех, кто нам мешает. Но потом мы должны победить безоговорочно, потому что взвоет пресса, прокуратура и ваше ведомство, Алексей Андреевич. Вы занимаете высокую должность, мы это знаем, но не главную, поэтому ваша поддержка не будет эффективной. Или вы готовы сделать то же самое в отношении собственного руководства?

Военного видно сразу, будь он одет в дорогой гражданский костюм. Въевшаяся в кость привычка всеобщего подчинения, собственной правоты, власть, опирающаяся на штыки, делает человека жёстким и прямолинейным.

— Пока не готов, Леонид Сергеевич, с этим действительно есть проблемы, тут вы правы. Но мы решим вопрос. Подчёркиваю, не проблему, вопрос — есть возможности, о которых я пока не упоминаю, но уверяю, в нужный момент моё руководство будет на нашей стороне. Причём безоговорочно! Это я вам могу гарантировать.

— Завидую вашему оптимизму, Алексей Андреевич! У вас нет никаких проблем, почему тогда мы до сих пор сидим здесь, а не там, в кабинетах власти? Что нужно от нас, зачем вы нас здесь собрали? Деньги? Сколько? Не буду обобщать, но меня, если честно, раздражает ваша пионерская уверенность в исполнении наших планов. Искренне уважаю Михаила Фёдоровича, как эксперта в банковской сфере, как человека с богатым жизненным опытом, но вы и нас поймите — мы вкладываем деньги в предприятие, не имеющее никаких гарантий. Я правильно говорю, господа?

Присутствующие согласно кивнули, мысль тревожила всех. Они уже начинали прикидывать, как безопасно выскочить из мышеловки, в которую их загнала собственная жадность, но не видели вариантов, исключающих проблемы со стороны того же полковника, втянувшего их в аферу. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы прочитать это по нахмуренным сосредоточенным лицам.

— Не скажу, что вы можете отказаться в любой момент от наших планов и покинуть компанию, господа, — спокойно, словно не было никаких обвинений, произнёс Морпех. — Всё зашло слишком далеко, чтобы просто разойтись и забыть о сделанном. Вы же понимаете, сейчас мы с вами повязаны общей тайной, но кто-то может захотеть нас всех подставить к своей пользе, как бы неприятно это не прозвучало по отношению к присутствующим.

За столом повисло напряжённое молчание, каждый обдумывал ситуацию, да и мне в голову пришла неожиданная мысль. Не мог Морпех за один день всё это создать, заговоры против существующей власти, да ещё такого масштаба за одну ночь не рождаются. Им предшествует длительная кропотливая работа, постепенное втягивание нужных лиц в воронку обещаний, угроз, надежд, делающее невозможным их выход из группы.

— Завтра мы постараемся вас удивить, господа, и подкрепить слова действием. Если губернатор будет на нашей стороне, это поможет вам обрести уверенность в исполнении наших совместных планов? Вот и хорошо! Будьте готовы, вас могут позвать в администрацию. Завтра, после обеда.

Присутствующие озадаченно переглянулись, заявление звучало слишком самонадеянно, от него несло бахвальством и откровенной фантастикой. Они знали губернатора, как облупленного, он не мог при любых раскладах поддержать их план — это было не просто невероятно, это было невозможно. Слишком многое его связывает с теми людьми, против которых затеян весь заговор. Они переглянулись, едва заметным пожатием плеч, согласившись с предложением.

Сам Морпех всё это точно не мог задумать, элементарно не хватит мозгов проделать столь ювелирную работу. Это просто не его уровень, хотя кто-то очень вовремя поставил именно его на это место, сделав главным в уже существующем заговоре. Научил общению с подобной публикой, подготовил варианты ответов на ожидаемые вопросы.

Складывается впечатление, что за всем этим стоит глубоко проработанный замысел, давняя подготовка именно к подобному сценарию развития событий. Кто-то отследил пик напряжения во власти, инициировал взрывы, отправив души в наш мир с некоего Плацдарма. Они явно не могли сделать это точечно, для особо избранных, поэтому все прочие всего лишь случайные попутчики, не вовлечённые в тайный план.

Где-то сейчас сидит тот самый Шварц, которым так восхищается Морпех, плетя сеть тайных замыслов, планируя внедрение своих преданных сторонников на высокие посты в нужное время. Не удивлюсь, если сегодня-завтра все эти люди окажутся у меня в лаборатории с кровоточащими ментальными стыками. Допускаю, они не решатся на грубый взлом, заставят делать всё под контролем с самого начала — слишком важные фигуры, чтобы допустить их смерть в процессе замещения.

Противно засосало под ложечкой, быстро выскакиваю из метки Морпеха, чтобы не засветиться в его сознании чувством безысходности и ненависти ко всем присутствующим. Я могу понять Морпеха и Шварца — они хотят вернуться в жизнь. Пусть это и мерзко, но могу — жить хочется всем, особенно тем, кто жизнь потерял. Но что заставляет этих сытых, богатых, облечённых властью людей строить заговоры? Неужели нет предела жадности?

Можно их убрать с шахматной доски прямо сейчас, элементарно откачав энергию — расстояние позволяет, я дотянусь. Но надолго ли это задержит Шварца? И как скажется на судьбе моих близких? Не удивлюсь, если Морпех догадается, чьих рук дело, ведь я ему прямым текстом сказал — могу забрать энергию у любого человека, живого или мёртвого.

Энергия — это жизнь, забери её у человека, и любые болезни моментально обострятся, вызвав внутренний коллапс организма. Даже вскрытие не понадобится — люди были неподалёку от меня и умерли. Если и не убьют, совершенно точно сделают внушение, после которого я стану шёлковым. Даже представлять не хочу на что они при этом пойдут, потому что ставки слишком высоки.

Осталось две метки, но я их не чувствую — далеко или препятствие экранирует. Будем думать, что они как-то связаны с тем местом, где держат Светлану с дочкой. Это позволяет надеяться, что они выведут на след. Отправлю с ними Матвея, как только вернутся на базу. А пока нужно беречь силы. Судя по всему, сегодня сюрпризов не будет, они ещё не готовы к решительным действиям, а вот завтра события могут стать