Дача, «Венера в грозу» и китайские шахматы. Русскiй детектiвъ

Сергей Юрьевич Соловьев

Сергей Петрович Стабров отбывает на дачу, что бы заслуженно отдохнуть. Но и здесь вынужден прервать и рыбалку, и катание на лодочке, и даже прогулки на велосипеде. Преступление в усадьбе Медово сорвало все эти планы

ГЛАВА2 В деревне

Станция «Медово», где их высадили, прямо скажем, не разочаровала. Не просто пустой перрон, а имелось даже каменное здание, пусть и небольшое, построенное в таком, почти римском стиле. Ампир, так сказать, только с сельским исполнением.

— Вот, господа, примите багаж, — явственно, тщательно выговаривая буквы, произнёс станционный служитель, — в соответствии с квитанцией.

Здесь, у пакгауза, были уложены на деревянные поддоны вещи дачников. Стояли и получали имущество господин Терентьев, его дочь Елизавета Николаевна, господин Лозовский, и сам капитан флота Стабров, и некий господин, очевидно, с супругой и горничной. Сергей Петрович чуть наконил голову, демонстрируя уважение. В ответ этот господин в белой паре, приподнял шляпу.

— Фарятьев, Ипполит Евгеньевич, юрист. Моя супруга, Зинаида Валерьевна.

— Сергей Петрович Стабров, капитан Императорского Военного флота. Анна Аркадьевна, моя жена, — представился он в ответ.

— Очень рада знакомству, — проговорила Юйлань.

— Вы тоже на дачи? — спросила Зинаила Валерьевна.

— Ну, похоже все пассажиры нашего вагона едут в имение князя Батурина.

Глафира Андреевна стояла несколько позади, так сказать, прикрывая тыл. И в данное время её больше привлекали деревенские мальчишки, проявлявшие немалое внимание к велосипедам Стабровых. И подошли двое возчиков, деловито поправивших свои рубахи и поддевки. Один из них изучил груду чемоданов, поглядел на горничную.

— Коляска есть, и две телеги, — проговорил деревенский житель, — все доставим, в наилучшем виде до усадьбы. Всего два рубля.

— Обождите пока…

Горничная подождала, пока господа закончили беседу, и напомнила Сергею Петровичу о деле. Собственно, из-за которого они сюда приехали.

— Возчики, предлагают за два рубля довезти до усадьбы.

— Вполне подходяще. Хотя и цены у них, уж совсем почти московские.

Но дело своё возчики знали хорошо, аккуратно загрузили багаж, перевязали чемоданы и велосипеды ремнями. И коляска оказалась неплохая, Стабровы и горничная уместились на сидении, правда, с трудом.

— До имения Батурина, Конный двор, левый флигель.

— Знаю там всё барин. Довезу, не беспокойтесь. И мост починили. Так что всё в порядке.

— А что там, с мостом? — обеспокоился Стабров, — сломан?

— Да с мостом ничего, только речушка сильно разливается. Но не часто, и то, ведь не май же месяц на дворе? Но, тогда через реку перебраться совсем нельзя.

— Ну конечно, — вполне уверенно произнёс Сергей Петрович, — ведь сейчас не май же? Август месяц на дворе.

Ну а Юйлань Ван демонстрировала вполне себе истинно даосское спокойствие. Не произнесла ни слова, как истинно любящая жена. Только склонила свою прелестную головку на правое плечо, а пухлые губы сжались в красную нитку, конечно, не очень тонкую, а чёрные глаза, казалось, собирались прожечь дыру на его белоснежном мундире с блестящими пуговицами. Тут коляску слегка тряхнуло, женщина ойкнула, а он нежно взял её за руку. Юйлань вполне мило улыбнулась, и поправила движением прелестной ручки свою шляпку.

— Трясёт немного, простите, барыня… — пробурчал возчик.

— Да ничего, спасибо, — ответила женщина.

А так, места здесь были куда как красивые, рощи, пашни. А дорога-ничего небычного, грунтовая, с набитой колёсами телег колеёй. Ну, рытвины были глубиной не до осей конечно, но ехала коляска почти как по рельсам. Вот проехали мимо деревни Медово, и добрались до знаменитого моста.

— Это и есть ваша переправа? — спросил Сергей Петрович, не выпуская из левой руки бортик коляски.

— Наш, знаменитый мостик. Да дождей до сентября не будет, я в газете прочитал, — ответил извозчик.

— Да неужели? — не поверила Юйлань, — что там, а газетчики уже с духами общаются?

— Нет, но ведь серьёзная газета, «Сельская жизнь». Я это в нашей избе-читальне вычитал. У нас там и газеты, и журналы, и книги. Наверное, штук под тыщу! Это нам князь Батурин её устроил.

Добавить или убавить при таких словах и делах было нечего, и Сергей Петрович просто промолчал. Просвещение в России всё же пробивало себе дорогу. И, крестьяне Московской губернии, как видно, уже легко вживались в новую реальность. Как писали уже в его любимом журнале «Мото-Ревю», эпоха авто и элктричества сменяла время железа и пара. И знания, несомненно, становились приметой нового времени. Даже в этой деревне. Ради успокоения он поднял голову, и да, на синем — пресинем небе не было не облачка.

— Кажется, и вправду, дождей не ожидается, — согласился Стабров, — если что, как переправляетесь через реку?

— Да на лодках. Только у нас они небольшие, на пару человек. А рядом с усадьбой озеро большое, три пары лебедей живут. Очень красиво, — рассказывал крестьянин.

Итак, за приятной беседой, повозки проехали через ворота усадьбы, покатили прямо к Конному двору, мимо главного дома усадьбы. С обеих сторон дороги, посыпанной краспым гравием, стояли липы, с ухоженными кронами, аккуратно подстриженными ветвями, так, что двухсолетние деревья выглядели, словно гигантские одуванчики, только на ножках, в два обхвата. А у флигеля стоял мужчина в своеобразном наряде, такой вот, граф Лев Толстой, только в молодости. Этот человек, в безразмерной рубахе, подвязанной верёвкой, в шароварах и сапогах, вдобавок с картузом на голове. Только вот в его левой руке покачивался дорогущий портфель крокодиловой кожи. Рядом с ним стояли и работники, видные мужчины, в крестьянских нарядах, вдобавок и фартуках. Сказать честно, Стабров был слегка разочарован, всё же слуг в ливреях в княжеской усадьбе он не дождался. К ним приблизился господин этот с портфелем.

— О, не иначе как господа Стабровы? — и собеседник улыбнулся, — а я, управляющий имением князя Батурина, Лев Семёнович Грызлов. Вот, прошу принять ключи от флигеля. И посмотрите пожайлуста, помещение.

— Конечно, Лев Семёнович. Обязательно.

Флигель и вправду был невелик, в четыре комнаты с кухонькой, простой мебелью. Крашеные светло-зелёной краской стены были украшены висевшими в простеньких рамках литографиями времён Крымской войны. И кроме того, гравюрами с конями, кирасирами, и конной гвардией. Всё говорило о том, что князь — страстный лошадник. Ну а кем мог быть ещё майор Кавалергардского полка в отставке? Несомненно, Стабров хорошо знал о хозяине имения, князе Алексей Андреевиче Батурине, царедворце и представителе такой знатной фамилии Российской Империи.

Рядом шла и Анна Аркадьевна, с любопытством обозревая обстановку. Ничего не пропустила, и спросила мужа лишь один раз:

— Князь Батурин рядом с императором?

— Да, конечно. Здесь все офицеры Кавалергардского полка, а государь его полковник. Полковое фото, так принято.

Судя по выражению лица, Юйлань была если не поражена, то преисполнилась уважения к хозяину дома.

— Прекрасное место, — сказала она с явным одобрением.

— Да, всё отлично, мы довольны, Лев Семёнович.

— Служитель будет привозить каждое утро дрова, и воду два раза в день. Хлеб привозят с станции, продуктовая лавка в деревне есть, — разъяснил управляющий, — лодками на пристани также можно пользоваться.

— Прекрасно, — ответил Стабров, и передал задаток управляющему.

Теперь, все оказались довольны друг другом, и гости, и хозяин, вернее, его управляющий.

Вещи раскладывали почти до вечера, в том числе запасы провианта, в виде колбасы, икры, сахара и манной крупы, чая, кофе, десяти бутылок вина и коньяка. Да, к продуктовым запасам Юйлань Ван относилась весьма трепетно.

— Ну, кажется всё, — наконец произнесла важнейшие слова Глафира Андреевна, — вы бы прогулялись, а я пока самовар согрею. И солнце, и погода хорошая.

— Да, Сережа. Как раз, мы и на велосипедах успеем прокатится!