Путь в Wonderland. Бессмертные витязи. Легенды Русского Севера

Сергей Юрьевич Соловьев

Новая книга из серии «Легенды Русского Севера», девятая. Итак, наступают тревожные времена. Идет 1913 год. Немецкие оккультисты посылают экспедицию на Урал, с целью завладеть самим Сердцем Земли. Но русская разведка старается противостоять таким поползновениям. Русская экспедиция спешит на Урал с целью помешать немцам.

ГЛАВА 4 Артельщики

Старательская ватага шла от Нарыма, на юг, к Североуральску. Вёл своих пятерых промысловиков сам Афанасий Харатьёв, родом человек был из старой поморской семьи. Подрядились в дальнюю дорогу, за золотишком, Семён Панкратов, Алексей Усольцев, Фёдор Мясников, и молодший из них, Еремей Красильников. И то, дело было непростое, из Нарыма пройти по малым речкам до Уральских гор. По случаю, возвращаться не собирались, хотели зазимовать в Петропавловске, а не выйдет, так дойти до Обдорска.

Сейчас шли они по реке, и на вёслах сидели Усольцев да Мясников. Гребли артельщики бойко и умело. Байдара, лодка с бортами из кожи, и лёгктм каркасом, шла хорошо.

Фёдор Мясников хотя и выглядел пожилым человеком, а лет ему было всего пятьдесят два. Но жесткие морщины словно впечатались в лицо старателя, делая его на вид куда старше. Да и седая, подстриженная борода добавляла возраста. Но не горбился Фёдор, отличался осанистой и твёрлой походкой. Честно сказать, не был слабее других, или уставал быстрее, этот увереный в себе северянин. И в армии служил, довелось с боксёрами в Китае повоевать.

Харатьев с Еремеем тихо говорили на корме, а Панкратов, дюжий мужик, стоял с багром, стараясь, что бы лодка не ударилась о камни дна или берега. Выходило это у ватаги ладно и споро, и шли хорошо, ходко. И хотя реча была неглубокая, с обилием камней по водой, но не ударились пока не разу, и борта лодки не пострадали.

— Темнеет, пристать бы надо! — крикнул Панкратов, — заночуем, да чаю попьём, хлебцем закусим!

Семён Панкратов был самым, пожалуй, сильным из всех, коренастый, словно медведь, и такой же цветом волос, мужчина лет сорока. Сам пришёл в эти места из Архангельска. А до того служил в армии, в линейном сибирском батальоне, воевал с японцами в 1905 году. И его, как человека бывалого, в артели уважали.

— Идти дальше надо. Здесь не больно то хорошо. Беда может случится, сгинем бесследно. Дурные это места, — многозначительно проговорил Усольцев, — и старшой наше то знает. Верно ли говорю, Афанасий Иванович?

Андрей Усольцев был моложе остальных, пожалуй, только Еремей Красильников встал годами младше Усольцева. Парень видный да сильный, как и все, с волосами, стрижеными в кружок, да небольшой бородкой. И одет как все, в поддевку, рубаху-косоворотку, сапоги и шаровары. Только вот, пожалуй, с особой лихостью носил картуз на своей голове.

— С версту пройдём, можно и остановится. Но на другом берегу, вон, затем мысом встанем, — согласился Харатьев, — и то не надо Бога гневить, и так шли хорошо. А здесь остановимся, худо будет. Главное, что баб с нами нет. А то бы точно…

Харатьев же выглядел куда менее мощным на вид, и ростом поменее Панкратова. Но жесткое, волевое лицо выдавало настоящего вожака. В свои сорок два года Афанасий побывал во многих передрягах, но отовсюду смог вывести своих людей живыми и с прибытком вдобавок.

И Афанасий стал смотреть, прищурившись, на пологий берег, словно мог чего рассмотреть. Другие артельщики мигом присмирели, знали ведь, что не шутит старшой. Много чего этот человек видывал, и такого, что другим сроду не пришлось. Только вот, маленькая лайка, высунула нос из — под лавки, принюхалась, и давай лаять. И тут, как и не ожидал никто, кинулась в воду, и уже через минуту помчалась по пологому берегу, куда не хотел приставать Харатьев.

— Что делать старшой? — прогудел Панкратов, — пошли к берегу, а то пропадёт наш Дружок.

— Давай… Кажется дождик собирается, а старики говорят, что не любит он непогоды. Может быть, нам и повезёт…

И артельшики подгребли к берегу. Вытащили всё добро с лодки, и поставили своё судёнышко на камни. Трое, Панкратов, Харятьев и Мясников закинули ружья за спину, и собрались в дорогу.

— Афанасий Петрович, возьмите меня с собой. Я пригожусь, честное слово, — попросил Еремей Красильников, тоже закидывая мешок за спину, — и стреляю я хорошо!

Конечно, Еремей годами был молод, лет не больше шестналцати, как это знал старшой ватаги Афанасий. Пригоже выглядел, с тонким лицом, серыми глазами. И хотя, на вид был хлипковат, но никогда не ныл, да н не жаловался на усталость в тяжком пути. Сроду не был обузой, да и уху или кашу варил хорошо.

— Что тут скажешь? Ватага должна решать, — заметил Афанасий, сбив свой картуз на затылок.

— Да чего ватага? — заговорил и Фёдор, как старший по возрасту, — как жребий решит, что бы по обычаю всё было.

— Монету кинем, или соломинки станем тащить? — спросил Харатьев у артельщиков.

— Так по старине, давайте на соломинках. Вытащит Ерёма длинную, с тобой пойдёт, а Семён Иванович останется с Андрееем здесь, — рассудил Мясников.

— Да как без меня? — прогудел Панкратов, — завсегда я ходил в поиск, Фёдор Палыч, сам ведь знаешь.

— Тут, как судьба решит, — усмехнулся Фёдор, — не всё человек решает. А как всё идёт, так и должно идти. Длинную вытянет, с нами пойдёт.

— Ладно, так и порешим. Тебе, дед, виднее, — согласился Панкратов.

И Мясников взялся за дело. Затея была не хитрой, главное — найти пару соломинок. Но и на это много впемени не ушло. И скоро дед обзавелся нужными жеребьями.

— Ну вот, сами смотрите! — и Фёдор показал всем соломинки, длинную и короткую, и спрятал за спиной обе, — тяни давай, парень!

А тут, словно в помощь, солнце вырвалось из-за облаков, стало даже потеплеев этом стылом месте. Дед довольно ухмыльнулся, показав свои ещё крепкие жёлтые зубы. Ерёма вздохнул тяжело, снял картуз, и бросил его на камень. Затем перекрестился, и произнёс:

— В левой руке!

— Точно решил?

— Точнее не бывает!

Дед Фёдор неспешно протянул руку к Ерёме, и показал, что в ней прятал — длинную соломинку.