Сердце друга. Животные в нашей жизни

Коллектив авторов (2024)

«Сердце друга» — это самый душевный и тёплый сборник прозы и поэзии, посвящённый безграничной любви и преданности, на которые способны наши четвероногие друзья. Вдохновлённые кошками и собаками, львами и тиграми, авторы делятся историями, которые трогают до глубины души и заставляют задуматься о настоящей дружбе. Каждая страница наполнена теплом и нежностью, отражая удивительный мир животных, где каждый мурлыкающий или рычащий герой находит своё место в сердце человека. Откройте для себя мир, где любовь и дружба не знают границ, даже если они выражаются в хвостах и ласковых прикосновениях.

Ната Иванова

Спорт — наше всё!

Кира в очередной раз решила заняться спортом. Надо сказать, к спорту Кира подступалась с завидным упрямством, дотошной периодичностью и переменным успехом. Девяносто три килограмма собственного веса время от времени ввергали девушку в тоску и толкали на немыслимые поступки — спорт.

Сегодня Кира неслась сквозь тайгу со всей прытью, на которую была способна. За Кирой, проламываясь через кусты, бежал огромный бурый медведь. Во взгляде косолапого читалось торжество. Расстояние между ним и пухлой аппетитной жертвой стремительно сокращалось. У Киры уже кололо в боку и темнело в глазах. Дышать было совсем тяжело. Кислород, казалось, выжег горло до самого желудка. Кира решила, что с неё хватит, и, резко остановившись, согнулась пополам, одной рукой оперевшись о колено, другую вытянула вперёд, выставив открытую ладонь.

Медведь, увидевший знак «стоп» в виде поднятой ладони, сделал ещё два скачка по инерции и стал тормозить, пробороздив по земле и собрав приличную кучу прелой листвы перед собой.

— Всё, — прохрипела Кира между судорожными вдохами. — Всё, больше не могу!

— Ну что, опять?! — закатил глаза медведь.

Зайцы, наблюдавшие за погоней из-за кустов, издали мученический стон. Один из них сделал «рука-лицо»^[1] и, бросив попкорн, раздосадованно пошёл прочь. Остальные зайцы тоже стали расходиться.

— Прости, — обратилась Кира к медведю, когда немного отдышалась и наконец смогла разогнуться. — Может быть, в следующий раз получится?

Девушка виновато улыбнулась.

— Ну до встречи, — застенчиво буркнул медведь. И они побрели, каждый в свою сторону.

Почему девушка выбирала для своего похудения именно его территорию — для медведя оставалось загадкой. Но принципы не позволяли ему бить беззащитных, и он каждый раз надеялся поймать наглого нарушителя своих границ в честной погоне.

А Кира каждый раз обещала себе, что уж в этот раз точно всерьёз займётся спортом и точно похудеет. Но хватало её обычно метров на двести-триста, после чего она заедала свой стресс от неудачи пирожными и ещё недели две не появлялась в лесу. Потому что спорт — наше всё.

Мой дом — моя крепость

Косолапый сегодня проснулся с рассветом, у него было дело крайней важности: он таскал брёвна, камни и палки со всей округи. Мишка возводил СТЕНУ!

Зайцы, сбежавшиеся на шум, сначала боязливо наблюдали из-за кустов, потом не выдержали и отрядили одного для прояснения происходящего.

— Миш, а что это ты тут делаешь в такую рань? — застенчиво спросил заяц, прикинувшись, что просто проходил мимо.

— Спасаю свою территорию от посягательств, — важно изрёк медведь, не отрываясь от работы. — А то бегают тут всякие!

Заяц огляделся в поисках худеющей пухляшки, но её в поле зрения не оказалось. Косой поскреб задней лапой ухо и продолжил выяснять:

— Так это… вроде толстушка давно не появлялась?

Медведь, прервавшись, повернулся к зайцу. Во взгляде косолапого читалось: «Как вы все меня достали!» Он кивнул головой в сторону, как бы указывая направление. Заяц проследил за его жестом и заметил мельтешащее среди деревьев весëленькое красно-синее пятно. Заяц несколько секунд наблюдал за «пятном», издали похожим на пухляшку, но будто что-то в ней неуловимо изменилось. Мишка вернулся к прерванной работе, а заяц пошёл к своим докладывать обстановку.

Гурьбой зайцы повалили за пухляшкой, которая вблизи оказалась пухляшом.

— О как! — зайцы озадаченно чесали за ушами, провожая взглядами медленно удаляющегося пыхтящего парня в красно-синем костюме.

Мишка весь день трудился, не жалея сил и не покладая лап. Кусок стены вышел довольно внушительным и проходил прямо поперёк тропинки, по которой любили бегать поклонники ЗОЖ.

Утром следующего дня довольный медведь из укрытия наблюдал, как пухляш недоуменно чешет затылок, уткнувшись в преграду на полюбившейся тропке. Пухляш ощупал стену, попробовал толкнуть и пошёл вдоль стены. Дойдя до места, где преграда закончилась, пухляш, обогнув стену, вернулся на тропинку и бодрой трусцой продолжил прерванный маршрут.

— Да чтоб тебя! — взревел косолапый.

— Нет, вы видели? — обратился Мишка к ушам, торчащим из кустов. — Намёков, значит, не понимает! — и пнув с досады кучу листьев, отправился достраивать стену.

Следующим утром злой и невыспавшийся медведь снова наблюдал из укрытия, как упёртый пухляш, продираясь сквозь кусты и буераки, обходил значительно удлинившуюся стену.

— Да вам здесь мёдом, что ли, намазано?! — взревел в отчаянии медведь и ломанулся вслед за нарушителем границ.

Пухляш, услышавший за спиной треск ломающихся веток, обернулся. Увидев стремительно приближающегося громадного медведя с разъярённой мордой, горе-бегун, вместо того, чтобы припустить с места, обмяк и кулём рухнул на землю.

Мишка стал замедляться, ярость на морде сменилась замешательством. Он остановился возле неподвижного тела, сел, ткнул того лапой в плечо. Пухляш не подавал признаков жизни. Зайцы в кустах, хрустящие попкорном, в ожидании увлекательной погони, снова мученически застонали.

— Ну и что мне с ним делать? — больше риторически, нежели обращаясь к зайцам, спросил медведь.

Косолапый обошёл тело вокруг по часовой стрелке, потом против, картина не менялась. Медведь снова сел, глядя на распростёртое на земле тело и вдруг оживился: начал водить ушами и закрутил мордой. Зайцы притихли и прислушались: где-то неподалеку послышалось негромкое пение. Мишка взвалил красно-синий куль на плечо и пошёл на голос.

На полянке пухляшка Кира, присев на пенёк, тщательно шнуровала кроссовки, готовясь к очередному забегу, и напевала себе под нос. Подняв голову на шум, Кира обнаружила прямо перед собой медведя, стоящего на задних лапах. Девушка пронзительно завизжала, но осеклась, заметив что-то цветное на его плече.

Медведь закатил глаза, как бы спрашивая у неба: «За что мне всё это?!» — и свалил свою ношу к Кириным ногам.

— На, вот тебе, — немного смущаясь промямлил Мишка. — Такой же пришибленный, как ты.

С этими словами косолапый развернулся и скрылся в ближайших кустах. Кира переводила удивлённый взгляд с лежащего у её ног парня на кусты, за которыми скрылся медведь. Потом вдруг спохватилась и кинулась приводить пухляша в чувство.

Открыв глаза, парень часто заморгал, сфокусировал взгляд на лице Киры и слабым голосом произнёс:

— Ты ангел? Я уже в раю?

— О-о-о! — хором умилились в кустах зайцы, жующие попкорн.

Девушка глупо захихикала.

— Кира, — представилась она.

— Андрей, — ответил парень.

Кира помогла Андрею подняться. И они, мило болтая, побрели в сторону дома.

Расчёт медведя сработал.

— Вот и молодцы, — бормотал довольный Мишка, наблюдая с безопасного расстояния. — Займитесь друг другом и оставьте наконец в покое мои владения!

Медведь в бегах

На протяжении пяти лет Мишка наслаждался жизнью. Зайцы заскучали и совсем отбились от рук: они объявили войну белкам и ежедневно обстреливали их гнилой картошкой, которую воровали в ближайшей деревеньке. Белки отвечали обстрелом шишками.

Страдали при этом в основном ежи, бегущие мимо по своим делам: гнилая картошка напрочь отказывалась вымываться из колючек. Иногда картофельно-шишковые баталии переходили в рукопашную. Тогда Мишке, грызущему в кустах попкорн, случайно проходившему мимо, приходилось вмешиваться и разгонять всех по домам.

В то памятное безмятежное утро лес огласил отчаянный медвежий рëв. Зайцы, разминающиеся перед боем, побросали гнилую картошку и поспешили на звук. Белки по деревьям поскакали следом. Даже ежи решили, что дела подождут, и засеменили за остальными.

К тому моменту, как белки, зайцы и ежи обнаружили косолапого, тот уже успел разнести в щепки один пень и принялся за второй, отчаянно молотя по пню лапами и неприлично ругаясь. Звери поняли: Мишка чем-то расстроен, но подойти и расспросить было страшно.

Из приличных слов, которые проскакивали в нецензурных стенаниях Потапыча, удалось собрать что-то вроде: «Опять они! Как же они достали! И чего им дома не сидится?!» Из этого звери сделали вывод, что священная медвежья территория снова осквернена.

Пока звери чесали затылки, соображая, что же могло случиться, в эпицентр событий, то бишь на поляну, где Мишка нокаутировал пни, выбежала задыхающаяся от бега старая знакомая — пухляшка Кира. Она пробежала мимо ошарашенного медведя, а следом за ней показался и красно-синий костюм. Пухляш тоже не заметил «хозяина стадиона», стараясь не отставать от супруги. Вишенкой на торте стала маленькая пухленькая девочка в розовом костюмчике и ярко-зелёных кроссовках, семенящая за родителями.

У медведя дëрнулся глаз. Он затряс головой, силясь стряхнуть наваждение, но пухлая троица никуда не делась. Косолапый взрыкнул так, что с ближайшего дерева посыпались ветки, и с озверевшей мордой кинулся за бегунами.

Малышка, услышавшая сзади тяжёлые удары лап о землю, обернулась. Личико её изумлённо вытянулось. Девочка притормозила, развернулась и раскинула руки в стороны. Изумление на лице сменилось неописуемым восторгом. С криком «Ого! Мишка!» девчушка припустила прямо навстречу неминуемой смерти.

Медведь, увидевший девочку, несущуюся не от него, а на него, опешил. Наблюдая расширившимися от страха глазами приближающийся розовый кокон, медведь попытался затормозить, присев на задние лапы и упираясь передними. За Мишкой потянулся длинный, пропаханный в земле тормозной путь.

Пробуксовывая лапами в рыхлой земле, косолапый попытался развернуться и драпануть в обратную сторону, но мелкая с восторженным визгом успела схватить и дёрнуть медведя за хвост.

Мишка, сам не ожидая от себя такой прыти, подпрыгнул так, что смог пересчитать на рядом стоящей ели всех белок и сорок. Приземлившись обратно на землю, косолапый сделал отчаянный рывок, прыгнув в колючие кусты малины, и, проломив приличную просеку, наконец ретировался.

— Мишка! — грустно крикнула вслед ломающимся кустам маленькая пухляшка и побрела догонять родителей. Зайцы на всякий случай притихли, не решаясь быть обнаруженными. Как только ребёнок скрылся из виду, звери поспешили к берлоге справиться о состоянии несчастного Потапыча.

Состояние медведя, надо сказать, было крайне необычное: звери застали его спешно удаляющимся с чемоданом в глубь тайги. А Мишка на бегу уже грезил, как найдёт себе тихое место в самой глухой чаще, где не худеют всякие… И где будут только он, малинник и ульи.

Немыслимые повороты

Вот уже второе лето Мишка наслаждался упоительным спокойствием глухой тайги. Непроходимые дебри надёжнее любой стены охраняли косолапого от незваных гостей. Стоял замечательный солнечный день. Медведь в прекрасном настроении под оглушительный щебет птиц выстригал из куста малины фигуру зайца, ловко орудуя садовыми ножницами.

Топтыгин творил так самозабвенно и увлечённо, что не сразу заметил, как в пронзительный щебет вклинился ещё один звук — рокот. Сначала рокот был на периферии слышимости, и Мишка отмахнулся от него. Потом рокот стал отчётливее, будто приближаясь.

Косолапый занервничал, прервал стрижку куста и подозрительно огляделся. Вокруг безмятежно шумели деревья. Медведь задрал морду и долго всматривался в проглядывающие через кроны кусочки голубого неба. Когда рокот достиг пугающего уровня децибел, небесную мозаику заслонила чёрная тень.

Мишка испугался не на шутку. Рокот ещё несколько минут бил по ушам и начал затихать, по ощущениям, на любимой медвежьей полянке, что находилась здесь, совсем рядом. Топтыгин ринулся разведать обстановку, но на поляне показываться не спешил, притаился за кустами.

В центре поляны тем временем приземлилась странная железная конструкция с пропеллером на макушке. От конструкции отделилась до боли знакомая фигура и, воровато озираясь, осторожно двинулась по поляне. Взгляд пухляшки Киры испуганно метался по сторонам, будто она опасалась кого-то увидеть или, наоборот, боялась не найти.

У Мишки подкосились ноги и потемнело в глазах. «И здесь нашла!» — подумал несчастный Топтыгин и мученически взвыл. Реакция Киры на вой была странной: на лице, ещё мгновение назад растерянном, отразилась вселенская радость. Кира буквально расцвела и поспешила на звук, приглушённо шепча:

— Мишка! Миш! Я тебе подарок привезла!

Медведь шатающейся походкой, на ватных лапах, вывалился из кустов, угрюмо глядя на старую знакомую.

Кира тем временем, улыбаясь во все тридцать два зуба, махнула рукой железке с пропеллером, как бы подзывая к себе. Кусок железки отъехал в сторону, и из образовавшегося проëма на траву спрыгнул человек, в котором медведь с трудом опознал пухляша. Тот был одет не в привычный красно-синий костюм, а в камуфляж. Медведь перевёл взгляд на Киру и только сейчас заметил, что она тоже в камуфляже.

Из железки выпрыгнули один за другим ещё три камуфлированных человека. Они вытащили что-то большое и, по всей видимости, что-то тяжёлое на куске брезента и, взяв вчетвером за углы, потащили к краю поляны. Дойдя до улыбающейся Киры и ошарашенного медведя, люди аккуратно сгрузили свою ношу на траву, после чего трое камуфлированных вернулись в железку, а счастливый пухляш подошёл к Кире и приобнял.

Топтыгин переводил недоумевающий взгляд с ненормальной парочки на шерстяную груду на траве и совершенно ничего не понимал. Кира начала объяснять:

— Мы, в общем, спортом занимались, ну ты же знаешь, худеем, — оба дурацки хихикнули и переглянулись. — И случайно наткнулись на браконьеров. Эти гады медведицу поймали, она такая несчастная была, в клетке сидела, нас такая злость взяла! Но браконьеров было слишком много, не отбить. Мы ночи дождались и выкрали её, медведицу. И я подумала, что у тебя ей будет безопасно, браконьеры сюда вряд ли сунутся. Да и благодарна я тебе, ты мне когда-то тоже подарок бесценный сделал… — Кира с нежностью посмотрела на своего пухляша, тот чмокнул её в кончик носа. — Ну вот, значит, подарок тебе. Она спит пока, мы усыпили, чтобы по дороге не нервничала.

Растерянный Мишка осторожно подошёл к спящей медведице, рассматривая. «Красивая», — подумал медведь, и морду залило румянцем, благо, под шерстью этого никто не заметил. Кира сделала несколько шагов к медведю и в каком-то сентиментальном порыве вдруг крепко обняла его. Топтыгин покраснел ещё больше и тоже осторожно обнял Киру лапой. Пухляшка отпрянула от Мишки, вытирая слёзы умиления:

— Ты береги её, ладно?

Медведь смущённо опустил глаза и, ковыряя лапой траву, ответил:

— Угу. А вы это… в гости заглядывайте. И мелкую привозите, малина скоро поспеет.

Мишка и Кира ещё долго махали друг другу, пока вертолёт совсем не скрыли верхушки деревьев. Косолапый улëгся возле спящей медведицы, дожидаясь её пробуждения, и размышлял, как жизнь порой изгибается под немыслимыми углами и зарождает самую невероятную дружбу.

Примечания

1

Жест, означающий недоумение или раздражение.