Такая вот любовь

Синтия Ньюберри Мартин (2023)

Впервые за долгие годы брака Анджелина остается дома одна: муж целый день пропадает на работе, а дочери разъехались по колледжам. Наконец-то Анджелина чувствует себя по-настоящему счастливой, ведь она всегда мечтала побыть наедине с собой, только мужу об этом не говорила. Как же сильно ее разочарование, когда супруг Уилл внезапно объявляет, что выходит на пенсию — ему-то всегда хотелось больше времени проводить дома с женой, только ей он никогда не говорил об этом… Взаимное непонимание нарастает, и кипучее напряжение между супругами в буквальном смысле выкидывает Анджелину за дверь. Что преподнесет ей мир, которого она практически не знает? И куда заведет ее новая дорога судьбы?

Глава 9

Остановившись перед трейлером номер один во время второго визита к Люси Анджелина задумалась: а кто живет в двух других? Ни машин, ни людей. Вероятно, все на работе. Анджелина снова стояла на бетонной плите перед обшарпанной алюминиевой дверью. На сей раз кроме лая до нее донеслись слова Люси:

— Она уже привязана. — И, когда дверь открылась, хозяйка трейлера добавила: — О, я собиралась развесить хеллоуинский декор еще до вашего прихода.

Внутри определенно чем‑то воняло.

Люси, в том же выцветшем домашнем платье, которое было на ней под свитером в предыдущий раз, заковыляла к комоду.

— А ходунки?

— Они только раздражают. — Люси открыла верхний ящик стола и, вскрикнув, зажала пальцами нос.

Анджелина ощутила еще более сильное зловоние — запах тухлятины.

— Весь декор испорчен! — воскликнула Люси, все еще зажимая нос.

Анджелина, не сводя глаз с пациентки, которая вытащила ящик полностью, попятилась к двери.

— Люси, осторожнее!

— Вот проклятые опарыши, — проговорила Люси. — Джон Милтон, должно быть, засунул сюда эту маленькую тыковку еще в прошлом году. А теперь она испортила ведьму, индюшку и Санта-Клауса, которых я ему подарила. — И она, выставив перед собой ящик, направилась к Анджелине.

— Я вам верю, — сказала Анджелина.

Люси закатила глаза.

— Вы загораживаете дверь. Не откроете ее?

Анджелина подчинилась и изумленно пронаблюдала за тем, как Люси выбросила на улицу все содержимое ящика, после чего отряхнула руки и вытерла их о домашнее платье. Словно обращаясь к самой себе, она пробормотала:

— Джон Милтон потом уберет.

Они сели за карточный столик, и пока Анджелина сортировала лекарства Люси, раскладывая пузырьки по пакетикам с застежкой, которые принесла с собой, ее пациентка подкреплялась карамельными «кукурузками»  из лежавшей на столике надорванной пачки.

— Значит, Джон Милтон рисует рекламные баннеры?

— На самой верхотуре, — сказала Люси. — Это его захватило в первый же день в школе. Парнишка вернулся домой — лицо разрумянилось, кончики длинных черных прядей спутались — и букварь открыл не сразу. Внутри лежали афишки, которые он нарисовал на акварельной бумаге красной и синей ручками. Джон Милтон специально сложил их так, чтобы они поместились в книге. Объяснил: «Чтобы не помялись». Тем же вечером, уходя на работу, я зашла в круглосуточный магазин и купила коробку цветных мелков — восемь штук — и пачку конторских карточек для записей. Дома отсчитала восемь штук и вместе с новенькими мелками положила ему на стол. С тех пор Джон Милтон всегда носил с собой мелки и карточки. Я следила за тем, чтобы они у него никогда не кончались. «Лимонад — пять центов»: синяя надпись на желтом фоне. «Постановка четвертого класса Волшебник страны Оз»: в этой он использовал все восемь цветов. «Постановка седьмого класса Анна Франк»: полностью черно-белая. «Рисую афиши — один долл. за шт.»: разноцветная. «Постановка старших классов Малыш Абнер»: много красного.

Анджелина, откинувшись на спинку стула, балансировала на двух задних ножках.

— Я его поощряла, — говорила Люси. — «Работай, старайся. Так устроен мир», — толковала я ему. А пачки мелков, которые я покупала, становились все больше, пока дело не дошло до коробки из ста двадцати штук. Знаете, такой, с двумя уровнями и точилкой?

Прошли годы с тех пор, как Анджелина в последний раз вспоминала о цветных мелках.

— Малец сжал в одном кулачке двадцать три красных мелка, в другом девятнадцать синих. Пересчитал и заявил: «Слишком много. Мне достаточно одного красного и одного синего».

Измерив пациентке давление (по-прежнему высокое), Анджелина заметила:

— Люси, нам необходимо поговорить о вашем весе.

— Может, обсудим какую‑нибудь другую мою проблему?

Анджелина стянула с себя черный свитер и повесила его на спинку стула. Опершись на стол, подалась вперед, раскрыла ладони и, поочередно нажимая указательным пальцем правой руки на каждый палец левой, стала перечислять преимущества:

— Снижение веса поможет в борьбе с диабетом, скачками давления и повышенным холестерином. Оно окажется полезным для сердца. Вы будете лучше себя чувствовать.

Люси отправила в рот очередную «кукурузку».

— Разве вам не хочется стать другим человеком?

Люси перевела взгляд на Анджелину и отрезала:

— Есть только одна я. И всё.

Анджелина задумалась: может, Люси и впрямь не ощущает противоречия между тем, какая она есть, и тем, какой ей надо быть?

— Внутри меня нет худышки, которая ждет не дождется, когда ее вызволят, — добавила Люси.

— Я имела в виду…

— Я все время хочу есть.

— И чего же вам хочется? — спросила Анджелина.

— Солененького. — Люси завозилась на стуле и почесала царапину на локте.

Анджелина обернулась в сторону кухни.

— Например…

— А потом сладенького, — продолжала Люси. Ее рука маленькой мышкой юркнула в пакет с «кукурузками».

— Люси, я серьезно.

— Порочный круг, — констатировала Люси.

— Вы сейчас голодны?

— Я всегда голодна.

— Прямо сейчас?

— Думаю, да, — ответила Люси. — Да.

— О голоде не думают. Его ощущают.

Люси положила руку себе на живот, точно читала по хрустальному шару.

— Да. Я голодна.

— Чего вам хочется?

— Прямо сейчас?

— Да.

— Хочу пончик с шоколадной глазурью и сливочной начинкой. Наверное, у Грэйси в «Севен-элевен» такие есть.

— Это не голод.

— Видите, я не могу себе доверять, — произнесла Люси тоном, которым вполне могла бы сказать: «Я принимаю вашу ставку и увеличиваю ее в пять раз».

— Боже мой, Люси! Жить означает не только есть!