Сказки Смерти. Сборник 2. Сквозь Космос

Коллектив авторов

Смерть была и будет загадкой.Любая, не исключая ту, которая настигает авантюристов там, где нет звуков и запахов: в пустоте космоса.Звёзды же так близко, кажется рукой коснись – и все станут твоими!Именно благодаря этому воззрению, появился Астронавт: облачённый в скафандр, несчастный… вечный скиталец, который не смог достигнуть конечной цели путешествия и теперь плывёт сквозь безвоздушное пространство, а душа его мечется внутри неподвижного тела.Что поможет ему смириться? Добраться туда, куда он желает до сих пор? Или перейти в мир иной? Успокоит? Может быть сказка?На эти вопросы ответят участники сборника: Алёна Маркина, Алёна Сереброва, Андрей Шишин, Анна Нестеренко, Вячеслав Базов, Дарья Леднева, Дидар Йунус, Дмитрий Пахомов и Нурлан Токсанов, Илья Елисеев, Ирина Захарова и Екатерина Балашова, Константин Шабалдин, Лев Блок, Мария Кострова, Наталья Адаменкова, Наталья Буренчева, Ринат Миннегалиев, Сергей Синица, Владимир Шашорин, Рина Шашорина.

Алёна Маркина

Инстинкт смерти

Путевые записки Граа, кандидата биологических наук Межпланетного образовательного союза имени профессора Грехмгольца

Запись 425.

Дата: 101 кварта 7059 столетия.

Место: астероид за номером 1Н457, не заселён.

Сегодня начата операция по изучению, описанию поведения и последующему отлову макрокосмических леммингов (Lemmini Orbis).

Во всей галактике сложно найти более редких и загадочных животных. Но ещё тяжелее найти в ней существ, которые так настойчиво хотели бы умереть. Эти животные препятствуют буквально любым попыткам контакта. Так, сразу по прибытии я натолкнулся на лемминга, выпавшего из Гнезда. Несмотря на несколько сломанных конечностей, он оказал удивительное сопротивление предложенной хирургической помощи. В конце концов мне пришлось поместить его в анабиозный пузырёк и отнести обратно к Гнезду.

Стыдно признавать, что я отчасти рад этой встрече. Стоит ли говорить, что спасение одного из леммингов должно помочь развитию дружеских отношений со всем его семейством?

Жилище животных напоминает полый шар, наполненный газом. Стенка его абсолютно мертвая и твёрдая, как камень. Я пытался пробить её ложноподией в нескольких местах, но потерпел сокрушительную неудачу. Похоже, леммингов придётся выманивать наружу. Сами зверьки почти не выходят из Гнезда, и пока остаётся загадкой, как они находят себе пропитание в таком крохотном замкнутом пространстве. Думаю, именно эта невозможность удовлетворения потребностей запускает сложную цепь рефлексов леммингов, называемую Танатосом, или инстинктом смерти.

* * *

Дик шагнул к рычагу аварийного входа. На его бледном худом лице блестели капельки пота. Рука потянулась к двери.

— Стой, где стоишь, — гаечный ключ, зажатый в руке Гордона, угрожающе поднялся в воздух, — Я не хочу причинять тебе вред. Просто не подходи к рубильнику.

Он осторожно выглянул в иллюминатор.

Макс лежал прямо около люка. Спокойный, будто заснувший после тяжёлой работы. Грудь его медленно вздымалась и опадала. Ноздри еле — еле заметно трепетали в такт дыханию. Окружавшая его тело субстанция чуть светилась, придавая спящему одухотворенный, почти священный облик. Да, это был просто спящий Макс.

И все же Гордон не мог впустить его. Он был всего лишь маленьким «условным руководителем туристической группы» и не мог пойти против правил. Это не в его компетенции. Стиснув зубы, Гордон смотрел, как склизкое существо медленно утягивает тело друга все дальше. Куда? Об этом Гордон старался не думать.

— Это был даже не человек, — зачем — то сказал он, — Мы с тобой прекрасно знаем, что настоящий Макс без скафандра не прожил бы снаружи и двух минут. Какая — то космическая тварь просто приняла его облик, как хамелеон.

Дик старался не встречаться с ним взглядом.

— О чем речь. Конечно. Это почти наверняка не был Макс.

Гордон презрительно отвернулся. Дик изначально был слишком слаб, а когда у их космобиля пробило бак с горючим, сломился окончательно. За время путешествия Гордон не раз мечтал придушить своего вечно сонного напарника. С тех пор, как приятели застряли на заброшенном астероиде, мечта превратилась в навязчивое желание.

Он выдохнул и сосчитал до десяти.

Слушай, Макс был и моим другом. Но я действительно не мог ничего сделать. Ты знаешь, что инструкция космических туристов запрещает впускать любого из членов экипажа, если остальным при этом угрожает опасность, и хватит об этом. Что с топливом?

Дик вяло пожал плечами.

— Ты задавал этот вопрос пять минут назад. И пять минут назад я ответил, что не могу сделать его из вакуума.

Что — то хрустнуло. Гордон с удивлением взглянул на обломки карандаша, зажатые в ладони. Господи, они заперты, заперты, заперты посреди холодного безжизненного космоса. Сидят в железном ящике, а за окном, похрустывая костями их друга, ходит липкая прозрачная смерть.

Нет, нет, нет. Не думать об этом. Сейчас не время. Главное сейчас — ни в коем случае не допускать упаднических настроений и нарушения дисциплины. Плевать, что нет связи и кислорода. Они обязательно спасутся, если все делать правильно.

Гордон попытался придать своему лицу спокойное и мудрое выражение руководителя.

— Найди инструкцию, как действовать при встрече с инопланетными формами жизни.

Дик вяло пожал плечами, отвернулся и застучал по клавиатуре. Сощурился, вчитываясь в текст на экране, откинулся на спинку стула и нервно хихикнул.

Ну, что там? — поторопил его Гордон.

Все просто. Людям, не имеющим особых знаний и полномочий для осуществления первого контакта с инопланетными формами жизни, необходимо включить двигатель и смыться с их территории.

Замечательно. А что пишут о тех, у кого нет такой возможности?

Дик пожал плечами.

— Надо полагать, эпитафию.

Гордон похолодел.

Впервые за много лет у него не оказалось под рукой нужной инструкции.

* * *

Наблюдения за леммингами. Запись 426.

Происходит что — то странное. Семья просто не пустила сородича обратно в Гнездо. Может, в ходе операции я случайно изменил запах или цвет излучения мыслей лемминга? Мы так мало знаем об этих удивительных зверьках… В любом случае, влияние Танатоса усиливается, и с приручением лучше не затягивать.

* * *

Мягкий шлепок заставил Гордона вздрогнуть. Он зажал уши руками, но продолжал слышать десятки, сотни, тысячи мягких ударов о стенки корабля.

Когда это прекратится? Господи, даже инопланетные идиоты должны понимать, что бифштекс не сделает дыру в металле…

— Ты не задавался вопросом, зачем они это делают?

Дик с интересом наблюдал, как огромные куски мяса ударяют по борту корабля, прочерчивая кровавые полосы. Иногда снаряд прилетал прямо в иллюминатор, и обзор на несколько секунд закрывала сочащаяся соком плоть. Дик зевал, с неохотой покидал кресло и включал дворники, наблюдая, как механизм размазывает кровь по стеклу.

Гордон с отвращением отвёл взгляд.

— Если они преследуют цель свести меня с ума, то им это удалось. Я не понимаю ни единой строчки.

Он в отчаянии посмотрел на огромные чертежи, рассыпанные по столу. Буквы и линии расплывались в сплошную мешанину.

— Я все же попробую снова…

— В пятнадцатый раз? Зачем ты прокладываешь маршрут без капли горючего на борту?

— Чтобы не переубивать окружающих, конечно, — Гордон нервно хихикнул.

В повисшей тишине мягко шелестели шлепки.

* * *

Запись 426.

К моему удивлению, лемминги полностью отказались от предложенной еды. Танатос заслонил даже самые примитивные потребности животных! К счастью, я догадался изучить ресурсы памяти попавшегося мне лемминга. Удивительно, но в целом примитивное мышление зверьков базируется на сложном материнском инстинкте. Похоже, гиперразвитая забота о потомстве нужна для того, чтобы хоть кто — то из леммингов дожил до репродуктивного возраста. Попробую замедлить развитие Танатоса с помощью этого мощного защитного механизма.

* * *

Мысли в голове зудели, как огромные мухи. Гордон с тоской посмотрел на идеально разобранный стол, перепроверенные чертежи и перечитанные предписания. Пальцы его в пятый выбивали несложный мотив одной и той же песенки. В кармане лежал идеально протертый гаечный ключ, три обломка карандаша и ни одной соринки.

Смерть не страшна сама по себе. Страшно её ждать.

Гордон вздохнул и начал рассуждать снова:

— Эти твари пытаются сломить наш разум, чтобы мы сами открыли им дверь. О чем это говорит? О том, что снаружи…

— Младенцы.

Дик увлечённо разглядывал что — то в иллюминаторе.

— Там снаружи целая куча младенцев. И все как один голубоглазые.

Он отошёл от иллюминатора, открывая обзор.

Ракету облепляли дети. Одинаково розовые и пухлые, с немигающими голубыми глазами, они мило перебирали ножками, сжимали кулачки, переползали с места на место и непрерывно, постоянно улыбались. Некоторые задорно смеялись, но вакуум поглощал любые звуки.

Гордон хотел что-то сказать, но из горла вырвался только сдавленный писк.

Дик усмехнулся:

— По крайней мере, мы не можем похвастаться отсутствием развлечений перед смертью. Сиди себе, дожидайся, пока кончится воздух, и любуйся детишками. Или чем — то похожим на детишек.

— Я не хочу так.

Смех Дика весело и жутко застучал по стенкам корабля.

— Друг, иногда события внешнего мира надо принять как должное. Наслаждайся видом из окна.

Гордон отвернулся. Его дрожащие пальцы зашуршали бумагой, перебирая схемы и предписания. Где — то точно должно быть нужное руководство. Хоть одно верное слово. Хоть что — то, чему можно следовать, не принимая самостоятельных решений. Не слушая то, что сидит внутри.

Взгляд Гордона на миг остановился на лежащем на столе ключе. Нет, господи, нет. Даже думать о таком нельзя.

Дик по — прежнему наблюдал за происходящим снаружи. В его бледной руке блестела весёлым зелёным огоньком бутылка.

— Ты вытребовал алкоголь у бортового повара? — не поверил своим глазам Гордон. Дик на миг оторвался от окна.

— Я с ним договорился. Жаль, что эта штука не умеет делать уран. Мы не можем улететь, зато в нашем распоряжении есть любая запрещённая гадость по твоему усмотрению. Абсент?

— Лучше виски, — Гордон смотрел, как Дик весело, чуть не насвистывая, копается во внутренностях компьютера.

Скорее в его мозгах.

Гордона передернуло от этой мысли. Пытаясь совладать с собой, он взглянул в иллюминатор.

Посреди медленно расползавшихся детей живым студнем лежал пришелец. Его гладкая упругая поверхность поблескивала в тусклом свете звёзд, единственный глаз, плавающий в жидкости вместе с другими органами, смотрел прямо на Гордона.

— Давно он здесь торчит?

Дик обернулся.

— Кто? Ах, этот… Уже двадцать минут. Я играл с ним в крестики — нолики, но он постоянно проигрывает. Смотри.

Дик подышал на стекло и быстро нарисовал на нем сеточку. Тварь по ту сторону оживилась. Медленно переползла ближе к иллюминатору, отпихивая с пути зазевавшихся детей, как надоедливых собачонок. Кусочек прозрачного желе ткнулся в угол решётки. Макс послушно нарисовал крестик на указанном месте, дополнив рисунок ноликом. Он выиграл в четыре хода.

Гордон опрокидывал в себя бокал за бокалом, наблюдая за этой дикой игрой. Разве можно оставаться нормальным, когда мир вокруг тебя сумасшедший?

Он неловко смахнул со стола виски.

— Похоже, мне хватит.

Компаньон, не ответив, помутнел и раздвоился. Усилием воли Гордон собрал Диков обратно. На этом корабле достаточно и одного заторможенного механика. Почему он так спокоен?

Это ненормально.

Ненормально для человека.

Кто может сказать, как думает пришелец?

Могильный холод прошил сердце Гордона, заморозил желудок, прошил невидимой нитью губы, не дав сорваться отчаянному крику. Обезумев от ужаса, он во все глаза смотрел на нечто, улыбающееся по ту сторону стола пьяной, до боли знакомой улыбкой. Что — то из космоса подменило его напарника, влезло в его кожу, вытянув тонкие живые внутренности.

— Старик, ты бы прилёг отдохнуть. Видок у тебя неважный.

Тело напротив него улыбалось оскалом мертвеца.

Смерть никогда не была за дверью. Она ждала его здесь.

Рука Дика медленно сдала в кармане холодный металл. Весь странный мир отвернулся от него. Лишь гаечный ключ оставался по — прежнему верен своему хозяину.

Тварь возле иллюминатора шевельнулась. Приклеенная улыбка сползла с его исказившейся морды.

— Ты чего…

Ключ просвистел в сантиметре от отшатнувшегося Дика. Тот отпрыгнул неловко, будто замешкавшись, задел собой стол. Металлические стаканы рассыпались по полу с медным дребезжанием, уворачиваясь от шаркающих шагов Гордона. Он выбросит их наружу вместе с телом. Мало ли чем можно заразиться от неведомой инопланетной пакости.

Размахивая ключом, Гордон теснил тварь к стене. Шаг, другой. За Макса, за воздух, за страх, за инструкцию, которой не было и не могло быть на корабле. Чудовище пыталось увернуться, металось из стороны в сторону. Ярко — голубые глаза напряжённо следили за каждым движением ключа.

— Последнее желание… — весело шепнул им Гордон.

Дик посмотрел куда — то за его спину, и его бесцветные губы тронула улыбка.

— Оно исполнено.

Гордон не хотел поворачиваться. Что — то внутри повернулось помимо его воли.

Там, за тонким стеклом, в неровном свете звёзд танцевали самые чарующие существа на свете. Лёгкие, почти прозрачные тела манили к себе, ловко покачивая бёдрами, стыдливо прикрываясь длинными волосами, белыми, как лунный камень, рыжими, как сопло ракеты, черными, как сама тьма космоса. Их глаза сверкали ярче звёзд, а губы приоткрывались в неслышной песне.

Что-то с силой стукнуло Гордона по затылку. Он успел сделать ещё пару шагов, прежде чем пол вдруг ушёл из-под его ног, заслонив собой дочерей Вселенной.

Не выпуская бутылки из рук, Дик опустился на колени у его тела. Минуту постоял, пытаясь нащупать пульс.

Не стоило брать Гордона в это путешествие. Парень изначально был слаб, а когда у космобиля пробило бак с горючим, сломился окончательно.

Дик шумно выдохнул и допил остатки на дне бутыли.

По крайней мере, Гордон умер счастливым.

Он встал и, шатаясь, пересёк ставший ненужным корабль. Рука сама протянулась к кнопке аварийного входа.

* * *

Запись 427, последняя.

Это сработало! Не знаю, что я сделал, но это сработало.

Кто бы мог подумать, что сложный, неукротимый инстинкт может быть остановлен с помощью обычного миража. Стыдно признаться, что в отчаянии я просто смоделировал наиболее часто встречающиеся образы из памяти подопытного лемминга. Почему они оказались такими привлекательными для остальных? Кто знает…

Сейчас я жду транспортную компанию, которая заберёт меня и зверей с этого безжизненного куска камня. Всего через несколько часов научный мир сможет собственными глазами увидеть живых представителей Lemmini Orbis.

С затаённой надеждой я смотрю на подопечных, мирно спящих в своих анабиозных капсулах. Кто знает, может, именно эти три некрасивых, но по — своему обаятельных зверя смогут возродить свой угасший вид в стенах лучшего НИИ всего Межпланетного Союза.

В конце концов, что может пойти не так?