Прикосновение тьмы

Скарлетт Сент-Клэр, 2019

«Прикосновение тьмы» – первая книга романтического фэнтези цикла, который по-новому раскрывает историю «Аида и Персефоны». Волшебный современный мир, где среди людей живут древнегреческие боги. Юная Персефона – богиня весны и плодородия. Но она не может проявить свои способности: цветы и растения увядают от ее прикосновений. Девушка мечтает пройти стажировку в ведущем новостном агентстве Новых Афин и стать журналистом. Однажды на вечеринке в самом модном клубе города она встречает таинственного Аида, бога мертвых. Персефона проигрывает ему пари, и они заключают сделку. За шесть месяцев она должна создать цветущий сад в подземном царстве, иначе останется там навсегда. Сможет ли Персефона обрести свободу до того, как Аид завладеет ее душой… и ее сердцем? Книга понравится фанатам Сары Дж Маас, Дженнифер Арментроут и Рэйвен Кеннеди.

Глава V. Вторжение

Водитель Аида оказался циклопом.

Она постаралась скрыть удивление, когда увидела существо, стоящее перед черным «Лексусом» рядом со входом в «Неночь». Оно было совсем не таким, какими циклопов описывали в истории. Там это были звероподобные твари — огромные, с горой твердых, как камни, мышц и клыками. Этот же мужчина был выше Аида, с длинными ногами, широкими плечами и стройным телосложением. Его глаз был полуприкрыт, и при виде Персефоны он улыбнулся.

Аид настоял на том, чтобы проводить Персефону до выхода. Она не горела желанием появляться рядом с богом на публике, хотя и не была уверена, что эта мысль приходила в голову Аиду. Его наверняка больше волновало то, как побыстрее выставить ее за пределы своих владений, чтобы отдохнуть… или от чего она там его отвлекла.

— Леди Персефона, это Антоний, — представил циклопа Аид. — Он позаботится о том, чтобы вы добрались домой в целости и сохранности.

Персефона приподняла бровь, глядя на бога подземного царства:

— А я что, в опасности, милорд?

— Это просто предосторожность. Я не хочу, чтобы ваша мать принялась колотить в мою дверь раньше, чем у нее появится на то причина.

«У нее уже есть на то причина», — промелькнула в голове богини гневная мысль, и метка на запястье запульсировала, рассылая волну ощущений по всему телу. Она посмотрела ему в глаза, намереваясь пронзить злобным взглядом и выразить всю свою ярость, но внезапно потеряла способность думать. Глаза бога подземного царства были подобны вселенной — яркие, полные жизни, бездонные. Она потерялась в них и во всем том, что они обещали.

Она была благодарна Антонию за то, что тот отвлек ее от опасных мыслей. Не было ничего хорошего в том, чтобы считать Аида интересным. Разве она в этом еще не убедилась?

— Миледи, — сказал Антоний, открыв заднюю дверь машины.

— Милорд. — Она кивнула Аиду и скользнула в салон из черной кожи.

Антоний аккуратно закрыл дверь и занял водительское сиденье. Машина сразу же тронулась с места, и Персефоне пришлось приложить все усилия, чтобы не оглянуться. Ей было интересно, как долго Аид стоял там, прежде чем вернуться в свою башню, — насмехался ли он над ее дерзостью и ее неудачей.

Она взглянула на яркий браслет, прикрывавший черную метку. В этом свете золото выглядело дешевой медью. Она сняла его и проверила отметины на коже. Единственное, за что она сейчас могла сказать «спасибо», — это за то, что метка была достаточно маленькой и находилась там, где ее легко было скрыть.

«Создать жизнь в подземном царстве».

Разве в подземном царстве вообще была жизнь? Персефона ничего не знала о владениях Аида и, сколько бы ни искала, никогда не встречала описаний земли мертвых — лишь географические детали, да и те как будто только противоречили друг другу. Она думала, что выяснит все завтра, хотя сама мысль о возвращении в «Неночь» и спуске в подземное царство наполняла ее беспокойством.

Она застонала.

Надо же было этому случиться именно тогда, когда все складывалось для нее так удачно!

— Вы собираетесь снова приехать к лорду Аиду? — спросил Антоний, глядя в зеркало заднего вида. У циклопа был приятный голос, теплый и будто пряный.

— Боюсь, что да, — произнесла Персефона отсутствующим голосом.

— Я надеюсь, что он вам понравится. Наш лорд часто проводит время в одиночестве.

Персефоне эти слова показались странными, особенно при воспоминаниях о ревнивой Минфе.

— Мне он не показался таким уж одиноким.

— В таком положении находятся все божества, но я боюсь, что он мало кому доверяет. Если бы меня спросили, я бы сказал, что ему нужна жена.

Персефона покраснела.

— Я уверена, что лорда Аида не интересует возможность остепениться.

Персефона даже знать не хотела, что интересует Аида. Ей и так казалось, что она знает слишком много, и ничто из этого нельзя было назвать хорошим.

Персефона посмотрела на циклопа со своего заднего сиденья:

— Как давно вы служите Аиду?

— Троица освободила мой народ из Тартара после того, как нас заключил там Кронос, — ответил он. — Так что мы возвращаем им долг за эту услугу, время от времени работая на Зевса, Посейдона и Аида.

— В качестве водителей? — Девушка не хотела, чтобы это прозвучало так грубо, но эта работа казалась ей слишком лакейской.

Антоний рассмеялся.

— Да, но наш народ еще и отличные строители и кузнецы. Мы сделали подарки всем троим и не намерены на этом останавливаться.

— Но это же было так давно. Вы уже наверняка отплатили им за услугу? — спросила Персефона.

— Когда бог мертвых дарит вам жизнь, за это невозможно отплатить.

Персефона нахмурилась:

— Я не понимаю.

— Вы никогда не были в Тартаре, так что я не жду, что вы поймете.

Он замолчал, а потом добавил:

— Не поймите меня неправильно. Мое служение Аиду — мой выбор, и из всех богов я рад служить именно ему. Он не такой, как остальные божества.

Персефоне хотелось знать, что это значит, ведь, исходя из того, что ей было известно об Аиде, он был худшим из божеств.

Антоний остановился у ее дома и вышел из машины, чтобы открыть ей дверь.

— О, да не стоит, я и сама могу, — стушевалась она.

Он улыбнулся:

— Я рад вам помочь, леди Персефона.

Ей захотелось попросить его не называть ее так, но потом до нее вдруг дошло — он озвучивал ее титул, словно знал, что она богиня, хотя на ней были чары.

— Откуда вы…

— Лорд Аид назвал вас леди Персефоной, — объяснил он. — Так что и я буду вас так называть.

— Пожалуйста… в этом нет никакой необходимости.

Антоний улыбнулся еще шире:

— Думаю, вам следует к этому привыкнуть, леди Персефона, особенно если вы будете часто бывать у нас, а я на это очень надеюсь.

Он закрыл дверь и кивнул ей. Персефона будто в тумане направилась к дому, лишь раз обернувшись посмотреть, как уезжает Антоний. Этот день был долгим и странным — благодаря богу мертвых.

И передышки не планировалось: стоило Персефоне войти в квартиру, как к ней тут же подлетела Лекса.

— И чей это «Лексус» высадил тебя перед нашими стремными апартаментами? — вопрошала она.

Персефона уже хотела было солгать и сказать, что ее подвез кто-то со стажировки, но она знала, что Лекса не поверит — она должна была вернуться домой два часа назад, и к тому же подруга только что видела, как дверь машины ей открыл шофер.

— Ты мне не поверишь… Но это машина Аида.

Даже признавшись в этом, она была не готова рассказать Лексе об их контракте и метке у себя на запястье.

Лекса выронила кружку, что держала в руках. Персефона вздрогнула, когда та ударилась об пол и разлетелась на куски.

— Ты что, шутишь? — Персефона покачала головой и пошла за веником. Лекса последовала за ней. — В смысле… тот самый Аид? Аид, бог мертвых? Аид, владелец «Неночи»?

— Да, Лекса. Какой еще?

— Но как? — затараторила она. — Почему?

Персефона принялась сметать кусочки керамики.

— Из-за моей работы. — Технически она даже не соврала. Можно было назвать это расследованием.

— И ты познакомилась с Аидом? Видела его во плоти?

Персефона вздрогнула от этого слова, вспомнив, в каком виде появился перед ней Аид.

— Ага. — Она отвернулась от Лексы и схватила совок, пытаясь скрыть яркий румянец, заливающий ее щеки.

— И как он выглядит? Мне нужны подробности!

Персефона протянула Лексе совок, и та подержала его, пока Персефона сметала осколки.

— Я… не знаю, с чего начать.

Лекса улыбнулась.

— Начни с его глаз.

Персефона вздохнула. У нее было ощущение, будто описывать Аида — это нечто совершенно интимное. Где-то глубоко внутри она хотела сохранить его для себя, хоть и знала, что ей придется описать внешность бога в приглушенных тонах — ей только предстояло увидеть его в настоящем облике.

За этой мыслью последовало странное предвкушение, и она поняла, что жаждет увидеть бога в его божественном виде. Черны ли его рога так же, как его глаза и волосы? Изгибаются ли они по бокам от головы, как у барана, или направлены вверх, делая его еще выше?

— Он красивый, — сказала она, хотя это слово не могло воздать ему должное. Дело было не столько в его внешности, сколько в харизме. — И… сильный.

— Кто-то влюбился, — самодовольная ухмылка на лице Лексы напомнила Персефоне о том, что она слишком сосредоточилась на его внешности, вместо того чтобы думать о его поступках.

— Что? Нет. Нет. Аид красив. Я не слепая, но я не могу оправдывать то, что он делает.

— Что ты имеешь в виду?

— Его сделки, Лекс! — Персефона напомнила Лексе о том, что они узнали от Адониса в «Неночи». — Он охотится на отчаявшихся смертных.

Подруга пожала плечами:

— Ну, ты могла бы спросить об этом Аида.

— Мы не друзья, Лекса. — Они никогда не станут друзьями.

Лекса чуть подпрыгнула.

— О! А что, если ты о нем напишешь? Ты могла бы провести расследование о его сделках со смертными! Как скандально!

Это и правда было скандально — не только из-за содержания, но из-за того, что это была бы статья о боге, а на такое мало кто отваживался, опасаясь возмездия.

Но Персефону возмездие не страшило. Ей было все равно, что Аид бог.

— Кажется, у тебя появился повод снова встретиться с Аидом, — пошутила Лекса, и Персефона улыбнулась.

Аид предоставил ей легкий доступ. Коснувшись губами ее лба, он сказал, что это ради ее же блага. Ей больше не придется стучаться, чтобы войти в «Неночь».

Бог подземного царства определенно пожалеет о том, что познакомился с богиней весны, — и она с нетерпением будет ждать этого момента. Она тоже была божеством. И хотя у Персефоны не было магических сил, она могла писать и, возможно, благодаря этому была идеальным кандидатом на роль его разоблачителя. В конце концов, если с ней что-нибудь случится, Аид познает гнев Деметры.

* * *

По пути в Университет Новых Афин Персефона заглянула в магазин, чтобы купить несколько браслетов. Раз уж ей придется носить метку Аида, пока она не выполнит контракт, девушка решила дополнить гардероб соответствующими аксессуарами. Сегодня на ней был широкий жемчужный браслет — классическое дополнение к ярко-розовой юбке и белой рубашке.

Ее каблуки стучали по тротуару, она свернула за угол, и впереди показался университет. Каждый шаг отмерял уходящее время, которое на час, на минуту, на секунду приближало ее к возвращению в «Неночь».

Сегодня Аид должен отвести ее в подземное царство. Персефона не спала всю ночь, размышляя над тем, как ей выполнить свой контракт. Она спросила, хочет ли он, чтобы она посадила там сад, и он пожал плечами: «Это один из способов».

Что это значило и какие еще способы создать жизнь у нее были? Разве не поэтому он выбрал такое испытание — потому что у нее не было магических сил, чтобы выполнить это задание?

Она сомневалась, что причиной тому были мечты лорда Аида о прекрасных садах в его пустынных владениях. В конце концов, его интересовало наказание, и, судя по тому, что она слышала о нем и чему сама была свидетелем, он не собирался делать из подземного царства место умиротворения и прекрасных цветов.

Несмотря на то, как она злилась на себя и Аида, ее одолевали противоречивые чувства. Она одновременно была заинтригована и нервничала из-за предстоящего спуска во владения бога.

Хотя по большей части ей было страшно.

Что, если у нее ничего не получится?

«Нет». — Персефона закрыла глаза, отгоняя эту мысль. Она не может проиграть. И не проиграет. Сегодня вечером она увидит подземное царство и составит план. Если ей не удается добиться от земли цветов с помощью магии, это еще не значит, что она не может использовать другие методы. Методы смертных. Ей просто нужно быть аккуратной. Ей понадобятся перчатки — иначе она будет убивать каждое растение, которого коснется, — и пока сад будет прорастать, она поищет другие варианты, как выполнить контракт.

Или разорвать его.

Богиня мало что знала об Аиде — только то, во что верили смертные и ее мать. Он вел уединенную жизнь, не любил вторжения, не привечал средства массовой информации.

Ему определенно не понравится то, что она задумала, и ей на ум пришла внезапная мысль: «А что, если мне удастся настолько достать Аида, что он расторгнет наш контракт?»

Персефона миновала вход в университет — ряд из шести колонн, увенчанных остроконечным камнем, — и вошла в университетский дворик. Перед ней возвышалась Библиотека Артемиды — здание в виде пантеона, которое она с таким удовольствием исследовала на первом курсе. Ориентироваться в кампусе было легко — он был выложен в виде семиконечной звезды, и одним из лучей как раз была библиотека.

Персефона всегда срезала дорогу, проходя через Сад богов — акр земли, засаженной любимыми цветами олимпийцев и заставленной мраморными статуями. И хотя Персефона ходила на занятия по этой дорожке уже много раз, сегодня все было как будто иначе. Сад казался поработителем, цветы — врагами, и их запахи смешивались в воздухе — густой аромат жимолости сливался со сладким благоуханием роз, раздражая органы чувств.

Ожидал ли Аид, что она вырастит нечто столь же грандиозное? Неужели он действительно упрячет ее в подземный мир на всю жизнь, если ей не удастся выполнить его требование за шесть месяцев?

Она знала ответ. Аид был суровым богом. Он верил в правила и границы и установил их вчера, не побоявшись гнева ее матери.

Персефона прошла мимо пруда Посейдона и возвышающейся над ним статуи полностью обнаженного Ареса со шлемом на макушке и со щитом в руке. Это была не единственная статуя голого бога в этом саду, и обычно она не придавала этому особого значения, но сегодня ее взгляд привлекли огромные рога на голове Ареса. Она ощущала тяжесть собственных даже под завесой наложенных чар. Когда она переехала в Новые Афины, до нее дошел слух, что именно рога являются источником божественных сил.

Персефоне так хотелось, чтобы это было правдой! Сейчас дело было даже не в магических силах. А в свободе.

— Это значит лишь, что мойры уготовили тебе другой путь, мой цветок, — сказала Деметра, когда магия Персефоны так и не проявилась.

— Какой путь? — спросила Персефона. — Нет никакого пути, только стены твоей стеклянной тюрьмы! Ты прячешь меня, потому что стыдишься?

— Я берегу тебя, потому что у тебя нет силы, мой цветок. Есть разница.

Персефона по-прежнему не знала, какой путь уготовили ей мойры, но знала, что может оставаться в безопасности, не находясь в заключении, и предполагала, что в какой-то момент Деметра с этим согласилась, ведь она отпустила Персефону — пусть даже и оставив на длинном поводке.

Богиня напряглась, уловив магию матери — горький и цветочный аромат. Деметра была где-то близко.

— Мама, — произнесла Персефона, когда рядом появилась Деметра.

На ней были чары — она носила их не так уж и часто. Дело было не в том, что Деметра не любила смертных — она невероятно заботилась о тех, кто ее почитал, — просто она осознавала свой статус богини. Смертная маска Деметры не особо отличалась от ее божественного облика. У нее были те же гладкие волосы, те же ярко-зеленые глаза, та же сияющая кожа, однако рога были скрыты. Она выбрала обтягивающее изумрудное платье и золотые туфли на каблуке. Для случайных прохожих она была воплощением успешной бизнес-леди.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Персефона.

— Где ты была вчера? — холодно спросила Деметра.

— Звучит так, будто ты уже знаешь ответ, так почему бы тебе не сказать мне?

— Не отвечай сарказмом, дорогая. Это очень серьезно — зачем ты ходила в «Неночь»?

Персефона попыталась успокоить свое бешено колотящееся сердце. Ее видела нимфа?

— Откуда ты знаешь, что я была в «Неночи»?

— Не важно, откуда я знаю. Я задала тебе вопрос.

— Я ходила туда по работе, мама. И я должна вернуться туда сегодня.

— Это невозможно, — возмутилась Деметра. — Мне что, нужно напомнить тебе одно из условий твоего пребывания здесь: то, что ты должна держаться подальше от богов? Особенно от Аида.

Она произнесла его имя, как проклятие, и Персефона вздрогнула.

— Мама, я обязана это делать. Это моя работа.

— Тогда ты уволишься.

— Нет.

У Деметры округлились глаза, она открыла рот от удивления. Персефона была уверена, что за все ее двадцать четыре года она ни разу не сказала матери «нет».

— Что ты сказала?

— Мне нравится моя жизнь, мама. Я вложила столько сил, чтобы оказаться там, где я сейчас.

— Персефона, но тебе нет нужды жить жизнью смертных. Она… меняет тебя.

— И хорошо. Именно этого я и хочу. Я хочу быть собой, что бы это ни значило, и тебе придется с этим смириться.

Лицо Деметры превратилось в холодную каменную маску, и Персефона поняла, о чем та думает: «Я не собираюсь мириться с тем, с чем не хочу».

— Я приняла во внимание твои предостережения насчет богов, особенно Аида, — добавила Персефона. — Чего ты боишься? Что я позволю ему меня соблазнить? Ты должна больше верить в меня.

Деметра побледнела и прошипела:

— Это серьезно, Персефона.

— И я отношусь к этому серьезно, мама. — Она посмотрела на часы: — Мне пора идти. Я опаздываю на занятия.

Персефона обошла Деметру и покинула сад. Она чувствовала, как мать взглядом прожигает ей спину.

Она пожалеет о том, что постояла за себя, — девушка была в этом уверена. Вопрос только в том, какое наказание выберет богиня плодородия?

* * *

Занятия прошли в потоке торопливых записей и гудящих лекций. Обычно Персефона слушала внимательно, но сейчас в голове было слишком много мыслей. Разговор с матерью терзал ее изнутри.

Хотя Персефона гордилась тем, что постояла за себя, она знала, что Деметра могла вернуть ее в стеклянную оранжерею одним щелчком пальцев. Богиня также размышляла о разговоре с Лексой и о том, как начать расследование. Девушка знала, что ей непременно нужно взять интервью, но не горела желанием снова оказаться наедине с Аидом в замкнутом пространстве.

Во время ланча она по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке, и Лекса это заметила.

— Что-то не так?

Персефона колебалась, не зная, стоит ли рассказывать подруге, что мать за ней шпионит. Решившись, она произнесла:

— Я выяснила, что мама за мной следит. Она… в общем, она узнала про «Неночь».

Лекса закатила глаза:

— Она что, до сих пор не поняла, что ты уже взрослая?

— Не думаю, что она когда-либо считала меня взрослой. — И Персефона не думала, что этому вообще суждено случиться, учитывая, что мать до сих пор называла ее Корой.

— Не позволяй ей стыдить тебя за то, что ты развлекалась, Персефона. И уж точно не позволяй запрещать тебе делать то, что ты хочешь.

Но сделать сложнее, чем сказать. Покорность позволяла ей остаться в мире смертных, а именно этого хотела Персефона, даже если это было не так уж и весело.

После ланча Лекса направилась с Персефоной в Акрополь. Она заявила, что хочет посмотреть, где та работает, но Персефона подозревала, что та хочет взглянуть на Адониса — и ей это удалось, потому что он возник перед девушками, стоило им только миновать приемную.

— Привет, — улыбнулся Адонис. — Лекса же, да? Рад снова тебя видеть.

Боги. Персефона не могла винить Лексу за то, что та попала под его чары. Этот парень был весьма обаятельным и к тому же невероятно красивым.

Лекса улыбнулась.

— Я не поверила своим ушам, когда Персефона сказала мне, что работает с тобой. Вот так совпадение.

Мужчина посмотрел на Персефону.

— Это определенно был приятный сюрприз. Как там говорится, мир тесен, да?

— Адонис, можно тебя на секунду? — позвал его Деметрий, выйдя из своего кабинета.

— Иду! — Адонис обернулся к Лексе: — Рад был нашей встрече. Давайте как-нибудь вместе куда-нибудь сходим?

— Ловим тебя на слове! — улыбнулась она.

— Очень на это надеюсь.

Адонис поспешил к Деметрию, а Лекса взглянула на Персефону:

— Скажи, он так же прекрасен, как Аид?

Персефона не собиралась над ней насмехаться, но Адонис Аиду и в подметки не годился. Она также не хотела, чтобы ее ответ прозвучал резко, но именно так и получилось.

— Нет.

Лекса приподняла бровь и улыбнулась, а потом наклонилась и чмокнула Персефону в щеку.

— До вечера. О, и договорись с Адонисом. Он прав — нам надо куда-нибудь вместе выбраться.

Когда Лекса ушла, Персефона разложила свои вещи на столе и отправилась за кофе. После ланча она чувствовала себя уставшей, а для того, что она собиралась делать, потребуется вся ее энергия.

Когда она вернулась к своему столу, Адонис как раз вышел из кабинета Деметрия.

— Ну, так насчет этих выходных…

— Этих выходных? — переспросила девушка.

— Я подумал, мы могли бы сходить на Отборочные испытания, — пожал плечами он. — В смысле, с Лексой. Я позову Аро, Ксеркса и Сивиллу.

Отборочные испытания были серией соревнований, участники которых собирались выступить на предстоящем Пентатлоне. Персефона никогда на них прежде не была, но смотрела и читала посвященные им репортажи.

— О… ну, по правде говоря, прежде чем мы это обсудим, я надеялась, ты мне кое с чем поможешь.

Лицо Адониса просветлело:

— Конечно, с чем именно?

— Здесь кто-нибудь раньше писал о боге мертвых и его сделках?

Адонис рассмеялся, а потом вдруг умолк.

— О, так ты серьезно?

— Более чем.

— В смысле, это довольно сложно.

— Почему?

— Потому что нельзя сказать, что Аид принуждает людей играть с ним. Они идут на это добровольно, а потом имеют дело с последствиями.

— Это не значит, что последствия правильные или хотя бы честные, — возразила Персефона.

— Нет, но никто не хочет оказаться в Тартаре, Персефона.

Это несколько противоречило тому, о чем Деметрий говорил ей в ее первый день — что «Новости Новых Афин» всегда ищут правду. Она была немного разочарована, и Адонис, должно быть, это заметил.

— Слушай, если ты это серьезно, я могу отправить тебе то, что у меня на него есть.

— Правда?

— Конечно, — улыбнулся он. — Но при одном условии: ты дашь мне прочитать статью, которую напишешь.

Она не видела проблемы в том, чтобы отправить свою статью Адонису, и была бы даже рада получить отзыв.

— Договорились.

Адонис кивнул. И спустя несколько минут после того, как он вернулся к себе за стол, она получила электронное письмо с заметками и аудиозаписями, в которых описывались сделки, заключенные богом с несколькими смертными. Не все из тех, кто написал текст или записал голосовые сообщения, были жертвами Аида. Некоторые из них были родственниками тех, чьи жизни преждевременно прервались из-за проигранных пари.

В общей сложности она насчитала семьдесят семь разных случаев. Пока она читала и слушала, в интервью выделилась общая нить: все смертные, что пришли к Аиду за помощью, отчаянно в чем-то нуждались — деньгах, здоровье или любви. Аид соглашался подарить смертным то, о чем они просили, если они одолеют его в игре, которую он выберет.

Но если они проигрывали, то оказывались в его власти. И Аиду, казалось, доставляло удовольствие предлагать им невыполнимые условия.

Спустя час Адонис зашел ее проведать.

— Ну, нашла что-нибудь полезное?

— Я хочу взять у Аида интервью, — решила она. — Сегодня, если получится.

Ее снедало нетерпение — чем раньше выйдет эта статья, тем лучше.

Адонис побледнел.

— Ты хочешь… что?

— Я хочу дать Аиду шанс изложить свою версию происходящего, — объяснила она. Все, что было у Адониса, рассказывалось со стороны смертных, и ей было любопытно, как смотрел на все эти сделки смертных и их грехи сам бог. — В смысле, перед тем как я напишу статью.

Адонис пару раз моргнул и только потом наконец смог подобрать слова:

— Это так не работает, Персефона. Ты не можешь просто прийти туда, где бог ведет свой бизнес, и потребовать аудиенции. Есть же… есть правила.

Она приподняла бровь и скрестила руки на груди:

— Правила?

— Да, правила. Мы должны направить запрос его пиар-менеджеру.

— И этот запрос будет отклонен, я правильно понимаю?

Адонис отвел взгляд, переминаясь с ноги на ногу, словно от вопроса Персефоны ему стало неловко.

— Слушай, если мы пойдем туда, по крайней мере, мы сможем сказать, что попытались получить его комментарии, но он нам отказал. Я не могу написать эту статью, даже не попытавшись, и я не хочу ждать.

«Только не тогда, когда у меня есть возможность свободно войти в “Неночь”», — подумала она. Аид пожалеет о том, что поцеловал ее, когда увидит, как она решила использовать это ради своего блага.

Спустя мгновение Адонис вздохнул:

— Ладно. Я сообщу Деметрию, что мы уходим.

Персефона остановила его:

— Ты ведь не… рассказал Деметрию обо всем этом?

— Не о том, что ты хочешь написать эту статью.

— Можно мы оставим это в тайне? Пока.

Адонис улыбнулся:

— Да, конечно. Все, что пожелаешь, Персефона.

* * *

Адонис припарковался на обочине перед входом в «Неночь», и его красный «Лексус» ярко выделялся на фоне черной обсидиановой башни Аида. Хотя Персефона была твердо намерена получить ответы на свои вопросы, ее на миг посетило сомнение. Не слишком ли она расхрабрилась, решив вот так воспользоваться тем, что дал ей Аид?

Адонис встал рядом с ней.

— В дневном свете она кажется другой, правда?

— Ага, — рассеянно ответила девушка. Башня действительно выглядела иначе — суровее. Неровный разрез на теле сверкающего города.

Адонис дернул дверь, но та была заперта, так что он постучался и, не дожидаясь ответа, отступил:

— Похоже, никого нет.

Ему явно было некомфортно находиться здесь, и Персефона задалась вопросом: почему он так боялся предстать перед богом, несмотря на то что часто приходил в его клуб по вечерам?

Адонис отвернулся от двери, и Персефона дернула ее сама — та сразу открылась.

— Да! — шепнула она себе под нос.

Адонис озадаченно оглянулся на нее:

— Как ты… Она же была заперта!

Девушка пожала плечами:

— Может, ты просто потянул недостаточно сильно. Идем.

Шагнув в «Неночь», она услышала, как Адонис произнес:

— Готов поклясться, она была заперта.

Персефона спустилась по лестнице и оказалась в уже знакомом клубе. Ее каблуки стучали по блестящему черному полу, и она всмотрелась во мрак высокого потолка, зная, что этот зал видно из офиса Аида.

— Ау? Есть кто дома? — позвал Адонис.

Персефона поморщилась и едва сдержалась, чтобы не попросить Адониса помолчать. У нее мелькнула мысль подняться в офис к Аиду и застать его врасплох, но она не была уверена, что это хорошая идея. Богиня помнила, в каком виде он открыл ей дверь накануне.

По крайней мере, если ее появление станет для него неожиданностью, то, возможно, ей удастся узнать правду о том, что происходит между ним и Минфой.

Словно прочитав ее мысли, из темноты зала возникла рыжеволосая нимфа, одетая в обтягивающее черное платье и туфли на шпильке. Она выглядела так же прекрасно, как и в прошлые разы. Богиня весны за свою жизнь успела познакомиться и подружиться со многими нимфами, но ни одна из них не казалась такой холодной, как Минфа. Было ли это результатом ее служения богу подземного царства?..

— Чем могу помочь? — Голос Минфы был манящим и сексуальным, но не скрывал резкости ее тона.

— Привет! — Адонис обошел Персефону, вдруг снова обретя уверенность в себе, и протянул руку. Персефона удивилась и слегка расстроилась, когда Минфа пожала ее и улыбнулась. — Адонис.

— Минфа.

— Вы здесь работаете? — уточнил он.

— Я помощница лорда Аида, — ответила она.

Персефона отвела взгляд и закатила глаза. Слово «помощница» прозвучало слишком многозначительно.

— Правда? — В голосе Адониса прозвучало искреннее удивление. — Но вы так прекрасны!

И Адонис был в этом не виноват. Нимфы всегда производили такой эффект на людей, но Персефона была на задании и начинала терять терпение.

Адонис держал Минфу за руку дольше, чем следовало, — только когда Персефона прокашлялась, он наконец выпустил ее ладонь.

— Эм… а это Персефона. — Он жестом указал на коллегу. Минфа ничего не ответила, даже не кивнула. — Мы из «Новостей Новых Афин».

— Так вы репортеры? — Глаза нимфы сверкнули, и Адонис, по-видимому, принял это за интерес к их деятельности, но Персефона знала, что все совсем наоборот.

— На самом деле мы здесь, чтобы поговорить с Аидом, — сказала богиня. — Он здесь?

Минфа прожгла ее взглядом.

— У вас назначена встреча с лордом Аидом?

— Нет.

— Тогда, боюсь, вам не удастся с ним поговорить.

— Ох, что ж, печально, — сказал Адонис. — Мы вернемся, когда назначим встречу. Персефона?

Она проигнорировала Адониса, свирепо взирая на Минфу.

— Сообщите своему лорду, что Персефона здесь и желает с ним поговорить. — Это был приказ, но Минфа лишь невозмутимо улыбнулась, глядя на Адониса.

— Ваша напарница, видимо, новенькая и потому не в курсе, как тут все работает. Видите ли, лорд Аид не дает интервью.

— Конечно. — Адонис обхватил запястье Персефоны. — Идем, Персефона. Я же говорил тебе, что мы должны следовать протоколу.

Персефона опустила взгляд на пальцы Адониса у себя на запястье, после чего посмотрела ему прямо в глаза. Она не может точно сказать, что это был за взгляд, но глаза у нее пылали, а в крови разгоралось пламя гнева.

— Отпусти. Меня. Сейчас же.

Широко распахнув глаза, он выпустил ее руку. Она снова повернулась к Минфе.

— Я в курсе, как тут все работает, — сказала Персефона. — Но я требую встречи с Аидом.

— Требуете? — Минфа скрестила руки на груди, высоко подняв брови, и зловеще улыбнулась. — Ладно. Я скажу ему, что вы требуете встречи с ним, но только потому, что мне доставит огромное удовольствие услышать, как он вам откажет.

Она развернулась на каблуках и скрылась во мраке. Персефона на мгновение задумалась, правда ли та пойдет рассказать все Аиду или же подошлет огра, чтобы тот выставил их вон.

— Откуда Аиду знать твое имя? — спросил Адонис.

Она ответила, не поднимая взгляда:

— Я познакомилась с ним в тот же вечер, что и с тобой.

Она почти чувствовала, как в воздухе между ними повисли вопросы. Она надеялась лишь, что он их не задаст.

Минфа вернулась со взбешенным видом, и сердце Персефоны наполнилось восторгом — ведь нимфа была уверена, что Аид им откажет.

Она подняла подбородок и натянуто произнесла:

— Следуйте за мной.

Персефона хотела сказать Минфе, что ей не нужны провожатые, но рядом был Адонис, и в нем уже разгоралось любопытство. Богиня не хотела, чтобы он узнал о ее вчерашнем визите сюда, как и об их контракте с богом мертвых.

Персефона бросила быстрый взгляд на Адониса, прежде чем последовать за Минфой по той же витой лестнице, по которой она вчера поднималась за Аидом и которая вела к богато украшенным черно-золотым дверям его офиса. Адонис ответил ей тихим свистом.

Сегодня внимание Персефоны было сосредоточено на золоте, а не на цветах. Она решила, что его выбор в пользу золота был уместным — в конце концов, он ведь был и богом драгоценных металлов.

Минфа не постучала, прежде чем войти в офис Аида, и зашагала вперед, покачивая бедрами. Наверное, она надеялась удержать внимание Аида — но Персефона ощутила на себе его взгляд, как только вошла в комнату. Он следил за ней, словно за добычей, со своего места у окна, и ей стало любопытно, как долго он наблюдал за ними, пока они находились внизу.

Судя по его напряженной позе, довольно долго.

В отличие от своего вчерашнего облика, когда богиня потребовала впустить ее в «Неночь», сегодня Аид выглядел безупречно. Он был элегантным воплощением самой темной пучины, и она могла бы испугаться, если бы так не злилась на него.

Минфа остановилась и кивнула:

— Персефона, милорд.

В ее голосе снова появились томные нотки. Персефона представила, как нимфа пользовалась им, когда хотела подчинить мужчин своей воле. Может, она забыла, что Аид был богом. Минфа отодвинулась, снова повернувшись лицом к Персефоне и встав прямо за богом.

— И… ее друг, Адонис.

При упоминании Адониса Аид наконец оторвал взгляд от Персефоны, словно выпустив ее из-под действия чар. Глаза Аида всмотрелись в ее напарника и потемнели. Он кивнул Минфе:

— Ты свободна, Минфа. Спасибо.

Когда она ушла, Аид наполнил стакан янтарной жидкостью из хрустального графина. Он не попросил их сесть, как не предложил и налить того же, что и себе.

Это был плохой знак. Он намеревался сделать эту встречу очень короткой.

— Чем я обязан этому… вторжению? — поинтересовался бог.

На этом слове Персефона прищурила глаза. Ей хотелось задать ему тот же вопрос, потому что именно это он и сделал — вторгся в ее жизнь.

— Лорд Аид, — сказала она и достала из сумочки блокнот — в нем она записала имена каждой жертвы, упомянутой в жалобах, — мы с Адонисом из «Новостей Новых Афин». Мы проводим расследование по нескольким жалобам на вас и пришли узнать, не хотите ли вы их прокомментировать.

Он поднял бокал к губам и сделал глоток, но ничего не ответил. Адонис издал нервный смешок.

— Это Персефона ведет расследование. А я здесь просто… чтобы морально ее поддержать.

Богиня испепелила его взглядом. Трус.

— Это список обвинений против меня? — Глаза Аида были темными, без проблеска эмоций. Персефона задумалась, не с этим ли выражением лица он принимал души в своем мире.

Она проигнорировала его вопрос и зачитала несколько имен из списка. Спустя несколько мгновений девушка подняла глаза.

— Вы помните этих людей?

Аид лениво отпил из бокала.

— Я помню каждую душу.

— И каждую сделку?

Он сузил глаза и несколько секунд просто изучал ее.

— Суть, Персефона. Переходи к сути. Прежде у тебя не было с этим проблем, почему сейчас появились?

Она почувствовала, что Адонис смотрит на нее, и бросила рассерженный взгляд на Аида, лицо ее вспыхнуло от ярости. Он произнес это так, словно они знакомы намного дольше, чем два дня.

— Вы подтверждаете, что предлагаете смертным то, чего они желают, если они сыграют с вами и выиграют?

— Не всем смертным и не все, что они желают, — сказал он.

— О, простите меня, вы разборчивы в отношении жизней, которые рушите.

Его лицо ожесточилось.

— Я не разрушаю жизни.

— Вы всего лишь озвучиваете условия своих контрактов только после того, как выигрываете! Это жульничество.

— Условия прозрачны. Детали определяю я. Это не жульничество, как вы это назвали. Это игра.

— Вы бросаете вызов их грехам. Раскрываете их самые темные тайны…

— Я бросаю вызов тому, что разрушает их жизнь. Они выбирают — побороть это или сдаться.

Богиня уставилась на него. Он говорил таким безапелляционным тоном, словно этот разговор звучал уже тысячи раз.

— А откуда вам известны их грехи?

Она так ждала его ответа, но, когда задала вопрос, на лице Аида возникла плутовская улыбка. И одна эта улыбка изменила его, приподняв над богом завесу чар.

— Я смотрю в душу, — ответил он. — Вижу то, что тяготит ее, растлевает, разрушает, — и бросаю этому вызов.

Но что ты видишь, когда смотришь на меня?

Ей была ненавистна сама мысль, что ему были известны ее тайны, а она не знала о нем абсолютно ничего.

И она сорвалась:

— Вы худший из всех богов!

Аид вздрогнул, но быстро справился с собой. В глазах его сверкнул гнев.

— Персефона… — начал Адонис, но его тут же заглушил теплый баритон Аида.

— Я помогаю этим смертным. — Он неспешно шагнул к ней.

— Как? Предлагая невыполнимую сделку? Откажись от своей зависимости или лишись жизни? Это просто смешно, Аид.

— У меня были успехи, — возразил он.

— Да? И что же это были за успехи? Полагаю, для вас это не имеет значения, ведь вы в любом случае выигрываете, верно? Все души рано или поздно попадают к вам.

Его взгляд стал каменным, и он шагнул еще ближе к Персефоне, но путь ему вдруг преградил Адонис. В глазах Аида полыхнул огонь, он едва заметно двинул запястьем, и Адонис, обмякнув, рухнул на пол.

— Что вы сделали? — Персефона хотела наклониться к напарнику, но Аид схватил ее за запястья, удержав на ногах и притянув к себе. Она задержала дыхание, не желая находиться так близко к нему, чувствовать его тепло и вдыхать его запах.

Она ощутила его дыхание на своих губах, когда он заговорил:

— Я полагаю, вы не хотите, чтобы он услышал то, что я скажу вам, — не беспокойтесь, я не потребую от вас платы за то, что сотру его память.

— О, как великодушно с вашей стороны, — усмехнулась она, выгибая шею, чтобы встретиться с ним взглядом. Он склонился над ней, и лишь его руки, обхватившие ее запястья, не давали ей упасть.

— Вы слишком вольно пользуетесь благом, которым я вас одарил, леди Персефона. — Его голос был низким — слишком низким для этого разговора. Это был голос любовника — теплый и страстный.

— Вы не уточняли, как мне пользоваться вашим благом.

Его глаза сузились до щелочек.

— Нет, но я ожидал, что вы будете более осмотрительны, а вы притащили в мои владения этого смертного.

Пришла ее очередь прищуриться.

— Вы с ним знакомы?

Аид проигнорировал ее вопрос.

— Вы планируете написать обо мне статью? Скажите, леди Персефона, а вы включите в нее подробности нашего с вами общения? Как вы неосмотрительно пригласили меня к своему столу, умоляли научить вас играть в карты…

— Я не умоляла!

— Расскажете ли вы о том, как ваше тело вспыхивает, начиная с вашей прелестной головки и заканчивая пальцами ног, в моем присутствии и как из-за меня у вас сбивается дыхание…

— Замолчите!

Он наклонился еще ближе.

— Расскажете вы о том благе, которым я вас одарил, или слишком стыдитесь его?

— Прекратите!

Она отпрянула, и Аид отпустил ее, но он еще не договорил.

— Вы можете винить меня за то, что выбрали сами, но это ничего не меняет. Вы моя на шесть месяцев, и это значит, что, если вы напишете обо мне, я гарантирую вам последствия.

Она изо всех сил постаралась не задрожать. Он произнес это спокойно, и это ее обескуражило — у нее сложилось впечатление, что внутри он далек от спокойствия.

— То, что говорят о вас, правда. — Ее грудь высоко поднималась и опускалась. — Вы глухи к мольбам. Вам чуждо милосердие.

Выражение лица Аида осталось непроницаемым.

— Никто не молится богу мертвых, миледи, а когда кто-то это все-таки делает, уже слишком поздно.

Аид взмахнул рукой, и Адонис очнулся, сделав резкий вдох. Он тут же сел и огляделся вокруг. Увидев Аида, он вскочил на ноги.

— П-простите, — сказал он. Глаза его были опущены в пол, чтобы не встретиться взглядом с богом.

— Я больше не буду отвечать ни на какие ваши вопросы, — сказал Аид. — Минфа покажет вам, где выход.

Аид отвернулся, и в дверях в ту же секунду возникла Минфа, прожигая взглядом Персефону. У богини проскользнула мысль, что нимфа с Аидом могут составить довольно устрашающую пару, и ей это не понравилось.

— Персефона. — Голос Аида потребовал ее внимания, когда они с Адонисом уже повернулись, чтобы уйти. Она остановилась возле двери и обернулась. — Я добавлю ваше имя в список моих гостей на сегодняшний вечер.

Он все еще ждал, что она придет сегодня вечером? У нее все внутри упало. Какое наказание он добавит к ее заключению за неучтивость? У нее был контракт, и она уже должна была ему услугу.

Она секунду смотрела на него, и вся его тьма слилась воедино, за исключением глаз, что горели, будто костер в ночи.

Она вышла из офиса, не обращая внимания на ошарашенное выражение лица Адониса.

Когда они покинули «Неночь», Адонис пробормотал:

— Что ж, это было интересно.

Персефона едва его слушала. Она была слишком погружена в размышления о том, что выяснилось в офисе Аида, и пребывала в ужасе от того, как он злоупотреблял своей властью, порочно веря, что помогает.

— Ты говорила, что лишь однажды встречалась с Аидом? — уточнил парень, когда они сели к нему в машину.

— А?

— Аид, ты с ним встречалась только один раз?

Персефона уставилась на него. Аид сказал, что сотрет Адонису память, но из-за этого вопроса она засомневалась, сработала ли его магия.

— Да, — неохотно признала она. — А что?

Он пожал плечами:

— Просто чувствовалось напряжение, будто… между вами что-то было.

Как так получилось, что всего пара часов общения казалась теперь целой вечностью? Почему она пригласила Аида к столу? Она знала, что будет жалеть об этом решении до конца своей жизни. Эта сделка имела когти, и у нее не было шансов вырваться из них, не заработав шрамы. Слишком много стояло на кону, слишком много того, что запрещено. От этого зависела свобода Персефоны — и опасности окружали ее со всех сторон.

— Персефона? — обратился к ней Адонис.

Она сделала глубокий вдох.

— Нет. Между нами ничего не было.