Сделка с дьяволом

Слава Доронина, 2019

Артур Багров отец моего ребенка, вот только он о нем ничего не знает. Я бы никогда не раскрыла этой правды, но мы с сыном оказались в безвыходной ситуации. Егору поставили страшный диагноз и единственный шанс его спасти – уговорить Артура предоставить свой биоматериал, чтобы я смогла родить еще одного ребенка, который станет донором для своего брата… Только я представить не могла какие условия выдвинет бывший любовник и в какую загонит меня западню.

6

Егор спал, свернувшись калачиком на кровати. В такие моменты он казался обычным здоровым ребенком. Я скользнула ласковым взглядом по красивому лицу сына и грустно ухмыльнулась, снова вспомнив об Артуре. Как же они похожи. Никогда не видела детских фотокарточек Артура, но отчего-то была уверена, что Егор — его абсолютная копия.

Оказавшись в знакомой, привычной за последние месяцы атмосфере, рядом с Егором, я немного расслабилась и пришла в себя после этого длинного и насыщенного дня, наполненного разными эмоциями и событиями. Каждый раз, заходя в палату к сыну, я боялась принести какую-нибудь инфекцию извне. Но и не приходить к нему не могла. Как и полностью оставить работу и быть с Егором двадцать четыре часа в сутки. Понимала, что ходила по острому лезвию. Но помощи у меня никакой не было. И из родственников никого не осталось.

Я присела на край кровати и поправила одеяло, которое почти сползло на пол. Егор во сне казался еще беззащитнее. Что же с нами будет дальше?

Мысли о Багрове и той его жизни, что была после меня, ворвались в сознание, словно ураган. Столько лет, казалось бы, прошло, а я всё помнила до мельчайших подробностей: и наше знакомство, и его ухаживания, и первую близость… Неужели все еще испытывала чувства? Или это отголоски накативших воспоминаний?

Взглянув в окно на сгущающиеся на улице сумерки, я вдруг почувствовала себя одиноко. В тот момент, когда узнала о свадьбе Артура, у меня будто вырвали сердце. Захлестнуло такое сильное отчаяние, я очень переживала. На фоне этих волнений попала в больницу на сохранение незадолго до родов, да таки не вышла из нее. Нет, домой меня потом, конечно, отпустили. Вместе с Егором. А теперь вот мы с ним опять находились в стенах больницы. И переживания меньше не стали, наоборот, возросли.

Наверное, я все же задремала, потому что проснулась от вибрации телефона в кармане джинсов. Выхватила аппарат двумя пальцами и увидела на дисплее незнакомый номер, на автомате ответила на звонок. Клиенты часто обращались ко мне за консультацией, но подсознательно я ждала звонка от определенного человека.

— Добрый вечер. Исаева Виктория Александровна слушает.

— Я звонил лечащему врачу Егора…

Когда услышала на том конце низкий мужественный баритон, сердце затрепетало в груди, а ладони вспотели. Почему я все еще так реагировала на Багрова?

–…договорился взять анализ на установление отцовства прямо в больнице. Сегодня не получается подъехать, но завтра утром я буду на месте и тебе советую отложить все дела и приехать. У меня к тебе будет разговор.

— Да, хорошо, — растерянно протянула я.

Во рту пересохло после коротких тридцати секунд разговора, и мне захотелось сделать глоток воды. Не представляла, чем закончится новая встреча и разговор. «Но обратного пути нет», — напомнила я себе. Знала и помнила характер Артура: на него лучше было не давить в принятии того или иного решения. Быстрее дойдет до нужной кондиции и правильного решения сам.

Егор все еще спал. Я подошла к окну, смотрела в темноту и зачем-то вспоминала свою молодость и нашу любовь с Артуром. Как вот так же несколько лет назад лежала в постели с маленьким Егором, и меня на части рвало от тоски. Казалось, что Артур придет. Я мечтала, что он найдет меня, увидит с сыном и всё поймет.

Не сбылись эти мечты. Ни разу не сбылись! Жизнь пошла наперекосяк от этой любви. После Багрова у меня был всего лишь один мужчина, но он не вызывал внутри и сотой доли тех чувств, что сегодня снова всколыхнул чопорный и отстраненный Артур. Почему иногда так сложно бороться с самим собой и своими чувствами к другому человеку?

Утро встретило рассветными лучами солнца. На небе не было ни единого облачка после затяжных дождей, что, не прекращаясь, шли последние дни. После переливания крови Егору я всегда брала выходной. Сегодня не нужно было никуда торопиться, и я весь день собиралась провести с сыном: смотреть мультики, читать, играть с ним в лото и морской бой. Последняя игра увлекала его больше остальных. В будние дни Катя занималась с Егором школьной программой, но особого энтузиазма он к этому не проявлял, а я не настаивала. Мне важно было сохранить в ребенке стимул к жизни и борьбе за нее, а не подавлять его окончательно рутинными обязанностями.

— Мама, ты сегодня какая-то хмурая все утро и несобранная. Даже не обыграла меня ни разу! И по несколько раз повторяешь одно и то же, — заметил Егор мое напряженное состояние. — Проблемы на работе?

— Пирожное хочешь? — Я внимательно посмотрела на бледное лицо сына и слабо улыбнулась.

Егор был на диете, но небольшие радости и вкусности врач иногда позволял.

— Нет, — покачал он головой. — Ты же знаешь, я не люблю сладкое. Точно что-то случилось, раз забыла, — со вздохом протянул Егор.

Я погладила его по голове. Мой маленький взрослый сын был абсолютно равнодушен к сладкому, и до болезни с ним практически невозможно было договориться убирать игрушки. Игрушки… Я подумала о том, что сама бы их собирала и делала бы всё сама, лишь бы повернуть время вспять и изменить будущее. Невыносимо тяжело переживать муки и болезнь собственного ребенка.

— Я знаю, мам, подслушивать плохо, но две медсестры в коридоре вчера говорили о моем отце…

Егор редко о нем спрашивал. Но когда мы говорили о его папе, я всегда отвечала, что тот живет далеко и у него уже давно другая семья. Увы, я не мастак в детской психологии, но врать про летчиков, танкистов и космонавтов — последнее дело.

Вопросительно вскинув брови вверх и всем видом показывая свою заинтересованность, я ждала продолжения.

— Они говорили, что у него уже есть ребенок, а второй больной ему не нужен, поэтому меня и бросили.

Господи, я едва сдержалась, чтобы не крикнуть и не потребовать строго имена этих медсестер. Каждую бы заставила думать, прежде чем открывать свой рот и нагло сплетничать за моей спиной и спиной больного ребенка. Помыла бы им рот с мылом. Несколько раз, пока бы не пошла пена, а губы не побелели от чистоты. Неужели сердца этих женщин зачерствели от того, что они изо дня в день лицезрели страдания больных детей?

— Я тебя не бросила и никогда не брошу. И ты не больной! Мы обязательно всё исправим, — тихим, но уверенным голосом сказала я, смотря сыну в глаза.

— Думаешь, он захочет иметь такого сына? — грустно ухмыльнулся Егор и раздраженно бросил любимую машинку в сторону.

Я чувствовала свою вину, что все эти годы у него не было отца. Но я не могла сказать Артуру о Егоре, так как боялась, что Багров-старший захочет его у меня отнять, узнав, что это его внук. И потом, у Артура была семья. Жена, другая женщина, и этим все сказано. Наверное, я по жизни была слабой, если опустила руки и не боролась за свое счастье. Но теперь же все было иначе. Ради Егора по головам пройду, сделаю все от меня зависящее, чтобы потом никогда и ни о чем не жалеть и не плакать на могиле собственного ребенка.

— Не знаю, — честно ответила я и растерянно улыбнулась.

Откуда мне было знать, что в голове у Артура? Может быть, Егор и вправду ему был не нужен. И если это действительно так… Даже думать о таком не хотелось!

Егор поник. Впервые я не знала, о чем думал мой ребенок, но судя по зажегшемуся огню в его глазах, он хотел познакомиться с Артуром. И даже более того, хотел, чтобы отец заинтересовался им. Егор всегда кусал губы, а его глаза сверкали лихорадочным блеском в такие моменты.

— Вроде мы играть собирались? — попыталась я перевести тему.

— Ты же сегодня не уедешь от меня, мам? — с надеждой спросил он.

— Нет, Егорка, с тобой буду.

Я подсела ближе к сыну и обняла его. Прижала к себе худое и изможденное болезнью тельце и глубоко вдохнула запах макушки. Нет, пахло не больницей и лекарствами, пахло моим сыном. Все так же, как много лет назад, когда я впервые взяла его на руки и вдохнула этот аромат.

— Так, давай, приступаем! — горячо воскликнула я и натянула на лицо улыбку.

Мы разложили карточки лото и играли добрые пару часов, склонив над игрой головы, пока Егору не надоело. Потом я его покормила и мы засели за мультики. Как раз в это время телефон разразился звучной трелью.

Я весь день ждала звонка от Артура и вздрагивала от каждого звукового оповещения. А теперь, увидев номер, который не вбила в телефонную книгу, но запомнила наизусть, задрожала и ладони снова вспотели. Тихо выскользнула из палаты, чтобы не разбудить Егора: он уснул около получаса назад под монотонный говор мультяшных героев. Провела похолодевшими пальцами по дисплею и ответила на звонок.

— Я сейчас еду в больницу, буду примерно через полчаса, — проинформировал жесткий голос, даже не поздоровавшись.

Хорошо, что Багров все же вспомнил о своем обещании. Нет, его звонок надежды ни на что не давал, но сейчас я была готова хвататься за любую соломинку. Только бы не тонуть и верить. Идти до конца. Каким бы он в итоге ни оказался.

— Я сдам анализ и договорюсь о сроках. Ты на месте?

— Я в палате у Егора. Можем поговорить в столовой внизу? Я спущусь, — быстро проговорила я, а сама в это мгновение мяла край своей футболки, и от волнения ком образовался в горле.

Столько времени прошло, почему же так сложно оставаться невозмутимой? Потому что, как и тогда, от этого мужчины сейчас очень многое зависело? И понимание, что без потерь мне не обойтись, а от сердца снова отколется огромный кусок, и я потом буду сильно страдать, когда Артур исчезнет из нашей жизни, придавливало своей тяжестью.

— Я пришлю СМС, когда освобожусь, — сухо сказал Багров и разъединил звонок.

Меня сильно задевала его сдержанность и властный тон, даже через телефон ощущалось презрение. С еще большим Артур смотрел на меня вчера в своем кабинете. И отчасти я понимала его чувства. Рассказать о ребенке, когда тот находится на грани жизни и смерти… Наверное, худшего случая и не подобрать.