Трудно быть феей. Адская крестная

Снежана Масалыкина (2024)

Предал истинную любовь? Развёлся с феей? Растоптал чувства? Готовься к войне! Бывшая возлюбленная с разбитым сердцем, в руках которой артефакт зла, — это вам не белкам дули крутить. Это срочно звать на помощь Соловья Разбойника и Серого Волка. И бегом за советом к бабе Яге! Ух ты, ничего себе Яга! В пору жениться!

Глава 8. Ну а дружба начинается с бутылки…

Ужинали Соловей и принц долго и вкусно. У разбойника бутылочка припасена была гномьего напитка. Под разговор неторопливый да кулеш вкусный с разносолами, коими салфетка-самобранка баловала, сидели мужики долго. Как водится, политику обсудили, заморские страны и правителей поругали, а после второй бутылки пришла пора и о женщинах вспомнить.

— Нет, ну вот ты мне скажи, — пьяным голосом, стуча по столу кулаком, вопрошал Соловей-разбойник, вприщур глядя на принца. — Вот что ей еще надобно, а? Терем — полная чаша. Дети справные, взрослые. Ездит куда душа пожелает. Про встречи богатырские я и не заикаюсь даже! Каждый год катается в школу нашу богатырских прикладных наук. Мы с ней в одном классе учились. За одной партой сиживали. Она ж на факультете богатырском одна-разъединственная из всех девиц была. Любой силач супротив моей любушки слабак и рохля. А сила её знаешь в чём?

— В чём? — разливая напиток по чашам, хриплым голосом поинтересовался Ждан.

Голос он сорвал, когда Соловей его свистеть правильно учил.

— А-а-а, — пьяно захохотал разбойник, — ишь чего удумал! То секрет и тайна великая, хоть пытай меня — всё равно не скажу! Выпьем давай! — и поднял чарку, расплескав жидкость. — Али ты шпион иноземный?! — вдруг грозно рявкнул и кулаком о стол стукнул, да так, что салфетка-самобранка жалобно пискнула, а посуда задребезжала.

— Что ты, что ты! — замахал руками принц. — Я принц! А нам, принцам, шпионить по статусу не положено, у нас на то соглядатаи имеются!

— Ну, за понимание! — кивнул, согласившись с доводами собутыльника, Соловей-разбойник.

— За… ик… понимание, — кивнул Ждан и опрокинул в себя очередную чарку гномьего ерша.

На поляне воцарилась тишина, нарушаемая лишь чавканьем и стуком вилок о края тарелок. Где-то всхрапнул конь и вздохнула лиса, уставшая наблюдать за принцем и захватчиком. Ей хотелось есть и пить, но покинуть засаду лисица не могла, пока смена не подоспеет, а это без малого ещё часа два лежать, не шелохнувшись, да пьяные разговоры слушать.

«У-у-у, — плакалась про себя рыжая шпионка. — И что Чоморе неймётся? Слежку за принцем устроила. Кому это надо?»

— И вот скажи ты мне, я ли её не любил? На руках не носил? Золотом-мехами-каменьями не одаривал? Да за сотню лет жизни с Горушкой моей ненаглядной, я на другую ни разу не глянул. И в мыслях чужой бабы не держал! — Соловей, обхватив принца за шею, притянул к себе близко-близко, заглянул в замутившиеся глаза и выдохнул: — Веришь мне?

В ответ Ждан обнял обеими руками за плечи разбойничка, упёрся головой в лоб его широкий и закивал, веру свою подтверждая.

— А давай споём? — вдруг вскинулся Соловей.

— А давай! — поддержал новоявленного друга принц.

И оба, не сговариваясь, затянули:

— То-олько-о-о рюмка-а-а во-о-дки-и на сто-о-ле-е, ветер пла-а-чет за-а а-акно-ом. Ти-ихой бо-о-ль-ю-у-у отзыва-а-ют-ся-а во-о-о мне-е это-ой мо-ло-до-ой лу-у-ны-ы кри-ики!

Лиса в ужасе прижала уши, накрыла лапами морду и постаралась вжаться в землю, чтобы поднявшийся ветер не засыпал глаза лесным мусором. Где-то вдали завыли волки, перепуганные птицы поднялись с гнёзд, зайчата поглубже зарылись в материнскую шёрстку.

— Слушай…

Пение стихло, певцы отдышались накатили ещё по чарочке и вернулись к разговорам.

— А чего ж ты из дома сбежал-то?

— Да не сбежал я, — досадливо махнул головой разбойник. — Выгнала она меня. Девка сенная с пузом оказалась, моя Горынья выпытывала у неё, кто мол, отец. Эта дурёха молчала, как рыба об лёд. А потом доброхот какой-то письмецо моей любушке подкинул: так, мол, и так, знаю я, кто папашка младенчика, которого служанка ваша под сердцем носит. А в конце кляузы имя моё. А я ж ведь ни сном ни духом! Не моё то дитё! Не моё, слышишь?!

Опрокинув стол, вскочил Соловей, схватил за грудки несчастного принца. Да так, что ноги у Ждана подкосились и сердце в пятки рухнуло. Тряс его разбойник, в глаза заглядывал и рычал, требуя то ли ответа, то ли подтверждения невиновности своей. Голова у принца болталась так, что зубы клацали, и несчастный слова вымолвить не мог.

— А-о-у-ы! — вырывались изо ждановского рта несуразные звуки.

Наконец Соловей немного поутих и отпустил жертву своего гнева. Принц рухнул на стул, схватился за сердце, отдышался, обвёл протрезвевшим взглядом стол и, цапнув полную рюмку, опрокинул её резво в себя. Занюхал чёрным хлебушком и прикрыл глаза, переживая стресс. «Эк ведь, хорошо как всё складывается, — радостно попискивали мыслишки в затуманенном разуме, поджав хвосты, как нашкодившие щенки. — А ну как Соловей взаправду злодеем-то оказался! А силы-то у него немерено! А я один!»

Ждан подрагивающей рукой схватил со стола бутылку с остатками гномьего снадобья, разлил по рюмкам, с трудом поднялся и произнёс:

— За мужскую дружбу… Ик…

Соловей глянул на него из-под мохнатых бровей, схватил чарку, встал вровень с принцем, кивнул, поддерживая тост. Молодцы чокнулись, синхронно выпили и рухнули обратно. Ноженьки молодецкие не держали, землю качало, ковры-самолёты над головами кружили.

— С-спать? — промямлил, заикаясь, Ждан, сфокусировав на собутыльнике взгляд.

Соловьёв почему-то стало в два раза больше. Принц опешил, прикрыл один глаз и удовлетворённо хмыкнул: разбойник по-прежнему в единственном экземпляре сидел напротив.

Конец ознакомительного фрагмента.