Солнечный зайчик (сборник)

Коллектив авторов, 2013

Настоящий сборник составлен из произведений авторов, публикующихся на литературном портале Изба-Читальня. К публикации отобраны наиболее интересные произведения, некоторые из которых были названы в числе лучших на конкурсах Избы-Читальни. Особенность сборника состоит в том, что здесь представлены произведения для детей разного возраста. У каждого автора своё представление о том, с чем и как следует знакомить маленького слушателя. Это может не совпадать с дидактическими воззрениями воспитателя или родителя ребёнка. Составители сборника ответственность за это не несут. Некоторые дети в своём понимании действительности не уступят иному взрослому, что определяет их интерес к тому, что им предлагают. А делается это исключительно по усмотрению их родителей…

Евгений Боровой

Содержание

Кто как спит

Сова и дятел

Рождение дождя

Клён и Капля

Кто как спит

Ты, дружок, наверно, устал и захотел спать. Вот сейчас почистишь зубы, умоешься и, пожелав всем «спокойной ночи», ляжешь в свою кровать. Верно?

А известно ли тебе, дружок, как спят некоторые звери и птицы?

Кто это знойным полднем вальяжно раскинулся на спине в тени огромного баобаба — большой, грозный, гривастый? Правильно — лев. Пусть только кто-нибудь попробует нарушить сон царя зверей — не поздоровится тому!

А вот зайка, запутав следы, дремлет под кустом и дрожит от страха: одно ухо спит, другое — сторожит. Разве мало врагов у того, кто летом серый, а зимой белый? Лишь в сумерках осмелится зайчишка припустить до ближайшего огорода, чтобы полакомиться капустой или морковкой. Плохо спится на голодный желудок!

Смог бы ты, дружок, уснуть стоя? Вряд ли. А лошадь может. Спит себе, переминается с ноги на ногу да время от времени всхрапывает: сон, вероятно, видит — с овсяным лакомством.

Но ещё удивительнее почивают многие перелётные птицы — прямо на лету! Захотят поспать, перебираются в середину стаи — и дремлют под свист крыльев. Красота!

Если тебе, дружок, доведётся когда-либо увидеть странного зверька, спящего сидя, — знай, что это мартышка. Зато её близкий родственник орангутан, перед тем как улечься отдыхать, всякий раз устраивает себе постель из веток и листьев.

Мышки, конечно же, спят в своих норках, а вот их крылатые сородичи — летучие мыши — такие смешные! Сбившись в живую гирлянду где-нибудь в углу чердака или пещеры, они повисают вниз головами и сладко засыпают…

И тебе, дружок, спокойной ночи!

Сова и дятел

Тихо ночью в лесу, дружок. Спят деревья, травы, звери. И птицы умолкли до утра. Даже ветер, заблудившись в темноте, прилёг отдохнуть под кустом.

Тихо и страшно! А тут из лесной чащи уставились на луну два больших немигающих глаза. Не пугайся, дружок! Это сова проснулась. Чу! Услышала она, что из норок осторожно выбрались мыши, и решила попотчевать ими своих совят. Бедные мышки! Тебе, дружок, их жалко? Но ведь они тоже нешуточные разбойники.

— столько зерна в полях уничтожают, чтобы прокормиться!

И если бы не сова… А у неё восемь прожорливых совят — мал мала меньше. Старший уже самостоятельный, скоро из гнезда вылетит. А младший только вчера из яйца вылупился. Всех накормить надо. Вот и торопится заботливая мама — до утра успеть хочется…

Однако коротка летняя ночь. Рассветает. Мыши, напуганные совой, спешат в свои норки. Одни успели полакомиться зёрнами, другим не повезло. И сова бесшумно летит в своё убежище. Пора. А в предутренней тишине уже слышится:

— Тук-тук-тук! Тук-тук! Кик-кик?

Это пробудился дятел и принялся, словно доктор, обследовать деревья. Усядется на стволе, прислушается, затем вежливо постучит по нему клювом и спрашивает: «Кик-кик?» Это значит: «Можно вас полечить?»

Ты знаешь, дружок, что у дятла очень тонкий слух; он хорошо слышит, как под корой разные жучки грызут древесину. И вот пёстрый лекарь осторожно долбит кору в том месте, где поселились прожорливые жучки, а потом своим длинным острым языком вытаскивает их оттуда. Это лучшее лакомство для птенцов дятла! И дерево спасено!

— Тук-тук-тук! Тук-тук! Кик-кик?

И просыпаются деревья, травы, звери, птицы. Ветерок шелестит в кустах.

А сова засыпает, засыпает, засыпает…

Рождение дождя

Ночь стояла росная. Алмазные капельки сладко дремали на листьях деревьев, на цветах, в траве. Только одной росинке не спится. Она никак не может удобно устроиться на берёзовом листочке. Наконец она прижалась к черенку там, где листик образует уютное ложе, только задремала, убаюканная тишиной и покоем, как вдруг, не удержавшись в своей скользкой кроватке, скатилась к самому краю листа и стала похожа на хрустальную серёжку в ухе.

На ту беду налетел порыв ветра и сорвал несчастную росинку. Она упала на сонный колокольчик, в лепестках которого уютно почивали другие росинки. Спросонок колокольчик испуганно зазвенел, разбудив своих гостей, а росинки подумали, что на поляну вышел косолапый и вот-вот их растопчет. Стали они в страхе прыгать с колокольчика.

Что тут началось! Упадёт росинка в траву, а там тысячи таких же прозрачных капелек. От неожиданности они тоже начинают подскакивать, словно шаловливые кузнечики, и будоражить соседок. Вскоре вся поляна огласилась суматошным перезвоном.

Когда росинки поняли, что тревога была ложной, и никакого медведя нет, — успокоились, но спать уже расхотелось. И начали они смеяться над своими страхами, звенеть, кувыркаться, подпрыгивать, как расшалившиеся дети, чьи бабушки заняты вязанием. Росинки наделали столько шума, что разбудили всех птиц, и они стали настраивать свои голоса.

Даже солнце проснулось, выплыло из-за леса — багровое, заспанное, недовольное.

— Перестаньте озорничать и не мешайте мне спать, — проворчало солнце.

Но росинки веселились пуще прежнего и приговаривали:

— Вставай, светило, а то зарю проспишь!

Ах, если бы знали росинки, что с солнцем шутки плохи! Скоро они это почувствовали, но было уже поздно.

Поднялось над лесом солнце: светит всё ярче и ярче, припекает всё жарче и жарче. Бедные росинки! Они перестали резвиться и — о, ужас! — превратились в маленькие светлые облачка, поднялись высоко в небо и там, соединившись, образовали огромную тёмную тучу. А немного погодя — о, радость! — хлынул весёлый летний дождь.

Старые люди говорят: если капельки росы висят на кончиках листьев или травы, — быть дождю.

Клён и Капля

Жили-были Туча и Ветер. Они были добрыми друзьями: куда Ветер подует — туда и Туча мчится, в какую сторону Туча двинется — Ветер за ней.

Но однажды они поссорились, как часто бывает — беспричинно, из-за каприза.

— Я с тобой не друж-ж-жу! — просвистел Ветер.

— Ну и не на-а-адо! — прогремела Туча. — Без тебя обойду-у-усь…

— Ах, так? — возмутился Ветер. — Сейчас ты у меня получиш-ш-шь.

— Са-а-ам получишь! — Туча зловеще нахмурилась, потемнела и давай метать громы и молнии.

Однако Ветер был сильнее. Он завыл, застонал так грозно и неистово, что даже солнце в страхе спряталось за Тучу. И заплакала в горьком бессилии Туча, роняя на землю обильные слёзы. Одна из них упала на Клён.

— Ты кто? — спросил Клён.

— Тучкина слеза — дождевая Капля. А ты?

— Я — Клён. Давай с тобой играть?

— Давай, — согласилась Капля.

И стали они резвиться. Клён хлопает в ладоши своими широкими листьями, а Капля прыгает с одного листа на другой и едва слышно позванивает от удовольствия — как маленький колокольчик. Или подбросит листик Каплю высоко-высоко — аж дух захватывает.

— Ой! — вскрикивает Капля. — Кап! Дзинь! — И растекается по всему Кленовому листу, смывая с него пыль. Клёну приятно и прохладно, а Капле тоже приятно. И весело. Подпрыгнет она радостно вверх и от избытка чувств рассыплется на тысячи мелких капелек, едва заметных, как мышиные слезинки, и — зазвенят тысячи резвых бубенчиков: дзинь-дзинь-дзинь-дзинь-дзинь. Клён слушает эту счастливую мелодию и радуется. А Капля, вобрав в себя серебряные бубенчики, уже снова растекается по Кленовым листьям.

Хорошо-о!

Тем временем Ветер погнал плачущую Тучу дальше, и вновь ярко засветило солнце. Увлечённые игрой, Клён и Капля сначала не заметили этого…

— Тебе, Клён, не жарко? — спросила вскоре Капля.

— Нет, что ты, Капелька. Ты меня так приятно освежаешь.

— А мне жарко.

Вздрогнул Клён, словно очнулся от сна, и сказал печально:

— Беда, Капля. Видишь, какое яркое солнце? Оно тебя нагреет — и ты испаришься, к Туче своей вернёшься, будешь носиться по небу вслед за Ветром.

Капля испугалась и запричитала:

— Ой-ой-ой! Что мне делать, Клён? Я не хочу испаряться. Мне так хорошо с тобой!

— Я тоже не хочу с тобой разлучаться, — прошелестел Клён. — Я защищу тебя!

Он бережно перекатил Каплю на самую нижнюю ветку и заботливо укрыл её своей листвой. Но солнце припекало всё горячее, всё нестерпимее. Уже все ветви Клёна склонились над несчастной Каплей, а сам он с одной стороны был совершенно голый, и солнце нещадно палило его кору: она потрескалась. Как трудно Клёну! Но он терпел и горевал лишь о том, что нечем больше укрыть Каплю. Она становилась меньше и меньше — испарялась.

Глянул Клён на солнце — до заката ещё далеко. Посмотрел на Каплю, а она уже маленькая-маленькая, как мышиная слезинка, вот-вот совсем исчезнет. «Всё, погибла моя милая Капелька», — подумал Клён и решил умереть вместе с нею. Посмотрел он в последний раз на небо, которое его окружало, на землю, на которой он вырос, и… вдруг заметил, как вдали что-то заблестело.

— Капля, смотри — вода! Ты спасена!! — радостно закричал Клён и бросил Каплю туда, где виднелась вода.

— Кап! Дзинь!

Клён облегчённо вздохнул:

— Долетела.

И закручинился. Да и как иначе? С кем он будет теперь играть? Кто станет резво прыгать по его упругим листьям и освежать их, смывая пыль и тоску? Кто зазвенит бубенчиками?

Что произошло с Каплей дальше?

Для неё приключения ещё не окончились. Она упала в небольшое озеро и сначала очень обрадовалась, что не испарилась. На радостях она стала кувыркаться, плескаться и весело позванивать. Но радость её была недолгой. Капля вспомнила, как уютно ей было в объятиях доброго Клёна, как нежно он заботился о ней и охранял от испарения. «Неужели я его больше не увижу?» — думала Капля и почувствовала себя такой одинокой и несчастной, что решила утонуть. Но вода в воде не тонет, и пришлось Капле горевать дальше.

Из озера вытекал ручей. Он подхватил Каплю и понёс невесть куда. Ручей впадал в маленькую речку, маленькая речка — в большую реку. День сменяла ночь, затем снова наступал день, опять — ночь. Так продолжалось долго-долго, пока Капля не очутилась в море. Она почувствовала это по солёной воде, которая окружила её.

Однажды на море поднялся сильный шторм. Огромные волны, похожие на страшных разъярённых чудовищ, подхватили бедную Каплю и стали бросать её то вверх, то вниз. Вначале Капля ужасно испугалась, а потом подумала: «Ну, теперь-то я обязательно утону!» Но она не утонула, а стала солёной.

Самая свирепая из волн нещадно терзала Каплю, носила её по всему морю и наконец выбросила на берег. Было темно, страшно и холодно, и Капля дрожала — то ли от страха, то ли от холода. А когда наступило утро и взошло солнце, Капля перестала дрожать, согрелась и… испарилась. Она превратилась в крохотное облачко. Его подхватила Туча — та самая, которая поссорилась с Ветром. Теперь они помирились и вновь стали добрыми друзьями.

Носится Туча по белу свету, заигрывает с Ветром, а Капля (она опять превратилась в прежнюю Каплю) внимательно глядит вниз, Клён свой желанный высматривает. Чем дольше глядит, тем больше грустью наливается: не видать Клёна. Деревьев много, но все такие радостные и шумливые — будто счастьем озарены. «Наверно, забыл он меня», — думает Капля и ещё печальнее становится. Уже зима наступила, Капля снежинкою стала, а всё смотрит на землю, ждёт и на чудо надеется. И сбылась надежда!

Увидела Капля свой Клён долгожданный. Он стоял среди глубоких сугробов, и снег на его ветвях был тяжелее, чем на других деревьях. Горе всегда тяжёлое.

Капля, не раздумывая, бросилась вниз и тихо-тихо опустилась на единственный уцелевший листик, серый и сморщенный.

— Дзинь!

Клён от удивления встрепенулся, тряхнул своими голыми ветвями, как птица крыльями, и весь снег просыпался вниз.

— Капля вернулась! — радостно воскликнул Клён и стал стройнее и красивее других деревьев.