Разводись! Я тебя забираю

Соня Вишнякова (2024)

— От мужа ушла? — криво усмехается водитель.– С чего вы взяли? — сердито шмыгаю носом, пытаясь сдержать слёзы.Мужчина повернул голову, бесцеремонно осмотрел меня.– С чего я взял? Увидел, проанализировал. Ты выскочила с чемоданом, вся такая растрёпанная. Он за тобой что-то долго выходил, — похабная улыбочка на красивом лице вообще не смотрится.– Послушайте, я не хочу об этом разговаривать И вообще, это не ваше дело, — выдохнула я.– Я б такую красавицу не отпустил.В зеркале я увидела его слишком заинтересованный взгляд.– Спасибо, утешили, — сказала я и отвернулась к окну, показывая разговор окончен.–Я застукала мужа с любовницей. За одну секунду наш стабильный брак рухнул, жизнь моя собралась лететь под откос… но не тут-то было.Я села не в ту машину…На моём пути откуда-то появился богатый, нахальный красавчик Захар Брагин. Своей сильной, уверенной рукой он уничтожил моё стойкое нежелание заводить новые отношения.

Глава 5

За секунду поняла — эта машина моего мужа.

Да, я плохо разбираюсь в автомобилях, но это машину узнаю даже вечером на любой стоянке. Здоровенный ярко-белый джип Давида. Даже вслепую, на ощупь смогу различить.

Все остальные машины кажутся мне примерно одинаковыми.

И вот, я стою перед белой машиной, дверь передо мной открыта, выходит Давид. Я шарахаюсь в сторону, он успевает схватить меня за плечо. Сжимает тисками пальцев. Быстренько, пока я не опомнилась, заталкивает в машину и захлопывает дверь. Садится рядом, хлопает своей дверью и нажимает кнопку блокировки.

— Открой дверь, Давид, я не буду с тобой ни о чём разговаривать, — хватаюсь за ручку двери, тяну, хоть это и бесполезно, но я стараюсь. Царапаю ногтями, всё тщетно.

— Тая, тебе придётся меня выслушать, — говорит он, глядя на мои нервные старания освободиться.

— Ладно, говори что хочешь, я послушаю, — я внезапно остановила свои попытки открыть дверь, повернулась к нему и сделала вид, что внимательно слушаю.

— Не надо так. Я серьёзно.

— Я тоже очень серьёзно, — надеюсь это видно по холодному выражению моего лица.

— Тая прошу тебя, вернись домой, — начал он, вцепившись жадным взглядом в моё лицо. Давно он так на меня не сморит.

Раньше, я помню этот взгляд, он всегда останавливался на мне, замирал, означая лишь одно, безумное желание моего мужа.

— Зачем? — произношу сухо.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — бархатистый голос, он всегда влиял на меня одинаково. Всегда увлекал в глубину.

— Это всё? — я поворачиваюсь и смотрю в окно там темнота. Неважно, лишь бы не на Давида. Я должна быть невероятно сильной сейчас. Это тяжело.

— Ты жестокая, — протягивает руку, хочет коснуться волос, я отшатнулась, отодвинулась ближе к двери. Давид руку убрал.

— А ты нет? — смотрю в его глаза.

— Послушай, я понимаю, ты зла на меня. Я виноват, не должен был. Но это уже случилось. Ну что мне сделать, чтобы ты выслушала меня и простила. Это была случайная интрижка, Тая, случайная, я тебе клянусь.

— Ты уверен? — мне становится смешно.

— Абсолютно. Эта девушка ничего для меня не значит, — он уцепился за мою нервную весёлость, подумал, потеплело.

— Значит, её ты тоже обманул? — улыбаюсь, от осознания какая же я дура, как долго верила человеку, который оказался обычным мелким обманщиком.

Глаза открываются. Обнажается суть моего мужа, которой я, как оказалось, совсем не знала. Он вообще другой. Не тот, кого я полюбила.

— Я никого не обманывал.

— Не смеши меня, Давид.

— Ну хорошо, да, я тебя обманул. Но если честно, ты сама виновата, — режет по живому.

Больно. Зачем он так?

Я виновата?

— Вот как. Раз я виновата, тогда конечно, ничего лучшего не и придумаешь, привести кого-то другого. Новую девушку, чтобы привыкала тебя обслуживать. С ней интереснее… в постели?

— А что ты хотела? Вечно эта идеальная квартира, твоя маниакальная забота, ничего лишнего, всё только правильное уже претит. Пресно. Стерильно. Неудивительно, что мне захотелось чего-то более острого…

— И тогда ты привёл любовницу к нам в спальню. Остроты захотелось? — съязвила я, не удержалась.

— Не надо сарказма, это действительно так, — сказал он и жалостливо посмотрел.

Неужели он думает, что всё можно решить. Стоит ему только повиниться, сесть рядом, взять меня за руку. Он слишком уверен в своём на меня влиянии.

— А до этого ты два месяца переписывался с ней по телефону. Правильно? — ну что ж пора начать апеллировать фактами.

— Откуда ты знаешь? Ты что лазила в мой телефон, — подозрительно прищурился Давид. Ему не понравилось, что я оказывается знаю.

— Нет, я просто видела выражение твоего лица, — снова улыбаюсь, и в то же время чувствую как жгут в глазах подступающие слёзы.

Не хочу расплакаться перед ним. Не хочу обнажать свою слабость.

Это ужасно. До чего мы дошли. Я никогда не представляла, что мы будем вот так сидеть и подводить итоги нашего шестилетнего брака. И обсуждать мы будем его измену.

— Тая, я прошу тебя вернуться домой, я согласен на любые твои условия…

— Я не вернусь, Давид и я подала на развод, — ещё немного, я сжала губы, чтобы они не дрожали.

Давид посмотрел на меня сурово, а я стараюсь не дышать, чтобы не поддаться и не начать его прощать.

— Послушай, малыш, я не хочу разводиться с тобой, я тебя люблю, — снова протягивает руку, но я отстраняюсь.

— Так любишь, что отлично проводил время в нашей кровати?

— Ну вот ты! — злится, бьёт кулаком по спинке переднего сидения, сжимает кулак пальцами второй руки, останавливает себя, успокаивает агрессию, — Опять! Ты же бесишь меня вот этим, своей правильностью, своими вот этими затурканными правилами! Почему нельзя немного от них отступить? Хоть иногда, хоть один раз, однажды отступить от правила! — в недоумении смотрит и снова сжимаюсь и отстраняюсь.

Нет. Он не тот. Давно не тот, кого я любила.

— А ты никогда не думал, что если ты отступишь от правила, то может прилететь ответ, — говорю со скрытой угрозой.

— Ты о чём это? — его тёмный взгляд стал густым, угрожающе-опасным.

— О том. Если ты отступил от правила, я тоже могу от него отступить. Начнём по очереди отступать от правил. Потом вместе, а потом вообще, будет всё отлично. Я буду спать с кем хочу, ты будешь спать с кем захочешь. Отлично. Просто чудесно. Тогда зачем нам этот брак? Зачем нам дети? Зачем? Будем гулять и дальше, только уже не друг с другом… — я всё больше распаляюсь.

— Успокойся. Зачем ты мне это говоришь? — теперь он смотрит удивлённо.

— Потому что, это то же самое, что ты мне сейчас сказал. Равноправие, не хотел? Тебе кажется лёгким делом, привести в нашу спальню в другую женщину, вот что меня пугает.

— Ладно, я понял, значит, ты не вернёшься? — спрашивает раздражённо.

— Нет. Мне противно находиться в той квартире.

— Я куплю другую квартиру. Только скажи. Если ты захочешь, я всё изменю, — снова упрашивает.

— Давид, я уже ничего не хочу. Я всё увидела. Когда человек один раз теряет доверие, второй раз ему уже не доверяют.

Он злобно стукнул по переднему сиденью.

Я вскинула руку…

В нём закипает ярость, та самая, которая иногда прорывается в минуты нервных напряжений. Он может схватить что-то, кинуть, ударить… Не меня. На меня он никогда не поднимал руку. Но иногда мне казалось, ещё немного…

Я видела это не раз, когда что-то у него не получалось. Поддерживала его, и мы вместе преодолевали любые препятствия. Я успокаивала мужа, настраивала на работу. Это всегда помогало. А сейчас не могу и не хочу его успокаивать. Он бесится оттого, что не в его власти меня остановить.

— Хорошо. Сколько тебе нужно времени, чтобы подумать?

— Я уже подумала, Давид, назад дороги нет.

— Значит, всё-таки развод? — трёт подбородок.

— Да, я хочу развестись. Хочу быть свободной.

— Ты хочешь встречаться с другими мужчинами? — хищно прищурился.

— Да при чём здесь это? Услышь меня — я не хочу жить с предателем!

— Ясно, я понял, — он нажал на кнопку разблокировки.

Я сразу дёрнула за ручку, вышла из машины и захлопнула дверь. Пошла по тротуару, в сторону магазина. Иду и чувствую приближающиеся слёзы.

Во время нашего разговора я осознала, чтобы он сейчас не сказал, это ничего не изменит. Чтобы не сделал, возврата нет. Мы не можем, как обычно, войти в нашу квартиру, обняться, прижаться друг другу, целоваться, обниматься, заниматься любовью, потому что всегда, каждую минуту, я буду помнить, что там была другая женщина. Этого знания уже никогда не изменить.