Последний сын графа

Соро Кет, 2021

Чувство долга – плохая замена любви. Но что поделаешь? Любовь ее предала, а долг все равно остался. Долг перед бабушкой, долг перед Семьей. Но кто сказал, что долг – это неприятно? Особенно, когда кредитор – сам граф?

А я-то как рада!

После завтрака мы прошлись по Западному крылу, которому вернули романтически-готический образ. Да, архитектор была прекрасная. С исторической точки зрения, почти ничего там не изменилось и в то же время, стало выглядеть чистым, новеньким и живым. За исключением спален и кухни. Там все было отделано в современном стиле.

Мне все понравилось и Марита, оттаяв, повеселела. Похоже, светская жизнь и украшательство дома, было для нее тем же самым, чем для меня была моя собственная внешность и секс.

И все было почти прекрасно, но тут, внезапно, в новую столовую вошел Себастьян.

— Чуть не забыл… Когда этот сраный ужин, на который ты хочешь, чтоб я пришел? — спросил он, не обратив внимания на архитектора.

— Сегодня! — возмутилась его жена. — Кто опять не может? Филипп? Или же Ральф?!

— Я не могу, — улыбнулся муж. — Знаешь что? А возьми Верену. Ты всегда так мечтала иметь дочурку. Вот бери ее, и имей!

— Ты, что издеваешься? — возмутилась я, поскольку ради разнообразия, знала о каком ужине речь.

Маркус тоже был приглашен туда. Благотворительный гала-концерт и банкет для организаторов. Все деньги будут отправлены в фонд по борьбе за размножение диких устриц, или что-то подобное, но соберется сразу весь свет.

— Не хочешь светских мероприятий?

— Как я должна собраться на ужин с концептом, прямо сегодня? А парикмахер, а визажист? А платье? А украшения?! Такие события заранее назначают!

— Сделай хвостик, как неделю назад, — посоветовал этот тролль. — Я обожаю, когда ты просто собираешь волосы на затылке. Тебе ужасно идет. Да, милая?

Мы с Маритой возмущенно переглянулись.

Мужчины, правда, думают, что женщины просто хвост делают и идут на прием, слегка припудрив носик в дороге. А чтобы сделать тот хвост, мне три часа ровняли концы и заливали волосы кератином и распрямляли, чтоб они как надо легли.

— Хвостик, как неделю назад!? — повторила Марита, хватаясь за сердце.

— Да какие проблемы? — Себастьян, был полон веры в меня. — Ну, если хвост — это недостаточно благородно, сделай какие-нибудь кудряшки, как в тот обед, когда у нас была баронесса.

Я тоже взялась за сердце и с размаху села на реставрированный стул эпохи первой второй жены.

Просто кудряшки?!

Фердинанд подал нам с матерью по стакану воды и сочувственно погладил ее по плечику. Что эти глупые мужланы смыслят в стиле и красоте.

Эти просто кудряшки мне делали в четыре руки! Два сразу опытных парикмахера.

Себастьян издевался, зная, как я захочу пойти. Хотя бы ради того, чтобы показаться в обществе с двумя красивыми мужиками. Но он не знал, насколько глубоко ранит. Он, вообще, понятия о таких вещах не имел. Хотя сам возмутился бы, вели ему подготовить Цезаря к выставке; этим вечером. Просто почистить щеточкой и расчесать хвост.

— Я позвоню Селесте, — слабым голосом сказала Марита. — Это немыслимо…

— Ты уволила Селесту из-за Филиппа, — сказала я.

— О, господи! Фердинанд!.. Как зовут мою новую ассистентку?..

Графиня встала и под каким-то предлогом вызвонив горничную, поручила архитекторшу ей.

— Что вы как курицы, в самом деле? — вдохновился граф. — Выше нос Цуки, там будет Принц. Ты сможешь послать его столько раз, сколько ты захочешь. Он все равно не поверит, что ты всерьез.

— Ты так с ним носишься, словно он — единственный, — ядовито сказала Марита.

— Я не ношусь с ним. Просто упомянул. И, да, он не единственный, поняла? К сожалению, он — не единственный…

Графиня поджала губы. Раньше Себастьян замечал хотя бы Филиппа, потому что тот точно такой же грубый, несдержанный и ездил верхом. Но Филипп окончательно все испортил, отказавшись иметь наследников. Теперь любимым сыном был Ральф. Сын горничной.

–…и он в самом деле похож на Принца. Да, Фердинанд? Я в парнишках не разбираюсь.

Тот покраснел и смутился.

— Филипп нисколько не хуже его, если брать по внешности.

— А, я забыл. Ведь ты у нас играешь на скрипочке за полмиллиона.

— Мы с самого детства были друзьями!..

— Так попроси его, по вашей старинной дружбе, научить тебя обращаться с бабами, Паганини.

Марита, тем временем, уже говорила по телефону с новой «Алексой». Я взяла Ферди за руку и обняла за плечо, чтобы в буквальном смысле загородить его от отцовских шуток. После чего обернулась и выразительным взглядом дала понять, что он и сам-то не с каждой бабой смог «обратиться».

Себастьян лишь рассмеялся.

— Ты просто не тянешь на настоящую женщину, Цуки-Пуки. Ты бы поела, что ли? Со спины тебя от графини не отличить.

Я не ответила. Я была на нервах, пыталась прикинуть шансы собраться в срок. Что, если мы не успеем? Что, если все заняты? Ведь это — большой ивент. Наверняка, все парикмахеры и гримеры расписаны по часам. Их в городе не так много…

Я готова была кусать отреставрированную столешницу, а Себастьян прямо из кожи лез, чтоб меня достать. С тех пор, как Мартин и Лизель привели его «к водопою», он ненавидел меня почти так же сильно, как родную жену.

— Я слышала, — ответила я, — что от природы все мужчины латентно-гомосексуальны. Те, что признает в себе это, шутят мягко и даже весело. Типа, — сворачивай в переулочек, пошалим. А те, кто не признает, те шутят больно и грубо. И самые радикальные гомофобы, это тоже они. Геи, которые не признают свою истинную природу.

— Тебе виднее, моя хорошая, — сказал он, улыбаясь мне одними глазами. — Ты и его целовала, и с Филиппом спала… Но вот мой Ральф, мой чисто-гетеросексуальный сын, он тебя не хочет. Его любовница была с формами.

— Да-да, — сказала графиня, швырнув телефон на стол. — С формами белого кита…