Сахарная кукла

Соро Кет, 2020

Сперва была Встреча. Говорят, чтобы изменить Судьбу, достаточно всего лишь одного шага. Когда Ральф вывел из леса маленькую девочку, он даже представить себе не мог, во что это выльется. Маленькая Верена, тем более. Вообразив что она – Русалочка, встретившая Принца, она очень скоро узнает, что у диснеевской сказки был фальшивый конец.

Штопоры в голове.

Если бы Филиппа фон Штрассенберга попросили описать ее в двух словах, он бы ответил: «Сиськи!» Теперь к описанию прибавились темные, в пол лица, круги под глазами.

— Достал? — с надеждой спросила Джессика, едва только горничная вышла из детской.

Он даже поздороваться не успел!

— Нет, — сказал Филипп, почти с наслаждением.

— Ни на что не способен! — прошипела она.

Верена, что-то рисовавшая за столом, навострила уши. Грета, лежавшая на полу, тоже навострила. Обе были чистенькими и ухоженными, в отличие от смотревшей за ними Джесс. Та выглядела ужасно. Бледная, ненакрашенная в какой-то старой футболке.

— Попроси мужа! — обрезал Фил.

Джессика не ответила.

…На прошлой неделе у нее хлынула носом кровь. Бывает, когда сидишь на коксе и отривине. Ничего страшного. Будь дома Лизель, она бы сразу смекнула, но ее не было. А Джесс просто вырубилась от страха при виде крови.

Пока она была без сознания, Маркус вызвал врача.

В суматохе все забыли про Грету, что спала наверху. Услыхав шум, собака, открыла дверь спальни и вышла в гостиную, посмотреть на врачей. При виде купированного добера в шипастом ошейнике, те чуть не выронили носилки. Маркус ухватил Грету и запихал ее в кабинет.

А когда все уехали, проснулась маленькая Верена. Надела резиновые сапожки и побежала в лес — искать свою «мамочку», так она называла Грету. И счастье еще, что вернулся брат Маркуса. Иначе, Лизель скормила бы Джесс собакам!

— Какого черта ты так валяешься? При ребенке? Ты выглядишь, как дерьмо…

— Пошел ты, — прошипела Мать Года и легла на спину, потеряв к нему интерес. — Плевать мне, как я там выгляжу!.. Вам всем на меня плевать!..

Филипп посмотрел на девичью грудь под мятой футболкой.

В свои шестнадцать, он был очень рослым, не по возрасту развитым мальчиком. Он миновал ту пылкую стадию влюбленности, когда не смел взглянуть Джесс в глаза, но ее груди все еще волновали.

Девушка была много старше его. На целых четыре года. У нее уже была дочь… и муж, годившийся им обоим в отцы. И его брат, ее же любовник. Что он любовник, Филипп не сомневался.

Когда у нее случались обломы с Фредом, Джесс позволяла зажать себя в уголке, поцеловать, потискать. Но кокаин постепенно, вытеснил и его. Теперь она позволяла к себе притронуться лишь тогда, когда Филипп приносил наркотики.

— Не хочешь пойти помыться? — грубо предложил он.

— Зачем?!

— Будь ты похожа на человека, мы могли бы сесть в твою тачку и съездить на Репербан.

— Забудь про это! — велела Джессика. — На веки вечные, вообще, забудь! Иначе, я все это расскажу мужу!

Филипп нахмурился.

Пару дней назад они обшарили каждую выемку в развалинах замка, но ничего не нашли. Джесс стала ныть, намекая, что он все выкурил и вынюхал без нее. Потом — истерить, а Фил — огрызаться. Она обозвала его сопляком, он ее — наркоманкой. Она влепила ему пощечину, он ей в ответ и, когда они оба покатились по влажной еще листве… все случилось само собой.

Филипп стал мужчиной.

— Долбаный скорострел! — «поздравила» его Джессика, столкнула с себя и села.

Он не обиделся. Отец говорил, что женщинам наплевать — хорош ты, или же плох. Все удовольствие у них в голове и если ты не попал им в голову, то можешь забить на технику. В голове Джессики жил не он.

— Да, расскажи ему! Так и вижу, как Маркус все бросил и побежал отстаивать твою честь!..

— Я расскажу Фреду! И Фред расскажет все твоему отцу!

— Я думаю, — сказал Филипп, помолчав, — что нашего чувака посадили. И если ты хочешь в нос, нам нужно поискать нового.

— Ну, почему все это происходит со мной? — страдальчески прошептала Джесс.

— Потому что ты — наркоманка? — предположил Филипп. — Потерявшая берега торчушка, которая умудрилась подсесть на обычный кокс?.. Хотя, я не врач, конечно.

Он подождал, но Джесс не отреагировала. Похоже, пора было уходить.

— Хай, Филипп, — напомнила о себе Верена.

Она сидела, как взрослая. Сидела, склонив на бок голову и постукивала по бумаге карандашом, подражая Лизель, отчитывающей горничных. Обычно, она забавляла его своими ужимками, но сейчас Филиппу хотелось взрослых забав.

И еще Джессику. На полу, на земле, в траве… Где угодно.

— Септать не пьиично! — сообщила девочка.

Филипп рассмеялся и посмотрел на нее.

— Привет, Снежок!

Она была очень белая. Очень-очень, — даже для штрассенбергских девчонок. В начале вокруг шептались, что девочка — альбинос. И все, что рассказывала Миркалла — правда… К облегчению всей фамилии выяснилось, что нет. На молочную кожу девочки легко ложился загар, да и глаза оказались не красные, а очень светлые, прозрачные, серо-голубые.

Особо способные даже подсчитали, что девочка не могла быть от Альфреда. Тот был уже четыре года, как мертв, когда крошка Джесс округлилась в талии. Так долго детей не носят даже слоны и память о покойном была очищена.

— Как здорово, когда среди нас есть люди способные сложить два и два, — по праву главы семьи подытожил граф и дело закрыли.

Тем более, Ви уже подросла и дала куда больше пищи для разговоров.

— Изменяла мне? — спросил Филипп строго и, наклонившись, поцеловал ее в лоб.

Девочка снисходительно вытерпела ласку. Глубоко вздохнула, словно он ее утомил.

— Что такое?

Виви прищурилась; Филипп невольно улыбнулся в ответ.

— Ты очень красивая сегодня.

Она пожала плечами; она и правда, была красивая и знала это с младых ногтей.

Сегодня ее одели в черное короткое платье с белыми воротником и манжетами; белые колготки и черные туфельки. Длинные волосы были завиты и забраны в высокий хвост на макушке, щечки подрумянены, а на губах блеск. Ну, и Moschino Pink, разумеется.

Неудивительно, что у Греты нюх слабый.

— Что? — повторил Филипп. — Больше не нужны комплименты?

— Ты мне изменяй! Я внаю! Вы с Дзесикой много ваз уходийи!

— Э-эй! — Фил выставил вперед палец. — Мы ходили искать твой зонт. Сама сбегаешь из дома, гуляешь черт знает с кем, а потом я — изменщик.

Верена презрительно качнула в ответ хвостом и сморщила носик.

— Ты вьеш как и все мусины! — драматически изрекла она.

Фил с трудом сдержал смех. Даже Джессика, лежавшая без движения, слегка улыбнулась.

— Как все мужчины? — он наклонился над девочкой и ткнул ее пальцем в нос. — Если ты это знаешь про всех мужчин, то стопроцентно мне изменяла!

К его удивлению, Ви слегка покраснела.

— Что это ты рисуешь?

Девочка покраснела еще сильней.

Рисунок, над которым она работала, изображал двух разнокалиберных слендерменов, которые держали друг друга руками-вилками. Один, поменьше, был в розовых сапогах, с торчащими дыбом бежевыми палками-волосами. Другой, похоже, упал головой на штопоры. Филипп насчитал в его черепе шесть пружин, старательно выведенных черным.

Что-то внутри него сжалось. Верена сбежала, — вот все, что он знал. Исчезновение дилера он с этим пока не связывал, но что-то в ее рисунке насторожило его. Фил напряг память: боже! Это ведь в тот же день!..

— Кто это? — спросил он, слегка охрипнув.

Верена лукаво зыркнула на него.

— Это мой бойфренд, — с нескрываемым удовольствием, произнесла она.

Мой бойфьенд.

Интересант!

— Я думал, твой бойфренд — я, — сказал Филипп, притворившись обиженным.

Верена надулась и спрятала лист под стол.

— Дзессика говоиит, ты фтанес свясенником! А они юбят маеньких майчиков, а не девосек! — выпалила она так быстро, что он едва понял исковерканные слова.

Джессика у них за спиной, буквально задохнулась от смеха.

— Не драматизируй, балбеска, — простонала она. — Подождешь две минуты! Ничего страшного!

Фил вспыхнул.

Первой реакцией было подняться, врезать ей хорошенько, чтоб пургу не несла. Но рядом была собака, которая могла броситься. И маленькая девочка, которую он мог напугать.

— Нет, — притворившись, что не понял намек, Филипп честно-честно посмотрел Верене в глаза. — Это все враки, она завидует. Твой дядя Фредди тоже священник, а любит только тебя!

Смех стих.

Толстая муха, словно маленький истребитель, вспорола сонную тишину. Грета, клацнув зубами, оборвала мушиный полет.

— Урод, — прошипела Джессика.

— Знаешь, что? — сказал Филипп и, взяв Верену за локти, вытащил ее из-за стола и сел на пятки, чтоб видеть ее лицо. — Когда я стану священником, обещаю: мы будем вместе всегда-всегда, как твоя Лиззи и Мартин. Даже если ты замуж выйдешь… Плевать сколько раз!.. — он перевел дыхание, дав девчушке немного переварить, после чего улыбнулся. — А теперь, расскажи мне, Цукерхен, кто твой новый бойфренд?