Желаю нам тысячи гроз

Софи Рувье (2022)

Словно удар молнии. Любовь с первого взгляда. Именно так когда-то началась история Кьяры и Макса — пары, которая всем казалась идеальной. Но теперь разразилась гроза — и они разводятся. С трудом собравшись с духом, чтобы рассказать о принятом решении детям, они возвращаются домой из юридической конторы и попадают на вечеринку в честь пятнадцатилетия своей свадьбы — такой сюрприз для них подготовили родственники и друзья. Главный подарок — путешествие в Нью-Йорк. Не отваживаясь расстроить близких в этот праздничный вечер, Кьяра и Макс не говорят о своем разводе и отправляются за океан. Сюжет романа разворачивается на фоне сполохов молний и раскатов грома, он пропитан озоном — освежающим, очищающим, дарующим надежду. Нет, это не история развода, это история любви. Что станет с дружескими связями, когда все узнают? Будет ли она неприятно удивлена чьей-нибудь реакцией или же они оба, как ей хочется надеяться, смогут получить поддержку от каждого?

2

Так или иначе, жизнь должна идти дальше, и потому, чтобы избавиться от возникшей неловкости, Кьяра с Максом обращаются к бытовым вопросам. А именно к Сезару, который и думать больше не хочет о татами. Его увлечение карате продержалось не дольше, чем страстная любовь к фехтованию или к регби.

— Лишь бы занимался спортом… — вздыхает Макс.

— Его инвентарем забит весь чердак. А расходов сколько! И каковы планы на этот раз?

— Планы?

— Наверняка у него в голове уже вертится что-то новенькое!

— Пусть сам тебе расскажет.

— Меня достало, что он постоянно действует через тебя, хотя в итоге именно мне приходится бегать по «Декатлону» и мотаться в мэрию, чтобы записать его в очередную секцию! — взрывается Кьяра.

Макс сдерживает улыбку, ликуя, что на этот раз в отношениях с сыном предстанет в белом фраке. Он вытягивает вперед свои по-прежнему мощные руки и вальяжно пристраивает их на руле.

— Но у тебя свои соображения на этот счет, верно?

Кьяра громко вздыхает:

— Можно подумать, я монстр какой-то…

— Сезар понимал, что ты не запрыгаешь от радости, когда узнаешь о его решении бросить карате.

— А я что, должна его поздравить? Насколько мне помнится, я никогда не требовала от него олимпийских медалей, но хоть минимум настойчивости проявить надо! Я тоже не очень любила музыку, однако занималась ею восемь лет.

— И как часто ты сейчас играешь на скрипке, а?

— Может, я и не играю на скрипке каждый Божий день, но владею основами сольфеджио, а это уже кое-что.

— Кьяра, Сезару одиннадцать лет. Главное, что он хоть какое-то время проводит без гаджетов. Чем бы он ни увлекся, рыбалкой или пони, лично я…

— Ну конечно, ты, вечно ты… Погоди-ка, это что, твои родители приехали?! — восклицает она, заметив красный «Рено Клио», стоящий у их гаража.

— Вот дерьмо.

— Ага, дерьмо, точно подмечено. У них действительно талант появляться в ненужный момент.

— Может, отец заехал за своим кусторезом?

— Я и говорю, настоящий талант выбрать время! Предупреждаю, на ужин я их оставлять не собираюсь. К тому же они опять заведут разговор о ремонте домика в саду, покупке участка и…

Макс демонстративно закатывает глаза, однако скорость не сбрасывает, приближаясь к дому.

— Что ты делаешь?

— Ищу спокойное местечко, чтобы мы могли обсудить план Б.

— О нет! Мы уже договорились и не будем к этому возвращаться!

Макс резко выворачивает руль и въезжает на тротуар, после чего решительно выключает мотор. На этот раз он крепко вцепляется в руль и глубоко вздыхает. Он вдруг кажется совершенно измученным, и Кьяра заставляет себя перейти на более примирительный тон.

— Подходящего момента никогда не будет. Для таких вещей подходящих моментов вообще не бывает, — мягко оправдывается она, положив свою ладонь на его руку. — Лу уедет завтра на выходные к Полю и Изе, а вываливать такую новость детям после утомительных занятий в школе — совсем не вариант. У нас нет выбора. Надо рассказать им о разводе сегодня.

— Я и не возражаю, Кьяра…

— Тогда что? Засомневался?

— Да нет же!

— Сколько пыла! Ты меня успокоил.

— Не в том дело. Скажем так: одна мысль об этом разговоре…

— Знаю, сама умираю от страха.

Макс медленно качает головой, пытаясь найти выход из возникшей ситуации:

— Ладно, не беспокойся, я разберусь: постараюсь как можно быстрее выпроводить родителей, закажу пиццу, а потом мы поговорим с детьми.

— Твои родители не останутся на вечер.

— Мои родители не останутся, обещаю.

— Сезар и Лу должны узнать первыми, ведь когда мы официально объявим о разводе, новость разлетится за несколько дней.

Макс удрученно откидывается на спинку кресла.

— Да уж…

— А если еще твои родители…

— Кьяра! Я же сказал, что беру их на себя! Или я неясно выразился?

Макс рывком трогает минивэн с места, чуть дальше разворачивается и паркуется рядом с «Рено».

— Прости. Мне страшно. Но это же нормально? А когда мне страшно, я накручиваю себя, ты же знаешь. Ничего не могу поделать, это сильнее меня.

— Да уж, знаю.

В голове у Кьяры вдруг всплывают воспоминания. Четыре пары белых шлепанцев, сфотографированные на пляже в Вандее; безумный гомерический хохот на каком-то невероятном танцевальном балу, когда перед всеми появилась Лу в образе креветки, не обращая ни малейшего внимания на происходящее вокруг; чудесные утра после Рождества и звонкие поцелуи в пухлые щечки детей. Да, разговор предстоит нелегкий.

— Брось, давай расслабимся, все пройдет хорошо.

Макс, тоже погруженный в свои мысли, никак не реагирует.

— Все ведь пройдет хорошо? — снова спрашивает она.

Кьяра нервно заправляет выбившуюся прядь за ухо. Она отказалась от длинных волос и не совсем еще свыклась с новой стрижкой. Ее черные глаза вглядываются в глаза Макса. Черты ее сорокалетнего супруга смягчаются, и он кивает. Некоторое время Макс не брился, круги под глазами прочно обосновались на его лице, но в конечном счете все это скорее подчеркивает его индивидуальность, чем портит.

— Никто ведь не умер, Кьяра. Мы просто решили развестись.

— Потому что нам больше нечего дать друг другу. И потому что у нас теперь разные интересы…

— Пойдем, — прерывает ее Макс, берясь за ручку дверцы.

— Это не значит, что мы больше не будем семьей или не любим наших детей.

— Кьяра!

— Я репетирую!

— Мы найдем слова, не волнуйся.

Кьяра машинально крутит на безымянном пальце обручальное кольцо. В последнее время она сильно похудела и вполне может его потерять, если перестанет следить за ним. Она утратила вкус ко многому.

— Решения принимают родители. Мы приняли вот такое решение, Сезар и Лу поймут, — добавляет в конце концов Макс, пытаясь придать себе мужества.

Несколько секунд Кьяра сидит в растерянности, и в этой немой кульминации кое-что вызывает у Макса странное волнение: он увидел в Кьяре черты той, какой она была шестнадцать лет назад, и вроде бы она такая, как всегда, но все же другая.

— Как ты? — вдруг расчувствовавшись, беспокоится он.

— Нормально. Отлично. Пойдем выпроводим твоих родителей, — заявляет она, выскакивая из машины.