Глаза, в которых я тону

Софи Сорель (2024)

Я давно мечтал о ребенке, но моя жена так и не смогла родить. И вот я приезжаю в маленький городок по делам и встречаю здесь… свою бывшую помощницу, которая сбежала три года назад и из-за которой моя фирма понесла большие убытки. Но как оказалось, это не самое страшное, потому что все эти годы Ася скрывала от меня самое главное…

Глава 2

Ася

Первой моей реакцией было захлопнуть дверь. Запереть ее на все замки.

— Владимир Александрович… — все же растерянно прошептала я, не веря своим глазам.

Что он здесь делает? Как нашёл меня?

— Ася, позволишь войти? — Он произнёс это в свойственной ему повелительной манере.

— Нет, я не одна, — попыталась придать голосу решительности я.

— Я прекрасно знаю, с кем ты.

С этими словами он надавил на дверь, и я отскочила в сторону. Я хотела возмутиться, закричать, сказать, чтобы он убирался, однако слова буквально застряли в горле, когда позади меня раздался голосок:

— Мама!

Я обернулась: Мишка стоял в дверях спальни в одном синеньком носке, второй он держал в руке и задорно улыбался.

— Насика! — заявил он и помахал носком, а потом с любопытством взглянул на мужчину за моей спиной.

Я же замерла, боясь увидеть выражение лица Воронова. Наконец совладав с чувствами, я подхватила сынишку на руки и сказала:

— А ну-ка спать, мой хороший. Поспишь, а потом мы будем есть тортик, — пообещала я сыну и унесла его в спальню.

Прижав Мишку к себе, я опустилась на край кровати и начала покачивать сына. Господи! Что здесь делает Воронов? Что мне теперь делать? Он же догадается! Или нет? Да-да, Ася, прикидывайся наивной и верь, что сможешь обмануть своего бывшего босса. Он же всех насквозь видит. А Мишка… Мишка слишком был похож на отца: тот же подбородок и линия губ, тот же разрез глаз, те же бездонные карие глаза с крапинками янтаря. Глаза, в которых я когда-то утонула.

Мишка заснул быстро. Утомился, маленький. Слишком долго мы сегодня гуляли, наигрался, устал.

Я аккуратно положила сына в детскую кроватку и в нерешительности встала рядом, но делать было нечего — надо было выйти к Воронову и поговорить.

«Может, он уже ушёл», — мелькнула нелепая мысль. Ну конечно, ушёл он!

Я вышла в коридор и увидела открытую дверь большой комнаты. Осторожно вошла. Воронов стоял у окна, сунув руки в карманы брюк. Сердце бешено запрыгало в груди. Оказывается, оно, глупое, все ещё не забыло.

Воронов обернулся и смерил меня ледяным взглядом.

— Ничего не хочешь мне объяснить? — спросил он.

Я помотала головой. Что тут объяснять?

— Он мой сын? — И снова его вопрос звучал утвердительно. — Или будешь отрицать?

Я подняла на него глаза и поежилась: Воронов смотрел на меня с отвращением. Все правильно, я виновата.

— Как же так, Ася?

— Что вы хотите от меня, Владимир Александрович? — не выдержала я.

— Хочу, чтобы ты объяснила, почему сбежала и скрыла, что у меня, оказывается, есть сын. И не смей, — в его голосе слышался звон металла, — говорить мне, что он не мой. И так все очевидно.

— А что я должна была сделать? Вы же… вы же просто воспользовались мной тогда! И что я, по-вашему, должна была сделать? — повторила я вопрос. — Прийти и сказать, что беременна? — Чем больше я говорила, тем увереннее становилась и тем сильнее хмурился Воронов. — Вы разве поверили бы? Разве не сказали бы, что я очередная дура, которая хочет хоть что-то поиметь с богатого мужика? Вы же вообще тогда сделали вид, что ничего не было.

По выражению его лица я поняла, что попала в точку.

— Сказал бы, — не стал юлить он, — но…

— Не может быть никаких «но», Владимир Александрович. Вы провели со мной ночь, о которой и не вспомнили на следующий день. У вас жена, бизнес. А я… я просто хотела сохранить этого малыша, вот и все.

— Посмотрите на неё, — усмехнулся Воронов. — Она просто хотела сохранить этого малыша. Мало того, что из-за твоего исчезновения у меня сорвалась миллиардная сделка, так теперь я ещё и узнаю, что у меня есть ребёнок.

— Он мой и только мой! — выпалила я.

— О, нет, девочка. Он и мой тоже. Значит, так. Сейчас мы едем в Москву, находим клинику, где делают тест ДНК, хотя мне и без теста на отцовство все понятно, и я забираю у тебя сына.

— Вы не посмеете! — завопила я, хватаясь за горло, из которого рвались рыдания.

— Я? — Его губы дрогнули в презрительной усмешке. — Не посмею?

— Я его мать…

— А я отец. Ты лишила меня двух лет жизни сына. У него сегодня день рождения, так? — Он кивнул на шарики.

— Вы не заберёте у меня сына, — процедила я сквозь зубы.

— И кто же меня остановит, Ася? Ты? — Насмешка и презрение — излюбленный тон Воронова.

— Ребёнку нужна мать, — твердо сказала я.

— Им займётся Виталина, — пожал он плечами, а по голосу я поняла: Воронов совсем не был уверен в том, что его жена захочет нянчится с чужим ребёнком.

— Мишке не нужна Виталина, ему нужна родная мать. Хотите лишить сына матери? Чтобы он потом всю жизнь мучился детскими травмами?

— Ничем он не будет мучиться, потому что я дам ему все. — Он с презрением обвёл взглядом нашу простую квартирку. — И вот в этом рос мой ребёнок?

— Он рос в любви. Это самое главное.

Воронов бросил на меня презрительный взгляд.

— Этот разговор, Ася, ни к чему не приведёт. Будет все равно так, как хочу я. — И сделав паузу, добавил: — Собери его вещи. Миша поедет со мной. Все формальности с законом и усыновлением я решу позже.

— Вы не смеете!

— Я. Смею, — с расстановкой произнес он.

Воронов всегда был человеком жестким. Я проработала его помощницей год и знала, что больше всего он презирает в людях слабость. Слезы и уговоры не помогут. Его нужно бить его же картой.

— Что ж, забирайте Мишу, — скрестив руки на груди, сказала я. — Только тогда я убью себя. — Я увидела, как он прищурился, собираясь что-то сказать, но я не дала, добавив: — А прежде запишу видеообращение, где расскажу, как предприниматель Владимир Александрович Воронов отобрал у меня сына, чем довёл до самоубийства. И отправлю эту запись журналистам, опубликую в соцсетях. Как думаете, ваша деловая репутация не пострадает после этого?

— Решила тягаться со мной, девочка?

Воронов шагнул ко мне, и я отступила, вжавшись в стену. Он подошёл вплотную и схватил меня за горло. Его хватка была несильной, но взгляд потемнел. Воронов был безумно зол, но я видела в глубине его глаз вспыхнувшее уважение. Он долго всматривался в мои глаза, потом перевел взгляд на губы и тут же отпустил меня.

— Что ж, Ася, — холодно улыбнулся он, — я с тобой согласен: у ребёнка должна быть мать. Тем более такая любящая мать.

Я уже успела вздохнуть с облегчением, как следующие слова Воронова повергли меня в шок:

— Собирайся. Поедешь вместе с сыном.