Заколдованный круг

Софья Бекас (2023)

Если я скажу Вам, что это история молодой семейной пары рыбаков, погибших во время шторма, то Вы, начав читать, скорее всего, не поверите мне. И правильно сделаете.

Она медленно перевернулась на правый бок и сонно нахмурилась. Рядом что-то неприятно пикало и, откровенно говоря, порядком раздражало, но сделать хоть что-нибудь, чтобы это прекратить, было лень. Вставать не хотелось, открывать глаза тоже. Не хотелось просыпаться вообще в принципе, но всему своё время.

— Мисс? Мисс, проснитесь, Ваша очередь, — прозвучал над ухом чей-то голос.

— Уйди, Лакей, ты мне мешаешь, — сонно ответила она. — Неужели ты не видишь, что я занята?

— Простите, мисс: время.

— Лакей, я тебя прошу, уйди ради Бога.

— Как скажете, мисс, но помните, что время бежит, пусть и незаметно, а стрелки не замирают ни на миг.

Она хотела что-нибудь ответить ему, но вместо этого только промычала себе под нос нечто нечленораздельное.

— Мисс, проснитесь, Ваша очередь.

Она нехотя перевернулась на спину, с трудом открыла глаза и посмотрела на Лакея, склонившегося над ней.

— Я же попросила мне не мешать, — сказала она, впрочем, без тени раздражения, и потянулась.

— Так и я сказал, что стрелки никогда не останавливаются, — усмехнулся Лакей.

— Ты даже не отходил от моей кровати.

— Вам так кажется, мисс, а между тем… — Лакей достал из кармана маленькие часы на длинющей цепочке, которая оборачивалась вокруг его руки, как змея, и всё равно была достаточно длинной, чтобы не сковывать его движений, глянул на них, а затем развернул циферблатом к ней. — Уже десять часов.

— Десять часов чего? — лениво переспросила она и зевнула. Лакей вернул часы в карман.

— Это уж Вам решать, мисс. Я здесь для того, чтобы проводить Вас, потому что, как я смею напомнить Вам вот уже в третий раз, подошла Ваша очередь.

— Нахал, — слабо улыбнулась она, зевнув. Лакей отзеркалил её улыбку.

— Я жду Вас за дверью.

Прошёл не один день — а может, ей только так показалось, — прежде чем она наконец встала и, на ходу застёгивая пуговицы похоронного платья (другого у неё по какой-то причине не было), взялась за отполированную ручку большой двери. Будильник у её кровати показывал всё те же десять часов, но вот «десять часов» чего, было непонятно: окна в комнате не предусматривались.

— Лакей? Лакей, ты где?

Она нажала на ручку, и внутрь тут же шумно хлынула угольно-чёрная вода. От неожиданности она подскочила на месте.

— Лакей! Лакей!

Никто не отозвался. Она попробовала закрыть дверь, но сдерживать мощь, по всей видимости, всего океана, было не под силу такой хрупкой леди, как она: вода стремительно заполняла комнату, и отступать было некуда.

— Лакей! Ну почему, когда ты так нужен, тебя никогда нет?! — в сердцах воскликнула она, а затем набрала в лёгкие побольше воздуха и поплыла навстречу темноте.

Было действительно темно, так темно, что она не видела ничего, кроме этой всепоглощающей темноты. Она чувствовала холодную солёную воду, чьи-то щупальца, касающиеся её тела, но, видит Бог, она не хотела бы включать свет и видеть тех, кто её касался.

— Куда это Вы, мисс?

Она обернулась на голос и увидела сухопарую высокую женщину в узких прямоугольных очках. Сложно было назвать её старушкой, хоть женщина и была весьма преклонного возраста. Серо-русые волосы крупными волнами ложились на её узкие плечи, скрытые старомодной ночной рубашкой, рядом лежала сеточка для пучка. Женщина сидела за большим резным столом красного дерева, заваленным огромными стопками бумаг и книг, а прямо над её головой висела табличка с надписью: «Стол регистрации заветных мечт». В опасной близости от женщины сидел приличных размеров морской чёрт, который при желании мог легко откусить ей голову, и, по всей видимости, работал настольной лампой.

— Добрый…

Она запнулась: сказать, какое сейчас время суток, на такой глубине было невозможно.

— Добрый, — женщина окинула её насмешливым взглядом, покручивая в тонких пальцах перьевую ручку. — Вы опоздали, мисс. Уже десять часов и… — женщина развернулась всем корпусом и посмотрела куда-то себе за спину. — Двенадцать минут.

— Простите.

— Мне не нужны Ваши извинения, если Вы не можете придти вовремя, — женщина снова уткнулась в свои бумаги, и ей ничего не оставалось делать, кроме как неловко переминаться с ноги на ногу. Некоторое время молчали, пока женщина не подняла на неё взгляд и не кивнула куда-то за стол: — Что Вы стоите? Сядьте.

Никакого стула нигде поблизости не нашлось, но отказывать было неудобно, поэтому она подплыла ближе и опустилась с другой стороны, как если бы действительно села. Как она успела заметить, под женщиной стула тоже не было.

— О, да, — негромко произнесла женщина, задумчиво растягивая гласные, когда нашла среди бумаг то, что искала. — Опять Вы… Я помню Вас. Опаздываете, как всегда.

— А есть смысл спешить?

Женщина недобро сверкнула глазами из-под очков.

— Смысла спешить у Вас, может быть, и нет, но Вы могли бы уважить чужое время.

— Простите, — повторила она немного слабым голосом. Женщина не ответила.

— Итак… — тихо сказала наконец она после долгой паузы, пробегаясь глазами по исписанному листу. — Вы, кажется, хотели быть богатой?

— Всё верно.

— Дом у моря?

— Двухэтажный, с окнами в пол.

— Потом ещё Вы хотели собаку, если я не ошибаюсь?

— Да, огромного чёрного кане-корсо.

— Прекрасно… — пробормотала с едва заметной усмешкой в глазах женщина и перевернула лист. — Ещё Вы хотели сиамскую кошку…

— Да, но я тут подумала, что лучше чёрного мейн-куна. Можно заменить?

Женщина равнодушно пожала плечами, что-то зачеркнула и подписала новое.

— Надеюсь, Ваш мейн-кун поладит с кане-корсо, — насмешливо заметила женщина, вчитываясь в свой мелкий каллиграфический почерк. — Потом Вы хотели машину с личным водителем…

— Лучше на автопилоте, — перебила она. Женщина внесла правки.

— Ещё Вы хотели в совершенстве знать французский…

— И немецкий.

— Скажите, а зачем Вам знать французский и немецкий? — не удержалась от вопроса женщина и глянула на неё поверх очков. — Зачем Вам вообще знать какой-либо язык, кроме Вашего родного, если Вы ни на каком другом не говорите?

Она не нашлась, что ответить, только слабо пожала плечами.

— Не знаете? — презрительно скривилась женщина, но всё же подписала что-то в лист. — Ещё Вы хотели быть известной, я права?

— Не просто известной, а… — она замялась и потупила глаза под строгим взглядом женщины. — Популярной.

— Вы не перестаёте меня поражать, мисс, — усмехнулась женщина, сверкая глазами из-под линз очков, как жемчужинами. — Ну хорошо, пусть будет популярность…

Глубоководный удильщик вдруг шевельнулся, перевёл взгляд белых слепых глаз с женщины на неё и приоткрыл рот с длинными, узкими, острыми зубами.

— Ваше время истекло, — глухо сказал он куда-то в её сторону. Смотреть на него было неприятно. — Кончайте разговоры.

Она робко взглянула на женщину.

— Вон отсюда, — процедила та ледяным тоном сквозь зубы. Она опешила от такой резкой перемены и даже не шелохнулась. — Прочь!

— Но куда мне?..

— Пошла. Вон. Отсюда, — женщина вдруг вскинулась и зашипела, словно кобра, раздувшая свой капюшон, но тут же осела, успокоившись.

Не произнеся больше ни слова, она с силой оттолкнулась ногами от стола, словно хотела пнуть его, взмахнула руками, перевернулась на живот и поплыла прочь. Поток воды подхватил её и понёс к поверхности.

— Как думаешь, сколько ещё раз она придёт к нам? — устало спросила женщина, сняв очки и протерев линзы краем рубашки.

— Много, — глухо ответил ей морской чёрт, опустившись всем телом на стол рядом с высокими башенками бумаг. — Так много, что я во всех деталях рассмотрю её лицо, несмотря на то что я слеп.

А она всё плыла и плыла, точнее, это её всё куда-то несли и несли, но куда — неизвестно.

— Куда Вы меня несёте? — спросила она, переворачиваясь в потоке. Вокруг было темно и ничего не видно.

— К свету, — ответил ей чей-то глубокий голос.

— Зачем? — ей было удивительно хорошо и спокойно. Постепенно становилось теплее.

— Свет на то и свет, чтобы идти к нему.

— Мотыльки бы с Вами не согласились.

— Не думаю, — мягко возразил голос. — Да, иногда свет обжигает, но это лучше, чем погрязнуть во тьме. Скажите лучше, мисс, как я могу к Вам обращаться?

— Просто «мисс» будет достаточно, — ответила она, переворачиваясь. Ей показалось, что её плеч коснулись чьи-то тонкие лапки.

— Но ведь у Вас есть имя?

— Было когда-то, но это было так давно, что я его забыла.

— Как это? — искренне удивился голос. — Вы не помните собственного имени?

— Не-а, — легко ответила она. — Обычно все довольствуются безликим обращением «мисс».

— Как же так вышло, что Вы его забыли? — снова удивился голос. Она неопределённо пожала плечами.

— Я так много лет хожу по этому заколдованному кругу, — устало вздохнула она и зевнула. — Я не знаю, сколько прошло времени. Мне кажется, уже не одно тысячелетие протикало с тех пор, как меня положили в гроб.

— Вы так юны, — то ли спросил, то ли сказал мягкий голос. — Мне жаль.

— О нет, не об этом надо жалеть, — нетерпеливо перебила она. — Слишком много воды утекло с тех пор, я уже ничего не помню, и в голове у меня пусто, как в старом пересохшем колодце. Меня больше мучит награда, которой они так насмешливо меня дразнят.

— О чём это Вы, мисс? — поинтересовался голос где-то сверху. Становилось светлее, а вдали замаячило большое белое пятно.

— «Любая Ваша заветная мечта исполнится»! Так сказал мне Лакей в нашу первую встречу, и с тех пор я хожу по кругу, уже почти не надеясь, что мои желания действительно сбудутся.

— Они не исполняют Ваших желаний? — переспросил её с лёгкой усмешкой голос, казалось, совсем не удивившись. Вдруг пятно света, к которому они всё это время приближались, как будто увеличилось, стало чётче и ярче. Полная луна висела в небе. Огненный шар, жаркий, раскалённый, лежал где-то позади и подсвечивал луну. Слабый ветерок коснулся её лица. Она подняла голову и увидела, что это огромный мотылёк, лениво помахивая пушистыми крыльями, нёс её в своих тонких лапках.

— Скажите, а есть такие, у кого мечты сбылись? — спросила она с тихим отчаянием в голосе. — Или это всё обман?

— Есть, есть, — усмехнулся мотылёк. — Немало, будьте уверены. Есть и такие, которые ничего не пожелали и со свободной душой пошли дальше.

— Неужели? — искренне удивилась она. Мотылёк даже не посмотрел в её сторону, заворожённый полной луной.

— Боюсь, мисс, Вам не понять, — с горькой усмешкой сказал он, слабо шевеля мохнатыми усиками, помолчал, о чём-то глубоко задумавшись, а затем добавил: — Вы бы попробовали не опаздывать, мисс. Вас ждут ровно в десять часов, помните об этом.

— А сейчас сколько времени?

— А сейчас… — мотылёк поднял одну из своих лапок, обвитую длинной тонкой цепочкой, как змеёй, посмотрел на маленький циферблат и тихо произнёс: — Почти половина. Двадцать четыре минуты, если быть точным.

— Половина чего?

Мотылёк не ответил.

— Круг каждый раз разный? — спросил он почему-то после длинной паузы. Она встрепенулась и вскинула на него непонимающий взгляд.

Конец ознакомительного фрагмента.