Поэтесса и психиатр

Софья Вороная

Запутавшаяся в себе и не понимающая этот мир, поэтесса, главная героиня, не чувствовала внутри себя ничего, кроме уныния и страха. Её взгляд на свою жизнь погас, и только что-то глубоко в её душе не давало ей навсегда закрыть глаза. Из последних сил она понемногу начала думать, как оказалась в таком состоянии, и как снова начать любить себя и жизнь. Помимо собственных усилий в борьбе за жизнь поэтесса обращается за помощью к психиатру. А что будет дальше — покажет время и сюжет романа в стихах.

Глава 2

Немного прошло времени

С принятия решения —

Груз старого бремени

Не терпел пренебрежения.

Пропахла девушка аллеей,

Через которую к врачу пришла.

Смеялась над своей затеей,

Такие нынче у неё дела.

Сидела в кресле и молчала,

Боялась получить в ответ укор.

Она уже напредставляла

Тот самый добивающий позор:

Сейчас посмотрит врач в глаза

И, посмеявшись, поэтессе скажет,

Что вот беда её глупа, как и слеза,

И осуждающе на дверь укажет.

От свитера перебирала нитку.

С ума сойти, ну докатилась!

Смотрела в пол и прожигала плитку,

Моментом в мысли погрузилась;

Ни за что бы раньше не поверила,

Не может этакое с ней произойти,

Это далёкие других дела,

Ей с трудностями этими не по пути!

Но всё взаправду происходит,

Ценность данного момента

Ни под одно понятие не подходит.

Да, сила — кресло пациента!

Ещё бы только не бояться

Сказать о том, что так болит;

Истину твердят: не надышаться

У смерти, что в лицо глядит.

Что будет, ладно уж, то будет,

Чего томиться щас в стеснении.

Всегда есть порицатель, кто осудит,

Хоть не нуждались в его мнении.

Громко девушка вздохнула,

Усевшись поудобнее едва.

На психиатра взглянула

И выдавила первые слова:

«Меня беспокоит всё.

Возможно ли такое происшествие?

Возможно, я просто осёл,

А, может, это сумасшествие.

В любом случае, волнения —

Подлецы такие —

Не уходят без стеснения,

Будто мне родные.

А свои советы хоть бы раз

За всё время мне бы помогли!

Но нет же, это что за класс,

Они вместо волнения ушли.

На практике не применимы,

Теория сухая, сотни глав,

Метлой поганою гонимы,

Без жалких оправданий и без прав.

Сижу тут перед вами бледная,

Не справившись самостоятельно,

Душа уставшая и бедная

Смирилась с этим окончательно.

Имя Любовь, как иронично,

Досталось будто не тому.

Любви не чувствую я лично

По жизни, честно, ни к кому.

Я и к себе так отношусь,

Нет исключений, только безразличие.

Без чувств туда-сюда мечусь,

Осознаю их важность и величие.

Пропали радость, теплота:

Я чувствую, чего-то не хватает.

В глазах потухла красота,

Душа тоскует, плачет и страдает.

Мне злость покоя не даёт,

И страх во сне не отпускает,

Грусть в сердце жалостно поёт

И изнутри меня съедает.

Всё в этой жизни не по нраву,

Будто уже мертва внутри,

Осталось вырыть лишь канаву

И прыгнуть в неё на счёт три.

Понимаете, я поэтесса.

Мне нужно чувствовать и проживать,

А нету к жизни интереса.

И как прикажете писать?

Как в жизни, так и в своём творчестве

Дыхания живого я не вижу.

Сижу со страхом в одиночестве,

Людей и вдохновение не слышу.

Но это не конец — только начало,

Хотя уже достаточно немало.

Так вот, мой страх по поводу и без

Уже в печёнку мне залез.

Он существует, будто есть причина,

Когда причины и в помине нет.

Не думала о многом дурачина,

Что видел старый добрый белый свет.

А оказалось, и такое есть,

Но человек эгоистично не вникает

В ту появившуюся весть,

Которая лично его не настигает.

Да он не будет понимать даже тогда,

Когда действительно понять захочет;

Зато можно понять, что разная беда

Для всех одну и ту же боль пророчит.

Сегодня — у него, а завтра — у меня.

Для лучшего, как испытание,

Или за гордость и пренебрежение дня

Мне дали это наказание?

Я думала, но в случае любом

Устало в руки опустилась

Своим младым горячим лбом

И окончательно забылась.

От грусти и до отрешения,

От мира целого до собственного я.

Недалеко и до забвения,

Когда не радует родимая семья.

Действительно, я даже к самым близким

Чувств не питаю никаких,

Клеймила себя человеком низким,

Не любящим своих родных.

Но что уж говорить про них,

Если себя саму я не люблю;

Как я могу терпеть других,

Если себя саму я не терплю?

И полюбить не получается,

Сердце всегда моё молчит,

Пока мой ум всегда старается

И что-то сердцу говорит.

По ощущениям — стеклянная стена.

Я вижу мир, мир видит меня тоже,

Но за стеной я остаюсь всегда одна;

Вот, собственно, на что это похоже.

Я вижу жизнь, её всю полноту,

Но выйти, ощутить никак нельзя,

Спокойно вспоминая доброту,

Пальцы стекла касаются, скользя.

Это так страшно, неприятно,

Когда на деле непонятно,

За что так люди любят жить,

Зачем живут чтобы любить

Что-то живое, неживое,

Свет солнца или полную сову,

Любить по существу родное

Или далёкое по существу.

Запах укропа и походы в горы,

Звук клавиш пианино, разговоры,

Балладу скрипки, красные закаты,

Тихий Алтай и шумные пенаты,

Мечты о космосе, глубоком море,

О собственном угле и о просторе,

Пусть будет заяц и пшеничная собака,

Любовные стихи от дружбы и до брака.

Понятно, это всё прекрасно,

Но в моём мире существуют только злость,

Уныние и страх, опасно

Наивно опираться на гнилую трость.

Поэтому, давайте, новую

С вами попробуем создать:

Очень хорошую, дубовую,

Чтоб крепко на ногах стоять.

Начну с вами сейчас лечиться,

Вернусь к разбитому корыту,

Буду по новой жить учиться,

Всем жизни радостям и быту.

А то так это надоело:

Если не злость, то равнодушие,

Когда пускается в ход смело

Это фальшивое радушие».

Поэтесса замолчала

И появилась на глазах слеза.

Что вслух о боли не сказала,

Молча промолвили её глаза;

В них нет ни радости, ни счастья,

Нет важности, спокойствия,

Лишь ожидание ненастья,

Нет в жизни мига удовольствия.

Психиатр, в наблюдениях за Любовью,

Пока с тревогой та договорила,

Не прерывал, серьёзно двигал бровью:

Нельзя, чтобы она что-то забыла.

Тепло со строгостью в морщинах,

Строгий и тёплый внешний вид,

Люди несут к нему на спинах

Свои волнения и стыд.

Георгием зовут с рождения,

Васильевич по батюшке,

Отца характер, без сомнения,

Черты точно от матушки.

Он, поэтессу выслушав, сказал:

«Я может с возрастом серьёзней стал,

Но вы не бойтесь, говорите, что хотите,

Я вас пойму, я многое видал;

Люди хрупки, меня легко не удивите!

А осуждать вас точно уж не мне,

Я просто говорю горячее спасибо

За день, который прожит не на дне;

Тут как: либо одно, либо другое либо».

«Тогда я вам скажу спасибо

За ваше к людям отношение,

Такое отношение ибо

Заслуживает уважения.

Не нужно строить клоунаду,

Как будто всё идёт как надо.

Но по привычке я шучу,

Даже когда пришла к врачу», —

Сказала быстро поэтесса,

чтобы избавиться от стресса.

{̶} {̶} {̶} Что ж, продолжу говорить, пожалуй.

Люблю всё знать, но ничему не удивляюсь,

Не удивляюсь, как тузы не жалуй,

От собственного снобства постоянно маюсь.

И сколько граней у фигуры

Моих психических проблем?

У них свои там шуры-муры,

Не контактируют ни с кем.

Вот взять, к примеру, страх:

Страх быть с людьми, страх быть одной.

Где логика в словах?

Сюжет, однако, несмешной!

С собой побыть наедине

Или остаться в тишине —

Это не роскошь, а скорее чудо,

Которое взялось из ниоткуда.

Не понимаю, чего боюсь я тихим днём,

Что даже книги не могу читать;

Не остаюсь и не уверена в своём,

Что стало тяжело стихи писать,

Да и вообще что-либо делать:

Спокойно жить, в реальности существовать.

Плохие сны могут поведать,

Я разучилась радоваться, отдыхать.

Личность хозяина покинула,

Но толком ни к чему не привязалась,

Тревожность быстренько нахлынула,

А личность непривязанной осталась;

Во мраке прошлое и будущее

Окрасилось под гнётом настоящего.

Что в этом мире настоящее,

Где прошлое пало к ногам просящего?

Всегда всё плохо, цвета вовсе нет,

Исчез как яркий, так и серый цвет.

Мнительность и фобии по пустякам

Доходят до глобальной паранойи,

Хранится информация, как хлам,

И иногда всплывает, беспокоя.

Надрессированное поведение

Попало тоже под сомнения.

Сидя без мыслей, тишина пугает,

Ещё пугает мысль о смерти,

От страха до желания плутает,

На глупость подбивают черти.

Но я на это не куплюсь!

Даже когда жука боюсь,

То до последнего борюсь,

Потом в земле с ним належусь.

А, кстати, вот насчёт лежать:

Скучно тонуть только психически.

Не буду этого скрывать,

Сдала я сильно и физически:

Усталость заменила будни,

Нет сил проснуться, сразу встать.

Друзья по духу — это трутни,

Нужно успеть с утра устать!

Конец ознакомительного фрагмента.