Лиличка и губернатор

Софья Лебедева (2024)

Губернатор Мурманской области досиживает на посту третий срок и радостно готовится к отъезду в Москву. Впереди выборы. Роли розданы, ставки сделаны, уже известно, кто будет основным кандидатом — он-то, наверняка, и возглавит область. Он уже повстречался в Кремле с самим и, вероятно, получил его полнейшее одобрение. Фоновая кампания стартует ни шатко, ни валко. Всем ясно, кто победит. Однажды утром сотрудница избирательного штаба КПРФ просыпается в доме будущего ВРИО губернатора…

Глава 1. Снег и пепел.

Все изложенные в произведении события являются плодом воображения автора. Любое их совпадение с реальными местами, людьми, организациями — абсолютно случайно.

И вообще. Уже в первой главе мужик сжигает взглядом пачку бумаг! Подумайте об этом.

На тихой улочке в хорошем, несколько обветшавшем пригородном районе Мурманска было светло, — благодаря фонарям, — но совершенно безлюдно. Здесь стояли хорошие, немного устаревшие дома-коробочки. Богатые люди новых времен такие себе не строили.

В этих двухэтажных особнячках, которые для каких-то советских людей были воплощением мечты, со годами всё стало не так, всё неудобно. Слишком узкие лестницы. Слишком неудобная планировка. В основном здесь доживали свой век конъюнктурщики, которые, постарев, переставали подниматься на вторые этажи — слишком боялись лестниц и переломов. Возможно, именно поэтому по всей улочке светились окна только на первых этажах. Благодаря заснеженным деревьям в палисадниках перед домами вряд ли кто-то мог увидеть, что там происходит на улице.

Дом, возле которого плавно остановился автомобиль, явно был свежеобжит. Было непохоже, что здесь доживают свой век старики — скорее наоборот. Внимательный взгляд легко мог отметить признаки благосостояния владельцев: автоматические ворота, новая ограда, многочисленные камеры и датчики движения…

Из машины вышли трое. Автомобиль уехал, но они ещё немного постояли на улице, прежде чем войти в дом. Спортивный молодой мужчина, как-то неловко поведя плечами, как будто давняя травма сковывала его движения, опустил на снег рюкзак.

В конце концов вперёд прошла женщина средних лет в прелестной короткой шубке. Она на ходу выбросила окурок и стала понятно, почему трое стояли — видимо, все трое ждали, пока женщина курит. Калитка мгновенно перед ней распахнулась — как будто женщина в шубке владела магией и открыла ее взглядом. Конечно, это было не так. Кто-то в доме наблюдал за гостями, кто-то дал команду автоматике дверей.

За женщиной в шубке шел мужчина со светлыми волосами в стеганой куртке. Он не обратил внимания на то, что их третья спутница, еще одна женщина, в пуховике, отстала. Вроде бы она шла за ним — и вдруг вернулась. Мужчина оставил на снегу у обочины свой рюкзак!

Непонятно откуда выехала машина. Женщина в пуховике отпрянула от дороги, поскользнулась, мягко упала в кусты и осталась лежать, не двигаясь. Блондин обернулся, но было непонятно — заметил он, что его спутница упала, или нет. Женщина в шубке выглянула на крыльцо и молча поманила его рукой, украшенной какими-то невероятными кольцами, заметными издалека. Для драгоценностей эти камни были слишком велики. Как бижутерия, они выглядели ещё более ужасно! Тот вариант, когда ужас становится стилем и даже может войти в моду.

Мужчина больше не оборачивался. Он зашел в калитку, пересек дворик, быстро поднялся по ступенькам крыльца и зашел в дом.

В ту же минуту на улице погасли фонари и стало темно… Даже если б кто-то наблюдал за улицей, — но никто не наблюдал, — ему понадобилось бы какое-то время, чтобы к темноте привыкли глаза. Если б этот кто-то, которого не было, обладал лучшим в мире слухом, он услышал бы еще тихий шум автомобильного мотора. Звук, с которым открывается автомобильная дверца. Скрип снега под ногами. Очень тихий вздох. Шаги. Легчайший скрип кожаного сиденья. Тишайший клац, с которым закрывается дверь в салон. Мотор, стоп, снято, машина уехала.

Через минуту фонари на улочке загорелись, а из ворот дома с автоматической калиткой на улицу выскочил светловолосый мужчина. В руках он держал телефон, как будто он звонил кому-то и не мог дозвониться. Мужчина на хорошей скорости пробежал по улочке в одну и в другую сторону. Никого не было. С неба начал падать пушистый снег.

Блондин осмотрел дорогу и кусты, где они всего несколько минут назад стояли втроем. Но он ничего не нашел. Там не было ни женщины в пуховике, ни рюкзака, который он оставил на тротуаре.

Даже если б он был следопытом из книжек про освоение Америки, мужчина не смог бы найти никаких следов на хорошо утоптанном снегу. У него уже покраснели уши, пальцы и нос, но он не замечал холода. Он снова и снова нажимал на своем смартфоне большую кнопку с зеленым значком в виде телефонной трубки: набрать. Имя абонента выглядело, как никнейм инопланетного захватчика. Просто какой-то невнятный набор букв: Лил Пом Бум Оф. Наверное, мужчина быстро записал его, чтобы запомнить, а потом не исправил.

Он посмотрел на телефон, потом дом, откуда торопливо выбежал минуту назад. Там горел свет, двигались тени. Манила к себе гостеприимно распахнутая калитка, которая показалась ему сейчас пастью льва. Блондин не спешил возвращаться в дом и явно не представлял, что ему делать дальше…

Другой мужчина, темноволосый, — тот, что ранее наблюдал за троицей из припаркованного чуть дальше автомобиля, — возможно, тоже думал о том, что ему делать дальше. Возможно — потому что угадать, о чём он думал, было невозможно. С таким лицом он мог бы стать хорошим игроком в покер.

Но он не играл в азартные игры. Он вообще мало чем увлекался, — ну, может быть, коллекционированием… и то. Как коллекционер, он не был изобретателен. Собирал самый востребованный на планете продукт — крупные денежные массы, и то уже не слишком-то увлечённо.

Это был тот самый мужчина, который забрал из кустов девицу в пуховике и положил ее на заднее сиденье своего автомобиля, захватив заодно и рюкзак. Рюкзак он бросил на переднее сиденье, рядом с собой.

Девица не подавала признаков жизни, но была жива. То, что он вообще узнал о её существовании во вселенной, уже было много. Даже слишком много, учитывая разницу в их положении. О, он, конечно, не знал ни её имени, ни возраста, ни других значимых для обычных людей деталей.

Темноволосый мужчина ехал довольно долго, пока прибыл в другую часть города. Девушка так и не пришла в себя. Он занес её в дом, который стоял посреди большого земельного участка с высокой оградой, и бросил на диван. При этом одна её нога осталась неестественно изогнутой, и он машинально дернул ее, выправляя — с таким выражением лица домохозяйка могла бы поправить завернувшуюся скатерть. Девица застонала, но не очнулась. Он дернул бровью и вышел.

В кабинете он достал из рюкзака бумаги и холодно рассматривал их некоторое время, потом чуть-чуть изогнул губы. Это были оригиналы.

Темноволосый поднял пачку бумаг на ладони на уровень своих глаз. Подул. Пф-ф-ф! И бумаги загорелись холодным голубым пламенем. Странно, но оно, казалось, не обжигало ему руку и не давало дыма. Только клочья белого пепла упали на стол. Он подобрал их, машинально растер пальцами, — не то чтобы опасался, что в этом доме кто-то окажется способен восстановить бумагу из пепла, — а потом сдул.

В комнате, которую он называл кабинетом, стоял диван. Он лег на него и мгновенно заснул.

Про девушку в комнате он не забыл.

Он вообще не думал о ней — ни минуты.