Байкал. Истории сибирской старины

Станислав Гольдфарб

Все истории в этой книге обьединяет Байкал. Здесь, в Сибири, его никогда не называли озером – только морем. Об обычаях, событиях и исторических фактах с ним связанных рассказывает автор. В основе материалов многочисленные источники и литература.

Самое крупное хранилище чистой пресной воды на Земле

Байкал — самое крупное хранилище чистой пресной воды на Земле. Ученые оперируют таким количеством, как одна пятая всех мировых запасов. А по объему водной массы Байкал, к примеру, превосходит Балтику.

Байкал расположен почти в центре Азии. Длина береговой линии озера — 2 000 км, длина озера между двумя крайними точками — 636 километров, ширина — 79,5 км. Площадь водного зеркала составляет 21 500 квадратных километров. Из 30 островов (подсчеты Черского и Гусева) самый большой остров — Ольхон. Самый большой полуостров — Святой Нос. Водосборный бассейн Байкала составляет 557 500 квадратных километров. В Байкал впадают сотни рек, ручьев, источников. А из озера вытекает одна-единственная река — Ангара.

Максимальные глубины на Байкале достигают 1 620 метров в средней котловине, 1 423 — в южной, 890 — в северной.

О природе Байкале, его тайнах и могуществе писали в своих записках путешественники и дипломаты, о нем слагали стихи, легенды, предания. Здесь столько удивительного, порой необъяснимого. Взять хотя бы поющие пески. В пустынях и около водоемов они расточают свою особенную музыку. Оказалось, что в Сибири они тоже есть — на Байкале. Н. Волков так описывал это чудо на мысе Турали: «Байкальские поющие пески особенно активизируются во время прибоя, сопровождаемого ветром. Чем дальше затягивалась беседа, тем с большим нетерпением мы ждали таинственный берег. Как только катер сбавил скорость, все обитатели судна высыпали на палубу. Еще издали четко обозначилась золотисто-желтая дюна, занимавшая всю береговую полосу неглубокой лагуны. Одной стороной она полого опускалась в воду, другой, круто взметнувшейся вверх, явно наступала на лес. Часть деревьев была уже наполовину засыпана песком.

Катер опустел, едва приткнувшись к берегу. И, пожалуй, впервые участники экспедиции пожалели, что стояла тихая погода: песок молчал. Но он не остался безразличным к физическому воздействию на него. При ходьбе песок издавал громкий скрип, очень напоминавший скрип кожаной обуви.

Когда же кто-то начал резко загребать его каблуками сапог, скрип усилился и перешел в отрывистый свист. На вертикальные удары палкой песок ответил слабым похрустыванием, очень похожим на хруст крахмала…»

В 1817 году Николай Семивский, автор очень интересной и поучительной книги «Новейшие… повествования о Сибири», написал «Послание с Невы на Ангару», в котором рассказал об одном из катастрофических происшествий на Байкале, когда в один миг под воду ушла гигантская поверхность земли.

…Когда природа там, страдая постепенно,

Стонала, мучилась, терзала все, рвала,

Подземным пламенем себя самую жгла;

И место, где с тобой гулял я над Байкалом,

Трясением земли соделала провалом.

…Низринулась земля, и пропасти открылись;

Но пропасти сии отвсюду наводнились.

На Байкале даже ветры особые. Местные жители каждому дали имя. Баргузин — северо-восточный, Верховик — северо-западный, Сарма — северо-западный, Горный — дующий перпендикулярно берегу, Шелонник — «гулящий» на восточном побережье. С ужасом говорят рыбаки о «толчее», когда на середине озера встречаются разные ветра.

В одном из первых исследований, связанных со строительством Забайкальской железной дороги в 1894 году, были получены любопытные данные о ветрах. Итак, с юго-востока дул «Култук с камня», с юга — Шелонник, с юго-запада — Култук. Вот как характеризовались эти три байкальских ветра в отчете экспедиции по исследованию Байкала: «С юго-западного конца озера Байкал, от селения Култук дует противоположный Верховику ветер Култук. У юго-западного берега он не чувствителен под защитою гор; летом повторяется очень часто, но при значительной силе достигает лишь до половины Байкала; осенью он бывает сильнее и дует через все озеро. Так как при продольных по озеру ветрах волны имеют большое расстояние для пробега, то при этих ветрах они хотя и достигают большой величины, но бывают правильные, крупные и прокатистые… Западный ветер (например, для Мысовой по направлению от Лиственничной) бывает только осенью, но и тогда дает незначительную волну.

Южный (Шелонник) и юго-восточный («Култук с камня»), падая со снежных вершин гор юго-восточного берега от устья реки Снежной по направлению к Лиственничному, обыкновенно сменяют собой ветер горный, исключительно бывают осенью, отличаются непродолжительностью, порывистостью и разводят у северо-западного берега сильную, крупную и частую зыбь…»

Верховик — так называют северный ветер, который дует из долины реки Верхняя Ангара вдоль озера на юг.

В песне «Славное море» воспет могучий ветер Баргузин. Встретиться с ним чаще всего можно в центральной части Байкала. Он дует из Баргузинской долины поперек и вдоль Байкала.

Одним из самых коварных считается Горный. Этот ветер рождается на западе и северо-западе Байкала. Появляется он внезапно, срываясь с гор. И, конечно, Сарма — мощный, самый страшный из байкальских ветров. Он вырывается из долины реки Сарма. Известный байкальский исследователь Вознесенский писал: «Ветер этот отличается не только своей ужасающей силой и продолжительностью, но и тем еще, что он поднимает целые тучи водяных брызг, быстро обледеневающих в воздухе. Эти брызги уносятся сравнительно высоко, так что ими обильно покрываются не только мачты судов, но и весь скалистый полуостров Кобыльей головы (на Ольхоне) как с наветренной, так и с подветренной стороны. Метеорологическая будка, дождемер и мостик, находящиеся на высоте 8—10 метров выше воды, во время Сармы покрываются толстым ледяным слоем».

Байкал оказывает огромное влияние на формирование климата прилегающих территорий. По многолетним наблюдениям, температура зимних месяцев в районе Култука и Лиственничного выше, чем в Иркутске. Так, средняя температура декабря в Лиственничном — 11 градусов, в Иркутске — 17,9 градусов. Температура весенних и летних месяцев, наоборот, ниже. Причина такого расхождения хорошо известна. За лето поверхность Байкала накапливает тепло, а потом осенью постепенно отдает его. Весной же поверхность озера нагревается медленно. И это влияет на понижение температуры.

По данным ученых, Байкал оказывает влияние на территории, находящиеся приблизительно в радиусе 100 километров. «В Верхоленске мы имеем среднюю температуру декабря — 25,2 градуса, тогда как на Ушканьем острове — — 9 градусов. Другими словами, на расстоянии 160 верст мы имеем разницу средних месячных температур 16 градусов. В среднем 1 градус на каждые 10 верст. В действительности разница еще резче, так как единственной причиной, препятствующей распространению согревающего влияния Байкала в направлении на северо-запад, служит мощный, но узкий береговой хребет, поднимающийся крутой стеной по западному берегу Байкала».

Байкал — край минеральных источников. Знаменитые горячие и холодные ключи в Хакусах, Горячинске, Давше, Тункинской долине издревле использовались местными жителями в лечебных целях. В Большереченском и Котельниковском источниках температура приближается к температуре кипения. Известны источники в районе Чивыркуйского залива — Питалевский, Фролихинский, Давшинский, Гаргинский, Томпинский, Алинский, Кулинский.

Температура байкальских источников выше, чем у минеральных источников Кавказа. Разница эта доходит до 27 и даже 46 градусов. К примеру, в знаменитом источнике «Большая речка» в Баргузинском заповеднике температура воды достигает 76 градусов.

Вблизи источников ученые находили уникальные образцы флоры. Известный натуралист и путешественник О. Гусев писал, что «все эти растения и животные были признаны реликтами, сохраняющимися в этих местах уже более миллиона лет, с того исторического периода развития земли, когда в Прибайкалье господствовала теплолюбивая фауна и флора.

М. Г. Попов расценил эти находки как реликты палеоценовой или миоценовой субтропической флоры, сохраняющиеся в этих местах с середины третичного периода, то есть на протяжении 25—40 миллионов лет!»

На Байкале, по данным ученых, 27 больших и маленьких островов. Каждый из них играет свою роль в жизнедеятельности озера. К примеру, «острова Камешек-Безымянный и Голый Кылтыгей являются оригинальнейшими птичьими базарами северного Байкала. Десятки гнезд серебристых (Larus argentatus mongolicus) и сизых (Larus canis heinei) чаек видны на их каменных карнизах. Остров Камешек-Безымянный — гнездовье больших бакланов (Phalacracorax carbo slnensis), единственное на всем северном Байкале. На острове Лохматый Кылтыгей М. Г. Поповым было найдено интересное растение — новый мак с большими белыми цветами, признанный ученым загадочным эндемом Лохматого Кылтыгея. На острове Бакланьем гнездятся тетерева (Lyrurus tetrix) и, что самое интересное, весной бывают страстные тетеревиные тока».

Та часть Байкала, которая находится между Ольхоном и западным берегом, называется Малое море. Продолжением Ольхона считается полуостров Святой Нос. По данным геологов, когда-то они составляли одно целое.

В 70 километрах от Ольхона, на северо-востоке, расположились Ушканьи острова — Большой Ушканий и три Малых Ушканчика — Долгий, Круглый и Тонкий. Названия их ученые связывают с тем, что в старину здесь водилось много зайцев (ушканов). Группа Ушканьих островов находится напротив полуострова Святой Нос.

Окаймляют Байкал хребты, поэтому берега озера высокие, по большей части скалистые, крутые и часто отвесные. Береговые линии Байкала волнистые, вогнутые участки образуют бухты. А выступающие — мысы. Их в Байкале насчитывается до 174.

По западному побережью Байкала идут Приморский и Онотский хребты. Продолжением Приморского хребта является Байкальский хребет. Приморский хребет, гористый, возвышающийся над уровнем Байкала, круто опускается к самому побережью озера. Вершины хребта достигают 1 857 метров абсолютной высоты. Онотский хребет идет к западу от Приморского и является водоразделом рек, впадающих в Байкал, и притоков Лены и Ангары.

Вдоль южного и юго-восточного берега Байкала идет хребет Хамар-Дабан (в переводе с бурятского — Хребет-нос). Хамар-Дабан — водораздел бассейна Байкала и Иркута с одной стороны и Селенги с другой. Вершины этого хребта поднимаются до 2 300 метров абсолютной высоты.

На северо-западе Байкал ограничен Кичерским хребтом. На западе расположен хребет Улан-Бургасы. Вдоль Восточного берега северной части Байкала тянется Баргузинский хребет. Баргузинский хребет — своеобразный водораздел между реками Подлеморья и Баргузинской долины.

Байкал окружен рядом озер, которые здесь называются сорами. Те соры, которые сообщаются с озером небольшими проливами, называют прорвами. Соры на Байкале разные: от небольших до таких, которые насчитывают несколько десятков квадратных метров. Есть и озера, с которыми Байкал связан непосредственно. К примеру, озеро Духовое на 95 метров выше уровня Байкала. Из Духового вытекает одноименная речка, которая несет свои воды в Байкал.

Байкал имеет три залива: Баргузинский, Чивыркуйский и Провал. По величине самый большой — Баргузинский, затем идет Чивыркуйский и, наконец, самый маленький — Провал.

Перешеек, связывающий полуостров Святой Нос с материком, разделяет два крупных залива — Баргузинский (он вдается в материк на 32 км) и Чивыркуйский. Последний описывал Н. Волков: «Вначале дружно согласились с тем, что Чивыркуйский залив — по меньшей мере „осколок Кавказского побережья“ и что, если здесь провести свой летний отдых, не надо будет ехать ни на какой южный курорт. К его достоинствам единодушно отнесли великолепный, густо напоенный ароматами лесов воздух; горячие источники, в которых можно принимать лечебные ванны; многочисленные бухточки и лагуны, глубоко вдающиеся в материк и потому хорошо прогреваемые в летнее время. В этих местах можно сколько угодно купаться и загорать на солнце. Живописные сопки, распадки и горные кручи, прилегающие к заливу, позволяют совершать самые разнообразные прогулки и походы. Не забыты были и ягоды, грибы, дичь, которыми славятся здешние места, а также рыбные богатства Чивыркуйского залива, являющегося одним из крупнейших промысловых районов Байкала».

Полуостров Святой Нос образует и целый ряд небольших заливов (губ) — Онгоконская, Змеиная губа, губа Фертикова.

А вот история о заливе Провал. «Случилось это в канун нового 1862 года. Жители Цаганской степи, привольно раскинувшейся к северу от устья р. Селенги, и прилегающих к ней таежных деревень Дубинине, Шерашева, Инкиной, Кударинской и Оймурской заканчивали последние приготовления к традиционным празднествам. Доваривали крепкие меды, доставали из погребов солености и копчености, специально припасенные для этих дней.

Тридцатого декабря, под вечер, когда многие рыбаки и охотники уже собирались сесть за столы, чтобы проводить старый 1861 год, послышался подземный шум. Но поскольку такого рода явления, вплоть до подземных толчков, здесь повторялись довольно часто, никто не придал этому особого значения. Однако вскоре шум усилился и стал похож на быстро приближающуюся бурю. Вслед за тем раздался первый толчок, и земля волнообразно заколебалась. Сами собой зазвенели колокола на церквах, попадали самовары и скамьи, открылись двери и ворота. А когда от очередного удара избы затрещали и заскрипели, люди в страхе выбежали на улицу.

Быстро наступившая ночь не только не принесла желанного успокоения, а еще больше усугубила тревогу: земля почти все время дрожала мелкой нервной дрожью, что-то невидимое в темноте лопалось и рушилось. О сне и отдыхе все забыли.

Назавтра все как будто улеглось. Но в полдень раздался еще более грозный подземный шум, смешанный с треском и грохотом. Земля начала так вздрагивать и колебаться, что на ней уже стало невозможно стоять. Людей и скот бросало из стороны в сторону. Двадцатипудовые бочки с рыбой перекатывались по дворам. Воздух наполнился криками людей и ревом обезумевших животных. Даже птицы начали падать с неба и старались укрыться в домах и надворных постройках. Почти повсеместно земля растрескалась, и в воздух ударили фонтаны теплой воды, смешанной с песком, илом и грязью. Местами они поднимались до четырех—пяти метров высоты. Вместе с ними, как пробки, вылетали срубы колодцев. Жители деревни Кударинской и одного из степных улусов впоследствии уверяли, что они ясно видели искры и огонь, которые вырывались из-под земли и опалили некоторые постройки. В той же деревне Кударинской во время одного из сильнейших ударов разрушился купол церкви и, упав на обе стороны храма, разрушил боковые пристройки. Часть каменных глыб обрушилась внутрь храма и проломила пол.

В этот роковой день исчезла под водой вся Цаганская степь, занимавшая более двухсот квадратных километров. По словам очевидцев-бурят, в тот момент, когда земля резко осела, байкальская вода поднялась стеной, в трех местах прорвала береговую гряду и всесокрушающим шквалом понеслась по степи. То, что не было разрушено водой, в порошок стерли огромные льдины, пришедшие из Байкала вслед за водяным валом.

Но местами степь опускалась медленно и еще накануне была затоплена теплыми грунтовыми водами. Это значительно уменьшило разрушительные действия байкальской волны. В таких местах затонули сотни юрт, домов и хозяйственных построек. Согласно официальной справке, с которой мы познакомились несколько позже, от затопления Цаганской степи пострадало более одной тысячи трехсот человек. Погибло свыше пяти тысяч голов скота, много хлеба и сена. Кроме того, вода поглотила шестьдесят шесть различных заведений, двадцать шесть кузниц и множество различного домашнего и хозяйственного скарба.

После того, как волнения несколько улеглись, жители прилегающих к Провалу деревень два месяца спали, не раздеваясь, в ожидании новых бед. Одновременно они стали обнаруживать новые «чудеса»: у деревни Инкиной открылся весьма обильный ключ, а болото, занимавшее большую площадь земли около деревни Дубинино, совсем высохло. Единственный ключ, издавна снабжавший водой жителей Арбузовской почтовой станции, также исчез бесследно.

Но, пожалуй, самым удивительным было появление плавающих островов. Горы тундровой земли с лесом и отличными сенокосными угодьями отделились от берега новоявленного залива и начали блуждать в нем по воле волн и ветра. И просуществовали они довольно долго. Когда их прибивало к материку, крестьяне заготавливали на подвижных лугах сено.

С течением времени эти блуждающие острова были разрушены водой и ветром и исчезли.

Немало тревожных минут пережили в те новогодние дни и жители многих населенных пунктов, удаленных от Цаганской степи на сотни километров.

Так, в Иркутске ясно слышали подземный гул, похожий, по словам одних очевидцев, на шум полноводной и быстро текущей реки, а по словам других — на шум кипящей в котле воды. И здесь тоже отчаянно трещали и скрипели дома, разваливались печные трубы, самопроизвольно звонили колокола, бренчала в шкафах посуда. Все кресты на церквах повалились набок и накренились в разные стороны.

Землетрясение, которому обязан своим рождением залив Провал, было слышно на огромной территории в полтора миллиона квадратных километров: от Александровского завода в Читинской области до Нижнеудинска в Иркутской области и от Тунки-Урги на юге до Киренска на севере».

На Байкале существует несколько заповедников. Долгое время в мире, как известно, эквивалентом валюты являлась пушнина. Сибирская пушнина имела огромное значение в экономике России и Сибири, так как ее экспорт являлся важной доходной статьей.

С. В. Бахрушин по этому поводу писал: «Ясак, т. е. сбор мехов в виде дани с туземцев, и десятая пошлина натурой с русских промыслов были, в сущности, сначала единственным, зато чрезвычайно сильным интересом, который привлекал Московское государство на восток и ради которого произведена была оккупация страны: строились города, содержались гарнизоны, заводилось земледелие. По расчетам Котошихина, «соболиная казна», поступавшая из Сибири и из восточных областей Европейской России, достигала грандиозной ценности в 600 000 рублей и составляла около трети тогдашнего доходного бюджета государства. За отсутствием благородных металлов «соболиная казна» до известной степени играла в финансах XVII века роль современного золотого фонда. При недостатке металлических денег меха шли и на жалованье служилым людям, и на награды боярам и духовным лицам, и на подарки иностранным «потентам», и на милостыню восточным церквам. Но главное значение этого фонда «мягкой рухляди» заключалось в том, что он давал возможность правительству сосредоточить в своих руках всю внешнюю торговлю мехами и вместе с тем ссужать московских купцов пушным товаром для торговли. Таким образом, при крайней примитивности тогдашних финансов, слабом развитии денежного оборота и полном почти отсутствии торгового кредита сибирские меха, поступавшие в казну, являлись не только одним из наиболее крупных средств для поддержания колеблющегося московского бюджета, но и одним из важнейших факторов торговой жизни государства, и еще в 1739 г. императорское правительства не считало возможным перевести ясак на деньги из опасения «великого ущерба» казне — «для того, что соболя и прочие звери не без прибыли в торг употребляются».

В середине 17 века только Восточная Сибирь давала 80 тысяч соболей в год, а в целом в России добывалось 200 тысяч зверьков.

Пушной промысел был развит повсеместно. Нельзя сказать, что царское правительство не пыталось его регламентировать. Еще царь Алексей Михайлович Романов, а затем Петр I издавали указы относительно порядка промысла. Но к 90-м годам XIX в. добыча пушнины в Восточной Сибири упала в два раза. В 1910 году во всей России охотники продали всего 27 тысяч соболиных шкурок. Истребление соболя было ускорено резким повышением цен на шкурку с 1900 года. В 1910—1912 годах заготовительная стоимость баргузинского соболя достигла огромных по тем временам цен — 235 рублей в среднем за шкурку и даже 400, а иногда и 600 рублей за наиболее ценные.

Баргузинской соболь считался одним из лучших в мире. Для охраны его был создан Баргузинский соболиный заповедник, а для организации пушносырьевых торгов в Баргузинском уезде действовали две ярмарки — Баунтовская и Улюнская.

Над соболем, который добывался без особых ограничений, к началу ХХ века нависла угроза исчезновения как вида. Единственным выходом из ситуации был полный запрет добычи соболя и создание заповедника. И действительно, такой закон последовал в 1912 году: промысел соболя запрещался повсеместно в течение трех лет. Тогда же Департамент земледелия сформировал три экспедиции для изучения состояния соболя в Восточной Сибири. Один отряд должен был работать на Байкале, второй в районах Восточных Саян и третий на Камчатке. Байкальская экспедиция получила название Баргузинской, поскольку работала на территории Баргузинской долины, где соболь был, как уже говорилось, самого лучшего качества. Возглавил отряд очень известный в России знаток пушного промысла Г. Г. Доппельмаир. В экспедиции было еще четверо участников: Д. Н. Александров, А. Д. Батурин, К. А. Замбелин и З. Ф. Сватош.

21 июня 1914 года участники Баргузинского отряда прибыли в Усть-Баргузин. После непродолжительной подготовки 1 июля на пароходе «Святой Феодосий» экспедиция высадилась в Сосновской бухте на северо-восточном побережье Байкала у западных отрогов Баргузинского хребта. Эти места замечательно описаны прекрасным бурятским писателем Михаилом Жигжитовым. Подлеморье — так любовно звали этот район Байкала русские, буряты и эвенки.

В 1914 году участники экспедиции ушли в свои первые маршруты. Д. Н. Александров отправился вдоль берега Байкала до устья Большой. В его задачу входило исследовать водораздел речек Езовка и Большая. Потом он поднялся к речке Курумкан, прошел долинами речек Таркулика и Одораченка. Один из его маршрутов лежал к устью Большой Черемшанки: исследователю нужно было в итоге оказаться в долине реки Баргузин.

Северные байкальские территории исследовал сам Доппельмаир. А Сватош отправился по долине реки Нергили. Фактически заповедник стал работать с 1915 года. Именно с осени 1915 г. усилиями членов экспедиции на территории будущего Баргузинского заповедника была установлена охрана соболя. Шесть стражников вели наблюдение за местностью.

Исследования продолжались и в дальнейшем. Целью экспедиции было создание будущего Баргузинского заповедника. 17 мая 1916 года постановлением иркутского генерал-губернатора у эвенков изъяли из пользования часть земли, и таким образом был создан сам заповедник и казенный охотничий участок при нем. После многочисленных приключений экспедиция закончила свою работу, а ее участники, за исключением З. Ф. Сватоша и К. А. Забелина, возвратились в Петербург. Последний заведовал охотничьим эксплуатационным участком, а Сватош руководил собственно соболиным заповедником. Они так и остались на всю жизнь преданными этому делу, оба прожили яркую жизнь и последние дни свои провели в заповедных местах.

20 января 1917 года министр земледелия представил в Сенат записку «Об учреждении Баргузинского заповедника».

Общая площадь составила 200 000 га. Одновременно созданный Баргузинский казенный охотничий участок составил 370 000 га.

Баргузинский заповедник расположен на северо-восточном побережье озера, примыкая к баргузинскому хребту. 100 километров побережья Байкала входит в состав этого уникального природного образования. Площадь заповедника составляет в настоящее время 263 200 гектаров, туда входит и трехкилометровая полоса акватории самого озера.