Борьба за обед: Ещё 50 баек из грота

Станислав Дробышевский (2023)

Мы — это то, что мы едим. Но мы — ещё и способ добычи пищи. Миллионы лет наши предки искали фрукты, ловили рыб, охотились на птиц и зверей, а иногда пытались и сами не стать чьим-то обедом. Вся наша жизнь вертится вокруг еды. Даже чувство удивления, способы общения, ритуалы — всё это либо проистекает из желания поесть, либо сопровождается пиром. Благодаря анализу изотопов углерода и кислорода из почвы и ископаемых зубов мы знаем, какие животные жили в каких местообитаниях — заросших деревьями или травой, сухих или влажных. Как пращуры вели свою борьбу за обед — об этом расскажут 50 невыдуманных историй. Современная наука может многое рассказать о жизни в прошлом. А потому каждая байка сопровождается расследованием, повестью о том, откуда учёные узнают о давно минувшем. Главное, что мы узнаем при рассмотрении этого удивительного калейдоскопа, — древние люди были разными. Кому-то из них не везло, но те, что были лучше — сильнее, умнее, добрее — всех, выживали, плодились и стали нашими предками. Мы — потомки самых лучших предков, а это повод стараться быть лучшими предками для своих потомков. Самая интригующая композиция — цепочка следов гигантского ленивца, шедшего на двух ногах, за которым гнался человек. Часть человеческих отпечатков находится внутри следов ленивца: человек шёл шаг в шаг со зверем, подстраиваясь под его темп.

6. ХАДАР

ДОЖДЬ

(ЭФИОПИЯ; 3,21 МЛН Л.Н.)

Над равниной повисла духота и тишина. Быстро заходящее солнце бросало последние косые лучи на кусты и низкие деревья. Ночные насекомые ещё не проснулись, а дневные уже затихли. Другие животные тоже готовились ко сну. Несколько густых птичьих стай, закрывая темнеющее небо, обгоняя друг друга, отправились на ночёвку. Поперёк саванны по глубоко втоптанным тропам потянулись бесконечные косяки слонов — из болот, в прохладе которых они спасались днём от жары, под деревья, где ночью можно спасаться от комаров.

Пора была устроиться на ночь и большой семье австралопитеков. Девять взрослых самцов и самок, а также трое подростков и пятеро детёнышей — ночь застала их далеко от леса. Днём небо затянули облака, солнце не пекло, и группа, не страдая от жары и увлёкшись поиском зерна и клубней, ушла далеко от родных кущ в буш. Тут не было высоких раскидистых деревьев, на которых так удобно вить ночные гнёзда. Слишком поздно осознав свою оплошность, вожак-отец повёл родных в самое защищённое место в ближайшей округе — глубокий тенистый овраг, борта которого местами обрывались вертикальными песчаными стенами, а местами густо заросли травой и кустами. Местами на дне оврага образовались старицы со стоячей водой. Около этих бочагов выросло и несколько невысоких кривых деревьев. Место было не самое лучшее — у берега среди камышей запросто можно напороться на крокодила или гигантскую выдру, а в непроглядных кронах мог ждать своего ужина питон или леопард. Но выбор был невелик — на открытой местности ночь пережить невозможно; где-то уже начинали подвывать гиены, а один раз из быстро наползающей тьмы донёсся рык саблезубого тигра.

Вожак первым осторожно вошёл в густую тень оврага и долго внимательно прислушивался и приглядывался. Из-за его спины насторожённо следили за ним младшие братья и жёны. Самки, хуже знакомые с местностью, а потому более обеспокоенные, держали за руки испуганных, притихших детёнышей. Всё было спокойно. Вожак задумчиво взял длинную палку и рассеянно, вроде бы бесцельно пошевелил ею в траве под ближайшим деревом. Ничего не последовало.

Всё более решительно группа углублялась в овраг. Детишки временно ожили и даже попытались начать возню, но игры были пресечены всё ещё настороженными, а потому строгими мамашами. Они залезли на корявые ветви низкого деревца и умостились там. Самцы улеглись внизу. Довольно быстро все успокоились и затихли.

С равнины из-за краёв оврага уже вовсю неслись звуки бурной ночной жизни. Какие-то хищники громко торжествовали победу на кем-то несчастным, кто стал их сегодняшним блюдом. Но в пределах тесного каньончика царило спокойствие.

Небо окончательно потемнело. Даже звёзд не было видно. На горизонте непроглядную ночь разорвала молния — там пошёл ливень, собиравшийся весь день. Но австралопитеков это уже не беспокоило — они мирно спали…

Улики

Бóльшая часть восточноафриканских австралопитеков известна по весьма фрагментарным останкам — изолированные зубы, куски челюстей, обломки длинных костей. Оно и немудрено: многочисленные хищники и падальщики старались не оставить шансов современным палеонтологам. Оттого-то находка мало-мальски целого скелета австралопитека — всегда огромная удача. Тем более сенсационным стало обнаружение в 1975 году сразу нескольких скелетов в Хадаре. Группа получила каталожный номер AL 333 и шуточное прозвище «Первое семейство» — так в США называют семью президента. На протяжении многих последующих лет было откопано 257 костей и зубов от семнадцати индивидов. Группа включала девять взрослых, трёх подростков и пятерых детёнышей. Среди останков почти половину составили черепа и зубы, среди прочего нашлись позвонки, длинные кости, почти целые кисть и стопа. Правда, все кости оказались сильно разломанными, зато их очень много.

Фактически антропологи получили в свои руки сразу целую семью австралопитеков. Все они, судя по всему, погибли одновременно, причём именно тут, ведь иначе мелкие косточки кистей и стоп не сохранились бы в одном месте. Подобные находки случаются крайне редко, а для австралопитеков это вообще единственный известный случай.

Такое богатство должно иметь своё объяснение. Возможны, конечно, разные варианты произошедшего. Крайне сомнительно, что причиной была эпидемия или отравление: разновозрастные и разноразмерные индивиды не могли умереть разом в одном месте, заболев или съев чего-то не того. Очень маловероятна и вина хищников, они не смогли бы устроить столь тотальный геноцид (хотя некоторые кости имеют следы погрызов, ведь, судя по выветренности, останки некоторое время лежали на поверхности земли). Были бы это более поздние времена, можно было бы предположить массовое убийство, ведь такие прецеденты известны для неандертальцев и кроманьонцев, но австралопитеки не использовали орудий труда и не охотились. Убить руками и зубами одного-двух из конкурирующей группы они бы смогли, но как бы они умудрились уложить почти два десятка? И уж совсем невероятно захоронение: до таких премудростей не хватало ещё больше трёх миллионов лет.

Импала Aepyceros melampus

Стало быть, случился некий разовый катаклизм. Отложения, в которых залегали кости, во-первых, содержат в себе остатки древней почвы с корнями, а во-вторых, судя по всему, были намыты водой в какое-то углубление. Видимо, произошло катастрофическое наводнение. Подобные события не так уж удивительны в Африке, где порой мощнейшие ливни враз наполняют сухие до того овраги, превращая их в бурные потоки. Вода быстро режет сыпучие отложения, отчего стены подобных русел часто бывают весьма обрывистыми, так что выбраться из них может быть очень сложно даже для очень ловких животных. Видимо, именно такой внезапный потоп и погубил группу австралопитеков, заночевавших в овраге — на своё несчастье и счастье антропологов.

Про австралопитеков, их поведение и окружавшую их действительность мы знаем достаточно много из исследований древней флоры и фауны, а также по палеодиетологическим анализам. Грацильные австралопитеки Хадара принадлежали к поздней версии вида Australopithecus afarensis. Они были некрупными — ростом от метра до полутора, с несколько коротковатыми ногами и удлинёнными руками, коренастым телом и, судя по расширенной в нижней части грудной клетке и широкому тазу, большими животами. В отличие от ранних австралопитеков, грацильные лишь примерно на половину питались плодами и листьями деревьев, а на другую — травянистыми растениями открытых пространств. Из-за этого в их эволюционной линии постоянно увеличивались задние жевательные зубы — премоляры и моляры (в последующем часть их потомков — парантропы — зашла в этом отношении в губительную специализацию и в итоге вымерла).

О семейном устройстве австралопитеков мы догадываемся по нескольким признакам. Во-первых, это состав «Первого семейства»: группа включала нескольких взрослых самцов, а значит, это не был гарем. Во-вторых, это вполне умеренный половой диморфизм — уровень различий самцов и самок, а также небольшие размеры морд и клыков; стало быть, внутригрупповая и межсамцовая агрессия были снижены. В-третьих, это изотопы стронция в эмали зубов из южноафриканского Стеркфонтейна: у самцов они накапливались в одной и той же местности с рождения до смерти, тогда как половина самок меняла место жительства; подобная патрилокальность — привязанность к месту самцов и непривязанность самок — типична для горилл, шимпанзе, парантропов, неандертальцев и большинства групп современных людей.

Как ни странно, мы знаем и многие бытовые моменты жизни австралопитеков. Например, то, что самки при ходьбе держали детёнышей за ручку, — не догадка, а факт, вытекающий из удивительной синхронности двух цепочек следов в танзанийском Лаэтоли. Ночёвка на деревьях известна не только из поведения современных обезьян, но, как уже говорилось, из переломов на скелетах афарских австралопитеков «Кадануумуу» и «Люси», а также плечевой кости AL 333–107 одного взрослого из «Первого семейства». Руки австралопитеков имели ещё массу древолазательных адаптаций, тогда как ноги были уже полностью наземными, а стопы потеряли хватательную способность: большой палец был уже прижат к остальным, а продольный и поперечный своды полностью сформировались. А ведь при лазанье по деревьям стопа куда важнее руки, сила тяжести-то тянет вниз. Между прочим, у шимпанзе крупные и тяжёлые самцы предпочитают спать невысоко на толстых сучьях, чтобы не так больно было падать, в отличие от самок, предпочитающих безопасность на большой высоте.

Такина Budorcas churcheri

Слон Река Elephas recki

Вокруг австралопитеков бурлила жизнь. В том же слое DD-2, где найдены останки несчастливого «Первого семейства», обнаружены кости множества животных. Заросли с треском проламывали странные слоны-дейнотерии Deinotherium bozasi с загнутыми вниз бивнями на нижней челюсти, а в более открытых местностях бродили похожие на современных слоны Река Elephas recki. В буше прятались здоровенные примитивные кабаны Notochoerus euilus с огромными бивнями и костными выростами под глазами, предки современных кистеухих свиней Potamochoerus afarensis (они же Kolpochoerus afarensis), винторогие лесные антилопы Tragelaphus kyaloae и лосеподобные короткошеие жирафы Sivatherium maurusium. На опушках отслеживали хищников стада оранжевых импал Aepyceros: самые рогатые самцы охраняли гаремы самок, тогда как молодые и невезучие собирались в группы холостяков. На буграх среди высокой травы застывали высоконогие бубалы Damalops denendorai, а на участках с короткой травкой паслись бесчисленные газели Gazella. Поближе к воде держались примитивные быки Ugandax coryndonae с короткими, почти прямыми, закинутыми назад рогами, а также водяные козлы Kobus hadarensis и K. oricornus. В более глубоких водах лежали бегемоты Hippopotamus coryndoni и H. afarensis. Каменистые холмы облюбовали толсторогие носатые родственники коз такины Budorcas churcheri. Крайне редки были пряморогие ориксы Oryx deturi (они же Praedamalis deturi). Над всеми ними возвышались мелкие жирафы Giraffa pygmaea, средние Giraffa stillei и большие Giraffa jumae. На равнинах паслись белые носороги Ceratotherium и трёхпалые лошади-гиппарионы Eurygnathohippus hasumense. Обезьян можно было встретить как в лесах, где по ветвям прыгали здоровенные лесные колобусы Rhinocolobus turkanensis, так и в степях, где ещё более огромные гелады Theropithecus darti переходили на травоядность и становились главными конкурентами австралопитекам.

На всех этих зверей охотились саблезубые Dinofelis petteri и Megantereon, пятнистые гиены Crocuta deitrichi, в воде наводили страх гигантские выдры Enhydriodon, а бесшабашные медоеды Mellivora benfieldi игнорировали всех.

Литература

Behrensmeyer A. K., Harmon E. H. et Kimbel W. H. Environmental context and taphonomy of the A.L. 333 Locality, Hadar, Ethiopia // Abstracts for the 2003 Paleoanthropology Society Meetings.

Harmon E. H., Behrensmeyer A. K., Kimbel W. H. et Johanson D. C. Preliminary taphonomic analysis of hominin remains from A.L. 333, Hadar Formation, Ethiopia // Abstracts for the 2003 Paleoanthropology Society Meetings.

Radosevich S. C., Retallack G. J. et Taieb M. Reassessment of the paleoenvironment and preservation of hominid fossils from Hadar, Ethiopia // American Journal of Physical Anthropology, 1992, V. 87, pp. 15–27.