День спасителя планеты

Станислав Лопатин (2024)

Живущий в будущем герой рассказа попадает в ситуацию, которая заставляет задуматься, на кого на самом деле работает искусственный интеллект и найдется ли ему достойный противник.

Под восторженные крики и аплодисменты над городской площадью из множества сверкающих огоньков расцветали красочные букеты, вспыхивали то фигуры животных, то птиц, то дельфинов и китов. Финал десятиминутного фейерверка поразил всех. Огромный, почти во все ночное небо искрящийся «водопад» переливался всеми цветами и почти доставал до толпы, отчего захватывало дух не только у детей, но и у взрослых. Под торжественные фанфары диктор объявил о начале празднования Дня спасителя планеты. Вернее сказать, подготовки к нему, которая займет неделю — столько нужно для набора участников, достойных стать героями в этом году.

— Кульный фейерверк, да, ма? — одиннадцатилетний Крат от восхищения сильно сжал ладонь матери, глядя на последние гаснущие огоньки.

— Кажется, в этом году организаторы превзошли себя, — согласилась она. — Можешь отпустить меня? Мне больно.

Крат отдернул руку, и Диана, втянув воздух от боли, поправила лямку городского рюкзачка, которая съехала у нее с плеча и сбила повязку под рубашкой. Она хотела повернуться к мужу другим боком, но Викентий успел заметить проступившее пятно крови.

— Как же неудачно поменяли нейрокапсулу. Говорил же, сделай в виде сережки — там все основные функции есть. Остальные, например, сон по заказу, оптимизация семьи, лайф-навигатор — от лукавого. Ну зачем тебе советы искусственного интеллекта? Он же никогда не поймет живых людей.

— Не начинай, пожалуйста. Это же все из разряда «Рекомендуется». Подруги пользуются, никто не жаловался. И главное, несгораемый балл. Носить одну и ту же сережку не хочу. А насчет раны не беспокойся, милый, уж как-нибудь переживу.

— Облом с хайпом. Видосик бы, — Крат еще раз попытался включить ультрафон и с сожалением вздохнул.

— Чтобы друзьям послать? — понял отец. — Да, не повезло им с родителями, а то бы тоже пришли. Свободное перемещение заслужить надо. А технику заглушили для безопасности — заботятся о нас. Меня вот беспокоит, как ты разговариваешь. Конечно, я стар — 42 года как-никак, поэтому не всегда тебя понимаю. Но учись грамотно разговаривать и писать, тогда сможешь получить престижную работу в социальном департаменте.

— Пап, да я по языку круче всех в классе. Трушно.

— Что?

— То есть правда, — хмыкнул сын. — Вот непонятливый…

— Так, чего ты улыбаешься? Придем домой — проверю.

— Сдам зачет — купишь мне игровой модуль «Мега Т-Икс-200». Договорились? — Крат хитро взглянул на отца. — Вау, наконец-то нормуль погамаю.

— Не погамаешь. Я не могу купить то, что стоит больше моей годовой зарплаты. Не доставай меня своим чертовым модулем! Забудь про него! — гаркнул отец и, стыдясь своей несдержанности, отвернулся на мерцающие уличные экраны с поздравлениями на разных языках.

Тонкий серебристый браслет на руке Викентия издал противный писк. Диана испуганно схватила мужа за руку:

— Вик, прошу, успокойся. Ты что так разволновался из-за ерунды… Как бы не сняли без предупреждения балл с нашей семьи.

— Все в порядке, Ди, — Викентий набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. — Смотрите, я спокоен, — проводил он недобрым взглядом вынырнувший из ниоткуда полицейский электрокар. — Вот только сильно захотелось есть… Ты же знаешь, так бывает, когда понервничаю.

— Знаю, потому в который раз прошу, пройди обследование. Хотя бы ради нас. В канун праздника все специалисты принимают бесплатно.

— Лучше не будить лихо. Эти что-нибудь да выищут, не сомневаюсь, а потом меня как малопригодного сотрудника понизят в должности. Было бы что-то не в порядке — капсула уже сработала. Мне просто надо заправиться посущественней — и все пройдет. Так, что у нас сегодня на ужин? Хотя не говори, догадываюсь.

Котлеты из растительного мяса и лепешку из перемолотых опарышей семья ела молча. Продукты хоть и второго сорта — иногда попадались остатки твердых оболочек личинок — в целом были довольно сносными, но отнюдь не праздничными.

— Хочется вспомнить вкус детства, — Викентий отложил вилку. — Почему мы все время должны есть ползающих по земле гадов. Может, расщедримся и пожарим настоящий стейк? Так и представляю его ароматным, с корочкой.

— Какая глупая идея, — фыркнула Диана. — Ты же понимаешь, что это слишком дорогое удовольствие. А как же банковские надзиратели? Им же надо обосновать покупку. И что скажут соседи? Вдруг нас начнут игнорировать и сторониться.

— Стейк из свинины? Фу, гадость, правда, ма? — сморщился Крат. — Животных есть — не только отвратительно, но и вредно. Так кураторша нашего отряда Юнзапа говорила.

— Сын, я ничего не имею против идей движения Юных защитников планеты. Но хотелось, чтобы и ты узнал мир таким, каким я его видел и чувствовал… Ладно, понял вас, будем и дальше есть червей. Кстати, как дела у вас в отряде?

— Нормуль. Мы составили список спасителей в нашем районе. Пап, почему в претенденты чаще попадают пожилые?

— Ну, кто работать не в состоянии, могут только так отдать долг обществу. Заслуженные граждане спасают планету — ими гордится надо.

— Да ладно, гордиться старперами? Фу, кринжово как-то. Вот выплаты за них — нормуль.

— Опять ты за свое! — Викентий шумно поднялся из-за стола. — Так, я обещал тебе устроить проверку. Идем — напишешь диктант.

Девять из десяти продиктованных сложных слов Крат абсолютно верно набрал на своем ультрафоне с выключенным правописанием. Подвело последнее — «чувствовать».

— Вот видишь, третью букву пропустил. Запомни, в каждом слове все буквы важны, — отец праздновал в душе маленькую моральную победу в споре с сыном, закрепив его ошибкой свою правоту.

— Думаю, «в» здесь не нужно писать. Зачем? Ее все равно не слышно. Без нее слово станет легче, — не смирился Крат с поражением.

— А вот и нет. Без этой буквы не образовать производных слов… Или образовать? — Викентий замер в нерешительности, прокрутив в голове варианты. — Получается, от нее можно легко отказаться?

— Как и от всего лишнего, что больше не имеет значения, — юное поколение предвкушало успех своего авантюрного выпада.

— Возможно, ты прав. Но любые изменения в языке могут иметь последствия, как лингвист тебе говорю… Хотя, на первый взгляд, нет ничего особенного.

— Да-да-да, ты живешь в прошлом, папа.

— Хм, какой поворот… Смутил отца. Пожалуй, завтра же направлю письмо в академию с предложением. Тем более что это укладывается в новый тренд. Мы получили задание как можно сильнее упростить язык.

— Круто! Значит, я прошел диктант! — торжествовал Крат. — С тебя мегатикс!

— Во-первых, молодой человек, я ничего не обещал. Во-вторых, ты допустил ошибку — загляни в словарь, — отец опустил его с небес на землю, но продолжал размышлять. — Ну надо же, можно писать как слышишь: «чуство», «чуствовать», «чуствительный»… — внезапно Викентий охнул и схватился за сердце. — Что-то я плохо себя чувствую.

Увидев побледневшее лицо мужа, Диана расстегнула ему рубашку и попросила сына намочить холодной водой полотенце. Грудь обволокло прохладой, и боль постепенно стала проходить. Однако на браслете Викентия замигал огонек.

— Потерпи, Вик, о твоем состоянии уже известно в медцентре. От нас требуют оставаться на месте — сейчас кого-нибудь пришлют, — Ди растерянно улыбнулась и развела руками в ответ на удивление, возникшее на лице мужа после ее слов. — Просто знаю об этом вот и все.

Вместо врачей подъехали полицейские в полной боевой амуниции и вызвали Викентия, поинтересовавшись, в состоянии ли он спуститься. Коп из машины показал стоявшему под дождем больному повестку на электронном планшете:

— Распишитесь, пожалуйста. Завтра вы обязаны явиться к кардиологу. В противном случае — штраф. Просто обязан предупредить.

Полицейский дождался, когда отпечаток пальца совпадет с данными биометрической системы, и откозырял:

— Желаю выздоровления, гражданин.

Полное обследование в медицинском центре заняло полчаса. Диагностический комплекс просканировал сердечно-сосудистую систему и заодно проверил все жизненные функции. Пробежав глазами по полученному результату, неразговорчивый врач сделал отметку о прохождении осмотра и молча, ничего не объясняя, показал пациенту на дверь.

Викентий вышел из центра в некотором замешательстве. Что в электронную карту внес кардиолог, узнать не удалось. Информация с пометкой «Врачебная тайна» оказалась запаролена. Запрос на ее раскрытие в регистратуре отказались принимать. Нельзя, мол, вторгаться в работу лечащего врача, который лучше знает, что нужно для пациента.

Неизвестность всегда рождает тревогу и норовит уколоть прямо в сердце. Пришлось перестраховаться и ехать домой на такси, потратив последний разрешенный в этом месяце вызов. Надзирательная система жестко лимитирует расходы — не покутишь. Зато и не обнищаешь. Без вопросов — только самое необходимое. Единый банк анализирует покупки прошлые, настоящие и планируемые. Его лозунг — древнее изречение «Каждому свое» — даже малыши в детсадах заучивают дополнительно на латыни: «Suum cuique».

Беспилотный электрокар службы такси пожелал удачи приятным женским голосом и покатил на новый вызов. Викентий приложил палец к изрядно замызганному дисплею биометрического домофона, но домой его не пустили — дверь не открылась.

«Пока глобально чистим планету, не замечаем грязи под носом», — распирало его от возмущения. Придется вызывать мастеров для чистки электроники, а сейчас добираться домой старым детским способом. Хорошо, еще не так холодно и открыты окна в подъезде на втором этаже. Построенной как бы временно пятиэтажке, названной в честь главного любителя кукурузы в мире, уже пошел второй век, а козырек над подъездом до сих пор крепкий и взобраться на него не составило труда.

— Милый, ты чего такой запыхавшийся, бежал, что ли? — со смехом встретила Диана тяжело дышавшего мужа, но его мрачное настроение быстро сделало ее серьезной.

История с медосмотром ей тоже показалась подозрительной. Действия кардиолога были не понятны — ни консультаций, ни назначения.

— Значит, все в порядке, милый. Если что-то обнаружили, то уже сказали бы, — сделала вывод Диана, стараясь успокоить нервничавшего мужа.

— Ладно, поверим… А ты что, собираешься на работу? — Викентий удивился, заметив деловой пиджак на жене. — Ди, погоди, сегодня не твоя смена.

— Наша компания нуждается только в тех сотрудниках, которые больше времени будут отдавать работе, а не семье. На мое место целая очередь из желающих за забором. Мне нужно оправдать доверие начальника и взять на себя больше обязанностей, — как робот выдала Диана и сама смутились из-за этого.

— Ди, это что было? Вот не ожидал от тебя, — Викентий обхватил ладонями лицо жены и внимательно посмотрел в ее глаза. — Так, кто заставляет заучивать эту мерзость, скажи, и я разберусь с ними, — он поцеловал супругу в губы и нежно обнял. — Как твоя рана, еще болит? — Вик осторожно провел ладонью по плечу.

— Нет, уже не болит. И нет ничего особенного в том, что я просто ответила на твой вопрос, как могла, — вывернулась из его объятий Диана. — Кстати, тебе тоже не мешало бы посетить свою работу. Возможно, оттуда все время шлют сообщения, — показала она на мигающий браслет мужа.

Верно, сообщения были с работы. Потеряли, что ли? Вроде бы всем известно, что в день медосмотра положен отгул. Или что-то стряслось? Все присланное Викентий по старинке вывел на дисплей. Руководство научной ассоциации то интересовалось здоровьем, то подтверждало отгул, то требовало срочно предоставить доступ к документам. Больше всего удивила последняя фраза: «Завтра можете не приходить».

Неприятный холодок пробежал по спине Викентия. Все изменилось, и, кажется, он один не знает, что именно. Ни единого намека. Его начальство чрезвычайно вежливо отвечало на звонки и старательно уходило от ответа на прямые вопросы.

Следующей неожиданностью стало обнуление цифрового счета. Единый банк об этом предупредил, как о чем-то несущественном, и извинился за некие временные технические трудности, издевательски выразив надежду на дальнейшее сотрудничество. «Словно готовятся стереть меня отовсюду», — не на шутку испугался Викентий.

Пришедший со школы Крат застал его сидящим за рабочим столом в полном отчаянии. Сын привык использовать любые ситуации в своих интересах. Но сейчас никакой выгоды не видел. Жалкий вид вечного противника в спорах вызывал одновременно отвращение и сочувствие. Последнее перевесило, и мальчик просто обнял отца, шепчущего как в бреду: «Как же так? Жил по законам, никому не перечил, глобальное потепление не отрицал, три года в армии отслужил, был в антиваксерском походе, заслужил социальные баллы для нормальной жизни. За что? Какая-то чудовищная ошибка. Да, скорее всего, ошибка».

— Папа, хватит. Успокойся, — сын растормошил его за плечи, но это не помогло. — Ладно, использую запрещенный прием… Пап, пусть мне тоже вошьют капсулу, как маме, надоел детский браслет. Буду в уме решать сложные уравнения и знать обязательные языки без словарей…

— Нет! Ни за что! — очнулся отец. — И это запрещено — тебе еще нет восемнадцати. Жаль, мама умчалась на работу, а то бы подтвердила, что тоже против. Твой мозг еще…

–…не готов, он развивается. Да знаю я. А наша кураторша говорит, что запрет устарел и надо идти в ногу со временем.

Конец ознакомительного фрагмента.