Черт-те что

Станислав Лопатин (2024)

На дворе лето 1972 года. В стране стоит небывалая жара. А в жизни советских семей происходит самая настоящая чертовщина.

Очередь к кассе в хлебном отделе еле двигалась. А потом старый аппарат у необъемной продавщицы, похожей на пышку, перестал пробивать чеки — лента закончилась. Хозяйке отдела по понятным причинам было трудно покинуть свой пост. Поэтому она сложила руки и невозмутимо ждала, когда ей притащат новый рулон. Взрослые покупатели нервно переминались с ноги на ногу и смотрели на часы — обеденное время не резиновое. Но продавщице было все равно, она и так на работе.

Серый поднес к носу еще теплую буханку ржаного хлеба. Такой вкусный запах исходил от нее, что просто не было сил удержаться. Он призывал: «Всего кусочек. Ну, ладно, два. Ты же все равно меня купишь». Мальчик сжал в кулачке шестнадцать копеек и кивнул белобрысой головой: «Ну да, конечно, куплю». Ждать не было сил. Еще одно мгновение — и кусочек хрустящей корочки оказался во рту.

Винтик и Хомяк с мольбой поглядели на Серого, но тот прижал к себе буханку, всем видом показывая, что не собирается делиться. Тогда друзья, недолго думая, последовали примеру и тоже надкусили свои покупки — девятикопеечную сдобную булочку с коричневой «шапкой» и медовый коржик за десять копеек.

Все трое пришли шиковать на деньги, которые у них появились после сдачи в прием стеклопосуды нескольких случайно найденных пустых бутылок из-под лимонада. Всего-то надо было смыть этикетки. Что ребята и сделали в ведре с грязной водой, удачно стоявшем без присмотра неподалеку.

Продавщица с третьей попытки зарядила ленту в кассовый аппарат и заметила жующих мальчуганов.

— Вы что, сюда есть пришли? Вас родители не кормят? А ну, прекратите, сначала купите! — прикрикнула она, чем привлекла внимание всех вокруг.

Бабки как по команде заохали и заворчали, тетки неодобрительно покачали головами. Лишь мужчины продолжали торопить продавца быстрее отпустить их. Но один, который не стоял в очереди, недобро уставился на мальчишек. Он был похож на бродягу: грязные непричесанные волосы, на которые небрежно насажена черная фетровая шляпа, мятые серые штаны и красная рубаха с подтеками от пота. Свиноподобное лицо с маленькими хитрыми глазками вызывало неприязнь.

— Неправда, нас кормят, — сказал Серый, дожевывая корочку, и важно выложил перед кассиром монеты. — Денег у нас много. Вот, возьмите.

Расплатившись, троица вылетела из универсама на улицу с веселым хохотом.

— А видели глаза толстой продавщицы? Думала, что не заплатим и придется нас ловить. Интересно, пацаны, посмотреть, как она бегает. А я ей — десюльник и сдачи не надо, — восторгался собой Винтик, прозванный так своим отцом за интерес к конструкторам и любовь к мультфильму про Винтика и Шпутника — веселых мастеров. Но это для узкого круга. Для широкого он был Виталиком.

— Да уж, прямо богатей — копейку не взял. Сейчас к моим двум прибавил бы — и могли бы стакан кваса купить и хлеб запить, а то пить очень хочется, — облизнув сухие губы, сказал Серый, его ровесник и сосед по подъезду, или Сережа — для семьи.

— Хотите, я угощу? — неожиданно расщедрился Хомяк. — Двух кружек кваса нам хватит? Смотри, голытьба, — крупноватый, почти на голову выше сын семьи Хомичевых из соседнего дома потряс мелочью, вынутой из кармана брюк. Он уже закончил первый класс и считал, что шорты, как у его друзей-подготовишек, годятся только для малышни.

— Ого, откуда? — поинтересовался Серый.

— Пока вы сдавали тару, я нашел одну бутылку с какой-то запиской на дне. Ее вытряс, но не читал. Ну, не смог прочитать — много слов. Бутылку отнес в приемный пункт. А что? — удивился Хомяк.

— Ты нам ничего не сказал. А мы как бы все делаем вместе, забыл? Или ты уже слишком большим стал?

— Но я же ничего не затарил. Вот, хотите, возьмите себе, мне не жалко, — протянул Хомяк мелочь друзьям.

К магазину вырулил ЗиЛ, который притащил желтую бочку с надписью «Квас». Водитель отцепил ее на жарком пяточке. Продавец в белом халате наскоро создавала себе тент из тряпок. Оценив набежавшую толпу сделала вывод: «Тут и на полтора часа не хватит».

— Ладно, все в порядке, — Винтик похлопал Хомяка по плечу. — Пацаны, квас привезли, айда пить.

— Побежали, — поддержал его Серый.

Июльское солнце жарило так, что растапливало под ногами асфальт. Холодный квас в таком пекле — просто мечта. Радостные дети заняли длинную очередь. Но вскоре надежда добраться до крана с напитком растаяла из-за мелькавших впереди многочисленных бидончиков и авосек с трехлитровыми банками.

Коржик с булочкой закончились быстро, и все внимание перешло на ржаной хлеб. Серый буркнул, что не отдаст оставшуюся половину буханки. Тогда ребята стали обсуждать, во что бы им потом поиграть — в чижика, городки или в ножички. Разгорелся жаркий спор. Хомяк вспомнил, что ему недавно подарили мяч. Только он начал про это говорить, как его за кудрявые волосы схватил невесть откуда вынырнувший оборванец из магазина.

— Отдай, что забрал у меня… Пожалуйста, — мужчина в красной рубахе и фетровой шляпе улыбнулся, оголив свои гниющие зубы.

— Ничего я у вас не брал, — возмутился Хомяк, стараясь освободиться от мертвой хватки ужасно пахнущего незнакомца.

— Верни мою бутылку! А то тебе хуже будет!.. Вам всем! — оборванец показал пальцем на каждого из мальчиков.

— Товарищ, что произошло, пацаны набедокурили? — попытался вмешаться один из прохожих, спешивших с обеда на работу.

— Тебе больше всех надо? Иди, куда шел, — злобно вылетело из гниющего рта. — Это мое дело. Я сам разберусь с ворами.

— Вообще-то, ворами милиция должна заниматься. Черт знает что происходит, — обиженно махнул рукой прохожий и пошел дальше.

— Вот именно, — победно сплюнул оборванец на разорванное подобие ботинок, которые, кажется, давно потеряли подошвы.

— У меня бутылки нет, я ее сдал. Хотите, деньги за нее отдам? — предложил сделку Хомяк.

— Бутылку!!! — взревел мужик и всего одной рукой — откуда такая силища — приподнял его над землей за волосы.

Чтобы спасти корчившегося от боли друга, Винтик с Серым пошли на хитрость.

— Дяденька, мы все вернем, правда-правда, только отпустите его, — громко заканючили они, выискивая среди озиравшихся прохожих тех, что могли бы за них заступиться.

Очереди не было дела ни до кого — она штурмовала бочку, в которой вот-вот закончится квас. А проходившие рядом дяди и тети старательно не замечали инцидент.

— Не верю! А готовы поклясться… собой? — сощурились глазки на свиноподобном лице.

— Ага. Да-да, конечно, — закивали ребята с серьезными лицами.

— Ну, я жду, — тот протянул руку, впившись в детей цепким взглядом.

Серый не растерялся, сунул ему оставшийся хлеб и сказал:

— Вы, наверное, не бутылку, а записку ищите? Мы ее спрятали внутри.

— Так вы тоже про записку знаете? Ладно, по рукам. Давай скорей ее сюда, — нетерпеливо схватил бродяга протянутые остатки буханки.

Освободившийся Хомяк отпрыгнул назад от странного человека, покрутив пальцем у виска. Мужчина в это время быстро распотрошил весь хлеб и взвыл страшным хриплым басом:

— Обман! Обман!

Он с грозным видом двинулся в сторону мальчишек, которые только сейчас заметили, что их противник сильно хромает и вряд ли сможет их догнать.

— На, получи поджопник, придурок, — пнул его сзади осмелевший Хомяк и вприпрыжку подскочил к друзьям. Голова еще ныла от боли, и злость его переполняла.

Бродяга прокричал им вслед:

— Помните, я вас жду, никуда не уйду! Как только меня вспомните — сразу приду!

Мальчишки не придали этому значения. Вот еще. Завтра про этот неприятный момент никто и не вспомнит.

— Ого, ты взрослому дядьке дал пинка! Вот это да! — восхитился смелостью друга Серый.

— А ты так врешь, что я сам чуть не поверил про записку в хлебе, — не остался в долгу герой дня. — Может, это бомж был?

— Бомжи — это кто? — поинтересовался Винтик, услышав новое слово.

— Люди, которым негде жить, — неуверенно пояснил Хомяк. — Хотя папа говорит, что в нашей стране их не бывает. Дядька, наверное, из психушки сбежал или алкаш какой-нибудь. И чего ему сдалась та бумажка?

— Серый, а как ты без хлеба домой придешь? Мамка же тебя отругает, небось, к Сотнику не пустит, — поменял тему разговора Винтик, который не хотел больше слышать про ужасного мужика.

— Ничего, что-нибудь придумаю. Я что ни скажу — она всему верит.

Друзья договорились, что родителям не сообщат о случившемся, и никто из них несколько дней не пойдет в сторону магазина. Так, на всякий случай. Они разошлись по домам и даже не стали с остальной детворой разглядывать новенький «Москвич» — вторую машину, появившуюся во дворе за последний год.

Живший двумя этажами ниже Винтик первым подбежал к своей квартире — вот оно спасение, уют и привычная защита родителей. Не успев отдышаться, он обеими руками стал колошматить по двери со счастливым выражением лица, громко крича: «Мама, это я!»

— Ты что, тетя Луния тебе не мама, — сделал замечание поднимавшийся следом Серый. — Она только весной у вас появилась.

Дверь открылась, за ней стояли мачеха Винтика с накрученными на бигуди волосами и запах ее любимых сигарет. Случай со страшным бродягой сразу стал каким-то далеким, незначительным эпизодом.

— Черт тебя возьми, Виталик, где пропадаешь? Когда же престану думать о том, где ты бродишь? Опять шлындаешь с этим Серым, ой, как я его не люблю этого лгуна, и тем неприятным толстяком из соседнего дома? — поставив руки в бока, недовольно встретила мачеха ребенка и тут же краем глаза заметила соседского мальчика. — А, здравствуй, Сережа. Все нормально у тебя? Кажется, Вика, ой, Виктория Андреевна тебя искала… И, кстати, тоже волновалась.

— Моя мать еще на работе. Вы что-то путаете, — опустив голову, Серый не спеша продолжил подниматься на свой этаж.

— Нет-нет, их отпустили раньше. Говорят, из-за жары. У них два человека с тепловым ударом попали в больницу. Вот руководство и перестраховалось в кои века. Так что беги скорее домой! Тебя обыскались уже.

Ключ, висевший на шее, не понадобился — дверь была не заперта. На кухне гремела посуда — мать готовила ужин, закрывшись, чтобы жар не расходился по квартире. Мальчик хотел незаметно проскочить к себе в комнату, но передумал. Решил, что так будет нечестно, когда о нем беспокоятся.

— Мам, я дома! — крикнул он.

Из кухни выглянула мать в фартуке с испачканными в муке руками и облегченно выдохнула:

— Сережа, я так за тебя переживала. Все хорошо, слава Богу. Ой, прости, вырвалось случайно.

— Я хлеб не принес…

— Да черт с ним, с хлебом. Слушай, не ходи сегодня вечером гулять. Хорошо? Я потом объясню.

— Ладно, — нехотя произнес сын, будто идет на уступки, а сам даже представить не мог, как после сегодняшнего случая выходить на улицу.

Пирожки с капустой получились отменные. Они отлично сочетались с зажаренными до корочки кружочками любительской колбасы. Запить всю эту вкусноту холодным и слегка газированным настоем чайного гриба — особое удовольствие. Ужин удался, и сын это подчеркнул, подняв большой палец. Мать улыбнулась в ответ и предложила вместе посмотреть по телевизору комедию, которая недавно шла в кинотеатрах, но она на нее так и не смогла сходить из-за двух вечных проблем: не с кем — муж вечно в командировках и некогда.

Перед фильмом диктор в новостях рассказал о крупных пожарах по всей стране. Он сообщил, что урожай 1972 года сильно пострадал. Также выгорели большие лесные массивы. Виноватыми объявили туристов, которые якобы небрежно обращались с огнем.

— Ага, еще скажите, что одни и те же туристы бегали со спичками по всему Союзу, — мама Сережи грустно улыбнулась и добавила: — Ну зачем людям головы морочат, когда кругом адское пекло? Не припомню такого жаркого лета. Словно все черти выбрались наружу и нагревают нас, как на сковородке. Не слышала, чтобы в других странах было такое. Им, наверное, хорошо, как и нашему папке!

— Мама, ты чего? — Сережа осторожно отодвинулся от матери.

— Ничего, сынок, ничего. Просто трудно без папы. Верно? А его торговое судно застряло в иностранном порту, — она попыталась объяснить вырвавшиеся эмоции, но быстро поняла, что только запутает ребенка, и не стала продолжать. — Все, давай смотреть кино, уже начинается.

Фильм Сереже был малопонятен. Спасали смешные выходки забавных актеров, которые плыли на большом теплоходе по морю за какими-то важными драгоценностями. Одному не нужны были украшения, но их прибинтовали к руке. Другой смешно подскакивал на попе и постоянно кричал: «Черт побери!».

— Что он делает, так ругается? — Сереже этот момент показался неприятным.

— Нет, у контрабандистов пароль такой. Внимательней смотри кино, там же про это говорили, — слегка раздраженно заметила мама, ей не хотелось отрываться от экрана.

— Мам, а кто такие контрабандисты?

— Те, кто перевозит ценности из одной страны в другую.

— Как папа?

— Нет, он возит легально, а они нелегально

— Чего?

— Ну, преступники они, бандиты. Понял? А теперь отстань.

Сережа замолчал, но его выдержки из-за новых непонятных сцен хватило всего на минуту.

— Мам, я еще хочу спросить…

— Знаешь, я тоже, — повернулась к нему недовольная мать — просмотр любимой комедии был испорчен. — Так почему ты не купил хлеб?

— А он подорожал, и мне денег не хватило, — не моргнув глазом, сын выдал одну из своих заготовленных версий. И, как оказалось, самую неудачную, потому что после секундного недоумения мать серьезно рассердилась.

— Хочешь сказать, у тебя мама дурочка? Буханка темного хлеба во всех магазинах всегда стоила и будет стоить 16 копеек. Черт побери тебя за такое вранье! Знаешь, на тебя уже соседи жалуются, что постоянно всех обманываешь. Я уже говорила: если что-то делаешь, так делай это хорошо. Ты сам вызвался хлеб купить, — мать резко встала, потуже затянула пояс на домашнем халате и показал рукой на выход из зала. — Ложись спать! Для тебя кино закончилось.

Сережа, пристыженный самым близким человеком, понуро поплелся в свою комнату безо всяких возражений. Ему хотелось рассказать, что произошло на самом деле, но понимал, что мать все равно не поверит. Да и друзьям обещал молчать.

Скинув шорты и рубашку возле кровати, мальчик юркнул под пустой пододеяльник без своих обычных просьб почитать сказку и расспросов о папиной работе, послушно закрыл глаза. Мать, привыкшая к посиделкам с сыном пред сном, уже смягчилась и пожалела его, но наказание есть наказание. Она подняла с пола одежду и, аккуратно свернув, положила в шифоньер.

— Завтра гулять не пойдешь, — мать закрыла дверцу на ключ.

— Ты все еще сердишься? — открыл глаза Сережа.

— Это не из-за нашего разговора… Что-то странное происходит в городе, и я волнуюсь за тебя.

— А что происходит? — повернулся мальчик на бок и с интересом посмотрел на мать.

Женщина присела на кровать и нежно провела рукой по взъерошенным светлым волосам сына. Ей ничего не хотелось рассказывать, но она решила, что так будет неправильно. К тому же сама пообещала.

— Милиция нашла в заброшенном колодце на окраине города трех детсадовцев — кто-то постарше, кто-то помладше, — которые недавно пропали без вести. Все они из разных районов, но почему-то оказались вместе, хотя друг друга не знали. Никто из них не помнил, как очутился в том страшном колодце, куда не попадает свет. Их трясло от страха. На руках были заметны красные следы, будто кто-то их сильно сжимал. С одежды криминалисты сняли маленькие кусочки черной шерсти. На место, где детей удерживали, вышли только сегодня. И то, можно сказать, чудом — проходившие рядом люди вдруг услышали плач, до этого никаких звуков не раздавалось. Это все, что мне известно. Говорят, кто-то ворует детей. Пока маньяка милиционеры не поймают, лучше на улицу не выходить. Понятно? Обещай, что будешь меня слушаться, — потребовала мама после леденящего душу рассказа.

Конец ознакомительного фрагмента.