Гадюшник

Станислав Рожков

Часто женские коллективы похоже на серпентарии, где разные виды «гадов», свернувшись в клубок только и ждут, чтобы ужалить, донести, оговорить и выжить. В коллективе тёткам преимущественно за 40, и это настоящие змеи, умеющие лгать при благочестивом выражении лица. Вечно с претензиями, только и ждут к чему бы придраться. – Или вы думаете, что если улыбаются вам в глаза, то за глаза гадости не говорят? – Ещё как! Чтобы выжить в подобных условиях, необходимо накопить немало опыта и яда, чтобы тебя не сожрали. А, в ответ надо кусаться и жалить всех без разбору. Добро пожаловать в серпентарий.

Воскресенье

Возникнув где-то внутри, схватка образные боли, распространяясь по телу, концентрируют на этом внимание, и спустя мгновение не выносимые по накалу они душат всё человеческое, превращая в зверя. И настаёт момент, когда боль и страх новой боли доминирует, изменяя сознание. — Ребёнок! Вот в чём причина. — Этот долгожданный комочек плоти сейчас приносит страдание. Женщина в панике: — Господи! За что? Я ведь больше не могу и сойду с ума. Помоги мне, прошу Тебя! — Трудно поверить, но сейчас она ненавидит его — это незримое существо, которое, толкаясь, стремится наружу. Но вот когда боль пройдёт, женщина забудет про это, ведь чудо рождения маленького человечка затмит всё. Откуда ей смертной знать, что с момента сотворения мира, так предопределено Свыше: — будете в муках рожать детей — Да, только так, и не иначе, через всё поглощающую боль женщина познаёт материнство. И это уже новое видоизменённое сознание, космогонически связывающее мать и дитя, словно они составляют единое целое. Именно так. А формирование личности малыша начинается ещё до рождения. В этот период и складываются те уникальные отношения, которые будут существовать между матерью и плодом (ребёнком). И это действительный факт. Обострённое чувство долга заставит «бедняжку» вскакивать по ночам, демонстрируя готовность защитить кроху. Они будут вместе радоваться и даже грустить. Хотя не совсем понятно, как эта связь прослеживается на расстоянии. Телекинез? Возможно. Ведь родившийся ребёнок узнаёт голос мамы из тысячи других, чужих голосов. Как и она. И вот уже спешит на крик. Но ведь в природе не так. Жизнь матери более важна, чем жизнь потомства. Львица позволит убить котят новому хозяину прайда. И волчица, почуяв опасность, уйдёт, оставив щенков в логове. Пускай затаится рядом, — но ведь бросит! Хотя всё это проза, а сейчас превалирует боль и только боль. Ведь в родах она одна из самых интенсивных, испытываемых человеком и сопоставима только с жестокой болью при онкологических заболеваниях. Боль вызывает ряд реакций со стороны роженицы, вредных как для неё самой, так и плода. Но неужели она (боль) должна быть неизбежной? Конечно, нет! Лекари давно вторгаются в Божий промысел, нивелируя его. Создана масса различных обезболивающих средств, не забыто, и слово парапсихолога. Всё это работает, но мягко говоря, не то, и вот тогда привлекают специалиста. Анестезиолога. Уж он — то обязательно поможет. Даже появилась модная фишка — анестезия по Клейну (свободная от стресса) подразумевающая сочетание центральной и регионарной анестезии. Акушеры взбодрились, вот оно решение многих проблем. Но это поле анестезиолога. И того стали привлекать для участия в процессе родов. А ведь он не акушер. Хотя давно всем понятно, что обезболивание в родах не столько и не только создание комфорта, но и борьба со стрессом. Человечеству малоизвестно, как подобные состояния воздействует на психику (плода). Как знать, может последующие поколения потому и стервознее, чем мы? — Каково! Вот то-то и оно. — А акушеры легко принимают решения, подумаешь укол в спину. И когда надо «успокоить» женщину, — вызывают анестезиолога. Но тут начинает «артачиться» роженица. — А это не больно? И безопасно? — в короткие промежутки между схватками интересуется та. — Как любой укол в попу или руку. Хорошего мало. — Меня заверяли, что не опасно. — Кто? — Женщина мнётся, видимо не желая, выдавать акушера. — Хорошенькое дело. А если вдруг процесс пойдёт не так, то крайним назовут его — анестезиолога. — Так вы согласны на укол в спину? — переходит он на официальный тон, подавая бланк листа для подписи. — А это что? — Согласие на предстоящую манипуляцию, и что Вы в курсе о возможных последствиях. — Да вы что? — широко раскрытые глаза, занимают пол лица. — Бывают осложнения? — Ещё какие! Но к счастью в нашем центре пока не встречались, хотя и «описаны» в литературе. — Например? — Если всё рассказать, то убежите, — невесело шутит анестезиолог. — Но вы не волнуйтесь, всё будет хорошо. — Врач хмурится: — И почему они рожают по ночам?

Здесь что-то явно от дьявола. Определённо мы с разных планет. Только зачем звать, если баба не хочет. Вначале объясни, что это не простой укол в спину. — Но у акушеров очередная блажь. Подай им в полночь ДПА^[1] и точка. И регионарная анестезия в стране набирает обороты. А это, в общем — то, высокотехнологичная манипуляция, принцип которой заключён в методике введения местных анестетиков в «перидуральное», то есть около спинномозговое пространство. По сути, маленькая операция, чреватая серьёзными последствиями, которые, кстати, могут привести к возможной инвалидности, и даже смерти. Ведь в идеале риски анестезии (обезболивания) не должны превышать риска операции, да и родов. Это априори анестезиологической практики. В этом вся суть. Хотя акушеры думают иначе. — Выходит, придётся сторожить, пока не родит. — Вот так всегда…на дежурстве. — Мало радостная перспектива. — И кто вложил в головы современных «повитух», что ДПА не опаснее насморка. Цефалгия (головная боль) и слабость в ногах не самое страшное, можно нарваться на неприятности, притом…значительные. И дискуссии по поводу спинально — эпидуральной анестезии всё продолжаются. Конечно, она не лишена существенных недостатков, пускай виртуальных. Таким образом, в наши дни, как бы кощунственно это ни звучало, при существующей тенденции к обезболиванию родов всё — таки этот процесс сугубо индивидуальный и не терпит стандартизации. Ведь большинство (60–80 %) осложнений и летальных исходов в анестезиологии связаны с человеческим фактором. А материнская смертность, происшествие чрезвычайное. И если определённое число подобных случаев происходит, несмотря на самые квалифицированные усилия врачей, то остальные, к сожалению, связаны с недостатками лечения. Приоритет в проведении интенсивной терапии принадлежит анестезиологу — реаниматологу, как специалисту медицины критических состояний. Но, к сожалению, его вызывают часто тогда, когда кризис уже развился. И начинается цирк. Каждый норовит дать совет, часто противоречащий предыдущему. Особенно старается — «начальство». Но административный прессинг со стороны главврача, да и начмеда, кстати не имеющих сертификации и опыта работы в анестезиологии и реаниматологии не только противопоказан — но и вреден. Ведь большинство летальных исходов вследствие кровотечения происходят из — за неадекватно проводимой терапии на начальных этапах, что ведёт к развитию коагулопатии. То есть кровотечению. Экстремальная анестезия в подобных условиях, часто более рискованна как для матери, так и плода, являясь и стрессовой реакцией для анестезиолога — (усугубляющая процесс выгорания). И у того нередко чувство усталости по утрам, преходящее к концу дня в ощущение эмоционального и физического истощения. А люди замкнутые и необщительные, выгорают быстрее. И в результате — налицо снижение врачебной ответственности и любопытства. — Да. Хорошего профессионального любопытства, которое, как известно, двигает прогресс. — Кстати, по мнению американских психологов, подобный синдром при жёсткой авторитарной методе управления приводит неизбежно к обезличиванию отношений. И работа становится не в радость. А всему виной нечёткая организация и планирование труда — когда это неизбежно сказывается отрицательно на взаимодействии персонала. Негативизм и циничность к подчинённым, даже у здоровых людей в подобной эмоционально нагружаемой атмосфере, обязательно проявит признаки эмоционального выгорания. А неизбежная конфликтность с руководством, приведёт к снижению значимости собственных достижений, да что там — возможностей. Ведь инициатива — то наказуема. Теперь он (врач) машина, нацеленная на выполнение «царственных» указаний. Заметьте — указаний, а не стандартов, принятых во всём мире. И морально устав, врач снимает с себя ответственность. — Достаточно! Пускай голова болит у тех, кто получает на порядок выше, — Женщина, не смотря на запреты, ворочается в кровати, мешая работе. — Нет, вы посмотрите, что эта «чертовка» делает? Вот блин. Водит спиной, словно в танце. О Господи, сейчас нарвусь на перфорацию (прокол) мозговой оболочки. — Анестезиолог взмок. Действительно, хорошего мало, когда при развившимся парезе нижних конечностей обвинят тебя. — Ладно, нечего хныкать, надо работать. Только, обидно, что за такие переживания платят крохи. Кстати, откуда она? О! Менеджер предприятия. Могла бы что — то и снести.

Хотя наверняка подключились другие. Уже «получили» своё, и теперь будут давить, требуя максимальной отдачи. Как будто рядовые врачи делят пациентов на пасынков. Но, слава Богу, хоть здесь пронесло, и женщина, успокоившись (конечно, когда боль прошла) охотно болтает по телефону, мобильник которого трещит не переставая. — Мать вашу, «родственнички»! Ну что за люди! Неужели трудно понять, что бедняжке не до того. Вот они плоды технической цивилизации. — Да! Все беды клинической медицины в том, что та не поспевает за текущими преобразованиями. Хотя есть приятные исключения. Коммерческая стоматология, например. Вот где идут в ногу — современное оборудование и расходные материалы. Не работа — а поэзия. Основополагающий принцип: — за деньги клиента, любое желание. А попробуй зайти в государственную поликлинику, то непременно наткнёшься на толпу, где очередь занимают с рассвета. Определённо нужна муниципальная и коммерческая медицина, как в Штатах. И тогда не придётся размазывать хилый бюджет по ЛПУ^[2]. Все денежные средства муниципалам и только им, а коммерческие пусть выживают сами, да к тому же платят налоги. Возможно, меньше станет коррупции, (потому что себе дороже). Естественно, лучшие кадры будут востребованы в частной медицине, ведь работа должна приносить радость. Почему врач высшей категории должен получать в разы меньше сварщика? Поверьте, я не против и рад за него. Но я за оплату труда как на Западе! Безусловно, работа в бюджетном роддоме мало престижна. И многие врачи, набравшись опыта, уйдут в коммерческие клиники. Вот только, где они? Отсюда и поборы. — Накануне мать родильницы устроила скандал. Вроде ещё до операции дочь склоняла оператора к стерилизации (перевязке труб). А тот якобы загнул цену в пять тысяч. Ну и пошло — поехало. Скандал в благородном семействе. Маман давит, начмед орёт, а врач — акушер оправдывается. Формально его нельзя привлечь; — ведь на сговор не пошёл, и денег не брал. Хотя вознаграждение за осуществление непосредственных обязанностей взяткой не считается. За «конверт» после операции по статье 290 (взятка) или по ст. 204 (коммерческий подкуп)… привлечь к уголовной ответственности нельзя. К административной — пожалуйста. Закон что дышло, и частенько границы дозволенного, правоохранители расширяют. Да и больницы этим пользуется, широко применяя штрафные санкции. На планёрках постоянно твердят, что брать деньги нельзя. — Конечно нельзя, но некоторым можно? — Цирк. — Однажды богатенький «Буратино» отблагодарил акушера за хорошую работу, но об этом узнал главный врач, принуждая того выложить на стол конверт, мотивируя тем, что в рабочее время брать деньги аморально. — А если в подарок — часы? Тогда как? Неужели бы отобрал? Весьма возможно! Хочет, чтобы благодарили только его. Монополия! Хотя подобное дурно пахнет. — Конечно если главный, «захочет» положить пациента в больницу, получая при этом мзду, то будет отвечать по статье 290 УК. Если конечно узнают. Но это трудно доказать. Ведь со временем тот обрастает привилегиями. Вроде депутатской неприкосновенности. А рука руку моет. Зарождающее «сословие», «своих» не кусает. Как — то под вечер поступила девчонка, молодая, но уже вся издёрганная. Наверняка из «новых», вот нервы и не в порядке. Естественно приехал «главный», и начал «грузить». Девчонка стоящая, отец то глава района. Безусловно, здесь нужен другой подход. И вот берут различные пробы и анализы, наверное, впервые за 10 лет. Приглашается консультант. Вот так бы всегда! Но нет. И этот деятель позиционирует себя достойным христианином, ежедневно крестя лоб в молельной комнате, являя подчинённым ложное смирение. Лицемер. Ведь все знают, что сей индивидуум, любит хруст денег и только. За это можно и порадеть. — Вот уже схватил телефон «телепортируя» крик ребёнка, тем самым спеша застолбить своё личное участие. А кто принимал роды не в счёт. Пускай работают в системе (родовспоможения) за гроши. Да чего там, даже государственную программу поощрения — (сертификаты), приравнял к премиальным, вольно «награждая» тех, кого считает нужным. А для упёртых «умников» штрафные санкции. Такова реальность «серпентария». Да, если слаб общественный контроль, подобное имеет место, не только в медицине……. Работодатель давит, выжимая из подчинённых волю. И работа становится в тягость. В подобных условиях вряд ли какая страховая компания будет рассматривать риски и жизнь пациентки, которой предстоит операция в условиях анестезии. И уж тем более, обеспечивать безопасность анестезиолога от судебных преследований в случае осложнений и фатальных ошибок. Да просто страховые компании и судебная система начнут перекладывать ответственность на врача, несмотря на то, что зачастую это связано не с ним. Безусловно, большую, если не главную роль в защите прав пациента и врача может и должен играть институт страхования врачебной ответственности. С одной стороны, будет регулировать профессиональную ответственность врача, работающего с пациентом, а с другой — определять компенсации последнему в случае оказания вреда. Но в этом у нас правовой вакуум. И иски к врачам АРО растут параллельно с ростом благосостояния естественных монополий. Ведь анестезиологи (по данным Российской газеты) занимают высшую строчку среди специальностей, подвергающихся уголовному преследованию (более 50 %), на втором месте хирурги (около 25 %) и только в третьей строке акушеры гинекологи (около 14 %). А что здесь удивительного? С каким материалом им приходится работать. 70 % девочек старших классов соматически не здоровы. А ведь это, будущие мамы! Отсюда и высок уровень антенатальной (внутриутробной) гибели плода. В жизни наших беременных масса факторов риска, врождённых уродств и заболеваний. Они пьют, курят, едят что хотят, принимая таблетки по любому поводу, и болеют. Женщины носят в себе инфекции, передаваемые половым путём, которые при беременности передаются ребёнку. В результате, после родов у ребёнка развиваются пневмонии, поражения ЦНС, ДЦП. А мать обвиняет врачей. Справедливости нет, есть судилище. А кто считал осложнённые роды!? Считается, что если мать даст ребёнку грудь, то ей трудно от него отказаться. Странное суждение, хотя иногда работает. И вот «делегация» медицинских работников направляется к отказчице. Опухшее от слёз лицо встречает врачей с испугом. — Покормишь? — Худенькие плечи родильницы мелко подрагивают. — Загрубевшая на ниве родовспоможения пожилая врачиха пытается исправить жестокую реальность, стараясь вдохнуть хоть маленькую надежду подобным детям. Пойми, главное в жизни то, что вы даёте друг другу. Дети дают родителям возможность оставаться людьми, ведь за ними надо ухаживать. — А жизнь пройдёт быстро, поверь, — наше бессмертие в детях. Подумай и ты ощутишь вдруг Вечность. — Уйдите. — Та старается не смотреть на свёрток в руках медсестры. Понятно, что там ребёнок. — Сколько раз повторять — он мне не нужен. Пойми…те! — Высокий по тембру звук режет слух. — Чего вам ещё надо. Ведь не убила, родила.… Оставьте меня в покое. — Размазывая по лицу слезы, девчонка уткнулась в подушку, и глухой со всхлипыванием плач рвётся наружу. — Идёмте, — врач брезгливо повернулась к двери. — Тут не проймёшь, видимо ещё не созрела. — В народе к подобным отказчицам сложилось стойкое предубеждение. — Ведь чего только не придумает иная мать, чтобы отделаться от плода. Даже в воспалённом мозгу подобное трудно представить. И количество брошенных детей растёт. — Медсестра прижимает к груди ребёнка. Маленькие глазки, подёрнутые дымкой, смотрят в упор, не мигая, а пухлые губки, забавно причмокивая, ищут вожделенный сосок. — Нет, у тебя дружок, судьба иная, перекладывая мальца в кувез. — Подошло время обеда. — А мне эту дурочку жаль, — переживает сестра. Живёт где — то у бабки. И сама без работы. Может действительно трудно, а денег нет. Подумаешь — отказалась от ребёнка. Так государство воспитает. — Дебила: — встряла другая медсестра. — Думать немного надо, когда раздвигаешь ноги. — О чём, — ухмыльнулся врач: — Много в этот момент думаете. — Не скажи, — женщины смеются. — Врач налил чай совместителю. — Пей. — Как и этот, многие врачи не имеют времени не только на себя, но и для семьи. Берут подработку, совместительство. Жить — то надо. — Я. что должна бегать и пополнять. Одно и то же, — сестра жалится другой сестре. — Ты о чём? — В дежурной укладке, не хватает расходников. — Ну и? — Уходящая смена, истратив, не восполнила, — пришла на подмогу соседка. — Что интересно, — продолжал тему совместитель: — если сокрытая сумма «благодарности» превысит допустимый предел (5 МРОТ), то врач может быть привлечён к уголовной ответственности по ст. 198 УК (уклонение от уплаты налога). Поэтому делай вывод: — бери меньше (5 МРОТ), но чаще. — Дают? — Если понравишься, — засмеялся тот. — А если нет? — Был у нас мужик, всех достал, поставили камеру и зафиксировали, как брал деньги. Запись послали следователю. — Посадили. — Нет. Там развели на деньги, и вскоре он уволился.

— Это где? — спросила вошедшая медсестра. — Да у нас в больнице. Со всеми конфликтовал, сестёр обижал. Сёстры отказывались с ним ходить на наркозы. — Правильно. Так козлу и надо: — встряла одна из сестёр, сидевшая за столом. — А не пробовали повлиять через главврача? — Как? — Ну, от сестёр коллективное письмо. — А что толку то, ведь не уволит. — Круто, но я не разделяю, чтобы так просто сдать ментам! — А чтобы ты сделал? — Ну не знаю, Поговорил бы. Может морду набил, но не так же. — В комнате загалдели, зло, глядя на врача. — Подождите ребята. А если с вами так же. Понравиться? — Делиться надо, и не обижать сестёр — резюмировала анестезистка. — Да! Борзые вы, однако, — вставая из — за стола, прокомментировал врач. — Какие есть. — В ординаторской, этажом ниже врач — акушер заполняла историю родов. — Скажи, — интересуется он: — а зачем тебя вызывали? Кто опять провинился? — Да никто. Просто администрация «давит» на Оксану. Видимо «начмед» хочет убрать. — За что, ведь она же пашет за «хозяина». Частенько вызывают из дома. Неужели не защитит? — А ему это надо? Другая дурочка найдётся. — Понятно. А нашей «змее» то, что за резон? — Ищет место для подруги, дочка которой скоро выйдет из декрета. — Вот оно что, ты посмотри, какая сука. — А ты как думал. Почти год занижала выплаты по сертификатам. Как будто другим деньги не нужны. Тут только одной дочке в институт прорву надо. Но потом видимо надоело, — отстала. Накануне, — она вопросительно взглянула на врача: — На планёрке был? — Нет. — Так вот досталось неонатологу (детский врач новорожденных). Оказывается, та меньше минуты держала ребёнка на животе у матери! Естественно скандал. Нарушены рекомендации УНИСЕФ. А как скажите держать дольше, если рядом на «матке» холод. Ведь «грелку» со льдом ещё никто не отменял. Та естественно стала препираться, а начальство этого не любит. Поднимают меня. А что я скажу? Не будешь же топить коллегу — врача. Повели бедную вставлять фитиль к главному. — Но для этого нужно прогнуться, а девчонка, видимо, отказала. — Конечно! Если бы знала, что зачтётся, то непременно бы разрешила. — Акушер бросила взгляд на анестезиолога. — Этот коротконогий самец мнит себя «мачо», видимо полагая, что молодые сотрудницы ему не вправе отказать. — А как ты думала, иногда это проходит, ведь люди бояться потерять работу.

Примечания

1

ДПА — длительная перидуральная анестезия.

2

ЛПУ — лечебно профилактические учреждения.