Моя душа жива опять

Стелла Александрова, 2018

Мир снов будоражит умы людей с сотворения мира. Бывший муж Анны, исковеркавший ей жизнь, ласковый во сне, к чему бы это? Кирилл на чувства не растрачивался, измеряя все в перерасчете на материальные ценности. Дороже золота ничего не было в его жизни. Но счастлив ли он? Содержит нецензурную брань.

Глава 1. Анна

Он присел на корточки, положил руки на ее колени.

— Аня, умоляю тебя.

— Ты меня, умоляешь! — возмущенно вскрикнула она и, скинув его руки, вскочила на ноги.

Анна нервно заходила по маленькой спальне, в которой уже целый год жила с дочерьми, по милости мужа, бывшего мужа. — А три месяца назад, что было, не мольба?

— Анечка, прости. Но мне сейчас они позарез нужны. Если хочешь, я на колени перед тобой встану? — сказал Никита, до сих пор сидевший на корточках, и тут же бухнулся на колени, и с мольбой в глазах уставился на бывшую жену, у которой в глазах застыл ужас.

— Господи! — пробормотала она, — как ты опустился. Ты потерял человеческое достоинство. Стоят ли этого карты? — закричала она.

— Они сказали, что мне смерть, если я не расплачусь с ними, — простонал он, усевшись на пятки.

— То же самое они тебе говорили в прошлый раз, когда мы продавали машину, и ты сказал, что бросишь играть! Ты обещал, что вернешь мне те три тысячи долларов. Но так и не вернул. И как я понимаю, мне уже нечего надеяться на это. Я от тебя за год на дочек ни копейки денег не получила, и после всего этого у тебя хватает наглости, про совесть не говорю, у тебя ее давно нет, прийти снова ко мне просить деньги. Я не печатаю их. Я только работаю с ними. Нет, нет! Я не дам тебе денег. Потому что это все равно, что кидать в черную дыру. Если ты не забыл, у меня есть дети! Ты понимаешь, что сотворил? Ты проиграл их квартиру!

— Прости, Анечка. Но они меня и вправду убьют, — жалобно проговорил Никита.

— Зато перестанешь ходить играть, — со злостью выпалила Анна. — Не дам денег. У моих детей нет нормального жилья, а ты в это время проигрываешь квартиру за квартирой в автоматы и карты. Уходи. Я ничем тебе не обязана, поэтому можешь не ползать тут. Видеть тебя не могу!

Это были очень жестокие слова. Раньше их Аня никогда не произнесла бы, но сейчас они у нее легко вырвались. Все что произошло до этого, вызывало не только гнев, но и желание душу вытрясти из бывшего мужа, растерявшего не только моральное достоинство, но и внешнее. В мятом костюме, в рубашке, некогда белой, сбившимся на бок галстуке, с темными кругами под глазами, небритый, волосы набриолиненные прилипли ко лбу. Никита представлял жалкую пародию на офисного менеджера или банковского клерка.

Уходил он, напоминая побитого щенка.

Анне его жалко не было. Семь лет семейной жизни с ним для нее были годами существования с одной мыслью, как выжить. Жить так больше она не хотела.

Спустя три дня Никита явился вновь. Но в этот раз он почему-то не требовал денег. Присел на край дивана, на которой спали Анна с дочерью, и, поглаживая ей руку, сказал:

— Здравствуй, Анечка. Больше, я не буду у тебя просить денег. Наоборот, все сделаю, чтобы тебе с девочками было легче жить. Ты же знаешь, как я тебя люблю, — наклонился он над ней. — Ты прости меня за все прежнее. Я был не прав.

Никита прикоснулся губами к губам Ани, но она ощутила не тепло, а холод. Озноб пробежал по ее телу, она испытала отвращение к его прикосновению.

— Оставь меня, — воскликнула она, — не трогай, — и попыталась оттолкнуть. Но он не поддался ее усилиям. Да и сил почему-то у нее не было. — Не трогай меня! — закричала она. Но Никита упорно лез целоваться. — Уйди, уйди! — рыдала Аня. Он был ей противен и пугал своей настойчивостью.

— Мама, мамочка, что с тобой, — услышала она голос Ксении, шестилетней дочери. — Мамочка, проснись, — умоляла она, теребя ее за плечо.

Аня открыла глаза. Ночь. Плач Ксении привел ее в чувство. Это же был сон с участием бывшего мужа.

— Тс-с, — привлекла она к себе дочь. — Все, все.

— Мамочка, ты так кричала. Стукнула меня рукой. Я так испугалась, — всхлипывая, проговорила она.

— Все, больше не буду.

Из-за жилищных обстоятельств, Аня со старшей дочерью спала на диване в зале. А младшая пятилетняя Карина в детской кроватке в комнате с бабушкой. Такая жизнь продолжалась уже год с лишним. На покупку своей двухкомнатной квартиры у Ани не хватало еще одной трети денег от их средней стоимости. Кредит в банке не хотела брать, не желая заработанные деньги пускать на проценты.

Успокоив дочь, Аня снова задремала.

— Анечка, дорогая, любимая, — нежно обращался к ней Никита. — Ну, зачем ты меня отталкиваешь? Я же больше не играю. Ведь только это мешало нам быть вместе.

Широко распахнув глаза, Аня уставилась в темноту. В комнате раздавалось шипение кота. При лунном свете падающем из окна, она увидела Марсика, стоящего посередине комнаты выгнув спину и смотрящего прямо на нее горящими зелеными глазами.

В груди неровно забилось сердце, волосы зашевелились на голове.

— Марсик, Марсик, — зашептала она.

Кот перестал шипеть и цокая коготками убежал из комнаты.

Господи, что это было? И что за наваждение во сне. Опять Никита. Правда, бросил играть? Если бы оно так было — сон в руку. Какое счастье привалило бы для них всех. Ведь, когда поженились, у него такого порока не было. А как он ждал рождения девочек и любил их. Но раз, попробовав играть, променял все семейные ценности на рулетку, карты и игральные автоматы.

В прошлом году, несмотря на ее безмерное терпение, Ане пришлось отказать дочерям, иметь постоянного отца, а также положить конец своим нервотрепкам и страданиям.

Однажды, конечно, это громко сказано, Никита почти каждый день являлся под утро, он поднял ее с постели и потащил на кухню. На нем не было лица. Руки его тряслись.

— Анечка, Анечка, — умоляющим тоном обратился он к ней, — я не знаю, как это получилось, но я должен им все вернуть.

Аня спросонья, никак не могла понять, о чем разговор. Кому им, и что он должен?

— Что ты должен вернуть? — усевшись на стул и глядя на него сонными глазами, спросила она, и тут поняла, что ответа ей уже не требуется. Деньги.

— Деньги, деньги, — зашептал истерично Никита, хватаясь за голову, — что еще я могу быть должен. Ты что, тупую, из себя изображаешь?

До этого случая болезненная страсть мужа ни разу не затронула ни ее, ни интересы семьи. Проигрыши он не афишировал, а когда выигрывал, то покупал небольшие подарки ей и детям.

— Никита, но ты…ты…, — Аня потеряла дар речи. Представление, что он проигрался по крупному, типа, как на кон поставил квартиру, или может еще больше, тисками сдавило ей горло. — Сколько? — выдавила она.

— Двадцать тысяч, — простонал Никита.

— Рублей? — попробовала облегченно вздохнуть Аня. Это конечно большая сумма. Но, постаравшись, они смогут вернуть ее за три месяца.

— Дура! Дура! — заметался он по кухне. — Стал бы я убиваться из-за этой мелочи.

С ужасом в глазах Аня уставилась на мужа.

— Долларов? — прошептала она.

«Разве можно такие деньги проиграть? Это сколько времени играть надо?» — в мыслях пролетело.

— Евро! Евро!

Понимание размера бедствия постигшего семью было сродни извержению вулкана. Такую сумму ей надо собирать несколько лет, и при этом туго затянув пояса. В голове промелькнули несчастные лица ее девочек, щелкнул инстинкт защиты.

— Сволочь, — тем же голосом, что и спрашивала, проговорила Аня. В уме все больше и больше раскручивались картины нищеты, падения в обществе. — Сволочь, ты сволочь, — с каждым словом повышала она тон, и под конец завопила. — Ты мразь! Урод! Как ты мог так с нами поступить? — подскочила Аня со стула и кинулась на мужа с кулаками. — О чем ты думал? На что обрек нас?

— Убери руки, ненормальная, — закричал он в ответ, и оттолкнул ее. Она, пролетела через кухню и упала на стул. — Я всю жизнь только и делал, что думал о других. А пока, чтобы меня не убили, придется продать квартиру, чтобы вернуть долг.

Аня ошеломленно смотрела на него. Силы разом покинули ее. А муж деловито расписывал, как он будет возвращать карточный долг.

— Продадим хату. Она тянет на сорок кусков. Двадцать я отдам, а на остальные купим двухкомнатную на окраине. Ничего, люди и там живут.

— Я больше не буду с тобой жить, — неожиданно даже для самой себя сказала Аня.

— Что? — спросил Никита, перестав разглагольствовать. Найдя выход из проблемы, он вздохнул свободно. Оперился. В этот момент его не волновало, что он осознано отправляет семью жить в неблагополучный район.

— Я развожусь с тобой, — решительно сказала Аня. Все его прегрешения, сейчас давили ее непомерным грузом. Но почему-то это непосильная ноша не согнула напрочь, а заставила сопротивляться. На кон была поставлена судьба ее девочек. Игрока никогда не вылечить. — Следующим твоим шагом будет продажа и той квартиры. Так что, продаем квартиру, забирай двадцать тысяч и с глаз долой.

— Как это? Как это? Я что без жилья останусь?!

— Это твои проблемы. Радуйся, что я вообще соглашусь квартиру продавать. А будешь много вопить, в суд подам на раздел, тогда и на девочек отсужу.

Муж с ненавистью уставился на жену.

— Это благодарность мне за все??

— Ты случаем, не про подарки твои намекаешь? Иди, забирай их. Знаешь, где мягкие игрушки стоят? Самые мелкие твои.

— Сука!

— Это ты себе адресуй. Не я в карты проиграла квартиру. Урод, — не удержалась от оскорбления Аня.

Дальнейшее было, как страшный сон. Развод, продажа квартиры, переезд к матери, не очень-то обрадовавшейся новым жиличкам, хоть и близкая родня. Она была не замужем. С отцом Ани развелась, когда той было пять лет. С тех пор находилась в вечном поиске спутника жизни.

Жить с матерью было не сладко. На правах хозяйки, она могла выставить их на некоторое время из квартиры, чтобы ей не мешали встречаться с мужчинами. Так что, мечта о своей квартире на данный момент была самой острой.

Аня работала в частном банке в кредитном отделе. Зарплаты ее была не велика по меркам Москвы, но откладывать часть денег она старалась. Желание жить независимо заставляло.

Только поведение Никиты было таким, что ее мечта никогда не сбылась бы. Его бы воля, побираться ей с детьми.

Как ни старалась Аня отмести все размышления, они не давали ей покоя. И сон глубокий не шел.

Утром она встала с тяжелой головой. На беду и девочки повыскакивали из постелей, и каждой что-то срочно понадобилось. Поэтому она прилетела на работу с трехминутным опозданием и взъерошенная, желая одного, чтобы не заметила начальник отдела. Сорокалетняя старая дева с желчным характером. Но сегодня был не Анин день.

— Анна Васильевна, доколе это будет продолжаться? — показывая на настенные часы тощим указательным пальцем, спросила она, стоя у ее стола.

«Черт», — с досадой подумала она, хотя этот эпитет можно было отнести и к внешности начальницы. Глядя на нее, можно было смело сказать, почему она не замужем. Да с такой не то, что жить, но и сидеть рядом страшно. Как сказал в курилке новенький работник, обсуждая начальство, я столько не выпью, чтобы бесстрашно с ней общаться. Поэтому он и остался новеньким, выдворили с работы на следующий день. А остальные примолкли навечно, понимая, что среди них водится большая крыса.

Вслух же Аня залепетала:

— Ой, простите ради Бога, Инесса Владимировна. Больше такое не повторится.

— Постарайтесь. Не то следующий приказ на вас будет увольнение за систематическое опоздание.

Желание сказать, что она в всего лишь один раз опоздала, так и осталось желанием. А причиной такого поведения Ани было одно, боязнь остаться без работы. Кто тогда будет детей кормить? В Аниных мечтах был момент, когда она уходит с работы и высказывает старухе, так за глаза ее называли в отделе, все, что о ней думает.

Но пока, она села быстро за стол и вытащила документы клиентов, которые должны были прийти сегодня. Наталья, подруга, коллега и соседка по рабочим столам, кивнула ей молча, сморщившись на мгновение, как от боли.

Время обеда было встречено с большим энтузиазмом со стороны всех работников. Поднявшись и потянувшись, разминая затекшие суставы, все похватали свои сумочки, чтобы пойти в кафе напротив.

— Слушай, чего это ты припозднилась? — спросила Наталья, когда они вышли на улицу.

— Как всегда, мой удружил?

— Опять заявился? Снова деньги просил? — возмутилась она.

— Ага, но только во сне. Самое страшное было то, что он не просил денег, а наоборот сказал, что будет мне помогать.

— Да, ну!!! И впрямь испугаешься, — залилась смехом подруга.

— Тебе смешно, а я кричала, потом до утра уснуть не смогла, — тяжело вздохнула Аня.

— Слушай, а может сон в руку, и он точно перестанет тебе надоедать?

Оптимистичное предположение Натальи было прервано звонком мобильного телефона Ани. Она достала его из сумочки и поднесла к уху, в тот момент, когда они начали переходить дорогу.

— Да, мам, — ответила она, надеясь, что та звонит не из эгоистичных побуждений. Снова ее с девочками оставить на улице этим вечером.

— Анька, я говорила, что твой кончит плохо в этой жизни, — завопила Раиса Николаевна, — так вот я оказалась права!

— Ты о чем, мам?

— Он покойник! Так что тебе крупно повезло, что это произошло так быстро!

— Мам, с тобой все в порядке? — насторожилась Аня.

— Лучше не бывает! Звонили из морга. Твой вчера окочурился, так что бери дни, и беги хоронить своего благоверного. Больше-то некому.

— Господи! — остановившись посреди дороги, — воскликнула Аня, — ты это серьезно?

— Куда уж серьезней! Надо ехать его опознавать.

— Мам, неужели это правда? — застонала Аня.

— Анька, что с тобой. Пошли, задавят ведь, — тянула ее за руку Наталья, успевая показывать и непристойный жест водителям, кричавшим, дуры безмозглые, чего стоите тут.

Затащив ее на тротуар, она дала волю и своему гневу.

— Ты, что с ума сошла?! Остановилась посередь улицы!

— Не сойдешь тут! — воскликнула Аня и сдунула упавшую на глаза рыжую кудряшку волос. — Мой бывший в морге лежит!

Открывшийся в удивлении рот Натальи, хоть немного компенсировал Ане неожиданно свалившуюся на нее неприятную весть.

— Да, ладно, — протянула подруга, — и правда перестал надоедать, — смогла она пробормотать и замолчала, глядя в изумлении.

Слов не было и у Ани. Но зато мыслям был простор. Внахлест с эмоциями. Теперь она очень сожалела о тех последних словах сказанных Никите. Только их уже не вернуть, как и его.