Я буду всегда с тобой

Стелла Александрова, 2018

Он обещал ей, что вернется и они всегда будут вместе. Но в итоге Алене пришлось прибегнуть к обману, чтобы их сын не рос безотцовщиной. Жизнь ее за это жестоко наказала. Сможет ли она снова довериться мужчине, своей первой любви? Антон тоже решил обмануть, чтобы быть отцом… Принесет ли его ложь счастье однажды разлученным любимым и их ребенку? Содержит нецензурную брань.

Глава 6. Алена

— Мама, ты не видела Элинку? — спросил Семен Алену, выходившую из сарая с ведром свежего надоенного молока.

— Нет. Возле меня, ее давно уже нет. Неужели опять на улицу умчалась. Беги, поищи ее, а то уже ночь на дворе, забредет куда-нибудь и начнет реветь со страху.

Трехлетняя Элинка в этом году не давала покоя ни матери, ни брату своим любопытством. Если она не доставала их вопросами и своей неуемностью во дворе или дома, то исчезала куда-нибудь, так что ее потом приходилось разыскивать, а, найдя, читать сотый раз мораль о том, что маленьким девочкам нельзя ходить одной, вокруг ходят плохие дяди.

Семен вышел за калитку и, оглянувшись в поисках сестры, присвистнул. Алена, поднимавшаяся на крыльцо, оглянулась и воскликнула с досадой:

— Ну, что там еще?

— Ничего себе! Вот это да! Клево!

— Да, говори скорее, что там случилось, — раздраженно прикрикнула на него Алена.

— Это «Вольво».

— Ох, боже мой! Ты что машин не видел? — Но, поставив ведро на крыльцо, Алена решила присоединиться к нему, чтобы удовлетворить и свое любопытство, в деревню иномарки редко заезжали.

— Но не рядом же с нашим домом, — объяснил Семен матери, выглядывавший поверх забора на улицу.

— Ты ребенка уже нашел? — отчитала она его.

— А чего ее искать, где все, там и она наверно, — он лениво махнул в сторону соседского дома.

— Не поняла, а что там люди делают? Он ведь лет пять уже стоит пустой. На продажу выставили что ли?

— А он, видно, уже с часа два, как подъехал, — задумчиво проговорил Семен.

— Тебе-то откуда это знать, если только что увидел машину.

— Ты смотри, сколько народу во двор набилось!

— Тоже мне Шерлок Холмс. Ладно, хватит разевать рот, иди, поищи Элинку. А то темно уже становится.

— Ну, конечно, — радостно воскликнул сын и понесся в соседний двор.

— Вот, черт, принесло кого-то, — посетовала Алена.

Дом соседей стоял к ним торцом через огород, и поэтому она не могла заметить, что туда кто-то подъехал. Ей, конечно, интересно знать, кого туда принесло на ночь глядя, но становится еще одной откровенно любопытствующей, ей не хотелось. Она оперлась на забор в ожидании детей, напряженно прислушиваясь к звукам на улице.

Они с Михаилом переехали в деревню, когда уже баба Лида, жившая в соседнем доме, умерла. За ним за денежную плату от Антона Звонарева, внука бабы Лиды, присматривала тетя Агафья. Многие в то время ей сильно завидовали из-за этого, потому что Антон высылал ей в полгода раз приличную для пенсионерки сумму денег. В прошлом году деревня была шокирована еще одним поступком Антона. Летом председатель колхоза заявил односельчанам, о том, что хватит жить им по старинке. Это вылилось в акцию «Приведи свой дом в порядок», и «Даешь хорошую дорогу в деревне». Тетя Агафья решилась написать Антону, чтобы он выслал деньги на внешний ремонт дома. Ответ не заставил себя ждать, и она получила перевод денег на такую сумму, что на них можно было выстроить новый дом. В начале тетя Агафья растерялась, но потом развернула такую деятельность, отчего деревня гудела до сих пор. Наняв бригаду мужиков в деревне и пригрозив, что если только увидит хоть одного пьяного или услышит запах спиртного, то тут же уволит, она вместе с бригадиром съездила в город и закупила материалы для ремонта дома Звонарева. К концу осени дом выглядел, как картинка, с новой крышей, новыми наличниками и обшивкой. Внутри дома, тетя Агафья тоже кое-что подновила. Посовещавшись с Аленой, как с главным бухгалтером колхоза, она выписала и себе деньги, о чем свидетельствовал бланк выдачи зарплаты, как главному распорядителю строительства. Да, весело было в прошлом году. Кто бы мог подумать, что семидесятилетняя женщина будет командовать мужиками, и попробуй ее ослушайся, лишились бы приличных денег.

— Ну, что ты ревешь, — услышала Алена сквозь размышления голос сына. — Завтра еще пойдешь. Дядя никуда не уедет от тебя.

— Какой еще там дядя объявился? — со смутным предчувствием надвигающегося в ее жизни чего-то нехорошего, сдержанно спросила Алена, открывая калитку.

— Да, там этот хозяин приехал, который в прошлом году бешеные бабки бабе Агафье прислал, — восхищенно проговорил пятнадцатилетний Семен, переходя на уличный сленг.

Алена потянувшая к себе с рук Семена плачущую Элину, чуть не выпустила ее.

— Что? — сумела она выдавить, и прижала к себе крепко дочь, затрясшими от волнения руками.

— Мам, ну ты как глухая. Дядя Антон приехал. Говорит, что надолго. Мол, хочет от города отдохнуть. Спросил и про тебя, когда узнал, чей я сын. Представляешь, Элинка у него на коленях сидела, когда я в дом вошел. Во, дает сестренка! Но я думаю, что это она по папе скучает, вот и уцепилась за него, — сказал Семен с большим возбуждением, видимо Звонарев, своим достатком вызвал у простого деревенского мальчишки огромное восхищение.

Алена, похолодевшая от такого известия, слушала сына, еле сдерживая бешенство, но на его психологическое резюме о сестре, не стерпела и взвизгнула.

— Какой он тебе дядя Антон? Нашел родного дядьку. Чтобы я больше твоей ноги в доме его не видела, и присматривай за сестрой, чтобы и она туда не шлялась, — заорала она на сына. Резко скинув с ног калоши на ступеньках крыльца, она стремительно забежала в дом, таща под мышкой орущую от недовольства Элинку с грязными сапожками на ногах.

Семен, изумленный ее поведением, так и застыл, недоуменно глядя ей вслед.

— Что за шум, а драки нет? — услышал он за спиной веселый голос тети Тани, — снова мать чихвостит тебя ни за что?

Семен посмотрел на нее и, натянуто улыбаясь, сказал:

— Здрасьте, теть Тань. Элинка что-то раскапризничалась.

— Да, что ты, — разлохматив его волосы, усмехнулась она, — с каких пор ты перестал ее успокаивать?

Семен решил за благо смолчать, не то после посыпалась бы еще куча вопросов от крестной.

— Ну, ну, — сказала тетя Таня, поднимаясь по ступенькам крыльца.

Алена в тихом бешенстве резкими движениями снимала с рыдающей дочери платье. «Урод, ублюдок, он все-таки посмел через шестнадцать лет снова появится в моей жизни».

— Замолчи, не то надаю по заднице, — закричала она на хнычущую дочь. Та испугавшись окрика матери, зарыдала еще громче и истеричней.

— Ничего себе, кажется, наша снежная королева ожила, — услышала она язвительный голос подруги позади.

— Что случилось? — раздражительно спросила Алена ее.

— У меня ничего страшного, отчего можно было бы кричать на ребенка, — с сарказмом ответила она. — А вот что с тобой случилось подружка? Во дворе Семка стоит, будто кирпичом пришибленный, здесь Элинка орет, как будто ее убивают. Так что произошло в датском королевстве?

— Ничего такого, что тебе стоило бы знать.

— Ну, конечно, о чем я и говорю. Всего лишь объявился сосед, но у тебя вид, как будто по соседству поселился Дракула.

— Кричи громче, а то Семка тебя не слышит, — буркнула Алена, приходя в себя. Срывать злость на детях из-за мужчины, когда-то предавшего ее, конечно, если она здравомыслящая женщина, не к лицу.

— Что-то я тебя снова понять не могу, — с размаху уселась на Элинкину кровать Татьяна с удивленными глазами. — Это что, это он?…

Но Алена не дала высказать вслух ее предположение, взвизгнула:

— Да, он, он. Что тебе еще надо знать, спрашивай, пока я добрая, я тебе отвечу.

Татьяна подскочила с кровати и, покраснев, как рак, слегка заикаясь, проговорила:

— Я, конечно, предполагала, что ты после смерти Михаила немного не в себе, но чтобы настолько, я даже и представить не могла. Да, тебя Алена в психушку надо отправлять. Ты что с детьми и собой делаешь? — возмущенно произнесла она, и попыталась забрать у нее орущую Элинку. Но Алена не собиралась отдавать ей ребенка. На их счастье или Элинкино в комнату забежал Семен и с недетской силой, оттолкнув их, молча, вырвал сестру из их рук.

— Боже, какая ты стала дура, — сев на кровать посетовала Татьяна. — А ведь даже год не прошел, как живешь без мужа. А что будет дальше?

— Не твоего ума дело, — огрызнулась Алена.

— Нет, ты сама посуди. Я думала, что ты, став свободной женщиной, воспрянешь духом, помолодеешь душой, а что в итоге — стала занудой и истеричкой, — с жалостью проговорила подруга, покачивая головой, не глядя на нее.

— Отстань, — с усталым вздохом ответила Алена, усаживаясь рядом с ней, — ты не испытала малой толики того, через то, что мне пришлось пройти.

— Брось, сейчас не в этом дело. Прошло пятнадцать лет, а ты все собачишься при воспоминаниях о нем.

— Пройдет сто, а я буду вести себя точно также.

— Да, — протянула Татьяна. — По-моему здесь уже можно поставить один единственный железный диагноз.

— Ну, и какой? — скривив в едкой усмешке губы, спросила Алена, замечая искры смеха в глазах подруги.

— Любовь, — с пафосом воскликнула она. — Да, да, да, — заявила она, видя, как сжимаются губы Алены, — и не пытайся это отрицать. Потому что любовь и ненависть ходят рядом.

— Перестань молоть чепуху.

— Мелют зерно на току, а я говорю правду.

— О, оставь эти измышления при себе. Начиталась всякой романтической чепухи, забила книжной бредятиной себе голову, теперь и мне пытаешься вбить. Нет, в жизни любви, — жестко воскликнула Алена, не замечая, что голос срывается в крике.

— Кричи громче подруга, чтобы и сосед тебя услышал, — с сарказмом проговорила Татьяна.

Алена вскочила с кровати, и, встав перед ней, уперла руки в бока.

— Знаешь, что…

— Что? — со смешком спросила Татьяна. Для нее этот вечер стал приятным развлечением по сравнению с прошедшим днем на ферме. И сейчас разозлив Алену, она думала, что, невольно выведя из себя подругу, может услышать признания, которые ее волнуют. Поделившись с ними, она может наконец-то выйдет почти из годичного ступора, в котором жила. Нет, скорее существовала рядом с детьми. Видно, у нее окончательно крыша поехала из-за смерти Михаила, но никто этого не понимал, да никому и не надо этого знать, у всех своих забот хватает. Ходит она подавленная. Ну и что? Ведь недавно вдовой стала. Положено выглядеть так. Но никто не предполагает, что она носит не печаль на сердце, а тяжесть. Винит себя в смерти мужа.

Приезд Антона дал толчок для всплеска эмоций, которые она долго сдерживала в себе. Ведь это с него начались все ее злоключения. Бедная подруга.

— Ничего, — ответила Алена, обмякнув, как спущенный шар, понимая, что она чуть не выболтала свою тайну. — Спать пора, завтра на работу с утра.

— Что, даже чаем не напоишь? — улыбнулась Татьяна, все же не теряя надежды вызвать на откровение Алену, пока она близка к этому.

— Молока налью, если хочешь пить, после чая не уснешь.

— Ну, меня совесть не мучает, — сказала Татьяна и прикусила язык.Долгим взглядом, посмотрев на нее, Алена пробормотала:

— По тебе и видно, — и повернулась к ней спиной.

На несколько секунд в комнате повисла тяжелая тишина.

— Ладно, я пойду, — прервав неловкое молчание, смущенно проговорила Татьяна в спину подруги, понимая, что нечаянно сболтнула лишнее и в их отношениях появилась маленькая трещина.

— Иди, — выдавила Алена.

Как только замерли шаги Татьяны, она упала на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, завыла. Вой постепенно перешел в рыдание, оно — в плач, и только спустя полчаса залив подушку слезами от воспоминаний о юности, она успокоилась и уснула. Семен, сидевший тихо все это время возле заснувшей сестры, не слыша никаких звуков из комнаты матери, прошел к ней, медленно ступая на цыпочках. Ее опухшее от слез лицо на фоне синей наволочки, резко бросилось ему в глаза. Он замер, но мать не шевелилась, тогда он принес из своей комнаты покрывало, заботливо накрыл ее и, огорченно вздохнув, выключил свет и вышел из комнаты.