Чумная маска. Сеанс окончен. Занавес

Стелла Фракта

Он – профессиональный актер, она – та, кто знает, что ей нужно. Но что, если он понравился ей не только как кукла в чумной маске?Раскрытая через динамики BDSM история о том, как люди боятся сближаться.

1

Я написала ему не сразу. Я знала, что он профессионал, первоклассный специалист, мастер своего дела… Отзывы многообещающие, восторженные, а цена на сессии была настолько высокой, что траты иногда превосходили бюджет.

Однако оно того стоило. Он, как никто другой, мог воплотить в реальность желания, пускай и для него, наверняка повидавшего на своем карьерном пути разнообразные девиации, мои сценарии², описанные в сопроводительных письмах, не представляли никакой особенности.

Было всего два жестких табу (о которых было известно заранее, опубликованые в описании его профиля): никакого телесного контакта — раздевание актера более положенного в сценарии гардероба и контакт с кожей исключены — и полное молчание.

Если первое я еще без труда могла соблюдать, то второе стало проверкой на прочность.

Я настолько была одержима идеей идеального сценария (и впечатления от взаимодействия со мной, клиентского рейтинга), что строго следила за каждым своим вздохом, а об остальном — репликах и голосовых командах — не могло быть и речи.

Если я обычно абсолютно бесшумна в проявлении собственных эмоций на сессии, то безмолвие партнера вводило в состояние тотальной фрустрации, состояние, которое было сложно преодолеть.

В аудиальной депривации (и ее предопределенности) все внутри буквально вспыхивало, и я была готова вот-вот перейти в садизм, выбивая из него хоть какое-нибудь подобие звука… Особенно, когда стон или вскрик были бы естественными…

Единственным, чего я добивалась обычно, были короткие вдохи сквозь стиснутые зубы. В полной тишине, нарушаемой только шелестом одежды и веревок, топотом подошв обуви и лязгом металлических крюков реквизита.

Лишь когда наступал конец сессии, тройным хлопком в ладоши — регламентированным жестом — я прерывала сеанс и выстроенный контакт, тугими узлами связывавший нас все эти минуты.

За пятьдесят минут — даже не час — я проживала всю жизнь, раз за разом, окунаясь в вихрь дурманящих сознание чувств.

До того, как я встретила его, я не испытывала настолько глубокого погружения. Все партнеры до него теперь казались дилетантами, а все сессии — кривым подобием настоящей игры.

Он делал все четко и строго, так, словно он был запрограммированным роботом, исполняющим желания, наряженной куклой, марионеткой кукловода, отдаваясь в руки, играя роль, выполняя указания, ни больше, ни меньше.

Идеальный актер. От его идеальности сводило челюсть.

Любое взаимодействие с ним сводилось к исключительно деловой коммуникации: сценарий, корректировка, одобрение, согласование времени и даты сеанса.

Ни до сессии, ни после мы не сказали друг другу ни слова.

Я даже не знала ни его настоящего имени — лишь псевдоним, — ни каков его голос; общались мы в чате портала тематических³ услуг, в его апартаменты я попадала с одноразовым кодом доступа, о начале и окончании сессии информировал голос робота, безжизненно приветствующего и прощающегося, а его хозяин безмолвно покидал меня, как только время выходило.

Просто вставал (как правило, с пола) и уходил.

Про aftercare⁴, который он в самый первый раз (и каждый последующий) пометил как «не обязательный», он благополучно забывал, оставляя меня с некоторым ощущением незавершенности.

За время взаимодействия я входила в раппорт, подстройку, и то, что казалось совершенно естественным — банальные объятия с тем, кого я только что таскала по полу связанным и подвешивала на ремнях, были бы очевидной точкой (и примирением). Но он, судя по всему, так не считал.

Он настойчиво соблюдал субординацию и делал все, чтобы его воспринимали как инструмент или как того, кто оказывает услугу, держал клиентов на расстоянии. У него не было ограничений на роли — он отлично справлялся с позицией нижнего⁵ во всевозможном многообразии мыслимого и немыслимого (намного более изощренного, чем мои тривиальные сценарии), а также пользовался огромным успехом в роли верхнего⁶, при DS⁷ и SM⁸ практиках, при динамиках с бондажем⁹ и дисциплиной¹⁰ (то, что предпочитала я).

Он был идеально упакованной куклой в красивой обертке, без лица, имени и голоса. Обезличенной машиной.

Я слишком много на себя взяла, когда вдруг решила, что хочу узнать его личность.

Примечания

2

Программа, протокол действий BDSM сессии, включающий разделение на роли, описание обстановки, реквизита, одежды и проч.

3

Тема — обозначение культуры BDSM; тематик — тот, кто практикует BDSM.

4

Успокаивающие действия и забота, с целью вернуть в комфортное состояние, обязательны для применения после болевых практик, практик с лишением воли.

5

Принимающая сторона, тот, кто подчиняется, лишается воли, связывается и т. д.

6

Отдающая, доминирующая сторона; тот, кто причиняет боль, контролирует, ведет и направляет, имеет власть над принимающей стороной.

7

Доминирование и подчинение.

8

Садизм и мазохизм.

9

Ограничение подвижности, в том числе связывание.

10

Выстраивание иерархии и ролей верхний—нижний, может включать лишение воли, ограничение подвижности.