Походы и кони

С. И. Мамонтов

Сергей Иванович Мамонтов – участник Гражданской войны в 1917–1920 гг. на стороне Белого движения, конный артиллерист, закончивший войну поручиком в Галлиполи. Он оставил записки о войне под названием «Походы и кони». Впервые читатель имеет возможность познакомиться с воспоминаниями о драматических событиях Гражданской войны, основанными на дневниковых записях юнкера, прапорщика, а затем поручика, прошедшего страдный путь офицера Добровольческой армии. Простота стиля, потрясающие натурализмом подробности и эпизоды войны и фронтового быта и подкупающая искренность автора заставляют читать книгу на одном дыхании!

От автора

О гражданской войне в России 1917–1920 годов написано мало. В основном отрывочные эпизоды. Большевикам хвастаться нечем, потому описания их — по большей части вымысел, ничего общего с действительностью не имеющий. Писали наши генералы, но ведь они в боях и походах не участвовали и не переживали всех трудностей, которые переживали мы, простые солдаты.

Все очень быстро забывается. Мне же повезло — у меня сохранился дневник и я остался жив. Поэтому считаю своей обязанностью изобразить все, что видел. Может быть, это пригодится будущему историку.

Часто трудно разобраться в своих собственных чувствах. Одновременно бывали страх и смелость, омерзение и жалость, робость и чувство долга, отчаяние и надежда. Мне самому было трудно разобраться в сложном сплетении моих чувств, а уж в чувствах соседа, по-моему, разобраться просто невозможно.

Красные, упоенные безнаказанностью, доходили до бестиальности, теряли человеческий образ. Мы тоже не были ангелами и часто бывали жестоки. Во всех армиях всегда находятся извращенные типы, были такие и у нас. Но большинство было порядочными людьми. Культурный уровень нашей армии был несравненно выше культурного уровня Красной армии. В этом не может быть сомнения. У нас был дух дружбы не только среди офицеров, но между офицерами и солдатами И в этом ничего удивительного не было. Жили мы той же жизнью, делали ту же работу. Дисциплина была добровольная. Не помню дисциплинарных наказаний, за ненадобностью таковых. Был расстрелян агитатор, уличенный на деле, и выпорот буйный крестьянин. Мне кажется, это все. Никаких сысков и доносов у нас не было. Часть превращалась в семью. Полагаю, что и в других частях было то же самое. В этом была громадная разница между нами и красными. Там господствовал сыск, доносы и чуть что — расстрел.

И мы и красные жили за счет страны. Не знаю, как был организован тыл красных, но наш был организован плохо. Интендантство работало отвратительно, не было создано никаких резервов.

Отношение к нам населения зависело от того, испробовало ли оно власть большевиков. Если большевиков в крае не было или были недолго, то население им симпатизировало, но это ощутимо менялось после долгого пребывания красных. Они наводняли города и деревни пропагандой, грубой и лживой, и потому действенной. Наша же пропаганда почти не существовала.

Крестьянам мы обещали землю слишком поздно — в Крыму в 1920 году. Надо было сказать об этом раньше. Ведь было столько крестьянских восстаний в тылу у красных.

Мы наивно надеялись на помощь «союзников». Помощь эта была недостаточной и неискренней. Все лимитрофные вновь образованные государства — Польша, Прибалтийские, Грузия и Азербайджан — были нам враждебны. Мы не сумели наладить внешнюю политику…

Война — ужасная вещь. А война гражданская и того хуже. Все божеские и человеческие законы перестают действовать. Царит свобода произвола и ненависть.

Я хотел изобразить все, как оно было на самом деле, хорошее и плохое, стараясь не преувеличивать, не врать и оставаться беспристрастным. Это очень трудно. Невольно кажется: все, что делали мы, — хорошо; все, что делали они, — плохо. Вероятно, и у меня будут ошибки и неточности, но это невольно.

С. Мамонтов.

ЗНАЧОК

эмалевый белый с золотом Константиновского Артиллерийского училища в Петрограде.

(Было вторым военным училищем в России после Павловского. Сперва было Константиновским кадетским корпусом, потом Дворянским полком и выпускало во все роды оружия, затем Константиновским Пехотным училищем, и, наконец, Константиновским Артиллерийским училищем. На погонах у юнкеров был черный очень красивый кант. Траур по пехоте, — говорили Михайлоны. Нас звали Констапупами.)