Сердца Крепости

Таисия Ганина, 2022

Добро пожаловать в мир, где танцы на балах чередуются с бунтами, а крепости выбирают себе Сердце – человека, который оживит дух камня и заставит магию пробудиться. На балу Александр встречает загадочную девушку, которая отличается от остальных дам высшего света. Но стоит ему отвлечься, незнакомка исчезает, и никто не знает, откуда она приехала. Сможет ли князь отыскать девушку? Ксения приехала в столицу просить помощи, а попала на бал. Станцевав с князем, она спешит вернуться домой, но там её уже поджидает беда… Встретятся ли они ещё раз, или лихие дороги мира разведут их в разные стороны?

Глава 6

Конь хрипел и задыхался под всадником, нещадно понукавшим его. Полы дорожного плаща запылились, во всей фигуре человека читалась усталость, но он продолжал гнать лошадь.

Впереди показалась крепость. Старая и обветшалая, она была как угасающая свеча, на конце фитиля которой ещё теплилось пламя. Серые стены покрылись мхом и лишайником, черепица на башнях тускло сверкала в лучах заходящего солнца. Западная башня покосилась, угрожающе накренившись вниз.

Вот-вот начнут поднимать мост. Всадник пришпоривает коня ещё сильнее и тот, как стрела, над которой только что тренькнула тетива, несётся вперед.

Уже скрипели старые, давно не смазанные цепи, когда копыта скакуна прогрохотали по деревянному настилу.

Всадник проскакал черед двор крепости и спешился у конюшни. Перебросив поводья подоспевшему мальчишке, человек одернул капюшон и поспешил к двери на заднем дворе, что вела внутрь замка.

Войдя, свернул в боковой коридор, а после — открыл неприметную дверь. Неслышно притворил её и откинул капюшон.

Сняв пропылившийся плащ, Ксения пообещала себе, что обязательно попросит прачку выстирать его. Не сейчас, чуть позже.

Оглядевшись, она уверенно подошла к стене и нажала известную лишь ей одной комбинацию. Скрипнул старый шкаф в углу. Ксения открыла дверцу и увидела, как нехотя задняя стенка отошла в сторону. Чихнув от пыли, она пробралась внутрь и заставила стенку вернуться на место.

Пробираясь и протискиваясь по тайным ходам крепости, Ксения прокручивала в голове разговор с дядей, бароном Старицким.

— Нет уж, Ксения. Мы с твоим отцом в одно время славно повздорили, и я поклялся, что не подам ему руки, что бы ни случилось. Так что, chérie¹⁴, извиняй, как говорится. Раньше батюшке твоему думать нужно было!

Таким образом, помощи от дядьки не дождаться.

Оказавшись перед обветшалой дверью, она налегла на неё плечом и вставила ключ в замочную скважину. С третьей попытки он повернулся, и дверь заскрипела петлями.

Попав в дальнее крыло, она прошла через залу. Когда-то прекрасная, она теперь могла блеснуть лишь остатками былой роскоши. Запылились некогда сверкавшие люстры, зеркала потускнели, а паркет скрипел под ногами.

Выглянув на улицу, Ксения быстро перешла к флигелю, стоявшему близко к крепостной стене.

Взбежала по маленькой лестнице, дёрнула верёвку колокольчика и прислонилась к перилам. Сказывались ночь и день в седле — спать хотелось неимоверно. Болела спина и колени, но она старалась не подавать виду.

— Ксения! Вернулись, матушка-графиня! — Дверь флигелька распахнулась, и на пороге показался старичок. Сухонький и маленький, он радостно улыбался и вытирал платочком слезящиеся глаза, выцветшие от старости.

— Вернулась, дядька Петрим, вернулась. Как ты? Спина не мучает?

— Не мучает, матушка, твоими стараниями. Как ту мазь заморскую привезла, так сразу как рукой сняло.

— Хорошо…

— Ты лучше расскажи, — старичок посерьёзнел, — что там, в столице? Дядька? Не стой на пороге, проходи.

Ксения прошла внутрь, сняла сапоги и устало присела на табурет.

— Плохо всё, дядь Петрим. Никто помочь не сможет, дядька обиду на отца держит, что того крепость выбрала, меня знать не хочет. Помощи от него не дождёмся.

— Да уж, Ксения Васильна, новости нерадостные… Управляющего тебе нужно, грамотного. Сама нанять — не наймёшь, проходимцев-то полно… А родственнички все вон как.

— Эх, дядь Петрим, что же делать?

— Не знаю, матушка, что и подсказать. Мужики в крепости буйные — головы лихие, просто так слушать не станут. Да и меня тоже не любят — колдуном почитают, сама знаешь. Отец твой как помер, царствие ему небесное, так и от рук отбились все.

— Знаю, дядька, знаю. Был бы у отца сын…

— Ну, на себя тоже наговаривать грех. Отец твой, покойный Василь Гаврилыч, как тебя уж любил. Души не чаял!

— Да только крепость на меня оставить не получилось. Выматывает дух меня, дядька, гнетёт. А без него — недели не протяну.

— Ситуёвина у нас, Ксения Васильна. Ну, ничего-ничего, вот погодь немного. Глядишь, вернётся с похода заморского Антип, так ужо и крестьян приструнит. И ты спокойнее, привольнее вздохнёшь, и разберёмся во всём. Потерпеть немного нужно.

— Потерпим, дядь Петрим. Главное, буйны головы сдерживать до поры. А то как пойдёт гулять бунт народный, так словами не отделаемся. Потому и говорю, был бы у отца сын… Будь хоть три образования у меня, хоть десять — а слушать никто не хочет.

— Ладно, матушка, не горюй. Где наша не пропадала! Ты вот ещё что скажи, видела машины свои в столице?

— Не видела, дядька, а вот с человеком умным говорила. Кнесь Александр мне пару принципов объяснил, теперь, может, работа сдвинется. Жалко, с папой не посоветоваться…

В глазах молодой девушки сверкнули слёзы, и она быстро утёрла их рукавом дорожного костюма. Не время раскисать. Тут, того и гляди, бунт будет. Как на пороховой бочке сидят — лишь бы не рвануло. Одна надежда — либо Антип, старый друг отца, живой вернётся, либо машину соберёт она — тогда уж точно к провинции их внимание столицы обратится. Тогда и бунта не будет — забоятся крестьяне. А пока лишь Бог им судья. До царя — далеко, до неба — высоко. А им здесь выстоять нужно.

Примечания

14

Chérie — голубушка (фр.)