Убийство в День музыки

Таисия Кольт, 2019

Вторая детективная история приключилась с Марком Аполлоновым вскоре после его блестящего расследования убийств в отеле «Дю Пор». Отправившись в маленькую французскую деревушку, Марк мечтает о тихом сельском отдыхе, но французы не оправдывают его ожиданий: на празднике в честь Дня музыки найден труп молодого музыканта. Кто-то проломил парню череп прямо в гримерной во время антракта. Убитый был любимчиком дам, талантливым музыкантом и мечтал о большом будущем – для своей музыкальной группы. Теперь Марку предстоит выяснить, кто же решил встать на пути молодого таланта…

Глава 6

В шатре из живых остались лишь мы с комиссаром, оттого я почувствовал себя словно мышь в мышеловке, которую вот-вот сожрут или скормят хищникам. За то короткое время, что мы с Филиппом Дюпеном успели пообщаться, я понял, что передо мной человек с железной хваткой. Он не остановится ни перед чем, для того чтобы арестовать подозреваемого в убийстве Пьера, причем, кем именно окажется этот подозреваемый, сыщику абсолютно все равно. Ему нужен преступник, любой, мало-мальски подходящий на эту роль, и в погоне за убийцей комиссар пройдется по всем, лишь бы найти хоть малейший намек или зацепку. И этого комиссару будет вполне достаточно, чтобы упрятать за решетку кого угодно, даже меня.

Видимо, в глазах французского полицейского я, как никто другой, подходил на роль убийцы: нездешний, сомнительного рода занятий, первым оказался рядом с трупом. Ход мыслей комиссара Дюпена показался мне логичным, и я, разумеется, с радостью одобрил бы его выбор, если бы сам не находился на месте того, кого первым заподозрили в совершении тяжкого преступления.

— Что ж, месье, давайте начнем с начала, — прищурился Дюпен, вальяжно рассевшись на одном из складных стульев. — Как ваше имя, и для чего вы пожаловали в Гурдон?

Я откашлялся.

— Меня зовут Марк Аполлонов, я пишу детективы. Не то, чтобы я очень популярный писатель, но один мой роман должны скоро издать.

— И вы, простите, отправились во Францию за новым сюжетом?

— Да, получается, что так. К сожалению, я не такой гений, чтобы писать, не выходя из своей комнаты. Потому приходится посещать новые места, чтобы яркие впечатления вдохновляли на оригинальные сюжеты. Современная публика не жалует, когда им рассказывают о том, что происходит у них под боком на соседней улице, это они и так каждый день видят; нет, избалованные читатели жаждут историй со страстями, которые бурлят где-то за океаном, или в старинном французском замке, или на палубе теплохода. Можно продолжать до бесконечности.

— Хм, я уверен, что такие сюжеты всегда в выигрыше, — усмехнулся комиссар.

— Да, поэтому я стараюсь идти в ногу со временем и не разочаровывать моих поклонников. В этот раз я остановился на милом местечке Деганьяк. Эта деревушка меня привлекла своей самобытностью и маленьким числом жителей. Гостиничный номер я снял в соседнем Гурдоне, чтобы иметь возможность запечатлеть в своем романе типажи как деревенских, так и городских жителей.

— Никогда не понимал таких людей как вы: ну разве это работа — писать книжонки? Но, надо сказать, звучит достоверно, цель вашего приезда не кажется мне подозрительной. Вам, видимо, приходится много путешествовать. Давайте выкладывайте, когда вы приехали и что делали до концерта?

— Сегодня рано утром я прилетел из Москвы в Тулузу и сел на поезд на железнодорожном вокзале. Здесь на станции меня встретила моя подруга Валерия Жукова и отвезла на машине до гостиницы. Затем я немного отдохнул и пошел в бар «Нуар», где и познакомился с группой «Амарант». Ребята эти показались мне творческими и увлеченными — настоящие музыканты, которые обожают то, чем они занимаются. А как их любит публика! Да вы и сами, наверное, видели. Пьер был кумиром местных жителей, их гордостью. Честно, не понимаю, кто мог так жестоко убить бедного парня.

— У всего всегда есть причина. Найдем причину — найдем и убийцу, — самоуверенно произнес детектив. — Поверьте мне, преступления всегда имеют под собой почву, иногда гнилую, иногда всхожую. Я как хороший агроном должен выискать зародыш, дать ему прорасти, и тогда то, что вылезет на поверхность, будет самым мощным доказательством и безошибочно укажет нам на преступника.

— Вы имеете в виду мотив? — растерянно пробормотал я, несколько обескураженный такими странными метафорами обычного полицейского.

— Да, мотив, или побуждающий фактор. Даже сам преступник не всегда может четко определить и назвать мотив, толкнувший его на преступление. Например, мужчина убивает свою жену топором. Просто в один из вечеров приходит с работы и, видя ее мирно спящую, хватает топор и кромсает ей череп. Потом он клянется, что не знает, что на него нашло и почему он это сделал. Но на самом деле, если хорошенько расспросить этого беднягу, то окажется, что жена два раза уходила к другому, вернулась лет десять назад и все это время хранила верность супругу. Но в день убийства у их дома околачивался какой-то строитель — ремонтировал что-то на крыше, а один из прошлых любовников жены был строителем-кровельщиком. Появление незнакомого рабочего в поле зрения мужа напомнило последнему о слабости и неверности жены, гнев и злоба вскипели в нем, и давно забытые раны вскрылись за несколько секунд, породив густой гной отрицательных эмоций. Они-то и толкнули этого скромного гражданина на нелепое убийство, для которого, как он сам считает, не было причин. А все потому, месье Аполлонов, что, когда все закончилось, психоэмоциональный фон несчастного убийцы вернулся в прежнее нормальное состояние, а сам мясник снова стал любящим и нежным мужем, в ужасе осознающим, какую страшную вещь он сотворил.

Слова комиссара вызвали у меня странные ассоциации. Мне вдруг показалось, что я понимаю, о чем он говорит, и даже могу привести пример того, как убийство Пьера тоже могло быть порождением такого гнева.

— Вы что-то вспомнили? — насторожился Дюпен, увидев, как я нахмурился. — Если вы знаете что-то, что подскажет мне, в каком направлении искать, я буду крайне благодарен. Вы писатель и потому умеете подмечать разные мелочи, любите изучать людей и их характеры. Здесь может сыграть роль все, что угодно, даже случайно брошенная фраза или косой недоброжелательный взгляд.

Конечно, я вспомнил эпизод в кафе, когда Валерия о чем-то просила Пьера, а тот отказал ей в довольно грубой форме. Но было ли это как-то связано с убийством? Этого я не мог знать наверняка, поэтому решил не впутывать Валерию, сделав вид, что крепко задумался. Тут на ум пришел другой момент, и я решил рассказать о нем комиссару.

— Да, я кое-что припоминаю. В перерыв я отошел купить себе воды в кафе неподалеку. Около бара стояли Лорентин и Робер, они о чем-то оживленно разговаривали, причем Робер убеждал в чем-то клавишника.

— Думаете, они ругались?

— Нет, скорее, спорили. Лорентин поначалу не соглашался с коллегой, но тот все же немного погодя убедил Лорентина, и они пришли к согласию. Потом к ним присоединилась Натали, и втроем они удалились к сцене.

— И все? — разочарованно протянул Дюпен.

— По-моему, да, хотя нет, постойте, Робер выбросил какую-то бумажку в урну рядом с кафе.

— Хорошо, это может пригодиться.

— Погодите, — насторожился я. — Вы что же, подозреваете кого-то из музыкантов? Они же не могли этого сделать!

— Почему? — комиссар хитро прищурился.

— Ну, во-первых, все они были на сцене, когда Пьера ударили по голове.

— Допустим. А во-вторых?

— А во-вторых, у них дружный сплоченный коллектив. Я не допускаю мысли, что кто-то из них мог пойти на такое зверство. Зрелище было просто ужасное! Убийца наверняка какой-то сумасшедший, например, фанат группы, который слетел с катушек и просто размозжил Пьеру череп. Столько людей с нарушенной психикой свободно разгуливают по улицам, а мы об этом даже не догадываемся! И ведь любой из них в какой-то момент может нанести смертельный удар!

Комиссар Дюпен снисходительно похлопал меня по плечу.

— Мне ясна ваша позиция, месье Аполлонов. Валить все на сумасшедших — это самая распространенная ошибка обывателей вроде вас. Вам трудно принять тот факт, что самые близкие люди могут быть и самыми опасными. Вы смотрите на мир сквозь розовые очки: верите в дружбу, верность и честность. Это правильно и очень соответствует вашему возрасту и роду занятий. Но я полицейский и не могу исключать музыкантов из числа подозреваемых только потому, что никто из них не выглядит жестоким и хладнокровным убийцей. Скажу вам больше, я в первую очередь подозреваю именно его друзей, коллег по творческому цеху. Вы не заметили, какие между ними странные отношения? Клавишник слишком уж усердно утешал певицу. А вторая девушка чересчур нервничала, да и была, прямо скажем, не в лучшем виде. Не удивлюсь, что она что-то знает, но боится, что это могут интерпретировать не в ее пользу. Надеюсь, завтра я смогу ее разговорить. А теперь расскажите, что было дальше. После того, как вы вернулись к сцене после перерыва.

Я сосредоточенно сдвинул брови.

— Я пришел, когда ребята все были уже на сцене, все, кроме Пьера, разумеется. Затем я увидел Валерию, она торопилась к шатру, сказав мне, что у Пьера разболелась голова и он попросил ее купить таблетки.

— Что за таблетки?

— Я не знаю, я даже не посмотрел. Мы вдвоем подошли к шатру, и Валерия исчезла внутри. Но почти тут же вышла с ужасно бледным лицом и неожиданно потеряла сознание. Мне пришлось внести ее внутрь и положить на стулья. Только потом я заметил, что саксофонист сидит неподвижно и тихо. Это было, конечно, странным. Приблизившись к нему, я обнаружил, что парень мертв. Пульса не было, да и вряд ли можно выжить с такой пробоиной в черепе.

— Так-так, — комиссар почесал подбородок, — вот вам и первый подозрительный момент — таблетки. Вокалист мог специально отослать Валерию, чтобы встретиться с кем-то, и этот кто-то укокошил беднягу. Или это ваша подруга убила Пьера до вашего прихода, а затем, когда вы застали ее около палатки, притворилась, будто она только что вернулась из аптеки. Вы же мне сами сказали, что не заметили, были ли таблетки в руках у девушки. Естественно, когда она разыграла маленькое представление с обмороком, вы поверили, что Валерия обнаружила труп только что. Вам и в голову не пришло, что она сама замешана в убийстве.

Я попытался громко протестовать, но комиссар замахал на меня руками.

— Остыньте, молодой человек. Я просто излагаю свои мысли вслух. Это всего лишь версия. Я не обвиняю вашу соотечественницу, я хочу показать вам, что даже она может быть причастна к злодеянию. Но вернемся к описанию событий. Я так понимаю, что прошло довольно много времени, прежде чем Лорентин и Робер дошли до гримерной. Почему же музыканты за это время так и не хватились убитого?

Я пожал плечами, недоумевая, как ловко хитрый Дюпен сумел обвинить во всем Валерию, используя мои же собственные слова.

— Комиссар, я этого не знаю. Но ребята, по-моему, уже ответили вам. Они не хотели прерывать выступление, поэтому, поняв, что Натали не вернулась, оставались на сцене до тех пор, пока не приехала полиция. Только после этого стало ясно, что что-то стряслось.

— То есть после Валерии и вас в шатре появилась Натали Арно?

— Да, она зашла буквально через минуту после того, как я обнаружил мертвеца. Не поверите, но я так растерялся, что поначалу даже не сообразил вызвать скорую. Видимо, на меня нашло временное помешательство от вида крови. Но у Натали оказались крепкие нервы, ведь это она вызвала доктора и полицию. Если бы она не справилась с собой после страшного потрясения, то я, право, не знаю, что бы я делал один с двумя убитыми горем девушками. Наталье было тяжелее всех нас, ибо они с Пьером собирались пожениться.

Комиссар погладил подбородок.

— Да, она так сказала. Но после смерти ее жениха утешитель быстро нашелся.

— Лорентин Перрен чуткий и добрый человек, потому просто хотел подбодрить девушку.

— Как же рьяно вы их защищаете, вам бы работать адвокатом, — Дюпен усмехнулся. — А что скажете про второго типа, который ухаживает за Валерией Жуковой?

— Они обручены, но подробностей я не знаю. Мы же с Робером только сегодня познакомились, а Валерия не слишком-то откровенничала со мной в переписке. До сегодняшнего дня мы не виделись с моей подругой несколько лет.

— Понимаю, старые знакомые, — Филипп Дюпен неприятно скривился. — Люди меняются с годами, месье Аполлонов, и не всегда в лучшую сторону. Так что не спешите с пеной у рта защищать свою подругу. Возможно, она стала совсем другим человеком, а вы до сих пор помните ее такой, какой она была в годы вашей юности.

— Допустим, — недовольно отозвался я. — И что из этого следует?

— Ваша подруга могла не все вам рассказать. Валерию сильно расстроила смерть Габена. Я бы даже сказал, что она испытала шок. Невольно закрадывается мысль об их возможных близких отношениях. Вы, случаем, не знаете, раньше между ними ничего не было? Я имею в виду любовную связь.

Я с достоинством вскинул голову.

— Комиссар, вы, к сожалению, задаете мне вопросы, на которые я просто не в состоянии ответить. Откуда мне знать подробности личной жизни убитого? Я уже сказал, что не видел Валерию несколько лет. Мы редко переписывались, и я обратился к ней в первый раз за долгое время, только когда решил приехать сюда. Ваши инсинуации, простите, кажутся мне нелепыми и беспочвенными. Если вы что-то подозреваете, то вам следует спросить саму Валерию. Она честная законопослушная девушка и не будет ничего скрывать. Только не забывайте, что копаться в чужом грязном белье не так-то приятно: может вылезти много такого, что не столько поможет следствию, сколько испортит жизнь людям, по чистой случайности оказавшимся втянутыми в эту неприятную историю. А теперь скажите, я могу идти?

Филипп Дюпен внимательно с видом охотника, оценивающего добычу, посмотрел на меня, а потом небрежно кивнул с явной ухмылкой.

Приняв это за разрешение, я не стал больше ничего говорить и прошел мимо детектива к выходу.

— Месье Аполлонов, — услышал я уже у самого порога.

— Что? — я резко повернулся.

— Не забудьте оставить адрес своего пребывания здесь в Гурдоне моему помощнику. Вдруг вы мне еще понадобитесь.

— Хорошо, — процедил я и быстро покинул шатер.

На улице стало прохладно, и я поежился. Помощника комиссара нигде не было видно. Я обошел палатку кругом, но никого не встретил. Все как будто испарились, хотя еще полчаса назад тут была куча полицейских и толпа праздных зевак.

Где-то справа слышались поющие голоса и вальяжный смех. Значит, для кого-то праздник все же продолжался. Что ж, убитый музыкант был всего лишь песчинкой в водовороте жизни, и после его ухода наша планета Земля не перестала вертеться. Но мне однозначно было не до веселья.

Я устало опустился прямо на асфальт возле шатра, вытянув ноги. Мне ужасно хотелось пить, но моя бутылка с водой осталась в палатке, либо ее забрала Валерия. Как же все-таки могло так случиться, что убийство произошло практически у всех на виду, но никто ничего не заметил? Какой-то человек-невидимка прошел у всех под носом, убил музыканта, а потом так же незаметно скрылся, не оставив после себя никаких следов.

Бесцельно рассматривая основание шатра, я вдруг заметил какой-то предмет, торчавший из-под днища. Видимо, гримерная ставилась наподобие туристической палатки, и ее дно не слишком плотно прилегало к земле, отчего мусор, бутылки и другие мелкие предметы забивались туда.

Протянув руку, я схватился за какую-то почерневшую рукоятку. Вытащить неизвестный предмет оказалось не так-то легко, ибо находка была довольно тяжелой, я бы даже сказал, неподъемной. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы извлечь это чудо наподобие сковородки. Найденная вещь между тем показалась мне странной. Кому могло понадобиться тащить на праздник сковороду? Да еще и такую увесистую. Я, кажется, раньше видел похожую у моей бабушки: сковорода больше походила на прямоугольный противень с двумя ручками и была вся покрыта копотью и засохшим пригаром.

Рассмотрев свою находку со всех сторон, я положил сковороду на землю, не зная, куда еще ее можно пристроить. Возможно, стоило вернуться и показать ее комиссару, но мне не очень-то хотелось снова видеть довольную ухмылку Филиппа Дюпена. Поэтому я решил не связываться с ним и поскорее уйти подальше от этого гиблого места. Пора было в отель, завалиться в кровать. Иначе я бы уснул прямо на холодной земле, настолько я был расстроен и измотан.

— Боже ж ты мой, где вы ее нашли? — воскликнул неожиданно появившийся из-за угла шатра смешной кучерявый парень с огромными мускулистыми руками. — Я уже и не надеялся ее больше когда-либо увидеть.

— Это ваше? — недоуменно спросил его я, переведя взгляд на странную сковороду. — Но что это такое?

— Противень для выпечки пирожных и круассанов. Он достался мне от моей прабабушки, и я берегу его как зеницу ока. Но вчера моя бесценная чугунная помощница пропала, и вот я вижу ее в ваших руках. Просто чудо какое-то! И главное, я шел сюда совершенно случайно, мне, знаете ли, стало интересно, что тут произошло, из-за чего отменили концерт. Так где же вы нашли противень?

— Лежал тут, под шатром. Я даже не понял, что это такое и почему его спрятали здесь, в таком неподходящем месте.

— Наверняка это происки моего хозяина, месье Рамо, — убежденно закивал парень. — Он давно хочет выманить у меня рецепт моего самого лучшего пирожного «Виолет», но я под страхом смерти не выдам секрет, ведь еще моя прабабушка придумала чудесный крем для вкуснейшего десерта. И я, без всякого сомнения, не собираюсь ни с кем делиться рецептом, даже с месье Рамо.

— Вы печете пирожные? — догадался я.

— Ага, пирожные, торты, круассаны, хлеб. Я работаю в пекарне Люсиана Рамо в деревне Деганьяк неподалеку отсюда. Сегодня мой патрон разрешил мне закрыть лавку пораньше и приехать сюда на концерт. Подозреваю, что и сам месье Рамо в Гурдоне: он не пропускает ни одного праздничного мероприятия, особенно если оно сопровождается массовыми гуляниями и громкой музыкой.

— Понятно, — я улыбнулся, поднялся с земли и отряхнул брюки. — Очень рад, что ваша пропажа нашлась. Правда, не совсем понятно, как она оказалась здесь…

— Все благодаря вам! — возбужденно перебил меня парень. — Спасибо огромное! Меня зовут Жюлиан Турнье, можно просто Жюль.

— А я Марк Аполлонов, турист. Приехал только сегодня и вот успел попасть на ваш праздник. Жаль, что выступление группы пришлось прервать.

— И не говорите, — Жюлиан сочувственно покачал головой. — И все же, почему ребята больше не вышли на сцену? Я слышал, что произошло убийство, но я уверен, что это просто кто-то пошутил либо ляпнул, не подумав. А потом, как это обычно бывает, история про будто бы совершенное преступление со скоростью ветра разнеслась в толпе.

— Да нет, к сожалению, это не слухи, — я тяжело вздохнул. — Убит вокалист группы «Амарант».

— Пьер Габен? Да вы шутите!

— Разве можно так шутить? Нет, парень убит, и полиция уже начала расследование.

— Невероятно! — Жюлиан Турнье вытаращил на меня восхищенные глаза. — Настоящее убийство! Вот это да! А как его убили? Застрелили из пистолета? Задушили? Или нет, дайте подумать, может, отравили, вколов ему неизвестное лекарство?

Я подозрительно глянул на молодого пекаря.

— Нет, ваши теории ошибочны: Пьеру Габену проломили череп.

Конец ознакомительного фрагмента.