Мой похититель

Таис Буше (2024)

— Значит, это ты принцесса «Неонпром»? — Максим Градов смотрит на меня с хищным прищуром, словно все обо мне знает. Словно я специально упала перед ним, оголившись до нижнего белья. Из приглашенных отцом, его я ненавижу больше всех, потому что самый молодой и самый опасный.– А вы, значит, тот айтишник? — говорю с пренебрежением и натягиваю юбку обратно на колени. Вывихнутая нога болит. Но внутри болит сильнее. Я не хочу быть вещью!Градов улыбается и наклоняется ко мне. Шепчет на ухо:– Будь осторожнее со словами, Лера. Я ведь могу подумать, что ты хочешь меня задеть. Врагов я держу ближе друзей, а плохих девочек — только в своей постели.Я стискиваю зубы. Сжимаю пальцами узор решетки. Я ведь могу сделать хук. Выбить эту самоуверенность одним кулаком. Но сдерживаюсь.А Градов давит смешок и вдруг резко поднимает меня и закидывает к себе на плечо.

Глава 2

Градов слишком галантен. Он помогает спуститься по лестнице, усаживает в машину, помогает выйти из нее, открывает двери и будто берет все проблемы на себя. Я не ощущала такой заботы, с тех пор, как подрос Ларион. Отец отдалился от семьи, словно на Луну улетел, а мама начала пить.

С виду мы абсолютно благополучная семья. Богатая. Известная. Успешная. Но поскреби эту позолоту, а под ней ржавчина.

Я знаю, зачем Градов так обходителен со мной. Я — самый удобный и быстрый ключ к бизнесу отца. Получи меня в жены, и папа первым делом скинет все проблемы и долги на плечи зятя. Он, по сути, сейчас только и занимается, что ищет мне мужа, вернее, себе нужного зятя, а параллельно пытается собрать новые транши денег на старые долги и на свои новые идеи по получению денег из воздуха.

Через год-два мы пойдем на дно, если отец не выкрутится.

Градов привозит меня в грузинский ресторан с красивой террасой на крыше, где нас и размещают, выдав пледы и включив газовый обогреватель. Становится так хорошо, почти по-домашнему уютно, но не как у нас в доме, а как у Глеба, когда его мама что-нибудь печет к чаю.

Я улыбаюсь.

— Вспомнила что-то хорошее? — голос у Максима тоже какой-то мягкий, домашний, путает мои мысли, не дает мне ощетиниться перед ним.

А может, я просто устала постоянно держать боевую стойку. Ну что он сейчас мне сделает? Что будет, если мы просто поговорим? Я ведь ничего не знаю о Максиме Градове. Ну, кроме того, что его почти все ненавидят.

«А бабы хотят, как сумку «Hermes», — вспоминаю услышанные папины слова, сказанные своему приятелю.

Во мне что-то тихо щелкает и переключается. Я ведь могу всем этим Полинам утереть носы, заставить всех завистниц ядом капать, как только до них дойдут слухи, что мы с Градовым встречаемся.

Вот будет шоу горящих задниц!

Но моего ликования хватает ровно на три минуты этих мыслей. Не потяну я такого, как Макс Градов. У него мозг в боксеры не стекает при виде глубокого декольте. Он — настоящий хищник, такого на декоративном поводочке не удержать.

— Прости, задумалась о пирогах, — смеюсь я, — у друга мама прекрасно печет, и всегда такая домашняя атмосфера у них дома из-за ароматов выпечки. Хочу научиться.

Макс тепло улыбается и предлагает:

— Хочешь, я попрошу Каринэ научить тебя, и заодно меня, печь что-нибудь съедобное?

— Каринэ, — повторяю за ним женское имя и почти сразу слышу смех и громкое:

— Максим-джан, паршивец, даже не предупредил меня, что заедешь. Я к Дато приехала, а тут ты, да не один.

Красивая высокая чернокудрая женщина, про которую смело можно сказать «в теле», смотрит на меня прямо, а темные глаза так и сверкают таким понятным женским любопытством.

— Каринэ, познакомься, это Валерия. Лера, а это Каринэ — лучший ресторатор Питера. Ее личный ресторан специализируется на кавказских блюдах и фьюжн-кухне.

— Очень приятно, — улыбается она широко и присаживается за стол. К ней сразу подбегает администратор и получает четкие указания: принести вина, позвать Дато и захватить закуски.

Каринэ смотрит на меня и вежливо говорит:

— Мы выпьем только за встречу и сразу же уйдем. Максима давно не видели, хочется узнать, как у него дела.

Она будто извиняется передо мной, а я смущенно улыбаюсь и ищу подходящие слова, но меня опережает Градов. Кладет свою руку поверх моей и поясняет:

— У нас не свидание, Каринэ. Мы просто ужасно проголодались, да и Лере в кроватку пора, она сегодня упала неудачно. Так что присоединяйтесь скорее, хоть поболтаем. Кстати, я могу тебя попросить устроить нам на днях мастер-класс по выпечке. Лера хочет научится, да и я не против освоить.

Аккуратные брови Каринэ поднимаются на лоб, а когда она видит идущего к нам мужчину с бутылкой вина, то машет руками и громко смеется, а затем заговаривает на грузинском, переходя на армянский. Мужчина с улыбкой замирает у стола и принимается открывать бутылку вина, пока на стол ставят закуски. Рубиновая жидкость подсвечивается в трех бокалах огнем от газового уличного обогревателя, в четвертом — гранатовый сок.

— Дато — владелец и шеф-повар этого места, — он протягивает мне руку для рукопожатия, и я вежливо пожимаю ее, представившись:

— Лера, очень приятно.

— За долгожданную встречу, — Дато поднимает бокал, и мы следом чокаемся. Вино прекрасно, как и закуски. Как и хинкали. Как и бедро ягненка. За приятным общением проходит почти три часа. Я впервые за долгое время наслаждаюсь вечером, ароматами и вкусами великолепной еды. Вино расслабляет меня, а интересный разговор вовлекает в общение. Я не замечаю, как начинаю рассказывать о своей учебе, о планах, смеюсь над шутками Дато, восхищаюсь историями про семью Каринэ и узнаю, что Максима «собирали по кускам после аварии». Сразу вспоминается сегодняшний Юрий и его строгий голос, призывающий Градова появиться на осмотре.

Я слушаю внимательно, и Макс это видит, ухмыляется и опускает меня на землю:

— Бизнес-партнеры твоего отца, Лер. Он сам бы никогда не вписался, но он очень ведомый человек и жадный.

Атмосфера сразу меняется.

— Значит, раз знаешь, надо отомстить, — говорю я с горечью, ведь я — самый простой и удобный способ.

— Отомщу, когда уберу одну фигуру с шахматной доски.

Я делаю большой глоток вина и киваю. Ужасно осознать в девятнадцать лет, что своего будущего у тебя нет.

— Боишься меня? — спрашивает Градов в машине. После той фразы общение закруглилось.

— Какой толк отвечать на этот вопрос, если ты все равно не прекратишь? — мое раздражение вырывается через «ты», хотя я с ним стараюсь только на «вы». Он будто не замечает, кривя рот в ухмылке.

— Правильно, нельзя доверять первому встречному, Лера. Даже близкие предают.

Вот это я знала получше него.

— Я просто хочу жить своей жизнью, — шепчу непонятно для кого, но Градов все слушает.

— И что для тебя своя жизнь?

— Работа иллюстратором или дизайнером. Я очень хорошо рисую. Общение с друзьями. Муж, которого выберу сама и буду любить. Дети. Самая обычная жизнь. Копить на машину вместе, на отдых… Не нужны мне эти миллиарды. Одни проблемы из-за этих денег!

— Не из-за денег, Лер, а из-за людей, — выдыхает грустно Градов. — Жадность и тупость — вот, что губит. Деньги — это всего лишь ресурс. А еще красивые дочери — это тоже ресурс. Будь всегда начеку.

Градов смотрит на меня серыми глазами, в которых, кажется, вот сейчас сверкнет молния, и ждет моего ответа. Хорошо ли я поняла его последнюю фразу.

Но я живу начеку с семнадцати лет и готовлю свой побег из семьи. И до сегодняшнего дня мне казалось, что у меня получится.

Теперь уже нет.

Куда мне тягаться с таким, как Макс Градов, если он захочет ресурс в виде Леры Горовой?!

Градов подвозит меня к нашей квартире во второй раз. Я вижу отца сквозь большие окна фойе, он ругает Ивана и сам выглядит злым и раздраженным. Я машинально напрягаюсь сама, потому что не понимаю причины — я ведь писала сообщение, когда пришла домой.

— Я провожу тебя, — говорит Градов и помогает выйти из машины. Мы идем к дому, а папа за нами пристально наблюдает. Ваня исчезает в лифте на паркинг.

— Вы уже вернулись? — спрашиваю, словно это не я сбежала с мероприятия.

— Валерия, — начинает отец и переводит взгляд на Градова, — иди к себе. Ты наказана.

— Почему?

— Я сказал — иди! — вдруг кричит отец, да так громко и зло, что я отшатываюсь, а Градов подхватывает меня ровно в тот момент, как в ноге стреляет, и я заваливаюсь на него всем телом.

Отец краснеет от гнева и больно дергает меня на себя, заставляя отойти от мужчины.

— Пап, мне больно! — вспыхиваю и морщусь от боли — и в руке, и в ноге.

— Успокойтесь, Лев Игнатович, у вашей дочери растяжение на ноге. Она с лестницы упала, — Градов вроде спокойно говорит, а сам держит меня крепко, да еще и начинает загораживать телом. Но папа весь заведенный, того и гляди взорвется.

— Убери от нее руки! Я, блядь, непонятно говорю? — И снова дергает меня, но я уже сама вырываюсь и делаю пару шагов в сторону ото всех, чтобы не провоцировать. Отец продолжает давить словами: — Ты мне зубы не заговаривай. Я своего разрешения не давал, у Валерии уже есть тот, кто о ней позаботится.

Я удивленно смотрю на отца — неужели он так прямо меня защищает, но Градов вдруг ухмыляется с наглым взглядом и говорит:

— То есть дочь вы свою все-таки продали. Этот заботливый хер хоть не в два раза ее старше?

И папа вместо того, чтобы рявкнуть, вдруг шипит зло, как придавленный ботинком уж:

— Не лезь не в свое дело, Градов, иначе не видать тебе сделки как своих ушей.

Отец хватает меня за локоть и тащит к лифтам. Я успеваю только обернуться, чтобы посмотреть на Градова. Тот стоит, засунув руки в карманы брюк, и не сводит с нас своего невозмутимого взгляда.

В лифте отец накидывается на меня с упреками:

— Какого хрена, Лера?! Сколько раз я тебе говорил — никогда ни с кем не уезжать без моего ведома. Почему ты не сообщила мне, что упала? Почему уехала с этим… — отец проглатывает оскорбление, но я прекрасно читаю все по его мимике. Он не за меня переживает, он боится, что кто-то узнает, и я, получается, упаду в цене? Словам Макса я верю больше, потому что он не скрывает своих намерений. А вот отец научился отлично манипулировать своей «родительской» заботой.

— Пап, я без телефона была. Как я должна была сообщить? Орать на весь холл? Максим помог мне. Лучше бы ты спасибо сказал.

Щеку обжигает, и я не сразу понимаю, что мне дали пощечину. Отец сжимает пальцы в кулак и бьет ими обшивку лифта. Видимо, удара по моему лицу ему не хватило.

— Да он сам это подстроил, дура! Хочет тебя заманить, трахнуть и потом меня шантажировать?

Я одергиваю руку и ухожу в другой конец лифта. Мне просто смешно. Шантажировать?! Сексом на одну ночь?! До меня начинает доходить, зачем отец демонизирует Градова еще больше, чем тот сделал сам. Он боится, что вместе с девственностью к Максу уплывет преимущество. Тот покупатель потеряет интерес к порченному товару?

Меня тошнит. Я зажимаю рот, чтобы не вывернуть содержимое желудка на покрытие, и, как только створки лифта открываются, бегу в квартиру и запираюсь в туалете.

Весь вкусный ужин летит в унитаз, а меня трясет от гнева, злости, ненависти и своей беззащитности. Самый главный человек, который должен защищать меня, спокойно ставит на меня ценник.

Но если хочу сбежать, надо не поддаваться эмоциям и держать боевую стойку.