Стервятник

Таня Лаева (2024)

Что будет, если упадешь в канализационный люк? Правильно, получишь работу мечты. А, главное, ты влюбишься в горячего травматолога, который жестоко воспользуется тобой… но все изменится, когда ты встретишь отца сумасшедшего семейства, да еще и прикипишь к его дочери настолько сильно, что выбор будет между ней и твоим будущим, которого нет. Это твой последний шанс на время скрыться от бремени, которое ты несешь. Ты соглашаешься стать няней на один месяц. Месяц, который перевернет твою жизнь… и не только твою. От автора: добро пожаловать. Книга будет нереально горячей, и чем дальше, тем скандальней, выходящей за рамки принятия и понимания. Людям с тонкой душевной организацией лучше не читать.

Глава 4. Выписка

Кристиан.

Солнце слепило меня сквозь колышущиеся на сквозняке жалюзи во всю длину практически панорамного окна. Я лежал с закрытыми глазами на огромной кровати в своей квартире в центре Чикаго и грезил о белокурой пациентке с глазами цвета спелой сочной вишни, особенно о ее округлых и мягких бедрах, так туго обтянутых коротким больничным халатиком… о гладких, ровных и стройных, просто умопомрачительных ножках, которые я бы с большим удовольствием раздвинул бы… и…

Тот факт, что она вчера была без трусиков, просто меня извел и накалил добела мою изнывающую плоть прямо во время осмотра ее… конечностей.

«Полегче, Крис. Просто давно не было. Заработался.»

Я распахнул глаза, когда вода в душевой выключилась, и дверь в ванную распахнулась. В комнату вплыла вчерашняя интрижка в моей рубашке.

«Вообще охренела, ненавижу, когда эти шкуры так делают.» — мои кулаки непроизвольно сжались, а мымра проскрипела.

— Доброе утро, доктор Дэвис. Как вам спалось?

Эта сучка прервала мои мысли о прекрасном, и сегодня я даже не попытался быть хоть чуточку вежливым… хотя я никогда не пытался. Поэтому я сразу взял корову за рога.

— Напомни-ка имя?

— А?! — распахнула свою перекаченную кассу блондинка.

«Ну почему всегда такое лицо? Ну плохая память на имена, ну что такого-то?» — едва не заржал я, и продолжил свое истязание с довольнейшей рожей.

— Значит амнезия, не мой профиль… так… давай угадаю. Идина?

— Нет!

Губастое недоразумение и скрещивало тощие ручонки на мясистой груди и злилось, а я веселился. Я обожал моменты утренних прощаний с этими использованными стельками. Вечером я был галантным обольстителем, ночью страстным любовником, а на утро настоящим говнюком, навсегда отбивая желания повторной встречи или даже звонка.

— Ты не поняла? Я говорю: Иди-на… хер отсюда.

— Ты просто козел! — запищала пигалица.

«О, нет… я — ублюдок! Я — стервятник!»

Нелепое прозвище, прикрепившееся ко мне еще со старшей школы, потому что трахал все, что движется, бросался на всякую падаль, вновь и вновь затаскивая в свою постель шлюшек разных мастей.

«Не больше одного раза с одной. Одна ночь и до свидания.» — я облизнулся чертовски довольный собой, но обнаружил непроходимую тупицу, все еще стоящую на месте.

— Ты еще здесь? Давай шевели костылями! — достаточно грубо даже для себя и чересчур раздражительно дал я девке ускорения и мысленный подзатыльник.

«Саша… что за имя такое дурацкое…»

Я никогда не запоминал имен случайных телок, проходящих мимо моей постели или моего отделения, но сейчас почему-то образ кареглазой русоволосой девушки мелькал у меня перед глазами.

Я не знаю, почему она подписалась на мою авантюру, почему скрывает, кто такая. Но даже меньше, чем через месяц я вскрою эту бутылочку.

*********************************

Саша.

Наступил вечер, а доктор Дэвис так и не появился.

— Кристиан… — я негромко словно позвала его, и мое дыхание участилось…

Моя рука нырнула под одеяло, а ноги согнулись в коленях, раскрываясь навстречу моей скользящей между ними кисти.

— Ммм… доктор Дэвис…

Я закрыла глаза и, представляя горячего широкоплечего травматолога, выдохнула с тихим стоном, опуская теплую ладонь на набухающий бугорок, неспеша поглаживая его. Вспоминая точные жесткие сжимающие прикосновения и ярко-зеленые глаза с огоньком, я закусила губу, проникая пальцами в себя. Промокая их, вернулась обратно и увеличила скорость вращений. Низ живота тянуло сладкой истомой, а под моими движениями разгоралось настоящее пламя, перерастающее в лихорадочную агонию при мысли, что на месте моих подушечек мог бы быть такой лакомый кусочек.

— Ах…

Выгибая спину навстречу колющим ощущениям и сжимая бедра в экстазе, я абсолютно довольная завалилась на бочок все еще мягко поглаживая каменный пульсирующий центр.

— Ммм… — я тихо постанывала, когда в палату открылась дверь, и я ощутила спиной мягкую поступь, которую узнала бы из миллиона шагов. Ко мне вошел никто иной, а доктор Дэвис.

Я замерла, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, будто он поймал меня за руку за чем-то постыдным, застукал с поличным в грязных мыслях о нем. Рядом со мной медленно опустился его силуэт.

«Только не заржи, Саша! Он вошел на самом интересном месте…»

— И что же ты задумала в своей маленькой головушке? — он произнес это очень тихо, сам себе, наивно полагая, что я сплю.

«Знал бы ты только, о чем я думала…» — ответила я ему ментально, а его ладонь невесомо легла на мое бедро. Я дернулась и распахнула глаза.

— Ты что делаешь?! — возмутилась я и попыталась лечь на спину, но цепкий хват твердо удерживал меня на месте. Травматолог надавил большим пальцем на острую тазовую кость, и меня согнуло пополам от легкой боли и чувства щекотки.

— Так и знал, что ты не спишь. Слишком быстро и шумно дышишь, как после пробежки, — дерзко выпалил он, а я повернула к нему максимально непринужденное лицо и, слабо улыбнувшись, промурлыкала.

— Добрый вечер, доктор Дэвис.

— Кристиан…

— Добрый вечер, Кристиан, — тепло выделила я его такое приятное сердцу имя, и он, наконец, убрал тяжелую ладонь.

— Добрый вечер, Саша. Как себя сегодня чувствует мой самый ценный пациент?

— Очень хорошо.

— Так чем ты тут занималась, что ты такая запыханная, и тебе очень хорошо? — стрельнул в меня врач своими изумрудами.

— Думала о тебе, — краснея, как очень переваренный рак, тихо призналась я, а Кристиан маняще скривил свой фирменный оскал.

— Мне очень льстит, что мысли обо мне заставляют тебя дышать быстрее. Головокружения прошли? Или они тоже были из-за меня?

— Не обольщайтесь слишком сильно, доктор. Прошли.

Вдруг его взгляд упал на подвядшую розу на тумбочке.

— Откуда? Это? — он стал очень серьезным и отчеканил каждое произнесенное слово.

— Приходил парень, который меня спас. Принес мне телефон. Ну и цветок. В знак извинения.

Его холодный взгляд проследовал на столик у окна, на котором лежал гаджет. Кристиан решительно встал с кровати, взял смартфон в руки, и его карман тут же ожил в вибрации и свечении.

— Что ты так смотришь на меня? У меня же должен быть номер няни моей младшей сестры.

«Утешайте себя, доктор Дэвис. Пока можете…» — ответила я ему насмешливым взглядом.

— Отдыхай. Утром сдашь анализы. Пайпер придет в семь.

Он направился на выход и уже в дверях бросил напоследок.

— До обеда пройдешь процедуры, и я тебя выпишу. Завтра твой первый рабочий день.

— Но моя нога! — попыталась возмутиться, но была сразу же пресечена ровным непоколебимым тоном.

— Я долечу ее уже в домашних условиях. Увидимся завтра, Саша.

И ушел, оставляя после себя приятный трепет, разрастающийся в груди, и все тот же колючий узел внизу живота.

Уже поздно вечером на мой телефон практически одновременно прилетело два сообщения.

Элай: «Приятных сновидений, красавица. Мечтаю, как можно скорее увидеть тебя.»

Кристиан: «Сладких снов, Саша Смит. Хотя бы во сне постарайся не думать обо мне.»

«Какие душки. Даже подозрительно» — но все же сообщение, которое всколыхнуло мои внутренности, было от моего лечащего врача.