Гипноз

Таня Прави (2024)

Жизнь Веры мало отличалась от жизни окружающих её, людей: она росла в простой семье трудолюбивым и неприхотливым ребёнком, а когда повзрослела-уехала учиться в институт, работала и проводила свободное время так, как проводят его все остальные. Внешне она ничем не выделялась из толпы, но внутри себя она чувствовала, что не хочет жить по сценарию, написанным системой. После череды негативных событий, в которых она чуть не растеряла себя физически и духовно, она просит Бога дать ей путь, который выведет ее из внутренней тюрьмы бессилия и бессмысленного существования. Вскоре она встречает Константина-ей кажется что этот мужчина сможет изменить ее жизнь.Но внутренняя смута становится сильней, несмотря на внешнее благополучие и Вера идет туда, куда идти страшней всего, в попытках найти ответы… Её ждут испытания и уроки, взлеты и падения-путь который она выбрала сама, чтобы вернуться домой… Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.

ГЛАВА III

Отверженность

Прошло три месяца, как мы познакомились с Костей. Первые две недели, он старался придать романтичность нашим встречам, но вскоре, перестал приносить цветы на свидания, а общение стало немногословным, сопровождаясь короткими фразами. Я настолько доверилась своим порывам, возникшим вследствие долгого одиночества, что почти сразу пригласила Костю домой, чего обычно никогда не делала с другими мужчинами.

Всё чаще он предпочитал сидеть в моём присутствии в телефоне, занимаясь, с его слов, «важными делами».

На второй месяц я заметила в своей ванной его зубную щётку. В тот момент я испытала смятение, почувствовав себя парнем, к которому внезапно переехала девушка.

Мысленно я всё чаще возвращалась к той ночи на крыше, к эмоциям, которые я тогда испытала. Они были крючком, на котором я безнадёжно повисла, как рыба на удочке.

Каждый день я искала намёк на нежность Кости, которой он одарил меня в ночь нашего знакомства. Но его поведение было холодным, даже немного высокомерным, и мне всё чаще казалось, что я в чём-то его не устраиваю. Так, помимо Кости в моей квартире, поселилось и чувство вины за то, что я, видимо, не соответствую его требованиям.

Я всё больше боялась его потерять, не смотря его на отстранённость и потребительское отношение ко мне.

Странный сон

Я проснулась ночью от громкого гудка машины из-за приоткрытого окна. Не скрывая своего раздражения, я пробормотала несколько ругательств в адрес шумного района с невыносимыми соседями, а затем повернулась на спину. Рядом лежал и чуть похрапывал Костя. Его широкая грудь опускалась и поднималась в такт его дыханию, а я смотрела на него, и во мне росло чувство страха за его возможное решение уйти от меня.

У меня и раньше были мужчины, но в отношениях с ними я не испытывала страха, что меня бросят, и вела себя свободней. Меня не терзали мысли о том, что я что-то делаю не так, и я не стремилась быть угодливой. Костя был полностью отличным от моих предыдущих партнёров. Он был независимым и казался мне сильным и спокойным. Однако я находилась в постоянной необъяснимой тревоге, ощущая беспомощность.

Желая вернуть эмоции первого вечера, в котором нам было легко и весело, я всячески пыталась угодить Косте, но это только отталкивало его. В моменты моей злости за его равнодушие и бездействие в отношениях со мной, он почему-то отдалялся ещё больше.

Тогда во мне зрел животный страх того, что я вот-вот останусь без этих, губительных для меня, отношений.

Я продолжала размышлять обо всём, что происходило со мной, и пыталась понять своё необычное состояние, в поисках каких-либо намёков на ответы.

Так, я лежала и размышляла, пока мои глаза не сомкнулись, и я не окунулась в очень реалистичный сон, сотканный больше из моих воспоминаний, чем из сюжетов разных дней, как это обычно бывает во снах.

Одета в голубое платье, я шла по безлюдной дороге в сторону реки, месту, где я проводила своё детство. Ощущение одиночества не покидало меня — где все люди? Где Костя? Внезапно я заметила его силуэт, который появился из-за холма. Он медленно приближался ко мне безмятежной походкой.

–"Ты одна здесь?" — поинтересовался Костя, когда мы оказались рядом друг с другом.

–"Я ищу тебя" — ответила я, и мои слова разнеслись вокруг, отражаясь эхом.

–"Я твоё отражение, ищи внутри себя" — усмехнулся он.

Странный ответ… «Что происходит?»-спросила я.

–"Ты стараешься не любить меня, а я пытаюсь полюбить тебя" — продолжил он. И после этих слов исчез, а я — очутилась в своём родном доме, где провела детство.

Антресоль, два кресла с покрывалами, чтобы сохранить обивку, старый кнопочный телевизор… Всё это казалось огромным, и я почувствовала себя как Алиса в стране чудес. Подбежав к зеркалу в прихожей, я увидела своё отражение в лице девочки, лет пяти.

"Какая я маленькая…" — удивлённо подумала я. Внезапно раздался голос моей матери:

"Вера, ты здесь?"

Я медленно прошла на кухню, откуда меня звала мама. На столе стояли варённый картофель, солёные огурцы, а на плите в сковороде шипели котлеты. Всё это было настолько реалистичным, что я почувствовала запах пищи. Внезапно раздался стук входной двери на веранде, и я замерла. Мама тоже напряглась, и я видела тревогу в её глазах.

Страх начал набирать силу внутри меня, подобно футболисту, готовому забить пенальти. Я чувствовала пульсацию, которая наполняла меня, после чего увидела, как открылась входная дверь, и в дом зашёл отец, который снова оказался пьян.

Я резко проснулась, моё дыхание было тяжёлым, а сердцебиение учащённым.

Постепенно ко мне приходило осознание, что это был лишь странный и жуткий сон.

Фрагменты прошлого

Отец был почти на двадцать лет старше мамы, и предложил ей выйти за него замуж, когда она была студенткой в Томском училище. После того как они поженились, на свет появилась я.

Мама всегда много работала, а отец любил выпить и часто устраивал скандалы из-за своей необоснованной ревности. Во время его запоев мы уходили к маминым подругам и могли жить у них по несколько дней,пока отец не протрезвеет.

Но даже в состоянии свежего ума, он психологически мстил маме за свои фантазии: на праздники ничего не дарил, был глух к её усталости, тем самым уничтожая в ней всё женское, обесценивая её трепетную и ранимую природу. Мама сильно огорчалась и сердилась, она не хотела мириться с этим отношением. Но опасаясь осуждения общества, боялась что-то изменить. В нашем маленьком посёлке придерживались принципов, которые внушались ей с детства — что семейные проблемы не выносятся на публику, а развод — это позор.

Мне было около пяти лет, когда моя тревожность достигла таких масштабов, что я стала видеть кошмары по ночам, а наяву пугалась любого шороха. Но несмотря на всё, я любила отца. Как и любой маленький ребёнок, у меня было чистое сердце и я не осуждала окружающий мир. Я нуждалась в защите и заверениях, что я самая прекрасная девочка на свете. Но получала только тревогу за маму. Когда он кричал и впадал в пьяные истерики, я пряталась за креслом, закрывала уши и по-детски молилась, чтобы не слышать этого.

Всё закончилось, когда отец поднял руку на маму и с такой силой ударил её, что упав, она больно ударилась головой о дверной косяк. Это произошло настолько неожиданно, что я не успела убежать и видела всё. После этого у меня началась истерика, и для мамы это стало последней каплей. Она арендовала дом в другой части нашего большого посёлка, собрала вещи в два маленьких чемодана, и мы ушли.

Первые ласточки

Эти воспоминания оживали в моей голове и превращались в цветные картинки, будто всё это было вчера. Я сильно зажмурилась и открыла глаза несколько раз, пытаясь разогнать остатки сна и наполнить свою голову мыслями о предстоящем дне.

Кости рядом уже не было. Он встал рано, чтобы поработать на кухне за ноутбуком. В последнее время у него было мало заказов. В стране начался экономический кризис, рестораны перестали быть популярными, а свадьбы стали скромными или вовсе откладывались.

В условиях некоторого застоя Костя решил попробовать себя в роли предпринимателя и занялся торговлей японской музыкальной аппаратурой на иностранных онлайн-аукционах. Благодаря старым связям, он нашёл"своих"клиентов в разных городах, которые увлекались коллекционированием редких и раритетных музыкальных колонок и проигрывателей, и готовы были потратить любые деньги на увлечения. Костя этим активно пользовался и «прятал» в фиксированную для клиентов, стоимость, большие проценты, которые после сделки, оставлял себе.

У него был знакомый в Японии — Виктор, который занимался доставкой аппаратуры до морского порта.

Из-за разницы во времени Костя созванивался с Виктором для выбора очередной колонки на аукционе и торгов, когда на улице была глубокая ночь или раннее утро.

Я в это время ещё спала и просыпалась ближе к семи часам, чтобы собраться и поехать на работу.

Две недели назад я устроилась в строительную компанию, и новая деятельность вызвала во мне интерес, хотя я никогда раньше не занималась чем-то подобным. Проезжая мимо их офиса на своей старенькой Хонде, я увидела объявление, припарковалась и зашла, чтобы узнать о вакансии.

Меня пригласили на собеседование, которое я, не имея опыта в данной сфере, прошла единственной из двадцати трёх человек. На второй день я уже начала стажировку. На прежнем месте я написала заявление и, поговорив с руководителем, ушла без двухнедельной отработки.

Мне было тяжело расставаться со старой компанией, особенно потому что я нашла друзей среди коллег. Но денег, получаемых там, мне стало катастрофически не хватать. Мы жили на съёмной квартире, у меня был кредит, и нужно было покупать продукты, а также другие необходимые вещи. Не говоря уже о новой одежде, обуви под сезон и еде.

У меня никогда не было серьёзных отношений, и я не знала, как правильно жить с мужчиной, чтобы быть счастливой. Первое время Костя платил за нас двоих в кафе и кино, и я не спешила доставать свою карточку или купюру, думая, что это совершенно нормально — ухаживать за девушкой и не давать ей тратить свои деньги. Впрочем, его расходы на меня были совсем незначительными.

Примерно на третьей неделе наших встреч, мы пошли на просмотр нового фильма в кинотеатр. Когда стояли возле кассы, я ожидала, что Костя купит билеты. Но он достал кошелёк, тяжело вздохнул и прошептал:"Снова я плачу, да…". Я быстро переспросила:"Что?"и Костя ответил, что всё в порядке.

В тот момент во мне зародилось странное чувство, похожее на неприятное ощущение от укола еловой иголки, когда на неё наступаешь голой стопой. Я попыталась отогнать от себя чувство того, что я у него в долгу. После этого мы пошли в кино, а когда вышли-перекинулись короткими фразами и поехали домой в полном молчании.

На тот момент я решила забыть о данном инциденте и сделать вид, что всё в порядке. Но с этих пор я старалась чаще доставать свою карту, оплачивая походы в кафе или другие места. Теперь я хотела показаться независимой и самодостаточной перед Костей, надеясь, что он оценит меня. Но не осознавала, что в такие моменты выгляжу жалко.

Из-за перерыва в работе у меня возникли финансовые трудности. Мне выплатили только официальную часть зарплаты на старом месте, а на новом я ещё ничего не получила. Я сидела и считала деньги, чтобы оплатить аренду квартиры, при этом оставить себе часть до зарплаты.

–"Что делаешь?", Костя подошёл ко мне и положил руку на плечо. Голос у него был весёлым, а настроение приподнятым.

–«А ты что радостный?»-улыбнулась я, ответив вопросом. Костя выглядел таким лёгким, что несмотря на своё, подавленное настроение из-за образовавшейся денежной проблемы, мне захотелось быть с ним на одной волне.

–«Да, я только что заработал почти полмиллиона. Представляешь? Сергей Петрович взял три колонки, а мы с Виктором купили их на аукционе в пять раз дешевле».

— «Так он же цену может посмотреть в интернете, не вернёт потом их?», спросила я.

–«Ты что!» — усмехнулся Костя. — «Он увидит по розничной цене, а мы купили на закрытом аукционе, когда стоимость была на самом спаде. В жизни он не узнает, сколько они нам обошлись! Вот смотри!», Костя открыл на своём телефоне приложение и показал баланс карты, на которую только что поступили значительные средства.

Сергей Петрович был главным клиентом Кости. Он уже делал пятый или шестой заказ за последние два месяца и не собирался останавливаться. Деньги у него были, он являлся заядлым меломаном, ценящим настоящую музыку на высококачественной аппаратуре. Вся покупаемая им техника, размещалась на втором этаже его огромного коттеджа, и, периодически к нему съезжались такие же платёжеспособные меломаны из других городов. У него было что-то вроде своей клубной"штаб-квартиры".

Во мне боролись смешанные чувства. С одной стороны, я была рада за Костю — у него получалось зарабатывать, и он больше не проводил ночи в ресторанах, играя на саксофоне. С другой стороны, я не могла разделить с ним радость полностью, потому что чувствовала себя уязвимой. Я размышляла, стоит ли просить его оплатить квартиру за этот месяц. Ведь мы живём вместе, я его девушка, и мне тяжело быть с ним на равных. Почему я переживаю так сильно? Мои подруги легко обсуждают финансы со своими партнёрами, а у меня какой-то странный ступор, словно я попрошайка, бегущая за уезжающей машиной, с протянутой рукой.

Во мне происходила внутренняя борьба, я сопротивлялась самой себе. Непонятное волнение не давало мне покоя с тех пор, как я познакомилась с Костей. Он, не замечая этого, разоблачал во мне невидимые ранее черты характера, заставляя искать глубинные причины этой бури внутри себя. Я не могла просто так бросить отношения с ним. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что я напоминаю бабочку, которая готовится родиться из куколки. Странные метаморфозы, приносившие душевные страдания были нужны мне. Этот человек тоже изменится, и мы будем вспоминать, насколько трудно нам было в начале. Так, я мотивировала себя, чтобы не сойти с ума.

Я стала настолько мнительной, что эти мысли преследовали меня повсюду: на работе, в очереди за продуктами, на встречах с подругой, даже в ванной. Они словно слились в страшного зверя, который непрестанно пожирал меня. Я старалась быть удобной, не приносить ему неприятностей, делить финансовые заботы, иногда даже брала на себя большую часть ответственности. Я старалась нравиться его друзьям, не причинять неудобства своими разговорами, готовила, убирала дом в свободное от работы время. Я старалась быть непринуждённой и улыбчивой, показывая, что мне нравится то, что интересует его — акустика, музыка. Когда Костя что-то рассказывал, я внимательно слушала, и он радовался этому. В такие моменты он будто оживал и я чувствовала себя нужной.

Сделав глубокий вдох, я решила подойти и попросить Костю об оплате аренды за один период.

–«Милый…» — начала я с трудом. — «Можешь ли ты в этом месяце, оплатить аренду? У меня сейчас… небольшие финансовые трудности».

Костя поднял брови и повернулся ко мне. Я увидела, как дёрнулся уголок его губ — очевидно,что ему стало неприятно от моей просьбы.

–"Вера", его голос был мягким."У тебя оклад есть, так? И у меня тоже. Ты ведь знаешь, что Сергей Петрович платит мне такую же сумму за то, что я торгую для него. Чем же мы отличаемся друг от друга?"

–"Но ведь ты мне полчаса назад сказал, что…" — мой голос задрожал, и я почувствовала лёгкую тошноту. Зря я подошла с просьбой, надо было просто занять у мамы.

–"Да, я сказал, но эти деньги я распланировал. Мы с другом хотим вложить их в дело, сделать свои колонки и продать. Если я сейчас начну тратить, на одно и на другое, то что у меня останется?"

Комок подкатил к моему горлу, я чувствовала себя униженной.

–"Я займу свою половину у мамы. Извини."

Я услышала себя словно издалека, в моих ушах пульсировала кровь. Сердце сильно стучало, и всё больше начинало тошнить.

–"Ладно, Вера," — вздохнул Костя."Не надо занимать у мамы, я дам тебе деньги сейчас… Займу…"

"Займу…" — слово эхом отозвалось в моей голове. К обиде присоединилась злость.

Я почувствовала привкус отвращения к самой себе. Что мешало мне разорвать отношения прямо сейчас? Этим вопросом я буду задаваться ещё много времени, но тогда у меня не было на него ответа. Напротив, возникали все новые вопросы. Интуитивно я понимала, что дело во мне. Иначе, что меня удерживало около пагубного, для меня, отношения. Я знала, что я должна обратиться к себе, чтобы найти ответы и разорвать этот капкан психологического насилия, в котором я оставалась вполне осознанно.

Костя оплатил аренду квартиры, в которой мы оба жили, а я же-ещё больше стала чувствовать себя в долгу перед ним.

Прошёл ещё месяц, и, на удивление, новая работа мне очень нравилась. Я не окончила установленные дни стажировки, за результаты на первой неделе мне предложили официальное трудоустройство в главном центральном офисе.

Мы с напарницей работали по шесть дней в неделю, спрос на ремонты был активным, и дел было очень много. В первый месяц я получила зарплату, которая превышала оплату моего труда в прошлой компании в два раза.

Меня настолько это вдохновило, что стремление отдавать себя делу и получать за это достойную оплату замотивировало меня. Я начала самостоятельно изучать нюансы в сфере ремонта, их было очень много. Конечно, моей зарплаты не хватало на большие покупки, я по-прежнему не могла позволить себе многое,но я была спокойна, что мне есть чем оплатить старый кредит и аренду квартиры.

Со своей стройной фигурой, тонкой талией, длинными ногами, волнистыми каштановым волосом и голубыми глазами я быстро нашла общий язык с коллегами-мужчинами. Мы флиртовали и шутили вместе, но я никогда не позволяла себе переступить эту границу. Весь коллектив знал, что у меня есть мужчина, ради которого я готова на всё. Женская половина и разделилась на два лагеря: одни обсуждали мои успехи в продажах за спиной, объясняя это тем, что я"охмурила"технолога или инженера на работе, и он отдавал мне все заказы. Другие девушки, замужние и целеустремлённые, ценили мой альтруизм и трудолюбие.

С Костей мы по-прежнему жили как два студента, решивших съехаться для удобства, только я называла это"отношения". Ночами он сидел в"торгах", а под утро — ложился спать и просыпался только тогда, когда я приходила поздно вечером. Затем он снова садился за компьютер или собирался в спортивный зал.

Примерно два раза в неделю он приходил ко мне, чтобы «сбросить напряжение». В эти моменты я не чувствовала страсти и редко получала удовольствие, его механические движения,направленные на то, чтобы лишь удовлетворить себя, не вызывали у меня желания. Скорее это напоминало животное спаривание, где нет чувственности, эмоционального взрыва, а есть лишь физическая потребность «опустошиться».

Но и за это я была ему благодарна. Мы стали редко разговаривать, а когда находились вместе дома, я всё равно видела лишь его спину. Костя не горел желанием проводить со мной время, предпочитая отдавать его работе в ноутбуке.

Как-то раз, я его спросила: «Кто тебе важнее, я или твои колонки?"

«Ты всегда будешь на втором месте»-невозмутимо ответил Костя.

Вместо того чтобы дать ему пощёчину, я молча проглотила очередную обиду. Откровенно обесценивая меня, Костя совершенно не скрывал этого. Парадоксально, но он был честен. Не прятал истинное лицо за масками и деланной улыбки и не пытался угодить, своим поведением открыто заявляя мне-«ты мало значишь для меня».

Фрагменты прошлого

Когда моя мать ушла отца, забрав меня с собой, мы некоторое время жили в арендованном доме на другом конце деревни. Мама подала на развод и отец, не став препятствовать её решению, согласился. Они вели переговоры через общих знакомых, потому что отец всячески очернял мать, называя потаскухой, отчего-то полагая, что она ушла к любовнику. Мама вдруг стала очень решительной и резкой, чувство обиды и ненависти на отца за его клевету настолько переполняло её, что она даже хотела добиться ограничения его общения со мной, но, вовремя одумавшись, всё же предоставила этот выбор мне, когда я стану более взрослой.

Отец оставил нам дом, забрав только свои вещи и старенький автомобиль. Сам же, выкупив землю в пятнадцати минутах ходьбы от нас, построил себе новый, небольшой дом, где ему хватало места.

Мы с мамой переехали назад и я, испытывая потребность в отце, часто бегала к нему в гости. Он казался мне самодостаточным и великодушным, когда оставил нам целый дом и все воспоминания о пьяных выходках постепенно отошли на второй план и стали забываться.

Он предупреждал меня заранее, когда его не нужно посещать, говорил, что «три или четыре дня будет отдыхать».

Мама много работала, приходила вечерами и занималась огородом и другими домашними делами. Я помогала ей, в шесть лет уже умела окучить грядки с картошкой, прополоть траву или собрать ягоды. Субботняя уборка дома была полностью на моих плечах, мама в это время занималась более тяжёлой работой на огороде или заготовками на зиму.

Я ходила в школу, а после уроков у меня был список дел, который необходимо было выполнить к возвращению мамы. Однажды мы классом собрались в поход на речку, которая была примерно в двадцати минутах ходьбы от моего дома.

В то время не было сотовых телефонов и, набрав на стационарный номер работы моей матери, я спросила, можно ли мне уйти с ребятами до вечера.

–«Какая речка, Вера? Нет, я не разрешаю тебе!"

–"Ну мам, все идут, ну я тоже очень хочу!" — прошептала я, чувствуя, как в горле у меня скапливается комок из несправедливости и непонимания.

–"Все пойдут с крыши прыгать, и ты пойдёшь? Нет!" — резко ответила мама

–"Почему…?" — глотая слёзы, выдавила я.

–"Потому что я не знаю, что там с тобой может случиться, и где мне потом искать тебя! Дома дел полно, уроки ещё! Приду вечером, проверю!" — сказала мама, положив трубку.

Я не смогла сдержать слёзы. Я не могла понять, почему двенадцать моих одноклассников идут на речку, где купались взрослые и всегда много людей. А я должна была собирать ненавистную клубнику и готовить суп на ужин.

****

"Костя, ты ведь сегодня на тренировку вечером?" — спросила я.

Всё чаще мне приходила в голову мысль, что я не соответствую внутренней планке Кости, из-за чего он не ценит меня и не видит во мне настоящую личность, женщину, которую хочется радовать. Мне казалось, что если бы я была другой, более амбициозной и энергичной, он бы относился ко мне совсем иначе. Эти мысли подавляли меня и вызывали бурю эмоций, в которой главное место занимал леденящий страх — остаться одной.

Я решила начать ходить в спортзал, чтобы ещё больше понравиться Косте. Мне хотелось, чтобы он уделял мне внимания, подсказывал на тренировках и давал советы, как опытные посетители зала помогают своим половинам. Я хотела вызвать в нём ощущение, что он мне нужен.

-"Да, иду"-ответил Костя

-"Можно мне с тобой"? — спросила я.

-"С чего это вдруг"? — он был удивлён.

-"Я просто решила посещать в зал иногда, немного накачать свои мышцы", — сказала я, стараясь выглядеть непринуждённо, хотя внутри меня всё был напряжено. В зале был круг его друзей, которых я ещё не знала, но с которыми он постоянно занимался.

Костя пожал плечами, и я расценила этот жест как согласие. Своей неприступностью, он ещё больше разжигал во мне желание добиться его расположения. Как-то раз я поймала себя на мысли, что мне никто не нужен, кроме него, и внимание других мужчин я стала воспринимать агрессивно.

Однажды, когда из-за поломки своей машины, я отправилась на работу, воспользовавшись автобусом, за мной неожиданно поспешил мужчина в возрасте около пятидесяти лет. Он был хорошо одет и благоухал дорогим парфюмом.

–«Девушка, давайте познакомимся. Вы мне очень понравились… Я никогда не ездил в автобусах, но, увидев вас на остановке… решил рискнуть. Давайте обменяемся номерами…" — сказал он, смотря на меня с растерянным, но выражающим надежду, взглядом. Женщины рядом со мной, с интересом и завистью следили за происходящим.

–«Я ценю ваш поступок. Но у меня есть муж, и мы любим друг друга. Извините", — отрезала я, удивляясь строгости и резкости своего голоса. Мужчины, которые значительно старше меня или, наоборот, моложе, никогда не привлекали меня. Однако этот человек заслуживал более мягкой реакции.

–"Извините…", — вздохнул мужчина и вышел на первой же остановке. Через заднее стекло я видела, как он возвращается к чёрному джипу, припаркованному возле обочины.

"Ой, дура…", пробормотала женщина, сидевшая рядом."Так и будешь всю жизнь на перекладных ездить со своей любовью, без родины и флага. А мужчина-то какой… благородный. Ну, старше, и что? Зато верный, не изменит". Я не знала, что ответить. В любом случае я всегда была против номинальных отношений.

"Какой муж… любовь…" — размышляла я о своём ответе до конца пути. Моя реакция была бессознательным желанием быть любимой независимо от обстоятельств. Этот эпизод впервые посеял сомнение в адекватности моего восприятия и тому, чему я позволяла происходить.