Попаданка между мирами

Татьяна Абиссин, 2022

Летним вечером, возвращаясь с дачи, я нашла на дороге раненую девушку. Незнакомка отдала мне золотой кулон, попросив вернуть его «брату». Ни имен, ни особых примет она не назвала. Кто же знал, что девушка – из другого мира? А кулон – магический артефакт, за которым идет настоящая охота? Но и это еще не всё. Пройдя сквозь портал между мирами в поисках хозяина артефакта, я выясню, что братьев-драконов – двое…

Глава 7

Следующий день выдался сложным. Приехало много гостей, и я с рассвета ни разу не присела, то прибираясь в комнатах, то разнося еду, то помогая кухарке. Путешественники оказались капризными, за плохо сваренный суп и подгоревшее жаркое пришлось отвечать мне.

Хозяин, когда я сказала, что гости недовольны и придут требовать деньги назад, только пожал плечами. Никому еще не удавалось отнять у него хотя бы медную монетку.

Поздним вечером, когда всё стихло, я, шатаясь от усталости, поднялась по лестнице в мансарду. И вдруг вспомнила, что не взяла новую свечу. Вчера я долго возилась с шаром, и огарок почти догорел.

Оставаться в полной темноте не хотелось. Пришлось отправляться на кухню, где Зара хранила свечи.

Дверь оказалась приоткрыта, и до меня донесся хриплый голос кухарки:

–… и сегодня чуть чашку не разбила. А фарфор нынче дорог. Я ей говорю: «Осторожней, девочка, не торопись», а она только фыркает.

Невольно улыбнувшись, я подумала, что кухарка никогда не называла меня «девочкой» или «Айрин». «Эй, ты» было самым вежливым обращением.

И чашку я не разбивала! Это Зара толкнула меня локтем, когда я несла поднос с посудой. Просто чудо, что ничего не упало на пол и не разбилось.

— Еще пива, хозяин? — ласковым голоском спросила женщина.

— Наливай, — коротко приказал Рувельт.

Я замерла на месте, боясь пошевелиться.

Послышалось журчание жидкости, потом жадные глотки. Рувельт мог за пару мгновений осушить целую кружку.

— Простите, хозяин, — угодливо продолжила кухарка, — но напрасно вы взяли никчемную девчонку. Она же ничего не умеет. В комнатах — пыль, на столах постоянно грязная посуда и крошки. А уж как она стирает…

Я вспомнила тяжелые тазы с бельем и холодную, обжигающую руки, воду. Кто же виноват, что в этом мире нет ни машины-автомат, ни мыла, ни стирального порошка.

— Только зря ей деньги платите, — надавила на больную мозоль служанка. — Сказали бы мне, я нашла бы подходящую девушку. Есть одна на примете. Тихая, скромная, работящая, слова лишнего не скажет, и ест, как птичка…

Рувельт сыто рыгнул. Потом, отодвинув кружку с пивом, произнес:

— Не торопись, старуха. Девчонка мне еще нужна. Ты заметила, какая у неё нежная кожа? Как лепесток цветка. И глазки зелененькие… Красотка!

— Тьфу! — сплюнула кухарка. — А я-то думала, почему вы позволили ей остаться. «Глазки зелененькие…»

Рувельт ударил по столу ладонью, так, что зазвенела посуда.

— Не твоего ума дело, старуха. Айрин — не просто красавица. В ней чувствуется что-то необычное, нездешнее…

Меня охватил страх. Не думала, что хозяин постоялого двора окажется таким наблюдательным. Он понял, что со мной что-то не так и может донести, если его будут расспрашивать люди Брана.

— Она будет пользоваться спросом, — продолжил Бран. — Видишь ли, старуха, в нашей глуши нет развлечений. Благородные господа скучают, особенно, когда им приходится задерживаться у нас на несколько дней. Айрин сделает их вечер лучше…

Он рассмеялся неприятным смехом, перешедшим в кашель.

— Девчонка не согласится, — заметила старуха. — У неё есть гордость. Она не будет торговать собой. К тому же, она невинна.

— Ты уверена? — оживился Рувельт.

— Как в том, что меня зовут Зара. Я достаточно прожила на свете, чтобы определить, чиста девушка, или нет.

Короткое молчание нарушил хозяин:

— Это же замечательно! Необычная, красивая и, к тому же, невинная. Да мне за неё кучу золота отвалят! Нужно только дождаться, когда к нам приедет кто-нибудь из знати.

— Девчонка не согласится, — повторила Зара.

— А зелья на что? — удивился Рувельт. — Есть у меня запас, после них любая скромница потеряет голову. Сначала отдам девчонку самому богатому из путешественников. Потом второму, третьему. А потом, когда она уже не будет так привлекательна, и сам попробую. Должен же я проверять, чем угощаю гостей. Ха-ха-ха!

Кухарка присоединилась к веселью хозяина. Я осторожно, чтобы не скрипнула половица, отошла от двери и стала подниматься наверх.

Ноги дрожали. Каждый шаг давался мне с большим трудом. Но больше всего я боялась, что кухарка или её хозяин услышат шорох, выглянут из комнаты и поймут, что я всё слышала.

Тогда меня запрут в подвале, чтобы не сбежала, а затем, напоив зельем, отведут к клиенту.

Но всё обошлось. Рувельт был слишком занят подсчетом будущих барышей, а Зара старательно прислуживала хозяину.

Войдя в мансарду, я прикрыла за собой дверь, потом медленно опустилась на пол. Сил не было даже на то, чтобы лечь на матрас. Я сидела, глядя в одну точку, пока мои глаза не привыкли к темноте.

Планы Рувельта привели меня в ужас. Я прожила здесь почти месяц — или луну, как говорили местные — но, ни разу хозяин не дал понять, что хочет от меня чего-то особенного. И, тем более, не предложил обслуживать гостей по ночам.

Почему? Боялся, что девчонка сбежит? Решил дать мне время, чтобы привыкнуть, а затем потребовать дополнительных услуг? Проверял, не явятся ли за мной родные? А то неловко получится: девушка из благородной семьи, и обслуживает клиентов.

Рувельт был осторожен. Мысль о том, как меня использовать, пришла ему в голову сразу, как он увидел «зелененькие глазки». Но он не хотел продешевить. Если бы не его жадность, меня, спустя пару дней после появления, отдали бы какому-нибудь лавочнику. Но хозяин мечтал о большем, и сам пальцем ко мне не притронулся, хоть и хотел этого.

Я вспомнила пристальные взгляды Рувельта, скользящие по моему телу, и содрогнулась. Какая же я была глупая! Бежать, скорее, бежать, как можно дальше, от этого постоялого двора.

Но куда бежать? В этом мире у меня нет ни единого друга, кроме Рухима. Но чем мальчик мне поможет?

И нельзя забывать о Бране, который ищет меня по всей стране. Сбежав от Рувельта, не попаду ли я в худшую беду?

Меня охватила апатия. Не хотелось шевелиться, думать, гадать о будущем. Если бы в этот момент хозяин постоялого двора вошел в мою комнату, я бы не смогла ему сопротивляться.

По щекам стекали соленые дорожки слез. Я вытерла их рукой и внезапно разозлилась на себя. Какой смысл плакать? Рувельта этим не разжалобишь. Лучше придумать, как его обмануть.

«Нужно сделать вид, что я ничего не знаю, и вести себя, как обычно. Не оставаться наедине с хозяином. Следить, не появится ли на постоялом дворе знатный и богатый человек, особенно немолодой. Парень не будет платить за ночь со служанкой, даже очень красивой. Пока такого гостя нет — я в безопасности. Если приедут женщины, спросить, не нужна ли им служанка. А, возможно, кто-нибудь из гостей согласиться подвезти меня до большого города. Буду там искать работу. Даже мести улицы лучше, чем обслуживать клиентов у Рувельта…»

Я сидела на полу, пока не замерзла. Потом поднялась и, не раздеваясь, легла на матрас. В ту ночь я спала очень плохо, вздрагивая от каждого шороха на лестнице. Мне казалось, что это поднимается хозяин.