Одержимая тобой

Татьяна Адриевская, 2019

Вы когда-нибудь выбирали, кого полюбить? Никогда в жизни я и подумать не могла, что судьба так жестоко обойдётся со мной. Когда становишься одержимой человеком, думать о котором запрещено… И всё что остаётся – выбирать: любовь или предательство.

Глава 3

В огромном, переполненном людьми аэропорту мне наконец-то становится страшно. Я понимаю, что еду в неизвестность, остаётся только верить в удачу. Работники аэропорта крайне любезны, забирают наш багаж и приглашают пройти таможенный контроль. Полёт бизнес-классом. Все ускоренно и любезно до тошноты. Света и Екатерина Дмитриевна даже не замечают тех людей, что ожидают бесконечную очередь у другого входа. Мне становится не по себе. Деньги действительно решают многое в обществе. Если ты можешь заплатить за билет в три раза дороже, то тебя пустят в самолёт через другой вход с фанфарами, если нет — томись в очереди вечность. Я задумываюсь, а что в действительности думают люди, которые сейчас мило улыбаются нам при любом взгляде? Завидуют или жалеют? Зачем мать так рвётся в мир, где всё фальшиво: улыбки, любезное внимание, любые разговоры, уважение, и даже любовь…

— Катя!

Я машинально перевожу взгляд на тянущуюся ко мне через толпу женщину и замираю от неожиданности. Ко мне рвётся родная мать, казалось бы, преодолевая непреодолимое. Её красивое лицо красно от слёз. Смотрит на меня несчастными глазами, поражённая горем. Даже когда умер отец, я не видела на её лице подобного взгляда.

— Катя, милая, куда ты собралась? Давай вернемся домой и спокойно поговорим! Тебя ищут повсюду, а ты тут глупостями занимаешься.

Не отвечаю, продолжая стоять как вкопанная. Как она нашла меня? Что, если она здесь с ним? Нет, стоит одна, протягивая руки, стараясь привлечь меня к себе. Я не чувствую жалости или сомнения. Только ненависть и презрение. Это страшно осознавать, да и осознаю ли я? Не в силах простить предательство, смотрю на маму, как на совершенно чужого человека. Быстро отвернувшись, спешу за Светой и её матерью, которые уже проходят через контроль.

— Катя! — в ужасе кричит мать. Добрая половина собравшихся в очереди людей любопытно оборачивается. — Катя, немедленно стой! Слышишь?

Я упорно иду вперёд, боясь только одного: что этой женщине получится помешать мне уехать. И я снова буду заперта в своём жутком кошмаре до конца своих дней. Фелиция кричит всё громче. Даже Света и её мама оборачиваются на крики.

У меня не получается сбежать… Она снова вернёт меня в его дом. Страх и отчаяние овладевают мною. Резко обернувшись, тихо спрашиваю:

— Кто вы, женщина?

— Что? — Фелиция удивляется. — Катя, это же я, твоя мама.

— Вы ошибаетесь, — отвечаю как можно жёстче. — Моя мать умерла сразу после моего школьного бала, а вас, простите, я не знаю.

— Не говори так, детка! — пищит мать, прикладывая к носу платок. — Я все сделала ради тебя, наступит время, и ты мне ещё спасибо скажешь!

— Сомневаюсь в этом…

— Катя, не глупи… посмотри на себя! Ты рождена жить среди денег, и Олег приведёт нас к ним!

Очередная волна ненависти прожигает меня. Фелиция пришла не раскаяться в содеянном, не попросить прощения. Она просто боится, что лишится всего, как только я уеду. Я подхожу к ней очень близко, так, что слышать меня больше никто не может. Она облегченно улыбается и тянется ко мне, но замирает, когда слышит, что я начинаю говорить.

— Прошу тебя по-хорошему, отпусти меня. Ты до сих пор очень красива, дашь фору многим моделям. Папа мёртв, никаких преград. Думаю, ещё много богатых мужчин позарится на твою внешность.

— Ты не права…

— Если ты сейчас помешаешь мне, я подам заявление!

— Ты же знаешь, какие у них связи…

— Не на Олега, а на тебя! Подробно опишу все, что происходило после моего школьного бала… и ещё я обязательно освобожусь от тебя. Даже если он снова запрёт меня, даже если я смирюсь и останусь, то всё равно не дам тебе жить так, как ты планируешь, обещаю. Все, что ты от меня получишь, — это самую холодную и жёсткую камеру!

Сработало. Фелиция стоит бледная и немая. Её прекрасные голубые глаза бегают по моему лицу.

— Как ты можешь? — задыхаясь, шепчет она.

— Как могла ты? — отчаянно спрашиваю я, чувствуя, как на глазах выступают слезы. — Как? Ведь ты же моя мать…

Я отворачиваюсь и бегу к своей новой жизни, в которой остаюсь совершенно одна. Фелиция не смеет окликнуть меня вновь.