Материнский инстинкт

Татьяна Александровна Грачева, 2014

С самого детства Яна видит странные, пугающие сны. Каждый раз, когда сгущаются сумерки, к ней приходят призрачные гости. И от них неизменно веет вечностью, одиночеством и страхом. Удивительный дар превратился в обременительную работу и стоил Яне семейного счастья. Она с удовольствием променяла бы его на простую, предсказуемую жизнь рядом с обыкновенным мужчиной. Но ей встретился Демьян, и теперь спокойствие не светит ни одному из них. Остается только молиться, чтобы приключение в старом доме, полном кошек, жутких фотографий и пыльных тайн, не закончилось трагедией.

3 глава. Сосед

После тяжёлого дня возможность выспаться в выходной пришлась как нельзя кстати. Провалявшись в кровати почти до обеда, Яна всё-таки нашла в себе силы подняться и почистить зубы. Голова гудела, мышцы словно налились свинцом. Такая разбитость всегда накрывала, стоило задержаться в постели. Как говорила бабушка, все бока отлежала. Утреннюю тренировку Яна уже пропустила, а потому решила прибраться в квартире и дождаться вечернего похода за порцией эндорфинов.

Она всегда занималась спортом. Физическая нагрузка была обязательным компонентом её жизни. Первой секцией, принявшей Яну в свои ряды ещё в школьные годы, оказался баскетбол. Невысокий рост компенсировался подвижностью и меткостью, но борьбу под кольцом Яна неизбежно проигрывала более высоким соперницам.

С седьмого класса Яна записалась в пять секций: волейбол, туризм, стрельбу, теннис и карате. Уже через месяц она поняла, что режим дня просто не вмещает такую убойную порцию физической активности, к тому же запротестовал перегруженный организм. Пришлось от парочки секций избавиться. С тех пор Яна успела попробовать плавание, йогу, велоспорт, спортивные танцы и многое другое, не имеющее отношения к спорту. Теперь три раза в неделю она посещала тренажёрный зал, стрельбище и секцию рукопашного боя. Научиться драться вынудила сама жизнь. Перекраивая чужие судьбы, часто приходилось сталкиваться с агрессией — несколько раз Яна сама попадала в больницу. К тому же физическая нагрузка снимала напряжение и заряжала энергией. Если по каким-то причинам Яна пропускала занятия, то чувствовала себя нездоровой, становилась суетливой и нервной. Приползая домой после тренировки, она ощущала себя почти счастливой, после мышечной активности настроение неизменно повышалось.

Закончив уборку, Яна удовлетворённо опустилась в кресло. Любые манипуляции с пылесосом и тряпкой её раздражали, поэтому каждую субботу она ожидала с двойственным чувством: радость от возможности выспаться омрачалась необходимостью убирать жилье. Эта однокомнатная квартира досталась ей после развода почти два года назад. Светлый дом в хорошем районе Краснодара был продан, деньги поделены, номер телефона бывшего мужа стёрт из записной книжки.

Яна старалась не вспоминать годы брака, и стоило её мыслям направиться в эту сторону, как она бросалась на поиски чего-нибудь, чем можно занять голову, лишь бы не вспоминать этот период жизни.

Свеженький борщ увенчал хозяйственную часть выходного дня. С чувством выполненного долга она сложила спортивные вещи в сумку, спрятала в одном из карманов травматический пистолет и закрыла дверь.

На лестничной площадке Яна застегнула молнию куртки под горло и приостановилась, чтобы поздороваться с соседом. Юноша поселился в доме около полугода назад, когда его бабушке после инфаркта потребовался уход. Максим успевал учиться в институте и вполне прилично вести хозяйство. Судя по пирожкам, которыми он периодически угощал соседей, готовил парень куда лучше многих дам. Яна всегда с удовольствием принимала угощения от юноши, подозревая, что именно этот талант и поможет ему жениться. С виду невзрачный, сутулый, да ещё и в очках. Говорил мало и жутко краснел, принимая похвалу.

Максим подметал ступеньки, тихо напевая какой-то новый хит. Яне тут же стало совестно, что он единственный, кто убирает подъезд и вычищает пепельницу, примостившуюся на подоконнике. Он сам не курил, но послушно убирал за другими.

— Привет, Максим.

Юноша от неожиданности резко дёрнулся, чуть не выронив веник.

— Здравствуйте, Яна. Вы как кошка: я даже не слышал, как подошли.

Она пожала плечами, указывая на бусины наушников в его ушах.

— Музыку громко слушаешь. Как бабушка?

Максим мягко улыбнулся.

— Сегодня с удовольствием позавтракала. Спала, правда, плохо. Бессонница. Говорит, что всё болит. Доктор уколы прописал, — печально закончил он.

— Передавай привет Марии Львовне. Будет время — загляну.

Яна уже спускалась, когда её догнали слова соседа.

— Вы только предупредите, я хоть пирог испеку!

Выйдя из подъезда, Яна от неожиданности зажмурилась. Почти неделю лил дождь, превращая дорогу и тротуары в полноводную реку с притоками, а сегодня наконец-то показалось ленивое солнце, бледное, словно после болезни. Для конца октября было слишком холодно. Хотя осень на Кубани всегда была какая-то сумасшедшая, могла даже снегом порадовать, а потом вдруг обмануть мрачные ожидания и ласково пригреть почти летним солнцем.

Яна быстро шла по улице, нарочно концентрируя внимание на мелочах и лицах людей, чтобы не думать о том, что произошло вчера. Она проиграла в поединке со смертью. С самоубийцами почти всегда случалось именно так.

Пять лет назад Яна уговорила продолжать жить симпатичного, но очень уж впечатлительного юношу. Он уверял, что его сердце разбито навсегда и смысл жизни утерян, но через год после этой судьбоносной встречи женился на своей спасительнице. С самого начала отношений Павел знал, насколько странная ему досталась особа. Но ни разница в возрасте (в ту пору Яне было двадцать пять, а ему девятнадцать), ни жуткие сны не смутили его, скорее даже привлекли.

Яна полагала, что Павел и есть тот самый принц, с которым она проведёт всю жизнь, может, даже умрёт в один день. Их чувства всё время находились на грани, перепады от обожания до ненависти выматывали не хуже туманных снов. Они ссорились, мирились, потом опять ссорились, дрались и ругались, пугая соседей. Часто не могли друг друга понять, обижались по нескольку дней из-за бытовых мелочей. Яна называла его недомерком и молокососом, муж не оставался в долгу, обзывая её престарелой маразматичкой.

Они даже вставали утром в разное время. Павел никак не мог понять, как можно валяться в кровати до обеда, когда впереди куча дел. Он будил Яну, стаскивая за ногу с кровати. До нервного срыва его доводили её привычки: бутылочка с шампунем никогда не закрывалась, часто опрокидываясь и пачкая полку густой жидкостью, зубная паста подсыхала с краю, так как тюбик тоже редко встречался с крышкой. В их доме обязательно хоть одна дверца шкафа была неплотно закрыта, свет в туалете или в ванной горел сутками. Вилки и ложки редко блестели, а в кухонном шкафу большинство круп неизбежно рассыпались на полках, стоило протянуть к ним руку. Открывая пакеты, Яна всегда их рвала, не желая тратить время на срезание уголка.

Павел часто ловил себя на мысли, что придушил бы Яну, но уже тогда она физически заметно превосходила его и с лёгкостью давала сдачи. Янина тяга к спорту и время, проведенное в спортзале, бесили Павла более всего. Сам он тяжелее книги ничего в руках не держал и презирал «тупых качков».

Это была какая-то мучительная любовь, с постоянными уходами и обвинениями, но тогда казалось, что никого счастливее их нет в целом свете.

На тренировке Яна наконец-то смогла отвлечься от мрачных мыслей и погрузиться в царство тестостерона. В зале по выходным всегда было многолюдно, а последнее время вести здоровый образ жизни стало модно и любителей «потягать» железо существенно прибавилось. Тренер теперь редко подходил к Яне, разве только поздороваться. Периодически он корректировал её программу и перекидывался парой дежурных фраз о самочувствии и протеиновых коктейлях.

Хорошенько пропотев, Яна вышла из зала, когда на улице уже смеркалось. Настроение существенно улучшилось, мышцы приятно ныли, напоминая о своём существовании.

Домой идти не хотелось. Ближе к ночи её маленькая уютная квартирка навевала тоску и напоминала об одиночестве. Даже собаку или кошку Яна не завела. В принципе, она любила животных, особенно котят и щенят, но желания держать их в городской квартире не возникало. Шерсть, вонь от туалета, подранная мебель и обои отвратили от этой затеи ещё в юности, когда она решилась приютить уличного кота.

Яна медленно шла вдоль ярко светящихся витрин, сосредоточившись на выборе продуктов для ужина, когда услышала знакомый голос.

— Яночка, погодите!

Она остановилась и обернулась, даже не догадываясь, кто из знакомых мог её окликнуть. Торопливым шагом к ней приближался Виктор. Его глаза радостно горели, лицо раскраснелось от быстрой ходьбы.

— Виктор? — уточнила Яна, втайне надеясь, что правильно вспомнила имя преподавателя с кафедры.

— Как я рад, что вот так случайно вас встретил! — Он виновато улыбнулся. — Не сильно отвлекаю?

Яна пожала плечами.

— От ходьбы? Не сильно.

— Не возражаете, я вас немного проведу. В наше время женщине небезопасно ходить одной, особенно когда уже стемнело.

Яна промолчала, вспоминая травматический пистолет в сумке и одновременно оглядывая чахлую фигуру новоиспечённого защитника.

Виктор сделал приглашающий жест рукой, и дальше они продолжили движение вместе.

Разговор не клеился, Яна больше отмалчивалась, надеясь, что попутчик устанет от скучной беседы и оставит её в одиночестве. Виктор даже не заметил отрешённости спутницы, приняв молчаливость за стеснительность. Эта прогулка не входила в его планы, но упустить возможность переговорить с Яной было бы глупо.

Проводив её до остановки, он наконец-то решился предложить:

— Завтра вы не сильно заняты? Давайте сходим куда-нибудь.

Яна на мгновенье заколебалась и согласно кивнула.

— Давайте.

Виктор тут же приободрился, глаза довольно заблестели.

— В семь часов в музыкальном театре потрясающая комедия. Билеты я достану.

Билеты он давно уже купил и рассчитывал предложить этот поход ещё вчера, только вот потерял свою зазнобу из вида.

— Хорошо. Там и увидимся, — поспешно предложила Яна, лишая ухажёра возможности приехать к ней домой, — до свидания.

***

Проснувшись за час до звонка будильника, Демьян долго лежал в постели и смотрел в потолок — спать не хотелось вообще. Ещё ночью вернулся дождь, затихавший на выходные, будто погода сделала одолжение. Мужчина рассеянно наблюдал за тем, как небо светлеет, окрашивается в мутно-розовые тона, что, видимо, означало рассвет. Впервые на него напала такая апатия, сегодня «стакан явно будет наполовину пуст».

Ещё горше становилось от осознания собственной слабости. Воспоминания об окончании пятничного вечера в кровати Карины заставили Демьяна скривить рот в горькой усмешке. Он нарушил основное правило нормальных взаимоотношений в коллективе — переспал с коллегой. Если ты только не собираешься жениться на партнерше ночных утех, это совершенно непозволительно. Жениться он не собирался. Не потому, что был закоренелым холостяком, вовсе нет. Еще в студенчестве Демьян два раза собирался обзавестись семьей. Каждую из своих возлюбленных он звал под венец. Но только вот девушки не стремились обзаводиться семьей и потомством в столь раннем возрасте. Оба раза он получил отказ. А потом просто не складывалось. Отношения были, но прожить вместе и вырастить общих детей не хотелось.

Последнее время он стал задумываться, что подходящую пару, скорее всего, не найдёт, слишком уж привык к одинокому эгоистичному существованию. Ненужно ни под кого подстраиваться, менять привычки, урезонивать нрав и воспитывать характер. Его устраивала одинокая жизнь: можно забыть кружку из-под чая до утра в раковине, можно оставить на завтра полпорции лапши быстрого приготовления, использовать в качестве закладки для книги пульт от телевизора и не бояться, что кто-то его достанет и использует по прямому назначению.

Появление женщины в своей жизни, скорее всего, он воспринял бы как вторжение. Именно поэтому сам Демьян считал, что ранние браки лучше поздних. Проще привыкнуть к чему-то новому, легче меняться. Единственное о чём он жалел, что у него нет детей. Сам себе он давно доказал, что умеет находить общий язык и с малышней, и подростками. Кроме работы в институте, Демьян подрабатывал детским психологом. Помогал первоклассникам легко обживаться в новой обстановке, жертвам пубертатного периода — разрушать стену непонимания с родителями. Дети лгали меньше и не так изощренно, как взрослые, а самое главное почти всегда для этого у них была веская причина. А вот взрослые не переставали удивлять непреодолимой тягой к обману.

Демьян и не надеялся, что выходные сотрут воспоминания. Сегодня его ждёт не самое приятное начало недели. Сильно осложняла ситуацию болтливость Карины и то, что коллектив на две трети состоит из женщин. Скорее всего, она не сдержится и кому-нибудь пожалуется. А дальше сплетня обрастет интересными подробностями, бабья составляющая кафедры начнет тихо его ненавидеть и порицать за грубое обращение с чувствами коллеги. Даже Диплодок подключится и задавит вескими аргументами. Женская солидарность — страшная сила.

В субботу Демьян как обычно встретился с лучшим и, пожалуй, единственным другом. До того, как он получил травму, они играли в волейбол, а теперь пришлось перенести место трёпа в парк или ближайшее к спортивному клубу кафе. Иннокентий, в обиходе Кеша, не желал пропускать тренировки, что, по его мнению, грозило появлением жировых складок.

Познакомились друзья ещё в школьные годы. В девятом классе, когда мальчишки становились все мускулистее и бородатее, Кеша начал активно полнеть. Он и до этого не считался красавцем, а теперь превратился в предмет насмешек. В те годы мало кто слышал о гомосексуалистах и полных женоподобных мальчиков с плавными жестами и чувствительной душой банально гнобили. Демьян тоже не отличался популярностью в школе. Высокий и худой, с неприятным неэмоциональным лицом, длинной шеей, неразговорчивый и к тому же отличник. Он всегда застегивал рубашки на все пуговицы и заправлял их в брюки. Редкая светлая растительность на лице не требовала знакомства с бритвой, что заметили быстро повзрослевшие одноклассники.

Наверное, так уж было суждено, что два непопулярных мальчика сдружились, найдя друг в друге поддержку. По отдельности у каждого из них было прозвище. У Демьяна — лошадиная морда, у Кеши — кабан, а вместе их называли Тарапунька и Штепсель⁵. Мало кто из детей знал, кто такие эти самые Тарапунька и Штепсель, просто повторяли за взрослыми, однажды обозвавшими так их разнокалиберный дуэт.

Самым большим потрясением для Демьяна стало открытие, что женоподобный эмоциональный друг вовсе не гей. Манерное поведение создавало неверный образ, мешая Иннокентию знакомиться с девушками.

Кеша жестоко страдал от унижения и придирок одноклассников, особенно когда к этому подключались девочки, а вот Демьян внешне никак не реагировал на оскорбления и не стремился подружиться с кем-нибудь ещё. Единственным человеком, чье мнение было для него значимо, оставался родной брат Глеб, младше Демьяна на четыре года. Внешне братья отличались настолько, будто ни одного общего гена у них не было. Темноволосый, смуглый Глеб славился как любимчик девушек и универсальный спортсмен.

К окончанию школы и Демьян, и Кеша мигрировали из группы изгоев в самый многочисленный средний пласт. Таких детей учителя обычно не запоминают: не самые популярные, но и не хулиганы. Обычные подростки, чьи имена быстро стираются из памяти.

В тридцать шесть лет Кеша выглядел гораздо моложе, как ни странно, полнота молодила его, не давая образовываться морщинам вокруг глаз и рта. Его лицо состояло сплошь из горизонтальных линий. Тонкие брови подчеркивали большой лоб, глаза и рот выглядели удлиненными и узкими, даже нос распластался над верхней губой, навевая мысли о чернокожих предках Иннокентия. Уважаемая и доходная профессия пластического хирурга давала возможность экспериментировать со своей внешностью. Говорил он много, вычурно, используя в речи самые малоупотребительные слова. Настойчиво делал вид, что это врождённый талант, передавшийся ему вместе с геном, отвечающим за тонкую душевную организацию. На самом же деле каждое утро Иннокентия начиналось с изучения нового редкого слова.

Эта крепкая дружба длилась уже много лет, обрастая сплетнями среди старых школьных знакомых. Все были уверены, что у мужчин самая настоящая любовь. Несмотря на то что иногда в жизни Демьяна и даже Иннокентия появлялись женщины, сплетники называли такие романы просто прикрытием для «голубой» связи.

Вчера Демьян не стал распыляться на подробности и просто сообщил другу, что переспал с коллегой. Кеша вычурно и доходчиво обругал его, порекомендовал приструнить либидо и посоветовал уволиться в ближайшее время или сделать так, чтобы уволили Карину.

Теперь его ждёт встреча с Кариной в рамках рабочих отношений, её озлобленный взгляд и осуждающие вздохи преподавателей.

На кафедре было тихо, словно перед бурей. Совместный уход Демьяна и Карины с веселого праздника не остался незамеченным, а если кто-то это пропустил, бдительные коллеги поспешили донести. Кое-кто даже делал ставки.

Софья Даниловна и Виктор с наигранной увлечённостью всматривались в распечатки собственных лекций. Яна что-то быстро набирала на клавиатуре: судя по лёгкой хитрой улыбке и суетливому взгляду, она просто воспользовалась рассеянностью коллег и залезла в социальную сеть.

— Доброе утро, — коротко поздоровался Демьян, приближаясь к столу лаборантки. Быстрого взгляда на экран компьютера оказалось достаточно, чтобы удостовериться в предположении насчёт дармового использования рабочего интернета.

Сегодня Яна не выглядела рассеянной и сонной, наоборот, её переполняла энергия. Светло-карие глаза сияли, жёсткие волосы не топорщились, а были собраны в аккуратный хвост. Ещё несколько секунд изучения облика девушки добавили информацию об утренней тренировке и поспешном завтраке на ходу.

— Доброе утро, — Яна встала и уже направилась к чайнику, но вдруг приостановилась с чашкой в руках. — Вам сделать кофе?

Демьян кивнул, стараясь не замечать недовольные взгляды коллег. Судя по всему, Яна по незнанию или нарочно только что нарушила негласное правило игнорировать его.

— Если бы когда-то давно козы не начали вести себя возбужденно, отведав плодов кофе, может статься, мы бы до сих пор не были знакомы с этим напитком.

Никто не отреагировал на эту странную реплику, кроме Яны.

— Какие ещё козы?

Преподавательницы возмущённо зашикали на любопытную Яну, бесцеремонно нарушившую бойкот, а Демьян удовлетворенно пояснил:

— Это одна из версий открытия кофе. Его использовали в монастыре, чтобы прогнать сон на бесконечных богослужениях, а подсказку к этому дали именно козы, обожравшиеся кофейных зёрен и возомнившие себя горными тушканчиками.

Яна протянула кружку кофе, широко улыбаясь мужчине:

— Виват, козы!

Время первой пары приближалось, а никто из присутствующих не спешил покинуть помещение. Карина, как обычно, опаздывала, и возможность поглазеть на поведение двух коллег ускользала, оставляя любопытство зудяще неудовлетворённым. Звонок заставил преподавателей оставить наблюдательный пост и вернуться к своим прямым обязанностям. Демьян первый покинул перегруженную эмоциями комнату, сосредотачиваясь на теме семинара.

Вернувшись на кафедру после занятия, он был порядком удивлён, обнаружив, что в кабинете никого нет. Даже Яна где-то бродила. Расписание Демьяна на сегодня включало только одну пару, поэтому он с чистой совестью рассчитывал покинуть институт, пока не объявилась Карина и другие зрители разыгравшейся трагикомедии. Он открыл шкаф и уже взялся за вешалку с пальто, когда обратил внимание на спортивную сумку Яны, небрежно засунутую в угол. Молния была приоткрыта и оттуда выглядывала белая измятая футболка, которая казалась влажной. Ни секунды не задумываясь, Демьян подтянул брюки и присел у открытой дверцы шкафа. Напоминая о травме, ногу уколола боль.

Потянув за торчащий из сумки край одежды, Демьян осторожно принюхался. Его лоб прорезали глубокие складки, брови нахмурились. Он повторно, на этот раз глубоко вдохнул, его глаза удивлённо округлились, пульс участился. Едва он поднялся, как в комнату вошла Яна. Их взгляды встретились, и Демьяну стоило немалых усилий сохранить невозмутимое выражение лица, хотя чувство, что он сделал что-то недозволенное и даже постыдное, никуда не делось.

Яна равнодушно отвернулась и направилась к компьютеру. Демьян проводил её внимательным взглядом, по-новому присматриваясь к коллеге. Рост небольшой, но осанка королевская и плечи уверенно расправлены. Демьян почему-то никак не мог привыкнуть к азиатской внешности Яны. Больше всего его удивляли глаза, как будто нарисованные на туго натянутой желтоватой коже чёрным карандашом. Ресницы короткие и густые, словно щетки, и почти не прикрывают поразительно яркие белки глаз.

Карина стояла в проёме дверей уже несколько секунд и не могла не заметить, как долго и пристально Демьян смотрел в спину лаборантки. Нарочно громко хлопнув дверью, новоприбывшая звонко воскликнула:

— Доброе утро, болото! Офигенно скучно без меня, да?

Яна ответила на приветствие, а Демьян серьезно кивнул.

Карина бухнула сумку на стол и сама села на столешницу. Она всегда вела себя вызывающе и даже с нарочитой детскостью, но все-таки держалась в определённых рамках, сейчас же её весёлость и беззаботность выглядели слишком неестественными.

— О, Яна, у тебя новая побрякушка?

Яна приподняла над клавиатурой кисть, давая возможность полюбоваться тоненьким серебряным браслетом с вкраплениями янтаря. Ей самой нравилось украшение, хотя его даритель вызывал чувства, близкие к гадливости.

Карина тряхнула тяжёлыми волосами и перевела взгляд на единственного мужчину в комнате.

— Демьян Владленович, вы ничего не потеряли?

Он подошёл ближе к Карине.

— Флешку. Я так понимаю, она у вас?

Она протянула руку и разжала кулак.

— Рассеянный с улицы Бассейной, — её лицо на мгновенье скривилось и тут же расцвело широкой улыбкой. — Нужно изобрести флешку с резервуаром для совести и порядочности. В виде шприца. Кольнешь какого-нибудь бессовестного говнюка, и всё — он уже приличный человек.

Демьян осторожно взял флешку, стараясь не касаться ладони Карины. Она смотрела на него прямо, с вызовом, угол рта при этом подергивался, губы никак не складывались в улыбку.

Карина спрыгнула со стола и неожиданно громко рассмеялась. Яна оторвала взгляд от монитора и удивлённо посмотрела на неё: на лице Карины отражались все признаки сумасшествия.

— Карин, всё в порядке?

— Замечательно-презамечательно! Я просто поняла, что ненавижу вино с более чем тридцатилетней выдержкой. Оно кислое и мерзкое, а наутро от него болит голова, крутит живот.

Яна хмыкнула и продолжила читать очередную книгу, скрашивающую рабочие будни. Демьян никак не отреагировал на это странное утверждение, просто тихо обрадовался, что кроме несведущей лаборантки в помещении никого не оказалось. Накинув пальто, он затянул шарф и вежливо обратился к Карине:

— Не пейте вино. Для вас пиво, видимо, самое то.

***

У Яны утро понедельника тоже началось не самым приятным образом — с предощущения, что скоро нагрянет очередной призрачный сон. Довольно редко это случалось с такой частотой — ещё не успокоились эмоции после предыдущего раза, как вернулось ощущение постороннего пристального взгляда. Словно кто-то стоит за спиной и всё время заглядывает через плечо.

Чтобы успеть на тренировку и при этом не опоздать на работу, пришлось встать пораньше. Но пробки планировать куда сложнее, и, сидя в автобусе, Яна мысленно подгоняла медленно ползущий транспорт. Её рассеянный грустный взгляд скользил по лицам пассажиров, но, наткнувшись на женщину с трёхлетним ребенком, остановился. Прежде чем изобразить приветливую улыбку, Яна на мгновенье растерялась, руки непроизвольно сжались, к горлу подкатил ком. Быстро справившись с мимикой, она приветливо кивнула малышу и больше не поворачивалась в сторону счастливой мамы.

На кафедре показываться не хотелось, Яна опасалась столкнуться с Виктором, ожидая, что вчерашнее свидание привнесло неловкость в их рабочие отношения.

После похода в музыкальный театр Яна никак не могла определиться с чувствами, которые вызывал в ней Виктор. Пока они сталкивались в институте, она вообще не обращала на него внимания и до дня рождения Карины даже имени его не помнила. Воскресный вечер внёс сумятицу в мысли. Виктор был галантен, вежлив, легко шутил, правда, иногда довольно неприятно. Казалось, он всё время сдерживался, чтобы не рассказать очередной скользкий анекдот или не выразить грубое замечание. Он слишком активно пытался произвести приятное впечатление, вызывая подозрения в неискренности: улыбка слишком широкая, комплименты излишне приторные. Он ни разу не дал повода упрекнуть его в невоспитанности, даже подарил красивый браслет, но интуиция бунтовала, призывая держаться от него подальше.

В понедельник Яна снова увиделась с Виктором, и воскресная неприязнь показалась надуманной. Перестав копаться в истоках антипатии, Яна решила, что он ей просто не нравится, а значит, не нужно мучить ни себя, ни его, и сказать об этом прямо. Вот тут как раз спряталась загвоздка. Яне всегда было сложно отказывать мужчинам, придумывать нелепые оправдания, лишь бы не обидеть. Она согласилась на повторное свидание в вечер понедельника, чтобы подготовиться заранее и как можно мягче донести до него неприятную мысль.

Днём её озадачила Карина. Она выглядела нервной и развязной и на психолога смотрела как-то подозрительно, словно пёс, примеривающийся, где бы ухватить за штанину. Яна как обычно отрешилась от перипетий кафедры, подозревая, что это рабочее место тоже ненадолго, а значит, вникать в странные отношения коллег нет смысла.

Вечером на свидании Виктор подарил очередное украшение — маленькую серебряную брошку, судя по всему, из одного комплекта с браслетом. Яна совершенно растерялась. Очень уж настойчивыми выглядели ухаживания. Ей и цветы-то редко дарили, а тут — украшения, пусть и недорогие.

Весь вечер она готовилась сказать о своих чувствах, точнее об их отсутствии, ёрзала на кресле, отвечала невпопад и отмалчивалась. Виктор планировал не просто проводить спутницу, но и убедиться, что она в целости и сохранности добралась до дома. Вот тут-то Яна и решилась на откровенный разговор.

Внешне Виктор отказ воспринял спокойно, сумерки скрыли выражение его лица. Поблагодарив спутницу за два чудесных вечера, он даже не попросил вернуть подарки, только поинтересовался, не передумает ли Яна. Получив отрицательный ответ, молча ушёл, разве что его плечи ссутулились больше обычного.

На следующий день первым, с кем Яна столкнулась, едва преступив порог института, оказался Демьян. Он замер в проёме, придерживая дверь, и слегка отступил в сторону, пропуская её вперёд. Она впервые увидела, как он улыбается. Лицо изменилось, кожа собралась складочками вокруг глаз и рта, даже на висках и на лбу. Уши слегка приподнялись, подбородок ещё больше заострился. Не сказать, чтоб это было красиво, более точное слово — поразительно. Это было так неожиданно и нехарактерно для серьёзного и немного циничного Демьяна, что Яна растерялась, непроизвольно отвечая на его улыбку.

— Доброе утро, — коротко ответила она, даже не предпринимая попытки отклониться или сделать шаг назад.

— Доброе утро, Яна. — Демьян, естественно, заметил, как легко и незаметно для самой себя она впустила его в личное пространство. — Красивая брошка.

Её брови тут же слегка сдвинулись к переносице, уголки губ опустились.

— Спасибо, — рассеянно проговорила она, соскользнув мыслями в неприятные для себя воспоминания.

Оставив Демьяна, словно швейцара у распахнутых дверей, она поспешила на кафедру. Ожидалась очередная выволочка от Диплодока, показное игнорирование от Виктора и кипучая веселость от Карины.

Поднявшись на второй этаж, Яна успела сделать пару шагов, прежде чем взгляд наткнулся на двух людей в конце коридора. Виктор стоял к ней спиной, но не узнать его сутулый силуэт было невозможно. Напротив него, сложив руки на груди, стояла очень полная девушка с одутловатым лицом. Студенты довольно часто заглядывали на кафедру с просьбой «Можно сделать ксерокопию?», но по именам Яна знала от силы двоих.

Девушка виновато опускала взгляд, что-то бормотала и, кажется, плакала. Виктор укоризненно качал головой, переступал с ноги на ногу, его руки были заложены за спину, пальцы крепко стискивали запястье, свободная кисть сжалась в кулак. Яна не хотела попадаться на глаза недавнему ухажеру и быстро проскользнула на своё рабочее место.

Едва за ней закрылась дверь, как в комнату вошёл Виктор. Встретившись взглядом с Яной, он отступил назад и дёрнул подбородком в сторону.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался он. Зрачки сузились, превращая голубые глаза в холодные зеркальца. Брошка и браслет, естественно, не остались незамеченными. То, что, отвергнув дарителя, девушка продолжает носить его подарки, порядком злило Виктора.

— Доброе, — почти вопросительно ответила Яна, руки непроизвольно принялись перебирать карандаши в подставке.

Виктор на мгновенье нахмурился и доверительно сообщил:

— Вы, должно быть, видели, как я отчитывал свою студентку? — Его взгляд суетливо перебегал с одного предмета на другой. — Сложная ситуация…

Договорить помешал телефонный звонок. Яна мельком глянула на экран. Увидев высветившееся слово «папуля», прижала трубку к уху и повернулась спиной к собеседнику.

— Янковский, привет! — радостно воскликнул Григорий Николаевич.

— Привет, пап. Я на работе.

— Заедешь завтра? — голос слегка дрогнул.

— Нет времени, в другой раз — отрезала Яна.

На какое-то время трубка замолчала, только шумное дыхание вырывалось из динамика, выдавая волнение говорившего.

— Ты уверена?

— Уверена. Всё в порядке, я вас навещу на следующие выходные. Передавай привет маме.

Яна сама отключилась, не дожидаясь, когда отец приступит к новой порции вопросов. Она понимала, что родители волнуются за неё, но завтрашний день она собиралась провести в одиночестве, без сочувствующих взглядов и докучливой опеки.

До конца рабочего дня Яна заработала шесть замечаний от Софьи Даниловны и даже смутную угрозу увольнения. Если это случится на самом деле, Яна поставит личный рекорд по кратковременности работы на одном месте. Чтобы не подкидывать Диплодоку новую тему для докладной, она досидела до конца рабочего дня. Стоило стрелке упереться в цифру «пять» на циферблате, как Яна схватила сумку и понеслась к выходу.

Ощущение чужого присутствия, мозолящего затылок, не проходило, это жутко раздражало, всё время тянуло обернуться и достать травматический пистолет. С тех пор как три года назад Яна получила разрешение на ношение оружия, ещё ни разу не приходилось его использовать, но тяжесть травмата приятно успокаивала и вселяла уверенность.

Поднимаясь по лестнице, она столкнулась с соседом Максимом. Его лицо было грустным, даже скорбным. Яна заволновалась:

— Что-то случилось?

— Бабушке ночью было плохо, — сдавленно выдохнул он.

— Как она сейчас?

— Уже лучше. Но я так испугался. Понимаете, я ведь никогда не сталкивался со смертью. Никогда не видел, как умирают. Это странно, я не готов к такому. — Он стыдливо вытер непрошеные слезы кулаком и отвернулся.

— Я загляну к вам вечером. Можно?

— Даже не знаю. Сейчас бабушка спит. Не хочу её будить, пусть отдохнет хорошенько. Может, завтра?

Яна кивнула, содрогаясь при слове «завтра». Двадцать третье октября будет одним из самых мрачных дней.

— Утром забегу к вам.

Поужинав остатками завтрака, Яна включила телевизор и окунулась в проблемы героев старого индийского кино. Голливудские боевики, английские психологические фильмы и даже советские шедевры не удостаивались её внимания. Чем лучше и достоверней оказывался фильм, тем меньше он вызывал симпатий. Наигранные печали, ненатуральные драки, нелепые злодеи — то, что доктор прописал. «Пусть поют и пляшут и не затрагивают чувства», — подумала Яна, погружаясь в перипетии сюжета.

Приняв душ около девяти часов вечера, расстелила кровать и приготовилась встретиться с очередным призраком. Спать, как назло, не хотелось. Яна нервничала, старалась измучить сознание, пересчитывая выдуманных слонов, но веки не желали слипаться, любая поза казалась неудобной, пижама заворачивалась, волосы набивались в рот.

Когда сон всё-таки изволил впустить её в своё царство, время близилось к полуночи.

Пройдя сквозь мешанину из сумбурных кусков реальности, пульсирующих потолков и вращающихся стен, Яна выбралась на палубу корабля. За бортом простиралось бесконечное жёлтое море, гладкое, словно стекло. В лазурном небе парили большие жирные, словно пингвины, чайки, кричащие, как десяток младенцев. Судно слегка покачивалось, заставляя попеременно приседать то на одной, то на другой ноге. Яна обвела диковинную панораму изумлённым взглядом и замерла, наблюдая за приближением гостя. Навстречу шёл невысокий мужчина в военной форме. Чёрные густые волосы обрамляли размытое лицо, обе руки прятались в карманах. За спиной гостя призрачными тенями скользили двое стариков с одинаково хмурыми, искажёнными в крике лицами. Едва Яна моргнула, как жуткие люди исчезли, оставив после себя тени.

Мужчина остановился в двух шагах и склонил голову набок.

— Сегодня он убьет мою Машу. Ты должна остановить этого сукина сына.

Яна уже привыкла, что призраки редко изъясняются чётко и сразу переходят к делу, поэтому постаралась выпытать у гостя необходимые подробности:

— Как фамилия вашей Маши? Кто её убьет?

Мужчина нахмурился, заглядывая в закрома памяти.

— Внук мой, подлец! Сегодня закончит начатое, он сделает укол! — срывающимся от чувств голосом выкрикнул он.

— Да говорите же яснее! Как зовут внука? — занервничала Яна.

— Максим.

Услышав имя, Яна занервничала, тут же в голову ударило произнесённое призраком имя — Маша.

— Мария Львовна? — с ужасом предположила она.

— Моя Маша, — кивнул мужчина, начиная растворяться в воздухе.

Яна успела ещё раз полюбоваться нелепым видом упитанных чаек, прежде чем её рывком вытолкнуло в реальность.

Она вскочила с кровати, схватила с тумбочки пистолет и прямо в пижаме выбежала из квартиры. Пересекла лестничную клетку и буквально врезалась в соседнюю дверь.

— Откройте немедленно! Пожар! — закричала она, заколотив по дерматину кулаками.

Не прошло и минуты, как дверь распахнулась, за ней стоял аккуратно одетый и совершенно не сонный Максим. Он был явно взволнован, ещё больше напуган.

— Где пожар?

Яна толкнула юношу плечом, бесцеремонно проникая в квартиру. Бегом преодолела коридор и влетела в спальню Марии Львовны. Старушка полулежала на кровати, дрожащие пальцы удерживали стакан с водой. Увидев в своей комнате соседку, она слабо удивилась, словно не осознавая, что это не сон.

— Яночка, что такое?

Яна выхватила стакан из рук Марии Львовны и вылила жидкость прямо на пол. Несмотря на то что гость из сна говорил о шприце, не хотелось рисковать. Может, у Максима есть запасной план.

Внимательно оглядев комнату и наткнувшись взглядом на полку с лекарствами, она напряжённо спросила:

— Ночь давно, почему вы не спите?

Мария Львовна слегка нахмурилась, этот же вопрос она хотела задать неожиданно появившейся соседке.

— Максим сказал, что нужно укол сделать…

— Бабушке плохо было, — закончил предложение подошедший сзади Максим.

Яна резко развернулась, выставляя пистолет вперёд.

— Где шприцы?

Юноша отступил назад, на его лице успело смениться несколько выражений: растерянность, испуг, злость — затем их снова скрыла маска вежливости и лёгкого удивления.

— Все бабушкины лекарства здесь, — он указал на полку. — Не могу понять, что происходит? Вы кричали о пожаре, а теперь вас интересуют шприцы.

Яна сделала шаг вперёд и угрожающе прошипела:

— Что ты собирался сделать, урод?! Что ты хотел вколоть?

Максим непонимающе завертел головой.

— Яна Григорьевна, что с вами? Я вызову полицию, если вы не уберете от меня оружие и не покинете квартиру.

— Не ломай комедию. Я знаю, что ты планировал убить свою бабушку. Где шприц?

Дуло пистолета уперлось в лоб Максима. Он крепко стиснул зубы и сжал кулаки. Его лицо резко изменилось. Вроде те же глаза, те же губы, но исчезло выражение покорности и чуткости, словно перед ней стоял совершенно другой человек. Яна смутно припомнила, что Максим, кажется, учится в театральном институте.

За её спиной раздался взволнованный голос Марии Львовны:

— Яна, что происходит? Это же глупость какая-то, зачем ему убивать меня? Он меня, наоборот, буквально спас после инфаркта! Если бы не он, не представляю, что бы со мной было.

Яна замерла, пристально всматриваясь в лицо парня. Он сглотнул и бросил быстрый взгляд в сторону прикроватной тумбочки. Только тут Яна заметила, что на ней лежит шприц. Максим перехватил этот взгляд и ринулся вперёд, она кинулась следом за ним. Едва парень достиг кровати, как Яна замахнулась и ударила его рукоятью пистолета в затылок. Он завизжал и повалился набок, хватаясь за голову.

Направляя пистолет в сторону стонущего Максима, Яна подошла ближе к тумбочке и удивлённо уставилась на шприц, крупный, на вид не медицинский. В нём плескалась почти прозрачная жидкость неизвестного происхождения. Несмотря на страх перед оружием, Максим умудрился схватить шприц. Выпустив лекарство прямо на пол, он поспешно размазал прозрачную лужу ногой.

Продолжая удерживать на прицеле неудавшегося убийцу, Яна обратилась к Марии Львовне:

— Вы случайно на него квартиру не переписали?

Пожилая соседка медленно кивнула.

Яна печально произнесла:

— Вам нужна новая сиделка.

Примечания

5

Тарапунька и Штепсель — комический дует народных артистов УССР Ефим Березин и Юрий Тимошенко.