Сказ о юрьевецких русалках

Татьяна Андреевна Смирнова, 2019

Сказка повествует о жизни подводного мира и обычной инициации молодых русалок путем умыкания мужчины. Но одна из русалок в поисках смысла отказалась следовать обычаям и попала в массу приключений, которые, как и полагается, привели к счастливому финалу. В оформлении обложки использована иллюстрация автора.

Сказ о юрьевецких русалках

Предыстория

Глава первая. Версии происхождения русалок.

Как в великой и могучей Волге-матушке со времен стародавних и былинных поселились русалки. Существует множество научных гипотез об их появлении. Одни считают, что перебрались они к нам из страны Индийской и ведут свой род от древнего племени наг. Когда кшатрии вздумали изничтожить весь нагский народ, нашелся один ведун и колдовской силою перенес всех сородичей в леса славянские. Тут они и приспособились к местной среде, и хвост их обрел чешуйчатую форму. Другие связывают появление русалок с Великим потопом, когда под водой затонуло множество людей, но самых красивых из женщин спасли и забрали себе в жены твари морские, положив начало русальному племени. Я лично придерживаюсь версии, что ведут они происхождение от амазонок, женского воинского народа, умевшего обходится без мужчин. Когда ж сильный пол прознал про племя амазонок и восхотел покорить его, совет старейших принял решения укрыться в море. С тех пор много воды утекло. Реки меняли русла и отводились в каналы, царей сменяли торговцы, а дома вырастали до небес. Но водная стихия продолжала скрывать древний и чудесный народ русалок. Они совершали свои географические открытия, поднимались вдоль рек и прятались в глубоких озерах. Как стая быстрых рыб, выплывали они на охоту, принося, как и древние амазонки, помимо еды и лечебных трав, еще одного-другого неудачливого рыболова или заслушавшегося музыки волн моряка. Таким древним образом и продолжался род русальный и сохранился до наших дней.

Глава вторая. Появление русалок в Юрьевце.

Из древних летописных упоминаний и народных преданий нам известно, что русалки издревле облюбовали русла Волги, Днепра и Дуная. Народные суеверия даже положили запрет на купание в реках в августе под предлогом того, что русалки на дно утянут. Были ли исторически достоверны такие случаи умыкания людей, об этом источники не сообщают. Но если и могло такое произойти, то относилось разве что к красивым молодым мужчинам, но никак не ко всем людям и уж совсем не обязательно в августе. Следует заметить, что умыкали мужчин редко и строго по правилам, чтоб утаить от людей исчезновение и тем обезопасить свое существование. Обычно на умыкание давал согласие совет старейшин, причем сам лично выбирал кандидатуру и долго следил, изучая повадки и манеры кандидата, прежде чем неожиданно переворачивалась его лодка, и нежные девичьи руки утягивали счастливчика в свой подводный мир. Чтоб не вызывать зависть у других перед тем, как вернуть мужчину обратно к людям, русалки поили его зельем забывчивости, и оно никогда не подводило. Самые крепкие из мужчин могли лишь припомнить, что утащило их на дно. Да кто им верил, после появления через неделю или две. У слабосильных память отбивало настолько, что ни места жительства, ни имени своего они больше не могли вспомнить и шлялись по свету, как калики перехожие. Потому-то и велся такой суровый отбор кандидатов. В отличие от древних амазонок русалки не умертвляли рожденных мальчиков, они добились посредством лечебных трав, чтобы у них рождались исключительно девочки, становясь новым поколением русалок. Старые русалки теряли человеческое лицо и превращались в рыб, уплывая в глубинные воды моря. Так и продолжалось чередование поколений и продолжается поныне. Однако кое-что изменилось: у людей появились грохочущие лодки и корабли, которые будоражили всю гладь вод и будили спящих в подводном мире. Вода становилась все грязнее, а рыб и другой водной твари все меньше. Часто молодые русалки болели и лишь самые упитанные доживали до старости. В поисках новых пристанищ совет старейшин исследовал русла рек, и неожиданно нашел затонувшие города в водах разлившейся ухищреньями людскими Волги. В этих каменных домах и деревянных избах на речном дне и решил совет обосновать новый русальный город. Люди затопили лишь часть города и продолжали жить в незатопленной части. Но город верхний хирел и обезлюдевал, молодые уезжали пытать счастье в крупные города. Старики перебирались к детям, и лишь небольшая горстка самых выносливых продолжала жить среди опустевших улиц и заброшенных домов. Именно такой тишины водной глади искали русалки. Они также с радостью обнаружили образовавшиеся посредине Волги после затопления острова. Туда редко ступала нога человека, а, значит, русалки безбоязненно могли выходить из воды и греться на солнышке. И чем больше приходил в запустение город верхний, тем популярнее среди русалок становился нижний подводный город, названный по решению совета старейших Подюрьевец. Об этом русальном городе и пойдет наш рассказ.

Часть первая. Тайны подводного мира.

Глава третья. Утро в Подъюрьевце.

Клео проснулась от грохочущего звука проплывающего по поверхности воды катера.

— Все равно хотела пораньше встать, — решила она и одним махом хвоста выплыла из дома. Изба, заброшенная людьми при постройке водохранилища, все еще была крепкой. Резные наличники на окнах даже сохранили поблекшую белизну краски. В стекло окна Клео полюбовалась на свое отражение. Молодая, крепкая русалка, с сильным волевым взглядом и уверенными движениями, она часто опережала старших на охоте, хоть и было ей всего-то восемнадцать лет. Через месяц заканчивалось ее обучение, и подходила пора пройти через главное испытание в жизни. Она понаслышке знала о посвящении, проводимой старейшими, и о выборе достойных продолжить русальное племя. Все её сверстницы с нетерпением ждали, что старшие умыкнут для них жениха, и они в одну ночь околдуют его своим неземным пением, окрутят длинными пышными волосами и очаруют блеском зеленых глаз. А потом вынянчат для города маленьких дочерей. К этому их готовили с момента поступления в школу. Об этом шушукались тетушки на базарной площади. Но Клео почему-то не прельщала эта доля. Она не мечтала о буйной ночи, расчесывая волосы перед своим отображением, как остальные ученицы, ей хотелось прежде изучить народ, живущей сверху. Она вспомнила, как на уроке травоведения задала учительнице вопрос:

— Неужели ради одной ночи мы столько учимся?

Учительница не растерялась и ответила:

— Почему из-за одной. Если на свет появится крепкая русалка, то старейшие одобрят вам повторное и даже третье зачарование.

Максимум три раза она использует чаровные травы и превратится в двуногую девицу, а потом еще месяц будет пить противоядие, чтобы тело отвыкло от ощущения ног. Она назубок изучила все составляющие зелья, и непреодолимая мысль сверлила голову: «а что, если испробовать настой не для продолжения рода, а ради эксперимента. Выйти к людям, походить, поглядеть на их жизнь»…

Погруженная в раздумья Клео плыла по центральной улице города. На базаре торговки уже раскладывали диковинки: товаром было все, найденное в толще воды и на дне, выменянное у заморских русалок и оставленное на берегах забывчивыми людьми. Клео обожала изучать все эти находки: как в музее, она соприкасалась с миром надводным. Но в это утро она поспешно проплыла торговые ряды: фраза, оброненная старой одинокой русалкой, запала ей в душу, и она во что бы то ни стало хотела получить разъяснения.

«Если твое сердце коснется любовь, то жизнь навсегда изменит свое течение».

Само слово «любовь» русалки использовали крайне редко, раз или два за всю жизнь Клео слышала его, когда оплакивали умерших русалок. «Покинула безвременно любимая сестра». Вот и все, что она слышала про любовь. Что это за чувство? Уж явно не то, к чему готовят в школе. Родить русалку — это почетная обязанность каждой, закончившей обучение. Но девочек забирали от матерей, как только малышки научались держаться на воде. После этого воспитанием занимались учителя, а мамы возвращались к обычной жизни: работа, охота, собирательство. Про какую любовь говорила старая русалка?

С такими мыслями Клео ударила хвостом по двери полуразваленной покосившейся избы.

— Заплывай с миром, — услышала она высокий, немного дрожащий голос бабушки Хлои.

Глава четвертая. Рассказ Хлои о любви.

Клео вплыла в избу. Когда-то дом зажиточного крестьянина, теперь стены обветшали, а печь и вовсе развалилась. Множество стеклянных банок и бутылок стояло по полкам вдоль стен. Все они были закрыты и содержали внутри разные настойки. Бабушка Хлоя умела врачевать и отгонять тоску. В среднем русалки жили по триста лет, но бабушка Хлоя доживала уже свою четвертую сотню. При этом память не отказывала ей, и глаза, окруженные паутинками морщин, все еще светились лучистым взглядом.

— Я хотела расспросить вас о любви, — сразу перешла к делу Клео. — Ваша фраза не дает мне покоя. Как изменится моя жизнь, если я полюблю?

— У каждой русалки свое русло, — многозначительно ответила Хлоя. — Я расскажу тебе свою историю, но какой станет твой рассказ, об этом нам поведает время… Мы встретились еще до основания Подъюрьевца, в другом месте и в другую эпоху. Тогда не было шумных лодок на воде, и люди были ближе к земле и добрее. Я прошла обучение и посвящение. Об этом я не могу рассказать, ты сама все узнаешь, когда придет время. У меня родилась дочка и через год я отдала её на воспитание. С той поры мы не встречались. Я угадывала её черты в молодых русалках, но в конечном итоге все вы для меня как дети. Однажды я грелась на камне, и меня заметил рыбак. Мы подружились. Я пригоняла ему косяки рыб, а он дарил мне диковинные вещи людей. Через месяц знакомства я выпила снадобье и обрела ноги. Мы встречались уже на суше, и я стала его женщиной. Старейшие русалки уговаривали меня отказаться от этих встреч, но я упорно продолжала видеться с ним. Но жизнь людская много короче нашей. Я приплывала к нему и когда он стал дряхлым дедом, и сама оплакала его смерть. Сердце до сих пор гнетет тоска при мысли об этом…

Хлоя замолчала, предавшись воспоминаниям.

— Если б вам пришлось заново решать, вы бы так же поступили? — Спросила Клео.

Старая русалка кивнула головой, протирая глаза.

— И каково это чувство, которое вы испытывали? — Не унималась Клео.

— Это чувство не умерло со смертью человека, оно до сих пор живо во мне и наполняет смыслом каждый мой поступок. Я становлюсь частью чего-то большего, значимого.

— Но разве мы не часть целого в своем племени? В чем разница?

Старушка провела рукой по голове молодой русалки.

— Видишь ли, среди своего народа мы все равнозначны и взаимозаменяемы. Только в любви каждый уникален и бесподобен, — Хлоя вздохнула.

— Я хочу изучить род людской, Вы мне поможете с этим? — Решительно заявила Клео.

— Да, если ты действительно этого хочешь. У тебя есть свобода принимать решения, но ты должна осознавать ответственность за последствия.

— Я решила. Я не хочу плыть заданным руслом, хочу сама во всем разобраться.

Хлоя проплыла к полкам со склянками и взяла оттуда настойку.

— Этот отвар вернет тебе ноги на двенадцать часов. Только сначала прикупи у торговок одежды, как у людей.

— Я в этом ничего не смыслю, Вы мне не поможете?

Они выплыли на базарную площадь. Среди рядов с находками Хлоя отобрала несколько целлофановых пакетов, длинное платье и туфли.

— Вот, высуши одежду на солнце и сложи в пакеты, чтоб не промокла. Однако прежде научись передвигаться на ногах и плести косы.

— Что за косы? — Удивилась Клео.

— Наши волосы всегда в воде и напоминают морские водоросли. Однако при высыхании они становятся похожи на…, ну пожалуй на шелковые нити. У людей принято приглаживать их и заплетать в веревки, которые они называют косами. Без этих веревок ходить неприлично.

Клео удивленно пожала плечами, но твердо запомнила, как плести косу.

— Со следующего же утра я начну тренировки, — сказала она себе, возвращаясь домой.

Глава пятая. Уроки человекообразия.

Клео выплыла из дома с первыми лучами пробивавшегося сквозь толщу воды солнца. Она поднялась на поверхность водохранилища, осмотрелась, и поплыла к островам, не обжитым людьми и посещаемым разве что компаниями туристов. Туристы всегда вели себя громко и невнимательно. Они включали музыку, кричали, стараясь перекричать других, они швыряли в воду бутылки и оставляли после себя мусор. Впрочем, для русалок, занимавшихся собирательством, найти такую стоянку туристов было большой удачей. Можно было наткнуться даже на предметы одежды, не говоря о столь нужных в Подъюрьевце бутылках и пластиковых пакетах. На этот раз тишина, разливающаяся по водной глади, указывала на то, что на островах никого нет. Клео выпила настойку и впервые ощутила сложность при плавании. Обычно, она передвигалась исключительно при помощи хвоста, руки нужны были для собирательства или охоты. Но как только вместо хвоста оказались ноги, она поняла, что без помощи рук безусловно пойдет на дно. Она сделала несколько махов в воде и приблизилась к берегу. Ноги нащупывали песок дна, вода помогала удерживать равновесие. Так, шаг за шагом, Клео все увереннее перебирала ногами, и, наконец, вышла на берег. Она развесила купленную одежду и начала плести косы. «Почему распущенные волосы являются знаком распутства у людей?» Волосы, не знавшие гребня, ни в какую не хотели делиться на пряди. В конце концов, потеряв всякую надежду, Клео завязала непослушные волосы в узел и начала шагать по берегу. Она даже попробовала сказать что-то, впервые на суше. Солнце начало припекать, и, уставшая от ходьбы, она присела в тени дерева. Платье, давно высохшее, теперь обдувалось ветром и развивалось, как знамя. Высохшее, оно приобрело более насыщенные цвета: голубые и желтые ромашки разбегались по всему подолу на фоне нежно салатового цвета. Клео надела его. Немного свободное, оно тем не менее подчеркивало все достоинства ее фигуры. Она подошла к воде и нагнулась, оценивая свое изображение. И в этот момент в кустах кто-то присвистнул. Она подняла взгляд в сторону звука: над высокой травой виднелась пара голубых глаз и кепка, скрывающая волосы.

Конец ознакомительного фрагмента.