Дети царя Салтана

Татьяна Арбузова, 2018

Книга написана в жанре иронического детектива и предназначена для широкого круга читателей. Описание событий происходит от имени автора, подругой, которой, является особа с талантом притягивать к себе неприятности. И именно благодаря этой ее способности, им предстоит распутать очередное дело из разряда семейных тайн. В необычном доме, в виде замка с потайными ходами, практически, из-за стола исчезает хозяйка, пригласившая героинь на празднование своего дня рождения. Вскоре, совершается и убийство. В библиотеке убит один из гостей, и к розыску хозяйки дома добавляется и поиск убийцы. Все это ложится на плечи двух подруг и доблестных представителей следственных органов.

Глава 8

Остановленные спинами Саввки и Милы, в которые мы врезались с разбегу, я тут же нашла глазами Ирину. И картина, разверзшаяся передо мной, породила массу вопросов, на которые мне тут же захотелось получить ответы.

— Что она делает? — смогла я спросить, едва отдышавшись от спринтерского забега.

— Ползает, — вполне миролюбиво дала объяснение Мила.

— Зачем? — внимательно следила я за подругой, которая передвигаясь по полу, то стучала по нему, то прикладывала ухо.

— Ищет дверь в подземелье, — теперь дал разъяснение Саввка.

— А кричала почему? — отошел от одного потрясения Виктор Павлович, рискуя получить новое.

— Коленку ударила, когда на колени падала, а там камень оказался, — сменяя Саввку, снова вступила в разговор Мила.

— Большой? — сдерживалась я, чтобы не подойти и не пнуть Ирину.

— Кто большой? — не поняли меня сразу Саввка и Мила.

— Камень. Большой? — скрипела я уже зубами от злости на подругу.

— Нет, — замотал головой мальчик и поднял к моим глазам руку, пальцами показывая размер камня. — Вот такой.

Глянув, я оценила степень «трагедии» и процедила сквозь зубы:

— А судя по крику, она не стукнулась, а ее, как минимум, придавило. И не таким, а раз в тысячу большим булыжником.

— Ничего, Татьяна, — засмеялся Виктор Павлович. — Вы к этому скоро привыкнете. Вам, в отличие от меня, ждать осталось гораздо меньше, ведь вы и знакомы дольше.

Мы еще постояли немного. Наконец, с пола поднялась Ирина и вынесла вердикт:

— Здесь двери нет!

— И никогда не было, — в тон ей произнес Виктор Павлович. — Уж это я знаю точно, потому что лично принимал участие в строительстве каждой башни.

— Как нет? — удивилась подруга. — Да быть такого не может. В любой башне должна быть подземная камера для пыток.

— Пыток, — восторженно или испугано, я не поняла, прошептал за Ириной Саввка.

— Зачем пыток? Каких пыток? С чего ты взяла? — нет, может, мозг Виктора Павловича когда-нибудь и начнет воспринимать Ирину спокойно, если, конечно, доживет, но не сейчас, это точно.

— Я в кино видела, — с детской непосредственностью возвестила подруга. — Там всегда такие имеются.

— А кого в них пытают? — теперь стало понятно, что Саввка не испугался, потому что не сводил с Ирины восхищенных глаз.

— Ну, не знаю, — задумалась подруга, приложив правую ладонь ко лбу. — Врагов, наверное.

— Ух, ты! Врагов! Пытают! — мальчик вплотную приблизился к Ирине. — А ты расскажешь мне про этот фильм?

— Обязательно, — вышла та из задумчивости и засуетилась, — Если вспомню, а пока нас ждут еще четыре башни, — и она вытянула перед собой руку. — Вперед!

Проявляя завидную активность, Ирина пулей вылетела на улицу. Не отставая, за ней выскочил и Саввка.

— Ой, — громко выдохнула Мила. — Только ради Ксюхи.

Мне тоже захотелось ойкнуть, но я, вовремя, вспомнила, что я с Ириной и пресекла в себе это желание, чтобы не подвести подругу, которая и без того запомнится в этом доме навсегда. Может даже напишут ее портрет и повесят на стену!

Виктор Павлович, по уже понятной мне причине, промолчал и вышел за Милой. Не стала задерживаться и я.

Вторая башня оказалась копией первой. Поднимаясь по таким же, каменным ступеням, мы с Виктором Павловичем, разговаривая, не торопились.

— Подождите, — словно молнией ударила меня мысль по голове, и я остановилась. — Когда шел разговор о записках, которые подбрасывали Ксюше, вы сказали такую фразу: « Как и мне». Что это значит? Вам тоже угрожали?

— Лучше бы мне угрожали, чем ей, — грустно произнес он и точно так же вздохнул, — Знаете, Танечка, — употребил он мое имя с уменьшительно-ласкательным суффиксом, от чего по всему моему телу набежавшей волной разлилось тепло. — Мы с Ксенией не общались с тех пор, как разошлись с ее матерью.

— А разве это не вы бросили ее? — перебила я его, удивившись.

— Нет, — посмотрел он на меня. — Это было обоюдное решение.

Виктор Павлович отвернулся и уставился в узкое окно, возле которого мы сделали привал. Пока он молчал, поглощенный воспоминаниями, я рассматривала его. Сегодня его выбор в одежде пал на легкую, светло-коричневую рубашку, спортивного кроя и бежевые льняные брюки. На ногах его красовались шикарные темно-коричневые мокасины, которые явно были сделаны из натуральной кожи и стоили, по моим доходам, целое состояние.

— Вы в курсе, сколько строился этот дом? — повернулся Виктор Павлович ко мне, как раз в тот момент, когда я приценивалась к его обуви, — Почти сорок лет. Я вошел в эту семью, когда фундамент дома уже был. И с тех пор, сколько себя помню, мы все строили и строили, и строили. Зарабатывали и строили. Строили и снова зарабатывали. Как у нас еще Ксюха-то получилась, удивляюсь. У нас же совсем не было свободного времени. Сначала меня это угнетало, а потом привык. Захар Петрович сам никогда не унывал и нам умел внушить оптимизм. Так жизнь и проходила. И, казалось, так и должно быть. А потом мы его построили. И жить бы нам всем в нем и горя не знать, но стало как-то не так. Словно что-то потерялось, ушло из жизни, оборвалась нить, связывающая нас в одно целое. Я с головой ушел в работу, у меня стало получаться, я открыл свое дело, появились деньги. А, вот, с Машей, наоборот, все рухнуло. Нам стало скучно, мы стали совершенно чужими. И однажды мы с ней, вместе, приняли решение, что пора разводиться. Я уехал и с головой окунулся в бизнес, а она никогда не давала о себе знать.

Я заметила, как глаза мужчины стали влажными. Стесняясь, он опять отвернулся к окну.

— Никогда себе не прощу, — выдавил он из себя, сжав кулаки. — Никогда. Я должен был быть рядом с ними, может быть уберег бы Машеньку.

Он резко обернулся, и глаза его теперь горели огнем.

— Я не верю, что она сама утопилась, не верю! Ее убили!

— Что? — подпрыгнула я от неожиданности. — Убили?

— Да, убили. Ну, посудите сами, — оживился мужчина, найдя в моем лице долгожданного собеседника, с которым он мог бы поделиться своими домыслами. — Маша, якобы, уходит в лес по грибы, а сама топится в болоте. Но, рядом с тем местом, где она утопилась, стоит полная корзина грибов. Как это? Человек, задумавший покончить с собой, потратит несколько часов, чтобы собрать грибы? Я не верю. Что-то тут не так. Да и зачем ей топиться?

— Все говорят, что она переживала ваш уход из семьи, — решилась я вставить слово.

— Вот! — вцепился он и затряс мои плечи. — Вот! Но это же неправда. Мы развелись, потому что оба этого захотели! Значит, не было никакой причины. Да еще и эта корзина с грибами. Я не верю, что Маша сама. Не верю. Ее убили.

— В этом есть свой резон, — согласилась я с ним. — А тело нашли?

— Увы, — отпустил меня Виктор Павлович и присел на ступеньку. — Это же болото. Разве в нем что найдешь.

— Но теперь возникает другой вопрос, — присела я с ним рядом, потому что почувствовала, что разговаривать, возвышаясь над ним, было не совсем вежливо и удобно. — За что ее нужно было убивать?

— Если бы я мог понять, — снова чуть не заплакал мужчина. — Я давно бы нашел этого гада и придушил бы собственными руками.

— Чего расселись-то? — голос Ирины произвел эффект разорвавшейся над головой бомбы.

Мы с Виктором Павловичем, пытаясь обернуться и встать одновременно, сначала стукнулись лбами, потом ойкнули вместе, и завершили тем, что в едином порыве стали потирать ушибленные места, не сводя друг с друга глаз.

— Цирк, да и только, — усмехнулась Мила, которая тоже успела спуститься и стала свидетельницей нашего конфуза. — И когда это только закончится?

— Дайте пройти, — не обращая на нее внимания, пыталась протиснуться между мной и Виктором Павловичем Ирина. — Заняли все пространство, ногу некуда кинуть.

— Зачем же ее кидать? Еще зашибете кого-нибудь, — спокойно поднимаясь, изрек мой собеседник, не забыв подать руку и мне. — Просто поставьте ее вот сюда.

И он указал на ступеньку. Подруга, как-то странно осмотрев его, а потом и меня, произнесла:

— Голубки!

И, словно сквозняк от ветра, пронеслась мимо. Хвостиком за ней, почти незаметно, промелькнул Саввка.

— Если бы не Ксюха, — как заклинание повторила Мила и тоже пошла вниз.

— Я помню ее еще девочкой, — после того, как утихли шаги, заговорил Виктор Павлович, — Она приезжала сюда несколько раз, — поняла я, что он говорит об Ирине. — Но она была тихой и скромной. Это точно та самая Ирина?

— Вы еще ее маму не видели, — не нашлась я, что ответить.

— Да? — искренне удивился он. — Получается, мне еще повезло?

Мы снова посмотрели друг на друга и рассмеялись звонко, громко и от души.

Очутившись на свежем воздухе, я сощурила глаза от света.

— Я, пожалуй, пойду, передохну. Устал что-то, — приставил ладошку ко лбу в виде козырька Виктор Павлович, высматривая, куда направилась группа энтузиастов.

— Подождите, — остановила я его. — Вы так и не объяснили мне, что означали ваши слова, связанные с записками Ксюши.

— Ах, да, — спохватился он. — С тех пор, как погибла Машенька, Ксюша прекратила со мной общение. Вообще. Не отвечала на звонки. Перестала навещать меня и мне не открывала дверь, когда я приезжал к ней на квартиру. Я долго бился, но потом подумал, раз не нужен, зачем в душу лезть. Пусть живет спокойно, а время само все рассудит и расставит по своим местам. Но несколько дней назад я в почтовом ящике обнаружил совершенно чистый, не заклеенный конверт с запиской внутри. Записка гласила: « Твоей дочери угрожает опасность. Если хочешь застать ее живой, торопись». Я, потеряв голову от страха за Ксюшу, в тот же день собрал кое-какие пожитки и приехал сюда. Как ни странно, но дочь встретила меня доброжелательно. Я очень обрадовался этому, почувствовав, что она уже не обижается на меня. Но, к сожалению, поговорить нам так и не удалось, времени не хватило. А остальное вы и сами уже видели, она исчезла. И я не знаю, что думать. Я ужасно боюсь потерять и ее. У меня, ведь, Танечка, кроме дочери, никого нет. Если с ней что-то случится, я не переживу.

Виктор Павлович, не в силах сдержать слез, заплакал. Я растерялась, не представляя, как и что сделать или сказать, чтобы успокоить взрослого дяденьку. Но он, взяв себя в руки, смахнул последнюю слезу и уверенно проговорил:

— Мы найдем ее, чего бы мне этого не стоило, даже ценой моей жизни!

Я слушала его, открыв рот и испытывая смешанное чувство, в котором перемешались испуг, удивление и уважение. Но папа Ксюши, не замечая этого, развернулся и пошел в сторону парадного входа, не попрощавшись со мной и ни разу не обернувшись. « Ну, и ладно, — чуть-чуть обиделась я. — Ну, и не надо».

Догнать Ирину и ее компанию оказалось делом не сложным, потому что они, решив сделать перекур, удобно расположились на лавочке в тени деревьев.

Я зашагала к ним, по-прежнему умирая от жары. На небе не было не тучки, и, даже, птицы умолкли, пережидая зной, прячась в густых зарослях растительности. Жучки, мухи и комары тоже ждали вечера, готовясь к общей атаке, которую нам еще предстояло отразить, отмахиваясь руками и всеми подручными средствами.

Третья башня стояла, со всех сторон окруженная лесом, который от нее и начинался. Произрастая на всей частной территории, он, минуя забор, уносился вдаль, путаясь в собственных корнях и ветвях.

— Я гляжу, ты прямо запинаешься, как спешишь на помощь, — ехидно заметила Ирина, как только я оказалась в зоне слышимости.

— А я тебе не Чип и Дейл, — немедленно отреагировала я.

Мила фыркнула:

— С вами не соскучишься. То вы не разлей вода и в каждой дырке затычки, то лаетесь, как собаки. Я бы такое дружбой не назвала.

— Тетя Таня, — не дал ей выразить свою мысль до конца Саввка, беспокойно ерзающий на месте от нетерпения — А это правда, что про вас тетя Ира рассказала?

— А что она рассказала? — просквозила я подругу взглядом, не ожидая ничего хорошего.

— То, что вы убийц охапками ловили, — на одном дыхании выдал подросток.

— Я их не ловила, а просто по некоторым деталям, вычисляла, — не стала я вдаваться в подробности, про себя подбирая самые цензурные ругательства, чтобы охарактеризовать ими Ирину, не нанося ущерба психике ребенка.

— А меня научите? — не сдавался Саввка, что то там себе надумав.

Глядя на мальчика, который буквально «горел огнем», и его красные щеки, лоб и другие составляющие лица пылали так, что я чувствовала жар, исходящий, как от печки, я поняла, что не посмею ему отказать.

— А давай, — осенила меня мысль, как отомстить подруге за ее болтливый язык. — К примеру, посмотри внимательно на тетю Ирину и расскажи мне о ней все, что сможешь.

Саввка спрыгнул со скамейки и быстро обежал вокруг. Мила с Ириной, проследив за траекторией его движения, чуть не свихнули шеи.

— Тетя Ирина, — подошел к подруге мальчик и взял ее за руку, потянув на себя. — Нужно, чтобы вы стояли.

Подруга, не ожидая от подростка такой смелости, медленно подчинилась.

— Так, — Саввка, благодаря невероятной гибкости своих рук, сложил их каким-то кренделем и, прищурив глаза, стал рассматривать Ирину, обходя ее со всех сторон, — Так, так, так, — повторял он, то присаживаясь, то вставая в полный рост.

Что случилось с подругой, я не понимала, но она, боясь пошевелиться, пребывала в состоянии, напоминающим гипноз.

–Все, — громко известил нас Саввка, о том, что дело сделано.

— Ну, ну, — прокомментировала Мила и улыбнулась, но улыбка ее мне не понравилась, потому что излучала и навеивала недобрые чувства.

«Лучше бы уж и не начинала» — отвернулась я от нее, чтобы не ощущать этой фальши и наигранности.

— Итак, — Саввка, упрятав руки теперь за спину, стал ходить перед нами широкими шагами. — У тети Ирины неправильно застегнуты пуговки на кофточке, значит, она торопилась, когда одевалась.

— М-м-м. Неплохо, — похвалила я его. — Еще что?

Саввка опять походил, потом остановился возле Ирины, окинул ее еще одним взглядом и потер подбородок. Для полного образа сыщика не хватало только курительной трубки.

— А больше ничего нет. Ну, если не считать дырки на шортах сзади, — закончил подросток.

И тут, ожидаемо для меня, сиреной взвыла возмущенная Ирина.

— Дырка! — взревела она. — У меня? Где?

Подруга закружилась на месте, став похожей на щенка, который пытается поймать свой хвост. Ее руки шарили по поверхности материала, а голову она положила на плечо под углом, нереальным для возможности шеи человека. Ну, что не сделаешь ради удержания красоты во внешнем одеянии? Даже, если голова Ирины отвалится, будем считать, что ее забрала в жертву именно красота.

— Хватит, — остановила я ее, устав больше от выкриков подруги, которые перешли уже в хрип. — Иди, переоденься. Мы подождем.

Ирина, прижав руку ко шву шорт, который разошелся у нее, судя по всему, в момент ее исследования пола первой башни, послушно оставила нас наслаждаться тишиной.

— Без меня никуда не ходите, — эхом донеслось до нас ее указание.

— А ты молодец, — еще раз похвалила я Саввку. — Я, лично не на пуговицу, не на дырку внимания не обратила.

Мальчик сразу же стал пунцовым от удовольствия и плюхнулся на лавку рядом со мной.

— А когда тебе? — презрительно фыркнула Мила. — Ты все с дядей Витей беседы вела. Тебе не до пуговок, да дырок было.

— Это, между прочим, по делу, — разозлилась я и ответила ей грубо. — Я хочу не только найти Ксюшу, но и во всем разобраться.

— Давай, давай, — кряхтя и охая, как старая бабка, встала та со скамьи и бросила мне связку с ключами. — Дерзай, Шерлок.

И Мила, поддерживая рукой спину, направилась в сторону, обратную той, куда убежала Ирина. Подол ее серого платья — купола едва не доставал земли, а ноги она передвигала с такой ленью, что шарканье ее кед, казалось, слышала вся округа.

— Куда это она? — спросила я у Саввки, не сводя глаз с девушки.

— Не знаю, — выглянул он из-за меня, чтобы тоже проводить взглядом Милу, которая уже скрылась за деревьями. — Наверное, на речку.

— Но там же каменный забор. Или калитка имеется?

— Там нет никакого каменного забора, — посмотрел на меня, как ненормальную Саввка, не забыв выпучить глаза. — Там же деревянный. Из простых досок. А каменный, он только у ворот.

« Ага, — подумала я. — Значит, попасть и уйти с территории замка очень даже просто. Этот мост, ров, железные ворота, всего лишь антураж. Но, что это дает?»

— Фу, — возникла возле нас Ирина, — Можно идти дальше. А где Мила? — она огляделась по сторонам. — Куда вы ее дели?

— Исчезла, — вырвалось у меня неосознанно.

— И она? — удивилась подруга так, что, даже, хлопнув себя по ногам, присела, слегка согнув колени. — А вы где были?

— Недалеко, — нагоняя ужас на обстановку, перешла я на шепот.

— В туалет, что ли ходили? — стала что-то подозревать подруга, всматриваясь не в мое лицо, а в лицо подростка.

Понимая, что Саввка сейчас ничего не понимает, я не стала развивать тему, чтобы не «травмировать» мозг мальчика. Хотя, воспользоваться ситуацией, чтобы «травмировать» мозг Ирины, было очень соблазнительно.

Я рассмеялась, запрокинув голову назад. Наш единственный мужчина, выдавив мизерную долю улыбки, не сводил с меня испуганных глаз.

— Э-э-э, — в осуждении покачала головой подруга. — Шутишь? Ребенка, хотя бы пожалела, раз до моих нервных клеток тебе дела нет.

— А ты знаешь, что у человека, если выстроить все нервы в одну полоску, то длина их достигает семидесяти пяти километров, — вставая, решила я блеснуть эрудицией.

— Не знаю, не знаю, — теперь Ирина качала головой, уже изображая сомнение. — У меня, лично, при такой жизни скоро останется один единственный нерв, да и тот, сволочь, в зубе.