Семейная идиллия

Татьяна Бочарова, 2022

Детективные мелодрамы Татьяны Бочаровой из серии «Детектив сильных страстей» – увлекательные остросюжетные романы для широкой читательской аудитории, где действительность узнаваема, в героях можно увидеть себя и своих близких, прописаны традиционные ценности, добро в финале побеждает зло и справедливость торжествует. В московской квартире собралось большое и дружное семейство: три дочери, мужья старших – Сони и Кати – и глава семьи Инга Николаевна Бреславская. Зятья Ярослав и Альберт выходят в ближайший супермаркет и… не возвращаются. Сестры бьют тревогу, но телефоны обоих мужчин оказываются выключены. К следующему вечеру, обзвонив все больницы и морги, девушки обращаются в полицию. Начинаются безуспешные поиски. Младшая из сестёр, Даша, давно и безнадёжно влюблённая в Ярослава, мужа старшей сестры Кати, не находит себе места. Она пытается прийти на помощь следствию, и то, что она узнаёт о членах своей семьи, приводит ее в ужас.

3

В квартире у матери пахло валокордином. Инга Николаевна лежала в постели в спальне, рядом на тумбе стоял тонометр.

— Хорошо, что ты пришла, — обрадовалась Соня при виде вошедшей Даши. — У мамы давление под двести.

— Может, врача? — встревожилась она.

— Не надо врача, — слабым голосом проговорила Инга Николаевна. — Мне уже лучше.

Даша разделась и подошла к Соне.

— Когда вы пойдете в полицию?

— Сегодня вечером. Катя работает до пяти. Я как раз к этому времени должна вернуться.

Соня быстро вышла в прихожую и мельком осмотрела себя в зеркале. Она выглядела вполне спокойной, только слегка бледней обычного.

— Я тогда поехала, да? — спросила она у Даши.

— Конечно, поезжай. Я никуда не уйду, буду здесь.

Даша пододвинула стул к кровати. Мать лежала, прикрыв глаза. Губы ее, обычно сочные и розовые, сейчас были сухими и потрескавшимися. Хлопнула входная дверь. Инга Николаевна вздрогнула и открыла глаза.

— Кто это?

— Мамуль, это Соня ушла. Ты спи. Принести тебе чего-нибудь? Может, чаю?

— Спасибо, солнышко, я ничего не хочу. Спать тоже не хочу. Голова трещит. — Инга Николаевна, морщась от боли, села, облокотившись о подушки. — Какое несчастье! Я места себе не нахожу. Бедные девочки.

Даша опустила голову. Она понимала, что должна успокоить мать, но ей самой было так тошно и страшно, что никакие слова утешения не шли на ум.

Вечер полз медленно и тоскливо, как старая черепаха. Инга Николаевна бродила по дому в халате, нерасчесанная и ненакрашенная, такой ее Даша никогда не видела. Она то и дело пила валокордин и таблетки от давления.

В половине пятого Даша не выдержала и позвонила Соне.

— Ты где?

— Мы едем в полицию. Только что встретились с Катей. Жди, через пару часов будем. Как мама?

— Плохо. Переживает за вас.

— Смотри, если что — вызывай «Скорую».

— Хорошо.

От нечего делать Даша стала писать Руслану. Тот, как всегда, отвечал, хотя был занят подготовкой к очередному зачету. К семи часам ей стало так фигово, что захотелось выть. Матери меж тем немного полегчало, и она позвала Дашу ужинать. Едва они сели за стол, раздался звонок в дверь.

— Это девчонки! — Даша вскочила и понеслась в прихожую.

Это действительно были Катя и Соня, заснеженные, точно новогодние елки.

— Ну и погодка. — Соня переступила через порог и потрясла головой, стряхивая налипший на волосах снег. — Машина Катькина, как всегда, сломалась. Пришлось пешком драпать. Катюха, бедная, вообще окоченела в своем пальтишке на рыбьем меху.

Катя правда выглядела ужасно замерзшей. Губы ее полиловели, кончик носа был пунцового цвета.

— Скорей ставь чайник, — велела Соня и стала снимать дубленку.

Даша не тронулась с места.

— Ты оглохла? — недовольно произнесла та. — Видишь, человек погибает. Ставь чайник.

— Сейчас поставлю. Расскажите, как вы сходили.

Катя онемевшими руками принялась расстегивать молнию на сапогах.

— Сходили. Написали заявление на розыск. Фотки оставили.

Тон ее был апатичным и усталым.

— А следователь как? Что сказал?

— Да ничего почти не сказал. Обещал искать. Только… что-то верится с трудом.

— Почему с трудом? — испугалась Даша.

— У них все шкафы забиты папками с нераскрытыми делами, — сердито сказала Соня. — Наше дело тысяча какое-то.

Лицо ее было румяным с мороза, глаза блестели то ли от ледяного ветра, то ли от гнева. Даша машинально отметила, что выглядит Соня очень неплохо, несмотря на постигшее ее несчастье.

— Так ты ставишь чайник? — в который раз спросила она.

— Да.

Даша вернулась в кухню. Мать сидела за столом с безучастным видом. Перед ней стояла тарелка с почти не тронутой едой.

— Я все слышала, — сказала она, словно хотела оправдаться за то, что не вышла встречать Катю и Соню.

Даша включила чайник и села за стол.

— Я вот думаю, — Инга Николаевна посмотрела на нее тревожным, больным взглядом. — Может, нужно поискать кого-то в органах? Ну, чтобы ускорить процесс.

— Конечно, нужно! У тебя кто-то есть на примете?

Инга Николаевна грустно покачала головой.

— Был один… один человек. К сожалению, умер в прошлом году. Он бы сейчас нам помог.

— Кто умер? — спросила Катя, заглядывая в кухню.

— Мама говорит, что нужно найти связи в Следственном комитете, — объяснила ей Даша.

— Найти! Легко сказать.

Катя дождалась, пока чайник закипит, и налила себе кипятку. Бросила в чашку пакетик и с наслаждением сжала ее ладонями.

— Как же я устала. Без Ярика как без рук. Я повешусь, если он не вернется.

— Мы обе повесимся, — мрачно изрекла вошедшая Соня. Помолчала и прибавила негромко: — Следователь велел обзвонить больницы и морги.

— Морги??

Даша едва не свалилась со стула. Инга Николаевна тихо заплакала.

— Да, морги, — тусклым голосом подтвердила Катя, продолжая пить чай.

— И вы молчите! — она задохнулась от обиды и отчаяния.

— Мы просто не хотели вас расстраивать, — мягко проговорила Катя и укоризненно посмотрела на Соню. — Зря ты. Я тебе говорила, не нужно. Можно было промолчать про морги.

— Да не могу я больше молчать! Не могу!! — Сонин голос в мгновение взлетел до крика.

Она опустилась на стул и закрыла лицо ладонями.

— Тихо, тихо. — Инга Николаевна ласково погладила ее по голове.

Соня дернулась, сбрасывая ее руку.

— Все! Хватит! Больше не обсуждаем эту тему. Пусть полиция делает все возможное, а мы так с ума сойдем. И я есть хочу. Есть в этом доме хоть что-нибудь?

— Конечно, есть, — засуетилась Инга Николаевна. — Вот, макароны по-флотски. Я недавно приготовила. Давай положу тебе.

— Положи.

Ужин прошел в гробовом молчании. Катя сразу же умчалась за Олежкой, Соня и Даша побыли с матерью и тоже начали собираться.

— Может, мне остаться? — Даша с сомнением вгляделась в бледное лицо матери.

— Нет, езжай домой. Ты и так со мной весь день просидела.

Инга Николаевна обняла ее и поцеловала.

— Звоните, если будут какие новости, — попросила она Соню.

— Обязательно. — Та кивнула и скрылась за дверью.

Очутившись на улице, Соня сразу же закурила. Она тщательно скрывала от матери, что курит, и Даше приходилось ее покрывать.

— Ну, что ты думаешь по поводу всего этого? — Соня глубоко затянулась и выпустила дым из ноздрей.

— Что я могу думать? Хочешь, я сама завтра схожу к вашему следователю и поговорю с ним? Заставлю его работать лучше.

— Так он тебя и послушал, — язвительно проговорила Соня.

— Тогда незачем спрашивать, — рассердилась Даша.

— Да это я так, чисто формально. Не злись. — Сестра похлопала ее по плечу. — Ну что, берем машину? Еще одного путешествия по морозу я не выдержу.

Они вызвали такси и через двадцать минут были дома.

— Все, я спать. Спокойной ночи. — Соня ушла к себе в комнату.

Даша, которая чувствовала себя как выжатый лимон, по-быстрому приняла душ и тоже улеглась. Она лежала и думала, как быть с институтом. Руслан, конечно, глаголет истину — ее отчислят, если продолжать в том же духе.

Мать запихнула Дашу в экономический против ее воли, просто потому, что считала подобное образование востребованным и модным. Сама же Даша терпеть не могла универ и все, что с ним связано. Полгода прошли в мучениях, прогулах, насмешках со стороны однокурсников и бесконечном вранье. Даша отчаянно врала всем — матери, преподам, даже сестрам. Первая же сессия окончилась хвостами по четырем предметам. Инга Николаевна переживала, пыталась нанять Даше репетиторов, но все было без толку.

И вот настал час икс. Если завтра она снова пропустит лекции, ее, пожалуй, вызовут в деканат. И это окончательно доконает мать. Стало быть, нужно идти. Даша тяжело вздохнула, поставила будильник на семь тридцать и закрыла глаза.