Ковчег

Татьяна Владимирова (2025)

Большой Потоп смыл все живое на планете. Те, кто двести лет назад успели спастись на ковчегах и выжили, основали новые поселения. Но между городами высоко в горах и вёсками в низинах лежит пропасть в развитии технологий и в образе жизни. В вёсках до сих пор сильны старые традиции, а ручной труд соседствует с производством бережно хранимой электроэнергии. Жене шестнадцать, и она влюблена в самого красивого парня вёски. Загвоздка лишь в том, что Руслан — сын бывшего друга, а сейчас заклятого врага Жениного отца. В ночь на Ивана Купалы случится ужасное. Под пеплом прошлого ее матери тлеют тайны, готовые вспыхнуть от первой же искры. И трагедии эти схлестнутся, угрожая разорвать шаткий мир между родами. Устоят ли Женя и Руслан в обрушившейся на них буре? А тем временем жизнь всей вёски окажется под угрозой. Ковчег снова закачается на волнах и поведет весчан навстречу приключениям и совсем не детским испытаниям.

Глава 8

Ветер все чаще был попутным, что позволило ковчегу во всю мощь использовать энергию парусов. На рассвете прекратился дождь, а с ним и порывистый ветер — и стайка мальчуганов бодро разбежалась по верхней палубе по приказу капитана менять штормовые — жесткие — паруса на основные. Разноцветные, аляповатые, шитые-перешитые паруса, раскручиваясь, устремлялись ввысь, распугивая стаи птиц.

Чуть рассвело, и пернатые с криками сорвались с насиженных мачт. Еще через полдня впереди показалась земля.

Город представлял собой многоуровневую систему зданий, расположенную в горах. Центр города, основные здания муниципалитета и элитные районы холодными башнями из стекла и стали возвышались высоко на горных, рукотворных плато — в самой верхней их части — ни у одного наводнения не было шанса затопить верхний город. Между собой отдельные плато соединяли широкие, казавшиеся массивными, но на деле очень легкие мосты современных конструкций. На склонах гор располагались жилые комплексы, выдолбленные прямо в толще камня, торговые центры, заводские районы. А у подножия царила бесперебойная торговля с вёсками, там же распростерлись деревеньки кочевников, обладавших магической способностью быстро раскинуть свой лагерь и так же быстро его свернуть и сняться с места.

Полным составом весчане обычно приезжали в город два раза в год — на сезонные ярмарки, — редко когда поднимаясь выше нижнего уровня. Город всегда возвышался над ними, похожий на муравейник своими выдолбленными во чреве гор пещерами. Плотно застроенные небоскребами плато терялись в тумане, и о высоте города можно было лишь догадываться.

Но то было раньше. Картина, открывшаяся весчанам, выглядела апокалиптично. Приближавшаяся земля сейчас больше всего напоминала переполненный архипелаг. Вода поднялась выше середины горных склонов, небоскребы возвышались над ней и были близки, как никогда: огромные конструкции из стекла и бетона, казалось, соединяли землю с небом. Огромная часть города, что опоясывала подножия гор; многочисленные районы, прятавшиеся внутри, оказались затоплены.

К образовавшемуся архипелагу со всех сторон стягивались корабли разных размеров. Вода между островами бурлила из-за сновавших туда-сюда лодок. От ближайшего к ковчегу острова отделилась быстроходная моторная лодка и направилась к ним. По мере ее приближения к ковчегу старпом разглядел четверых мужчин в форме. Один из них стоял на носу лодки и жестами приказывал спустить лестницу.

— Городская, нынче морская, таможенная служба, — щелкнув каблуками, представился главный офицер, когда взобрался на верхнюю палубу. — Чем обязаны, господа?

— Мы из вёски, что в двухстах километрах к северо-востоку. Потоп начался внезапно, мы потеряли пятерых людей и много припасов, остались без связи. Когда стало ясно, что вода соленая, решили держать путь в город, чтобы прояснить ситуацию, — Фёдор на правах капитана отчитался таможне.

Офицер вздохнул:

— У нас ситуация не лучше, как видите, — он махнул в сторону горных плато. — Половина города затоплена, мы сами остались без многих припасов, почти все заводы под водой. Кочевники и нижняя часть города ринулась вверх, у нас, — мужчина тяжело вздохнул, — перенаселение. Насколько нам известно, Потоп повсюду. Океан вышел из берегов. Мы связывались с соседними городами — такая же обстановка везде.

Среди столпившихся на верхней палубе весчан прокатился встревоженный шепоток.

— Что везете? Сколько людей, товаров? — офицер перешел к официальной части.

— Нас двести тридцать человек — все жители вёски, за исключением пятерых погибших, — начал перечислять Руслан.

— Двести тридцать один, — поправил его Федор. — Моя внучка родилась пять дней назад уже здесь, на ковчеге.

— Мои поздравления. Вас двести тридцать один, а что с провизией?

— Провизии хватит на три-четыре недели, у нас 65 свиней, 31 лошадь, 39 коров, кур без счета, по пять-десять на семью, около шести десятков коз, 25 гусей, пара индюков и с два десятка кроликов. Домашнее зверье в каютах у хозяев. Корма для животных хватит на полгода. В трюмах разные сельскохозяйственные принадлежности.

— Дикие звери есть?

Женя, протолкнувшаяся в первые ряды, задержала дыхание, переводя взгляд с Руслана на офицера.

— Лисица, трое кабанов, олененок, бобры, ежи, белки без счета, — оттарабанил старпом, ни словом не обмолвившись о волчице. — Птицы были, но утром они променяли наши мачты на ваши небоскребы.

— Мы уже неделю как называемся птичьим островом, — хмыкнул мужчина. — Питьевая вода?

— Двадцать бочек собрали, — Руслан указал на конструкцию из брезента.

— Мы сделали то же самое: соленая вода затопила наши подземные источники. Не дай бог выпадет два подряд сухих дня, — офицер поджал губы и покачал головой, одновременно что-то помечая в планшете. — Может ли ваш ковчег вместить еще людей и если да, то сколько?

Руслан с Федором переглянулись. Федор с осторожностью решил ответить:

— Мы бы смогли разместить еще человек пятьдесят. Но не прокормить.

— Это и не потребуется. Прошу разрешения у капитана корабля разместить на ковчеге пятьдесят граждан, потерявших кров в борьбе со стихией, а также провизию для них и для жителей ковчега в пересчете на два месяца.

Весчане зашептались.

— Боюсь, решать не мне, офицер, — Федор повернулся к людям и зычным голосом перекричал гул:

— Вёска! Нас просят дать место на ковчеге пятидесяти пострадавшим от потопа незнакомцам взамен на помощь с провизией! Прошу голосовать! Кто за?

Шепот умолк. Весчане задумались.

Руслан поднял руку одновременно с Женей и Ксенией. А затем руки в толпе начали подниматься одна за одной — накатывающей, неотвратимой волной. Считать их не имело смысла.

— Практически единодушно. Мы приютим их.

— От имени города приношу благодарность за вашу помощь, — офицер спрятал планшет и склонил голову перед Федором. — Погрузка провизии и людей начнется ближе к вечеру. Вы можете оставаться у города сколько захотите: будем надеяться, что вода скоро пойдет на убыль, — мужчина и сам не верил своим словам. — Не подходите к городу ближе, чем на 500 метров — в акватории встречаются скалы и затопленные крыши заводов — легко пропороть борт или днище. В город можно попасть только на маломерных лодках. Добро пожаловать!

Ковчег встал на якорь. Среди сотен других кораблей, застывших вокруг города, весчане перестали чувствовать себя одинокими в своей беде. Однако масштаб трагедии не укладывался в голове. Потоп вернулся. Старые жуткие истории о полностью затопленном мире стали их реальностью. Смогут ли они продержаться хотя бы полгода, не говоря уже о длинных годах, которые выпали на долю их предкам? И если решение приютить незнакомцев сразу показалось выгодным, то вот в пересчете на долгий срок все кардинально менялось.

— Мы сами себе на шею сажаем лишние рты! — раздраженно прошептала Женя, наблюдая за косяком лодок, устремившихся к ковчегу.

— Ты же первая проголосовала «за»! — Руслан удивленно вскинул брови.

— Я не подумала. Сразу это показалось выгодным соглашением.

— Это и есть выгодное соглашение. Нас обеспечат провизией на два месяца.

— А дальше? Твоя мать будет готова остаться без единственного кормильца, когда мы все озвереем? Хотя что в тебе есть, одни жилы, — девушка смерила его презрительным взглядом.

Руслан поежился. Еще совсем недавно она смотрела на него совсем по-другому.

— Мы приютим этих людей. Им негде остановиться, мы должны быть добры к тем, кто нуждается в помощи. Никогда не знаешь, когда помощь может понадобиться нам, — в их разговор вклинился Федор.

— Это все философия, — отмахнулась Женя. — А что мы будем есть через три или четыре месяца? Не похоже, что все это, — она развела руками, — впитается в землю за неделю.

Федор недовольно почесал рыжую бороду. Да уж, хватка у девчонки была Иванова, пусть земля ему будет пухом.

— Придумаем что-нибудь. Сейчас у нас хоть два-три месяца, но есть.

К ковчегу пришвартовалась первая лодка с пятнадцатью пассажирами. Весчане помогали им взобраться на борт и отводили в уже приготовленные каюты. Провожая взглядом каждого нового жителя ковчега, Федор неожиданно уставился на одну из женщин и смертельно побледнел. Руслан не удержался от удивленного вздоха. Кто-то с силой толкнул Женю, пропихиваясь вперед. Девушка было открыла рот, чтобы возмутиться, но подавилась своими словами: это был Юра Дудков, в спешке ее даже не заметивший. Батюшка рухнул на колени перед женщиной.

— Ты жива. Ты жива! Всю эту неделю я денно и нощно молился Богоматери, чтобы тебе удалось выжить! Прости меня, не в моем праве было изгнать тебя. Я слаб, и я грешен. Прости меня, прости меня!

Над ухом Жени прошелестело бесцветное:

— Кристина… — Федор смотрел на женщину так, будто она была призраком.

Удивленно хмыкнув, Женя уже с интересом стала рассматривать объявившуюся жену Федора. Одетая в простое черное платье, она безуспешно пыталась поднять батюшку с колен. Пухленькая, с вьющимися темными волосами с проседью, обрамлявшими ее мягкое, словно детское лицо, она все еще оставалась привлекательной. Люда была очень похожа на свою мать.

— Я оказалась недалеко от соседней вёски, когда начался ливень. Меня приютили. Но их лодка была совсем маленькой, поэтому в городе меня высадили. На мое счастье, вы решили помочь нам. Не вини себя. Похоже, я, наконец, дома, — с улыбкой на губах она подняла голову и встретилась глазами с Федором. Не произнеся ни слова, тот развернулся, быстрым шагом пересек палубу и скрылся в ведущем на нижние палубы лестничном проеме.

— Чего это он? — недоумевала Женя.

— Юра сказал мне, ее не было двадцать один год, — Руслан схватил Женю за плечи и развернул к себе: — У меня есть алиби!

Девушка молча уперлась ему в грудь, как раздраженная кошка, пытаясь вырваться из его объятий. Она не понимала, к чему такая радость и эта шальная улыбка на его лице.

— У меня теперь есть алиби! В тот день я шел к Юре Дудкову. И эта женщина — она была у него, она видела меня. Я не убивал твоего отца. Теперь я могу не хранить эту тайну! — от радости и облегчения у Руслана дрожали руки, а длинные пальцы впивались ей в плечи.

У Жени зашумело в ушах. Что-то тяжелое будто упало с ее сердца и разбилось вдребезги. Она часто задышала. Руслан не врет. Он не убивал ее отца. Убийца не Руслан.

От той большой столовой на четвертой палубе, что строили основатели ковчега, осталась в лучшем случае половина — все свободное место на корабле отдавалось под хранение. Вёске давно уже не требовались такие пространства в общественных местах, но за простыми деревянными столами и сейчас уместились бы все весчане и гости ковчега. Вдоль одной из стен тянулись круглые иллюминаторы, другая же сторона бросалась в глаза своими аляповатыми красками: она была украшена картинами, которые вёска бескорыстно отдавала ковчегу на протяжении поколений. И потому места, свободного от пейзажей, натюрмортов, портретов, всевозможных поделок и скульптур, на стене найти было проблематично. Своеобразный выставочный зал стал гордостью вёски. Часть кают-компании была отведена под библиотеку — во избежание затопления книги хранились только на ковчеге. Не удивительно, что именно здесь весчане любили проводить свои часы досуга.

Пятьдесят новых жителей в конце концов расселились по каютам, ещё на несколько ночных часов растянулся приём провианта. К окончанию погрузки вся команда еле стояла на ногах, но трюмы были наполнены и страх перед приближающейся голодной смертью отступил.

На поздний ужин в столовой собралась почти вся вёска, томительное ожидание проголодавшихся работников наконец сменилось радостным шумом: в дверях, что соединяли кают-компанию и камбуз, показалась Лика Саврасова и с огромной тележки стала передавать команде ароматно дымящиеся тарелки.

— Мать, я поем и заскочу за порцией для Люды, — Миша встал из-за стола и помог Лике с тарелками.

— Да тебя разве дождешься? Я отнесла ей ужин три часа назад, они с малышкой уже видят десятый сон.

— А я вам вообще нужен? — проворчал Миша, возвращаясь за стол.

‒ Давайте завтра отправимся в город? ‒ предложил Руслан друзьям. ‒ Мы все отлично поработали и заслужили хороший выходной!

Миша одобрительно хмыкнул и, взглянув на Ксению, вопросительно приподнял брови. Та ответила ему таким тяжелым взглядом, что у Миши вмиг пропала улыбка.

‒ Я всегда хотела попасть в верхнюю часть города, да и по магазинам не мешало бы пробежаться, пока все не разобрали понаплывшие, ‒ Света перекинула косу за спину.

‒ Женька, пойдёшь?

Женя молча пожала плечами, без аппетита ковыряясь в своей тарелке. Она опасалась встречаться с Русланом глазами. К счастью, она оказалась не права, но пощёчина, волчица… Девушка не могла так быстро пойти на сближение. Ведь ясно было, что Руслан затевал эту вылазку ради неё.

Ксения вздохнула. Этих двоих пора было примирить. Она уже слышала о внезапном возвращении золовки и алиби Руслана и была полна решимости вернуть дружбу между родами.

‒ Так и быть. Покажу вам город, ‒ Ксения и Кирилл успели пожить в городе несколько лет. Предприимчивый Кирилл построил доходный цветочный бизнес: в одной из затопленных скал и по сей день находилась оранжерея, полная удивительных экзотических цветов, которые ее муж правдами и неправдами собирал со всех уголков света. Кирилл любил этот город, Ксения же… скорее терпела. И когда она обнаружила у себя проблемы с зачатием, Кирилл, не раздумывая, продал оранжерею. Они вернулись в вёску, чтобы найти помощь у Повитухи. А теперь Ксения осталась одна. Ни мужа, ни детей, ни оранжереи…

— Ты и верхний город знаешь? — полюбопытствовала Света.

Конец ознакомительного фрагмента.