И жили старик со старухой у самого синего моря. Высшая Школа Сказкотворчества. Ступень 2

Татьяна Владимировна Плетнева

Все началось, как обычно.Да случилось Нечто… И это стало началом событий. Сказочных и не очень. Весёлых и грустных. С находками и потерями. Герои торили пути – дороги. Обретали помощников, друзей, любимых.Волшебные приключения, чудесные встречи, неожиданные результаты. Но они нашли самих себя да таких, что не стыдно в глаза посмотреть отражению своему.И это важно, потому как трудно себе солгать. И трудно от себя спрятаться.И как бы ты ни крутился – Всё только начинается!

Прощальный подарок

Во фрэнцузской столице, городе Пэриже, жила известная модистка русского происхождения Красава. За платьями её пошива стояла очередь из избалованных мадам и мадемуазелей. Во фрэнцузскую элегантность вносила Красава народные русские мотивы. И это привлекало внимание изысканной публики. Давно уже не шила Красава смелых и броских, но малоинтересных для неё сейчас, нарядов. Давно уже не хотела, чтобы к её ногам падали штабелями поклонники. А те, что уже лежали в штабелях, вызывали у неё неоднозначные эмоции. Казались те поклонники кучей пресыщенных снобов. А хуже того было осознание того, что не она была им нужна. А её слава, известность, связи да деньги. И Красава разочаровалась в мужчинах. А те — все падали и падали к ногам её.

И тогда решила Красава избавиться от назойливого внимания и найти того, которому нужна была бы она, Красава. Просто Красава… Без денег, связей да славы…

Стала девушка переодеваться в неброскую, но стильную (куда ж деваться, другой то не было), одежду. Украшать причёску скромной шляпкой. Закрывать лицо вуалеткой. Прятать пальцы без колец в простых, хотя и лайковых, перчатках. И надевать удобные, на маленьком каблучке, ботиночки. В таком виде никто не узнавал на улицах города Пэрижа, идущую пешком, известную модистку. А она впервые за много недель просто гуляла по улицам, любовалась фонтанами на площадях, кормила голубей хлебными крошками и просто наслаждались покоем.

Но даже в таком скромном наряде ловила Красава обращенные на неё мужские взгляды. Охватывали они статную фигуру. Замечали русую, толщиной в мужскую руку, косу. Заглядывали под вуаль. И пытались привлечь к себе внимание таинственной незнакомки.

Красава же, замечая в этих взглядах алчный блеск, решительным жестом отстраняла поклонников и уходила дальше. Не оглядываясь, держа голову — высоко, а спину — прямо. И только каблучки стучали по брусчатой мостовой.

Однажды, гуляя чудесным тихим вечером, пришла Красава на площадь, где всегда собирались художники. Здесь они рисовали этюды, набрасывали наброски и создавали картины. Эта площадь была известна своей лёгкой красотой домов и ощущением простора. Куда бы не упал взгляд, везде был чудесный вид. И этим пользовались известные, малоизвестных и вовсе неизвестные художники. И создавали все новые и новые шедевры.

Красава бродила между мольбертами, рассматривала рисунки. Взгляд её скользил, не задерживаясь на чем-нибудь одном. Красава просто наслаждались нежными красками и лёгкими линиями.

Но что это? Внезапно Красава увидела на чьём-то холсте женскую фигурку в чёрном на фоне освещенных закатным солнцем зданий. Она, эта фигурка, показалась девушке смутно знакомой. Но чья это фигура, Красава вспомнить не смогла.

Уже дома, лёжа в постели, Красава вспомнила эту картину. Тонкие линии, точные мазки, нежные цвета — все говорило о таланте художника, о его способности увидеть и показать на холсте.

Следующим вечером Красава снова пришла на эту площадь. И снова увидела женскую фигурку на холсте, в другом ракурсе, на другом фоне, но такую же смутно знакомую. У женщины на картине не было чётко прорисованного лица. Только тонкие штрихи, блики и тени. Но она была прекрасна и полна тайны.

Художник, что рисовал неведомую натурщицу, был внешне непримечателен. Чуть выше самой Красавы, чуть старше, с лицом чуть загорелее нездешним загаром…

«Он откуда-то приехал. — думала Красава, глядя на его очередной рисунок с женской фигуркой. — Был в неведомым далях, плыл по неведомым морям, шёл по неведомым землям.»

Постепенно она привыкла приходить сюда, сидеть за столиком летнего кафе и, наслаждаясь кофе с круассанами, смотреть, как работает ЕЁ художник. А тот рисовал, ничего не замечая вокруг…

В один из таких приятных вечеров художник, закончив работу, сложил мольберт, вытер и собрал кисти и… подойдя к столику, за которым сидела Красава, положил перед ней портрет. Женщина в шляпке с вуалью… Таинственный блеск глаз… Изящный овал лица… Тронутые красным губы…

Этой женщиной была она, Красава. Но женщиной другой, мягкой, нежной. Затем на столик легли другие рисунки. И на всех была она. Оказывается, он рисовал её. А она думала, что он не замечает ничего вокруг.

А теперь этот мужчина дарил ей саму себя. Дарил такую, какую она никогда не видела в себе. Ведь для этого надо было посмотреть на себя со стороны. А она, Красава, никогда этого не делала. Ведь отражение в зеркале не считается, правда же?

Конец ознакомительного фрагмента.