Сборник стихов посвящён, в основном, русским поэтам.Это разговор внутри себя с теми, кто, уйдя из этой жизни, оставил на память человечеству своё творчество. Разговор внутренний, происходящий в душе.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Посвящения предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Северные цветы
Александр Сергеевич Пушкин (1799 — 1837)
Великий русский поэт, прозаик, мыслитель. Великий русский человек, со своей гордостью и честью. Он оплатил своей кровью всё, что любил и ценил в этой жизни, и всё, что позволил себе более, чем до́лжно.
Пушкин озарил своим гением два столетия русской жизни и русской культуры. Без Пушкина, без его стихов, прозы, сказок нас невозможно представить теперь. Короткой оказалась жизнь Поэта. Сколько планов не осуществилось! Пушкин был основоположником современного русского языка, — и в этом огромная заслуга его перед Россией. Мы ещё не всё осознали в этом глобальном явлении, носящем такое близкое для каждого русского сердца имя — Пушкин.
Пушкин — уникальное явление русской души и русского духа, именно поэтому его почти невозможно перевести на другие языки. Запад не может понять и Россию, психологию её народа, как и слово нашего гения. До сих пор актуально звучит поэтическая формула, рождённая гением Пушкина: «Там русский дух, там Русью пахнет!»
…Предчувствую небесный гром и горе.
Мне счастья нет. Я думал свой народ
В довольствии, во славе успокоить,
Щедротами любовь его снискать —
Но отложил пустое попеченье:
Живая власть для черни ненавистна,
Они любить умеют только мёртвых.
Княгинюшка, мужчина что петух:
Кири куку! мах-мах крылом и прочь,
А женщина что бедная наседка:
Сиди себе да выводи цыплят.
Пока жених — уж он не насидится;
Ни пьёт, ни ест, глядит не наглядится.
Женился — и заботы настают.
То надобно соседей навестить,
То на охоту ехать с соколами,
То на войну нелёгкая несёт,
Туда, сюда — а дома не сидится.
Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено
Бодро опе́рся, другой поднял меткую кость.
Вот уж прицелился… прочь! раздайся, народ любопытный,
Врозь расступись; не мешай русской уда́лой игре.
P. S.
«Северные цветы» — литературный альманах, издававшийся А. А. Дельвигом в 1824—1830 г.г. и А.С.Пушкиным в 1831 г. Вышло восемь книжек.
Александру Сергеевичу Пушкину
Кому язык отрежут, а кому
И голову — такая, право, притча!
Что ж полон грусти ум Гирея?
«Моей северной родины скромный букет…»
Моей северной родины скромный букет
Цветов полевых ты прими.
И, читая, вдыхай ароматы русского поля и сло́ва.
А как устанешь от чтенья, немного вздремни.
И не волнуйся; тебя не покинут они,
Но в лёгких твоих оживут сновиденьях.
К Орфею
Если жизнь тебя обманет…
О сыграй на кифаре, Орфей, вдохновенный,
Усталое сердце утешь и от боли избавь.
Подари хоть на миг ему сладкой отравы забвенье
И в незнаемый край уведи и средь трав и цветов там оставь.
Пусть душа напои́тся майского луга несказанным благоуханьем
И отхлынет тоска, вся изъевшая душу мою,
Средь весенних забав мотыльков и ласточек нежных порханья,
Среди первых цветов, возвестивших свет и весну.
О, Орфей, твои песни и звуки кифары волшебной
Исцеляли не только богов, но и смертных простых.
Одари же и нищих, мы вздохом восславим хвалебным
Твоё пенье и путь свой продолжим в заботах земных.
Спой, Орфей, даже если песня твоя уж звучала.
Ничего, что любовный напев всем известен давно.
Ты ведь знаешь, в любви нет конца, нет начала;
Её не отнимет у нас никогда и никто всё равно!
Ласточка и Соловей
Чью тень, о други, видел я?
1
Там, среди вешних цветов, в горних садах у подножия рая
Мне бы хотелось увидеть тебя, Филомела,
В лёгкой накидке из лепестков бессмертных цветков анемона,
В сандальях из вербного пуха, с фиалками в светлых потоках волос.
Царевна… Ты вспомни, хотя бы на миг, Филомела,
Царство отца и матери ласковый взор.
Как твоя поступь легка была, как ты умела
В лёгком танце забыться кружась… Но позор
Лёг пеплом насилья на душу и тело,
С Прокной, любимой сестрой, молили вы души спасти.
Сжалились боги. И взмыли вы птицами в небо:
Ласточкой нежной и Соловьём, вечно поющим гимны любви.
2
Всегда ли пел в твоих садах, о Пандион, чудесный Соловей?
Всегда ли Ласточка жила, ютясь, под крышей дома?
Ты, Пандион, ответь мне искренне, с открытою душой своей
И добрым сердцем, разорвавшимся от грома,
Прогрохотавшего над головой твоей…
Ты говоришь, что ты давно забыл про то, что было…
Две дочери, царь, были у тебя.
Ещё — дворец, сад и поля, и дальше море…
Две дочери. Красавицы-гречанки. Две царевны.
Ты помнишь ли про горький их удел?
Их красота, бессмертная в столетиях, сгубила
Давным-давно… Ты побелел, как мел. Но долго, к дому прилетая,
Пел Соловей и Ласточка вилась.
— Да, да! Две дочери. Красавицы-гречанки. Две царевны.
Они, став птицами, свой дом не забывали.
И даже здесь, за Летою, меня всё ж отыскали.
Да вот они…
И в небо посмотрел!
Аркадия
Подите прочь — какое дело
Поэту мирному до вас!
И мне в удел была Аркадия дана.
И, в сущности, кому, какое дело,
Как мается истерзанное тело,
Но вот душа стремится в те поля,
Где нет зимы, — её цветы не знают,
Где пчёлы, бабочки, шмели
Над вечной зеленью летают,
Где розы белые из ничего произрастают,
Где воздух так благоуханно прян;
Вот там, среди невянущих полян,
Моя душа тайком бывает,
Нить бытия как будто разрывает
И дышит, дышит воздухом весны,
И видит удивительные сны,
И там зализывает раны.
Аркадия! Тебя на картах нет.
Тебя придумать мог в стихах поэт,
К кому оттуда Муза прилетает.
А человечество — не знает
Ни тайны смерти, ни законов бытия.
Аркадия! В тебя уверовала я.
Когда-то эллины открыли нам завесу…
Вот и пиши стихи, и не клянись ни Марсу, ни Зевесу.
Эллинское эхо
Чуть узенькую пятку я заметил.
И внемлет арфе серафима…
Так и Пушкин глядел, восторгаясь и сладко мечтая,
На Хариту свою, на семейный предел.
Нет, не спас его лёгкий посланец из рая,
И на смертном одре, уходя, осознал он удел
Всех поэтов России, на смену ему приходящих,
И божественный посох пророка успел передать
Прежде, нежели ветром дыханье его отлетело тишайшим
И облачком светлым за Лету душа начала уплывать.
Сад цветов
Туда б, в заоблачную келью,
В соседство Бога скрыться мне!..
Есть у Горация в раю свой сад.
И там Гораций каждому поэту рад.
В кубках жидкость пенится древнейшего вина,
И поэт пришедший пьёт напиток тот до дна.
О, поэзия! Ты, как любовь, вольна,
Если и в раю твоя свобода так сильна…
Льётся жидкость, златопенная, из кубков через край…
Славен сад Горация и там, на целый рай.
Цветы
1
И каждому цветку подарен Богом лик,
Неповторимый, сказочно-прекрасный;
И потому цветы чисты и непорочны, и изящны,
И не похожи ни на что, что существует на Земле.
И лик цветка так поражает нас,
Как каждый день восход великий солнца
Или сиянье звёзд в безмерности галактик.
Бог дарова́л и красоту, и кротость,
И умудрённость тихую, земную,
И душу каждому цветку, и, как поэту, лиру.
И каждый раз, когда я обращаюсь взором
К изысканности, нежности,
Капризной прихотливости цветов,
Я думаю, что только величайшему Поэту
В своей таинственной, духовной глубине
увидеть удалось
И вызвать к жизни эти дивные созданья,
Чьи лепестки из бархатов, шелков, мерцаний света, звёзд…
И всякий раз не удержусь от восклицанья:
Поэзия бессмертна на Земле,
Пока живут, рождённые воображеньем Бога,
Цветы!
2
А в чашечке цветка — в божественном сосуде —
Скрыт аромат, пыльца и вечное вино, амброзия,
Которыми невидимые глазу, из слюдяных паров,
Свои крыла и силы подкрепляют Музы.
Пчела торопится к цветку,
Чтоб поцелуями покрыть раскрытые уста.
Как целомудренна и как чиста их связь,
Божественного и земного!
Цветок, весь в ожиданье сладостном луча
Великого светила и верящей в любовь пчелы,
Струит неповторимый аромат с утра.
И нежное благоуханье это струится прямо в душу.
И светлый лик цветка внушает силу сердцу моему
И каждому поэту.
Мотылёк
«Я атеист в отношении счастья,
я не верю в него…»
Когда мой легкий чёлн отправится в полёт,
Его река, воздушная, легохонько качая
И надувая паруса, в высь необъятную взнесет,
Быть может, ты, увидя чёлн, вздохнешь, зевая…
И, не узнав меня, устало скажешь: «Мотылёк!»
Кастальская влага
Чего не портит пагубный бег времён?
1
Кастальскою влагой омоем лицо
И скажем друг другу: «Здесь нет подлецов.
Нас двое. Мы поздние дети великих Камен.
Так встань же, Поэт, поскорее с колен».
2
Кастальская влага омыла тебя,
И Кифере́я заждалась, любя.
Коринфом ты слыл,
Однажды упившись аве́рнской водой.
Тоскою ты был.
Но Лалага навеки осталась с тобой.
3
Кастальскою влагой омыто лицо.
Очисти и душу, взойдя на крыльцо.
Ликийские рощи шумят и шумят.
Фракийские ветры бушуют, не спят.
Спроси у Лалаги, любимой своей,
О чём это флейты поют средь полей?
«Где ты, детское счастье, легкокрылая стайка милых певуний?..»
Чур! моё счастье — на сегодня…
Так думала я, глядя на пролетающие
надо мной стайки птиц.
Где ты, детское счастье, легкокрылая стайка милых певуний?
За каким горизонтом укрылась, старость зимуя мою?
Не остался ли след среди звезд, строгих молчальниц по виду?
Вот будет радость, когда вся Галактика запоёт…
«Спектакль окончен. Занавес опущен…»
Спектакль окончен. Занавес опущен.
Все разошлись. На сцене тишина.
И вдруг — рыданья. Это плачет Пушкин.
Уж двести лет о нём судакает молва.
Кто виноват? И как всё это было?
Как будто право есть, чтоб осуждать.
Как сердце девы бедной ныло?
О чём её предупреждала мать?
…Ах, Пушкин! Нравы стали проще.
Девиц теперь не сыщешь днём с огнём.
И осужденье стало много жёстче:
Ложь царствует и ясным Божьим днём.
Какое право осуждать имеем?
Душа у них, поверь мне, не болит.
Честь и сердца у судей обмелели, —
Всяк тычет пальцем в грудь тебе, Пиит.
Ты был, Поэт, молчать, увы, не вправе…
Какой бы ни была твоя судьба, —
Ты указал на Чёрной речке всей ораве,
России всей и тем, кто у Двора,
Что, защищаясь пистолетом,
Ты выбрал путь. Не нам тебя судить.
Россия вся была свидетелем при этом…
Ей незачем теперь в твоей трагедии блудить!
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Посвящения предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других