Девушка для фитнес-тренера

Татьяна Донченко (2024)

Больше всего Олеся Ермакова любит хорошие книги и… всяческие вкусности, а все жизненные неприятности она привыкла заедать. Неудивительно, что влезть в любимую блузку уже становится существенной проблемой, а красавчик-пре-подаватель даже не замечает Лесю. И как раз в этот момент в ее жизни вновь появляется Леша Соколов, достававший девушку еще в школе. Теперь Соколов рисует крутые комиксы и просит Олесю помочь с текстом и героями. Взамен он поможет бывшей однокласснице похудеть, ведь Леша — лучший фитнес-инструктор в городе. Но сможет ли Олеся работать вместе с Соколовым, мириться с его скверным характером и простить ему былые обиды?..

Глава 7. Ложка дегтя

Утром у меня болит все: пресс, ноги, руки, спина и даже грудные мышцы. Двигаться могу только медленно и осторожно.

— Ты не заболела? — Мама подозрительно щурится, наблюдая, как я усаживаюсь на заднее сиденье, кряхтя, как старушка. — Отсядь подальше от Ульяны.

— Мои страдания не заразны, — ворчу я и с волнением поглядываю на часы. Если мы не поторопимся — рискуем попасть в пробку, и тогда я точно не доберусь до кафедры вовремя.

Мне не терпится встретиться с Аксеновым. Его вчерашний звонок не на шутку взбудоражил меня. Я постоянно ворочалась и не могла уснуть, обдумывала, как буду презентовать комикс. Да еще и Соколов со своими дебильными шуточками! Неужели ему не надоела одна и та же тема? Придумал бы что-то новенькое. Встречаться! Очень смешно!

Может, зря я выключила телефон? Но по-другому я не могла, иначе б наорала на него. Я-то думала, он повзрослел и изменился. Теперь я злилась на себя за наивность. Такие парни, как он, неисправимы.

— Если не болеешь, тогда вечером заберешь Ульяну из лагеря. — Мама выдергивает меня из размышлений и строго смотрит через зеркало заднего вида. — У меня совещание на работе допоздна.

— Пораньше, а не как в прошлый раз — самой последней! — просит, нет, приказывает сестра.

— Уля, у меня тоже дела в городе. Заберу как смогу. — Кстати, эклеры ты мне так и не купила. — Она складывает руки на груди.

— Вчера было не до них, поверь.

— Ты никогда не выполняешь обещания!

— Да куплю я тебе эклеры, куплю!

На меня накатывает раздражение. Мама останавливается недалеко от университета. Я бы вылетела из машины, если бы мое состояние и ноющие мышцы позволяли, но я аккуратно выбираюсь и медленно ковыляю к центральному входу.

— Ермакова! — кто-то окликает возле лифта. Я оборачиваюсь и встречаюсь с Машей Мишиной, одной из «цензоров». — Ты к Аксенову?

— Да, к девяти, — киваю я и стараюсь двигаться расслабленно, но чувствую себя деревянной. Буратино нервно курит в сторонке.

— Я с тобой! — радуется Маша, а я скисаю: мне хотелось встретиться с Виктором Максимовичем вдвоем, Мишина никак не входила в мои планы.

— Кто еще будет?

— Мы все, — заявляет Маша и распрямляет плечи. Она последней вступила в ряды «Цензоров» и непомерно этим гордится.

На меня накатывает паника. Почему Аксенов собрал всех «цензоров» для встречи со мной? А второй момент, который мучает меня даже больше: я ведь не получила окончательное согласие Соколова на то, чтобы дать кому-то почитать его комикс. Чувствую себя предательницей.

Мы без стука заходим в аудиторию. Все уже здесь и оборачиваются на нас с Машей. Хотя кого я обманываю? Все таращатся на меня. Хорошо, что я хоть немного привела себя в порядок и красиво уложила волосы. Под пристальным вниманием остальных чувствую себя лабораторной мышью. Серой.

— Доброе утро, дамы, — говорит преподаватель, поднимается и подходит к распахнутому настежь окну. Он поворачивается и видит, что я все еще стою, смущенная, и с улыбкой добавляет: — Садитесь, Ермакова, не стесняйтесь, все свои.

Забавно, но это далеко не так. Своей меня здесь уж точно никто не считает. Я глупо улыбаюсь и стараюсь сесть настолько изящно, насколько могу. Ноги — две негнущиеся конструкции из ржавого скрипучего металла.

Аксенов закрывает окно с громким хлопком, и я вздрагиваю. Он берет пульт и включает кондиционер. Я наблюдаю за его действиями как завороженная. А в это время Маша расставляет на столе вазы с печеньем. Шумит кофейный аппарат, и потихоньку аудитория наполняется терпким ароматом. Маше помогает еще одна девушка, но я не помню ее имени. Скоро перед каждым «цензором» стоит по чашке ароматного черного напитка. Все переговариваются на свои темы и стараются не замечать меня до тех пор, пока преподаватель не раздает всем присутствующим по экземпляру «Коучинга для чайников». Та самая книга, которую я редактировала и которая оказалась на полках среди бестселлеров. Ребята с недоумением, а кто-то с любопытством, открывают и изучают книгу. Меня почему-то начинает трясти.

— Я пригласил вас, Олеся, не просто так, — начал Аксенов, вальяжно располагаясь в своем кресле напротив всех нас. — Вчера мы с «цензорами» кое-что обсудили и большинством голосов приняли решение, которое теперь хотим обсудить с вами. — Он впивается в меня серо-голубыми глазами, как будто приковывает к месту, а я шумно сглатываю, нарушая повисшую тишину. — С тех пор как я стал курировать вашу дипломную работу, я начал присматриваться к вам, Ермакова. Я изучил ваше личное дело, просмотрел работы, которыми вы занимались в рамках университета, и должен сказать, что впечатлен. — Аксенов задумчиво чешет подбородок и рассматривает меня взглядом, от которого у меня мурашки бегут по спине. Какой же он красивый! — У нас уже сформированный и отлично слаженный коллектив, но я не могу упустить такой ценный кадр, как вы, Ермакова, и предлагаю вам подумать над тем, чтобы вступить к нам в «Цензоры».

Я замираю. Боюсь даже дышать. На меня смотрят с еще большим интересом и ждут. Я должна что-то сказать? Стараюсь не показать волнения, хотя меня трясет неконтролируемой мелкой дрожью. В животе все узлом связывается. Только бы не повторилось вчерашнего!

Тут еще и сообщение приходит, и я кошусь на экран телефона.

Мастер Вселенной: У меня появилось окно в два. Придешь?

Я мысленно прикидываю, сколько времени займет вернуться домой и взять сумку. Успеваю. Хотя все зависит от того, насколько затянется эта встреча. Не могу написать ответное сообщение. Не потому что не знаю, что сказать, а потому что тринадцать человек пялятся на меня, не отрывая взгляда. Переворачиваю телефон экраном вниз и судорожно проговариваю:

— Извините.

— Соглашайся, — шепчет кто-то из «цензоров», и я, все еще не соображая, поворачиваю голову. Кажется, его зовут Давид. Он говорит уже громче: — Олеся работала с моим приятелем. Он ее хвалил.

— Давай, вступай к нам, и нас наконец будет чертова дюжина, — подначивает Маша и с добродушной улыбкой предлагает мне печенье в вазе.

Сначала я тяну руку к угощению, но потом сдержанно мотаю головой. Соколов меня убьет! Никакого печенья.

Потом понимаю, что мое отрицательное мотание головой могут неправильно понять и начинаю кивать.

— Да, я, конечно же, согласна! — Голос охрип от волнения, я прокашливаюсь. — Что тут думать, я говорю «да».

— В таком случае добро пожаловать в «Цензоры», — говорит преподаватель, и у меня резко подскакивает пульс.

Аудитория наполняется веселыми аплодисментами. Я незаметно щипаю себя, хочу убедиться, что все это не сон. Боль настоящая, а значит, и то, что я теперь в элитном клубе «Цензоры», — тоже взаправду.

От грохочущего сердцебиения в ушах не сразу слышу, когда преподаватель обращается ко мне. Я перевожу рассеянный взгляд на Аксенова и моргаю. Он берет в руки «Коучинг для чайников» и переводит внимание с меня на книгу:

— У нас есть прекрасная возможность еще раз убедиться в способностях Ермаковой. Она в списке редакторов книги, которую нам с вами предстоит внимательно изучить и на днях дать обзор. Олеся будет отвечать за качество наших текстов и за поиск новых авторов вместе с Мишиной. Кстати, один кандидат у нее уже есть! — Аксенов косится на мою сумку с ноутбуком. — Олеся рассказывала о комиксе про супергероев и об очень талантливом авторе. Комиксов у нас еще никогда не было, так что мы все внимание.

Под разговоры «цензоров» я вынимаю из сумки ноутбук, подключаю его к проектору и запускаю с кнопки. Экран загорается, показывает всем картинку с тортом на рабочем столе. Я становлюсь пунцовой от стыда. Сейчас я была бы не против съесть его весь. С утра во рту и маковой росинки не было.

Около двух часов я рассказываю о комиксе Соколова. Ребята отмечают его художественный талант и интересный сюжет. Все до единого голосуют за то, чтобы взяться за раскрутку комикса, когда он будет доработан. А я стану представителем автора и его работы на форуме в Анталье. Я не помню себя от счастья, но есть маленькая ложка дегтя, которая мешает сполна насладиться этим сладким мгновением. Стоит ли им говорить, что автор еще не дал согласия на участие в этом форуме? Точнее, дал, но с его условием нужно что-то делать.

* * *

Выхожу из аудитории, прощаясь со всеми «цензорами» и с Аксеновым. Никак не могу прийти в себя от эмоций. Не знаю, кому звонить сначала: Маруське или Соколову?

Пока иду к остановке, приходит еще одно сообщение.

Мастер Вселенной: Ты что, меня игнорируешь?

Не успеваю написать ответ, приходит еще одно вдогонку.

Мастер Вселенной: Поступило предложение, от которого я не смог отказаться. Так что шанс упущен. Но у Тимы есть время сегодня на три. Приходи. Он тебя классно погоняет.

Мастер Вселенной: Надеюсь, у тебя болит ВСЕ!

Смотрю на время. Еще только двенадцать. Я успеваю сгонять за формой домой и обратно. И даже есть время заглянуть к Маруське: она живет совсем недалеко от универа.

Набираю Соколова, чтобы сообщить, что приду, но он не отвечает. Или занят, или мстит мне за игнор. Я пишу ему сообщение по пути к дому подруги.

Клюковка22: Я не игнорирую тебя. Да, я приду к трем. Спасибо.

Я понимаю, что нам нужно поговорить, и пишу еще одно сообщение.

Клюковка22: Когда мы начнем работать над комиксом? Нужно кое-что обсудить.

Мастер Вселенной: Полагаю, не только комикс.

Тяжело выдыхаю и пишу, уже стоя у палатки с фруктами. Есть хочется смертельно!

Клюковка22: Ты прав, не только комикс.

Пока мне взвешивают яблоки, пишу снова в чат.

Клюковка22: Пожалуйста, хватит просить стать твоей девушкой! Я думала, ты перерос эти шутки.

Мастер Вселенной: Я думал, ты выросла, чтобы больше не считать это шуткой.

И вдогонку куча подмигивающих смайликов. Я раздражаюсь.

Клюковка22: Соколов! Еще хоть слово на эту тему — будешь искать другого редактора!

Мастер Вселенной: Замолкаю.

Мастер Вселенной: Я и забыл, что теперь девушки сами предлагают парням отношения. Что ж, я подожду.

Клюковка22: Все, бесишь!

Ну вот, две минуты. Всего две минуты общения с этим парнем, и эйфории как не бывало. Я больше не чувствую удовлетворения оттого, что моя сокровенная мечта стать «цензором» сбылась. Бывший одноклассник довел до точки кипения. Как в старые добрые времена.

Несу в пакете яблоки и виноград и забегаю на второй этаж старенькой панельки. Квартира у подруги небольшая, всего двадцать квадратов. Для однушки неплохо, но планировка — отстой! Одни коридоры. Из-за них двадцать квадратов визуально превращаются в десять.

Мы теснимся в прихожей, пока я разуваюсь и прохожу на кухню. За столом сидит Стас и уплетает бутерброды с колбасой.

— Привет, Леська! — С полным ртом его приветствие звучит забавно, и я отвечаю, передразнивая его.

Стас — Маруськин сосед. Живет в квартире напротив, но такое ощущение, что с ней в однушке. Слишком часто вижу его у нее дома.

— Мы что-то отмечаем? — Подруга забирает виноград у меня из рук. — Лучше бы ты притащила его в жидком, забродившем виде, конечно… но и так сойдет!

Я падаю на стул напротив Стаса и тянусь к бутерброду, но потом отдергиваю руку. Прилагаю неимоверные усилия, чтобы не сорваться. Колбаса пахнет соблазнительно!

— Сегодня меня приняли в «Цензоры»! — с ходу говорю я и выдыхаю. Вслух это звучит еще невероятней.

Маруська открывает рот и смотрит на меня, широко распахнув глаза.

— Гонишь!

Мотаю головой и улыбаюсь.

Я не сдерживаюсь и подрываюсь с места. Как будто сговорившись, мы резко взвизгиваем и обнимаем друг друга. Стас вздрагивает от нашего внезапного крика и разливает на себя горячий чай. Мы продолжаем визжать, а он чертыхается, промакивает полотенцем пятно на футболке и тоже скачет. Старушка, живущая снизу, стучит по батарее. Слишком шумно мы себя ведем. Да, мы это умеем!

Я делюсь впечатлениями и в подробностях рассказываю о сегодняшнем утре, Маруська внимательно слушает, комментирует и подрезает еще бутербродов. Я снимаю с одного из них колбасу и кидаю в рот. М-м-м, вкуснятина! К концу моего рассказа на тарелке остаются только нарезанные кусочки батона. Вся колбаса с бутербродов во мне.

Мне нужен психотерапевт.