Разрешаю меня ненавидеть

Татьяна Зинина, 2023

Я давно смирилась с тем, что хоть и родилась с драконьим геном, но обернуться драконом не могу. В моей жизни всё шло гладко и размеренно, пока в нашу академию не приехал мой бывший возлюбленный. А что хуже всего, он оказался именно тем, кто может помочь мне стать настоящим драконом. Я бы никогда не стала принимать помощь этого мужчины, но мечта обрести крылья оказалась сильнее личной неприязни. Вот только тогда я не знала, что помогать мне он вызвался не просто так. И у него тоже есть мечта… исполнение которой грозит крахом всей империи.

Глава 7. Пленница

Открыв глаза, я уставилась на белоснежный потолок и сразу же обессиленно смежила веки. Безумно хотелось снова провалиться в забытье, но отчего-то не получалось.

Рядом пищал какой-то аппарат. Мерно так, едва слышно. «Пик. Пик. Пик». Этот звук изрядно раздражал, но во мне не было сил даже на то, чтобы повернуть голову и посмотреть на штуковину, которая издаёт такой противный звук.

Не знаю, сколько я так лежала, не в состоянии даже нормально думать. Моё сознание плавало где-то между сном и реальностью. Но в момент, когда к противному писку добавился звук шагов, я насторожилась.

— Обрати внимание на линию пульса и давление, — сказал кто-то глубоким чуть уставшим тоном. — Держать её и дальше в таком состоянии нельзя. Организм истощён, ему нужна нормальная пища и движение. Тогда восстановление пройдёт быстро. Сейчас у нас достаточно материала ещё для шести сотен новых доз.

Отвечать ему не спешили. Кто-то приблизился ко мне ‒ я ощутила это по колебанию воздуха и по странным мурашкам, пробежавшим по рукам. Наверное, и глаза смогла бы открыть, но решила пока этого не делать.

— Шести сотен нам недостаточно, — проговорил голос, который я слишком хорошо знала. Но это точно галлюцинации. — Нужно больше.

— В любом случае мы не сможем дать сыворотку сразу всем. Она срабатывает по-разному. Кто-то переносит её легко, а вот Фил уже четыре дня с постели встать не может. Потому предлагаю взять паузу хотя бы на пару дней. Потом продолжим, но перейдём на щадящий режим. Триста миллилитров в день она выдержит без угрозы для жизни.

Его оппонент задумался.

— Боюсь, она постарается сбежать, — сказал кто-то голосом Даниэля. Но разве такое возможно?

— Отсюда? — с иронией бросил второй. — Нет уж. Именно из этой лаборатории сбежать невозможно.

А помолчав немного добавил:

— Дан, мне больно видеть эту девочку такой. Я знаю, что ты тоже очень переживаешь из-за её состояния. Не ври ни себе, ни мне.

— Мне плевать, — раздражённо ответил Даниэль. Да, это он, теперь я уже не сомневалась.

— Не плевать, — возразил его собеседник. — И послушай совет того, кто в этой жизни повидал немало. Никогда не иди против своей души, этим ты себя убиваешь. Уверен, Дан, эта девочка ни в чём перед тобой не виновата. Её винить тебе точно не за что.

Даниэль не ответил, а его собеседник тоже больше не спешил ничего говорить.

Некоторое время вокруг стояла тишина. Потом послышались шаги, и снова стало тихо. Но я всё ещё продолжала ощущать рядом чужое присутствие, потому не спешила открывать глаза. И вдруг почувствовала прикосновение к своей руке чужих тёплых пальцев. Оно было настолько неожиданным, что я вздрогнула.

— Я знаю, что ты меня слышишь, Тори, — тихо проговорил Дан. — Скоро тебе станет легче. Думаю, уже завтра утром ты проснёшься в куда лучшем состоянии. Арго прав, пора тебе приходить в норму. Мы поговорим потом. Я расскажу тебе, что происходит и почему ты здесь. Но хочу предупредить сразу — начнёшь буянить, и мы вернём тебя в состояние полуовоща. Это не пустая угроза, а констатация факта.

Я разлепила веки, потратила почти все накопленные силы, чтобы повернуть голову, и всё же увидела Даниэля. Он стоял рядом с кроватью, на которой я лежала, а в его взгляде не было никаких эмоций. Одна пустота. И только тепло его руки, в которой он держал мою, говорило, что рядом со мной живой человек.

— Я хочу верить, что ты правильно поймёшь ситуацию и не станешь сопротивляться, — добавил Дан, глядя мне в глаза.

Но тут его холодный взгляд стал немного более заинтересованный, и он добавил:

— Я сделал препарат, который поможет тебе пройти оборот. Даже есть вероятность, что у тебя не пропадёт магия. Будешь послушной девочкой, и я дам тебе его и даже помогу с первыми обращениями. Думаю, это неплохая плата за послушание.

Он сел на край кровати и сжал мои безвольные пальцы между своими ладонями, словно пытаясь согреть.

— Пойми сразу, ты не сможешь ни на что повлиять. У тебя нет выбора в этой игре. Я сделал его за тебя.

Сказав это, он отпустил мою руку, сел ровнее и только теперь снова посмотрел мне в глаза.

— Разрешаю тебе меня ненавидеть. Ты имеешь на это полное право, как и я имею право на свою ненависть, — он опустил голову, будто ему было тяжело говорить. — И всё же верю в твоё здравомыслие.

Даниэль поднялся на ноги. Подошёл к белому столу, на котором были составлены бутылочки с разными жидкостями. Взял одну и набрал содержимое в шприц. Потом вернулся ко мне, и ввёл иглу мне в вену… но почему-то на ноге.

— Всё. Теперь спи, — его голос прозвучал устало. — Приду завтра.

Едва он это сказал, я почувствовала, что начинаю проваливаться в сон. Но перед тем, как окончательно отключиться с удивлением ощутила, что Дан погладил меня по голове, а потом и вовсе коснулся лба губами. Хотя, возможно это уже было частью сновидения, потому что, учитывая всё сказанное им, в реальности такое просто невозможно.

***

Новое пробуждение оказалось значительно приятней предыдущего. Да и сил у меня заметно прибавилось. Я осторожно повернула голову в одну сторону, потом в другую, а затем и вовсе села. Сначала оглядела надетую на меня белоснежную сорочку, перевела взгляд на свои белые руки, которые будто стали тоньше, и откинула край одеяла.

Судя по всему, я очнулась там же, где и в прошлый раз. Комната была небольшой, белоснежной, а по бокам от узкой кровати стояли тумбы со странного вида приборами. От одного из них к моей руке тянулась тонкая трубка, по которой какая-то жидкость по капле поступала прямо в вену. На запястьях были закреплены маленькие металлический пластины, на которых светились цифры. Окна отсутствовали, но зато имелись целых две двери: одна шире, другая уже.

Я уже почти решила встать на ноги, но перед глазами всё поплыло, и пришлось мне вернуться обратно на подушку. Когда головокружение отступило, окончательно проснулось сознание, и в сознании возникли закономерные вопросы.

Где я?

Что тут делаю?

Как сюда попала?

Судя по всему, это больница. Может, я всё же пострадала при падении с обрыва?

Но стоило об этом подумать, и вспомнила холодного и отстранённого Даниэля. Он угрожал мне. Понять бы ещё почему? Что я могла ему сделать?

В мыслях творилась неразбериха. Вопросов было много, а вот ответов не находилось вовсе. Я снова и снова прокручивала в памяти вчерашние слова Дана. Он ведь говорил про выбор, который сделал за меня, а ещё про послушание. Какое к демонам послушание? О чём он вообще?

Было бы у меня больше сил, я бы прямо сейчас отправилась добывать ответы. Увы, пока даже простые движения давались с трудом.

Я не услышала, а скорее почувствовала, что в комнате уже не одна. Резко подняла голову и даже не удивилась, увидев у кровати Даниэля. Он снова был в белом халате, но сегодня под ним виднелась чёрная рубашка. Сам же Дан выглядел уставшим, но очень серьёзным.

— Как самочувствие? — спросил, переведя взгляд на экран одного из приборов справа от меня.

— Не знаю, — ответила ему. Собственный голос прозвучал хрипло, будто я уже много дней вообще не произносила ни звука.

— Говорить можешь, а это главное. Да и поесть самостоятельно тебе не помешает, — сказал он. А чуть подумав, добавил: — Да, сначала еда, потом разговоры.

С этими словами он вышел за дверь, оставив меня в полном недоумении. Правда, вернулся всего минут через пять. Принёс поднос, на котором стояла тарелка с бульоном и плошка с жареными сухариками.

Не интересуясь моим мнением, усадил меня на кровать, подложил под спину подушку и посмотрел с сомнением.

— Сможешь сама поесть?

— Смогу, — сказала решительно.

Он кивнул. Поставил на мои колени поднос с ножками, вручил ложку, а сам отступил, сунув руки в карманы халата.

Я крепче сжала столовый прибор, показавшийся сейчас поистине неподъёмным. Возникло ощущение, что эта ложка весит, как настоящая гиря. И всё же мне удалось её поднять… но до тарелки донести, увы, не получилось.

Дан сел на край кровати, молча забрал тяжеленный металлический предмет из моей ослабевшей руки и зачерпнул немного бульона.

Он, что, собрался меня кормить?!

Осознав это, я уставилась на него с возмущением, но мужчина проигнорировал этот взгляд.

— Тори, тебе нужны силы и нормальная еда, — рассудительным тоном проговорил он. — Нет, мы можем и дальше держать тебя на капельницах, но только если ты настаиваешь. Будешь приходить в себя раз в несколько дней, смотреть в потолок и снова засыпать. Хочешь такой жизни?

Я ужаснулась, лишь стоило представить подобное. Эта реакция оказалась красноречивей любых слов.

— Тогда открывай ротик и глотай это полезное и питательное варево, — его губы дрогнули в подобии улыбки. — Если оно усвоится, позже принесу тебе немного тушёных овощей и варёное мясо.

— Не люблю варёное мясо, — сказала, чтобы хоть как-то выразить переполняющее меня смущение и негодование.

— Помню. Ты любишь исключительно жареное, с обилием специй и подрумяненной корочкой, — кивнул Дан. — Будешь хорошей девочкой, через пару дней принесу тебе именно такое.

— Где я вообще? — спросила, поймав его взгляд.

— Ешь, потом всё расскажу.

Даниэль поднёс ложку к моим губам. Пришлось всё же открыть рот и проглотить бульон.

— Он даже не солёный, — возмутилась, отвернувшись от новой порции гадости. — Пахнет замечательно, а на вкус — отвратителен.

— Ешь, Тори. Не капризничай, — вздохнул Дан. — Или всё же решила вернуться к капельницам?

Я насупилась.

— Давай свой бульон.

Дальнейшая процедура кормления прошла в тишине. Я покорно открывала рот, жевала сухари и с удивлением ощущала, как ко мне возвращаются силы.

Маленькую чашку с чаем даже смогла сама держать в руке, хоть Дан и помогал. А когда всё было съедено и выпито, он снова уложил меня на кровать, отсоединил капельницу, но катетер так и оставил на руке.

— Вот видишь, мы смогли договориться, и всем стало лучше, — проговорил он, встав у изножья кровати. — Давай продолжим в том же духе.

— Ты хотел рассказать мне, где мы находимся, и почему я в таком состоянии, — напомнила ему.

Он кивнул. Зачем-то глянул на закрытую дверь, потом прошёл по комнате, взял из дальнего угла стул и, поднеся его чуть ближе ко мне, сел.

— Ты упала с обрыва на своём анте. Едва не разбилась. Но тебя спас Диверс. Поймал в паре метров от торчащих из воды камней.

— Это я помню, — кивнула.

— А потом они с Терридом порталом перенесли тебя в Арганис.

— Зачем? — выдала я в полном непонимании.

Дан поджал губы.

— Тори, я мог бы сейчас рассказать тебе любую сказочку. Запудрить тебе мозг всякими глупостями и заставить тебя в них поверить. Но я всё же уважаю наше с тобой прошлое, потому буду говорить правду. От тебя прошу не воспринимать её в штыки, а попытаться понять.

— Говори уже, — бросила я, не сомневаясь, что мне не понравится услышанное.

— Ты же знаешь, что каждый обращённый в дракона имари даёт твоей семье клятву верности, — зачем-то напомнил он. — Эта самая клятва лишь на первый взгляд безобидна. На самом же деле, она магическая и завязывается на жизнь дракона. Каждый, кто её даёт, обязан выполнять приказы императора и его наследников.

— Знаю, — ответила я.

— Именно эта клятва связывает имари по рукам и ногам, не давая даже призрачной возможности жить так, как хочется. Изначально клятва была другой, в ней каждый имари клялся, что не причинит вреда людям и магам, исключением была только самооборона. Но с годами формулировки менялись. И сейчас она поистине рабская. Каждый, из принявших её, должен по первому требованию исполнять приказ командующего, соблюдать все без исключения законы империи, но это вполне приемлемо. Но вот есть ещё пункты о том, что дракон должен незамедлительно докладывать о любых услышанных разговорах, в которых есть хотя бы намёк на недовольство империей. Дракон может жениться, только после пяти лет службы в императорских войсках, и ни днём раньше. Дракон обязан привести сына на инициацию, когда тому исполнится двенадцать лет. Раньше имари разрешалось пить сыворотку, чтобы вообще никогда не проходить оборот. Теперь для детей тех, кто давал клятву, это запрещено.

Он говорил быстро, эмоционально. Я видела, что для него всё это важно, потому слушала очень внимательно.

— Тори, с каждым годом условия этой клятвы становятся всё хуже. А тех, кто отказывается её давать, отправляют в камеры. Есть даже отдельное подразделение тайной полиции, специализирующееся на имари. Мы под колпаком. И уже давно стали для империи не просто жителями, а этаким орудием.

Я молчала, пока просто не зная, что ему ответить. Мне всё это было известно, но я знала и другую сторону данного конфликта. Каждое усиление клятвы было связано с какими-то событиями: с попытками бунта, с преступлениями и подобным. Драконы опасны, как ни крути, потому и была придумана эта самая клятва, как способ держать их в рамках. Да, сейчас эти рамки стали почти клеткой, но такие меры являлись необходимостью.

— Я нашёл способ убрать влияние клятвы, — сообщил Дан.

Не веря своим ушам, я уставилась на него, как на шутника.

— Это невозможно, — заявила с уверенностью.

— Возможно, — он был совершенно серьёзен. — У нас уже немало тех, кто больше не чувствует её давления.

— Но… — я села ровнее. — Без клятвы драконы опасны, они могут…

Дан выставил перед собой ладонь, останавливая меня.

— Маги тоже могут натворить бед, но их никто такие клятвы давать не заставляет, — ответил он. — Мы здравомыслящие создания. У нас есть законы, которым мы неукоснительно следуем. Ещё во времена, когда имари жили под землёй, основой их общества были соблюдение правил и дисциплина. И каждый, кого мы освобождаем от магической клятвы, даёт слово подчиняться законам княжества и приказам князя.

— Не империи, — заметила я, всё больше мрачнея.

— Именно так, — кивнул Дан и сложил руки в замок.

— То есть… — я пыталась осмыслить услышанное, — вы хотите независимости? Но империя даёт вам ресурсы для жизни.

— Мы сможем обойтись собственными силами. Да и защитить свои территории в состоянии.

— А получив независимость, решите, что этих самых территорий вам мало, и пойдёте на империю войной? — озвучила свои мысли.

— Вряд ли, — пожал плечами Дан. — Но такое тоже возможно.

— Ты этого хочешь?! — выпалила, глядя на него во все глаза. — На самом деле? Войны?

— Я хочу, чтобы имари были свободны, — решительно проговорил он. — Твой дед ни в какую не согласен отказаться от клятвы. Он против того, чтобы имари имели выбор, служить ли им в армии империи. Ведь это не год и не два. А минимум пятнадцать. Империю всё устраивает. Никто из твоих родственников не желает идти на уступки.

— То есть, меня похитили, чтобы повлиять на них? — предположила, сложив одно к одному.

— Да, — ответил он. — Ты — козырь в грядущих переговорах. Мы не хотим воевать с империей. Мы просто хотим жить свободно.

Повисла тишина. Дан смотрел в сторону и больше ничего говорить не спешил. Я разглядывала его профиль, пытаясь осмыслить новую информацию. Но пока получалось плохо.

— А если мой дед откажется идти на уступки, — начала, сглотнув, — вы меня убьёте?

Даниэль вздрогнул и повернулся ко мне. А в его глазах стояли укор и возмущение.

И тем не менее, голос прозвучал почти спокойно:

— Нет, Тори. Мы просто тебя им не отдадим.

— Будете держать здесь? Где мы, кстати?

— В одном очень своеобразном месте, — сказал он. — Нет, не будем. Но ты сама не уйдёшь.

— Почему? — не понимала я. — Думаешь, не смогу сбежать?

Он ничего на это не ответил и направился к выходу.

— Отдыхай. Вернусь вечером.

— А сейчас, что, утро? Тут же нет ни часов, ни окон!

— Почти обед, — сообщил Дан и всё же оставил меня одну.

Посидев некоторое время на постели, я решила снова попробовать подняться на ноги, и у меня даже получилось. Правда, пришлось держаться рукой за стену, но это мелочи. Главное, что я дошла до двери, за которой скрылся Даниэль. Дёрнула… но та оказалась заперта снаружи.

— Гад! — вырвалось у меня злое.

Постояв немного на месте, медленно выдохнула и поковыляла ко второй двери. Вот её никто запирать не думал, а пряталась за ней небольшая уборная, в которой помещались только унитаз, малюсенькая раковина и компактный душ.

Добравшись обратно до кровати, я устало уронила голову на подушку, прикрыла глаза… и моментально уснула.

Всё же для моего обессиленного организма даже прогулка по комнате оказалась слишком серьёзным испытанием. Ну ничего, вот поправлюсь и обязательно выберусь отсюда. Если есть вход, значит найдётся и выход.