Что помнят клады…

Татьяна Корнева (2024)

После развода с мужем Мария Панечкина безрезультатно ищет работу в небольшом сибирском городке. Постоянный стресс и ощущение невостребованности неожиданно пробуждают в ней способность воздействовать на людей. Но люди её окружают разные. Так старый знакомый оказывается опасным и для неё самой, и для Машиного сына-подростка. Помощь приходит в лице майора полиции Андрея Баженова, но тому придётся долго ещё учиться доверять девушке, овладевшей гипнозом. Откуда же этот дар? Не иначе, из средневековья, когда разбойники и ведьмы не были редкостью…

Гладунов

Гладунов явился через несколько секунд, словно звонил из соседнего подъезда. Зачем-то принес красные гвоздики (наверное, потому, что цветов нелепее не бывает) и запах дорогого парфюма.

— Вы быстро подъехали, Игорь Павлович, — сказала Маша, впуская его внутрь.

— Петрович, — машинально поправил гость, сунул цветки и прошел в гостиную.

Мария его не интересовала. Лишь квадратные метры. Игорь Петрович шустро бегал глазами по пространству.

Мария была в восхищении от такого напора и быстро успокоилась. Стало даже интересно, как поведет себя посетитель дальше. Между тем Гладунов начал говорить. Долго, много, как бы между прочим намекнул, что в курсе Машиных поисков работы, что может посодействовать и с кем-то переговорить, вскользь сказал про некие проблемы сына… Мария не перебивала. Она словно наблюдала за врагом из укрытия и точно знала — надо ждать. Правда, чего именно ждать — пока не поняла. Игорь Петрович нервничал. Доводы иссякли, разговор не завязывался, приходилось говорить дальше. Разговор пошел по кругу.

— Здесь, Машенька, не Москва. Даже не Новосибирск. Ну, кому нужно твое образование. На работу теперь за длинные ножки берут, а такие старички, как мы с тобой не котируются. Я предлагаю хорошую доплату за твою элиточку. Переедешь в новую квартиру, благоустроенную, трехкомнатную. Дом панельный, стены ровные — ремонт дешевле обойдется. Помню, какая ты затейница в этих вопросах. Квартира тоже на первом этаже, в том свои плюсы, не страшно, если лифт сломается. Машина твоя на ходу, так какая разница, где жить — в микрорайоне или в центре? Решайся быстрей, у меня другие желающие найдутся. Понимаю, тебе сейчас трудно без денег сына поднимать. Мужа, кстати, Вашего видел на днях в баре с девочкой. Симпатичная, и у них там, похоже, всё серьезно.

Гладунов бил по больному, провоцировал спор, слезы. Мария это чувствовала и не собиралась играть по чужим правилам. Она покачивала в такт обидным словам головой и, время от времени, соглашалась с собеседником. Надо было ждать, когда инициатива сама перейдет к ней, а не хватать ту, словно увядшие гвоздики.

— Ты почему, Маша, молчишь? Разве я не прав, — наконец забеспокоился Гладунов.

— Правы, конечно, Игорь Павлович, только вопрос для меня серьезный.

— Петрович, — поправил тот и снова заговорил о сложностях, подстерегающих одинокую женщину в нелегкое время. Мария терпеливо слушала и замечала первые признаки раздражительности у гостя. Игорь Петрович устал. Заметны были и одышка, и беспокойный взгляд, и желание удалиться. Но Мария ждала. Казалось, ожидание продлится бесконечно, но в какой-то момент Гладунов рухнул в кресло, пытаясь сохранить уверенность.

— Может, кофейку? — отмерла Мария и мысленно похвалила себя за то, что не поленилась с вечера вымыть турку: каждое лишнее движение могло бы сейчас всё испортить.

Стараясь не расплескать атмосферу тихого беспамятства, созданную их совместными усилиями, она осторожно залила молотый кофе водой и принялась помешивать его над горелкой, размеренно постукивая ложечкой о турку. Краем глаза наблюдала за гостем. Тест «сидерического маятника» к её удивлению, действительно давал результат. Техника, конечно, отличалась, от описанной в книгах, но Маша смело импровизировала. Не могла же она уложить Гладунова на кушетку и предложить ему расслабиться, как сделал бы это французский ученый Шевро в своём кабинете психологической разгрузки. Ей оставалось лишь постукивать о медную турку и говорить, как хорошо, что не все люди равнодушны к чужим проблемам. Первое время Гладунов смотрел с недоумением, предчувствуя подвох. Она и не ждала быстрой победы. Наконец, его внутреннее сопротивление гостя ослабло и куда-то ушло, взгляд стал спокойным. Если верить описанию практик, именно в таком состоянии человек лучше всего воспринимает методы нейролингвистического программирования. Теперь с Гладунова можно было снимать болезненные симптомы любого недуга, убрать тревожное состояние, но подобное не входило в Машины планы. Мужчина всецело пребывал в ее власти. Осторожно, тщательно подбирая фразы, Маша спросила:

— О какой доплате мы говорим, Игорь?

— Двести тысяч рублей, — отозвался тот.

— Всего-то? — улыбнулась Маша, стараясь не терять контроль над ситуацией: так бессовестно её обирали.

— У меня на счету больше нет, — признался риэлтор.

— Мне нужны эти деньги, — четко произнесла Маша, — Но ты ведь понимаешь, как дорога мне моя квартира. Это моё жилище. Тебе оно ни к чему.

— Согласен, — словно эхо шепнул Гладунов.

— Ты всё равно хочешь мне помочь.

— Да, Маша.

— Так отдай мне мои двести тысяч.

— У меня нет с собой денег.

— Но это очень важно для нас обоих.

— Понимаю. Могу перечислить их на твой счет.

Некстати вскипел кофе. Мария едва успела отдернуть его от огня. Гладунов едва не проснулся.

— Спать! — строго прикрикнула на него Маша и ринулась к бюро. Где-то там должна была лежать старая выписка из банка с реквизитами. Она оказалась на месте, даже остаток в размере пятидесяти восьми рублей семидесяти копеек был записан внизу от руки. Счётом не пользовалась она давно: туда просто некому было перечислять деньги. Мария вернулась к Гладунову, который продолжал дремать в кресле, широко распахнув глаза.

— Игорь, ты готов мне помочь?

— Да.

— Запоминай номер счета.

Мария четко диктовала цифры, сильно сомневаясь, что Гладунов их запомнит. Но нужные номера и аббревиатуры словно впечатывались в невидимое пространство, чтобы надолго зафиксироваться в памяти.

— Повтори, Игорь, — попросила Мария. Тот повторил всё сказанное без единой ошибки.

— Молодец. Сейчас тебе пора в банк. Ты перечислишь на этот счёт всю сумму. Это важно для нас.

— Я знаю, — прошептал Гладунов.

— Просыпаешься на счет три и уходишь отсюда. Раз. Два. Три.

— До свиданья, Маша, — мужчина встал из кресла и направился к выходу. Мария открыла перед ним дверь. Гладунов вышел в подъезд, спустился вниз по лестнице. В окно Маша наблюдала, как уверенно взгромоздился он в свой джип, как осторожно выехал со двора и, мысленно, проследила весь его путь да банка. На минуту даже показалось, будто она чувствует очередь к банковскому окошечку. А в турке медленно остывал сваренный, но никому не пригодившийся кофе…

На этот раз Мария не стала дожидаться, когда заболит голова. Позвонила Ирине и перенесла встречу. Потом достала из бара недопитую бутылку «Бейлиса», плеснула густой напиток в бокал и расположилась в шезлонге среди клематисов. Наступало начало июня, где-то в листве жужжал сонный шмель, но наслаждаться покоем и нежной зеленью она не могла. В голове не было ни одной мысли. Всё Машино существо накрыла гулкая пустота. С нею нельзя было бороться — пустоту следовало переждать. Как дождь… или ночь.