Четыре ветра. волшебная сказка

Татьяна Мищенко

Для исполнения самого заветного желания мальчику Серёже необходимо совершить подвиг. Путешествуя в сказке, он проходит через многие испытания и узнаёт, что такое хорошо и что такое плохо. А в конце испытаний ему открывается очевидная истина: самый большой подвиг – это победа над самим собой, своими недостатками.

Распорядитель ветров

И вдруг в однообразном пустынном пейзаже точкой обозначился какой-то объект. Из-за дальности расстояния, и большого бархана, мешающего обзору, объект был неразличим. Когда компания с большим трудом вскарабкалась на бархан, стало понятно, что это крыша дома!

— Там дом!!! — завопил Серёжа.

— Вижу, — буркнул Галактион, не оборачиваясь. — Мы пришли туда, куда нужно.

Силы, казалось покинувшие Серёжу навсегда, вернулись. Наконец-то их путешествие закончилось.

Домом полуразвалившееся сооружение назвать было трудно, так хибарка какая-то. Хибарка задней своей стенкой наполовину вросла в бархан, и создавалось впечатление, что хибарка словно бы выросла из песка. Крыша походила на гамак, просевший под тяжестью грузного человека. Высотой дом был не выше Серёжиного роста. Маленькое окошечко, маленькая дверка, весь дом маленький.

— О! Знакомый домишко! — встрепенулся Маркелл.

Галактион меж тем стряхнул с себя песок, огладил шерсть, откашлялся и деликатно постучал в дверку. Ответа не последовало. Тогда Галактион постучал сильнее, опять тишина.

И тут Маркелл, с резвостью которой никак нельзя было ожидать от животного с переломом позвоночника, вырвался из Серёжиных рук, подбежал к двери, и пинком лапы открыл её.

— Нечего деликатничать, идите за мной!

Едва Серёжа переступил порог хибарки, в нос ему ударил терпкий берёзовый запах. В домике было очень темно, через маленькое окошечко проникало слишком мало света. К тому же окошечко, похоже, никогда не мыли. Когда глаза привыкли к темноте, Серёжа смог разглядеть старичка. Одет старичок был явно не по погоде: просторная холщовая рубаха, овчинная безрукавка, заплатанные армейские штаны, на ногах валенки. Лицо его едва угадывалось за длинными волосами и кудлатой бородой. Старичок сидел на низенькой скамеечке и вязал берёзовые веники. Веников этих по всей хибарке было видимо-невидимо: под потолком, на лавке, на подоконнике, на столе, на полу. Некоторые веники старые, ссохшиеся, поржавели от времени, тронь — и они моментально превратятся в труху.

Справа от старичка горой навалены берёзовые ветки. Он, не глядя, берёт ветку, осматривает её со всех сторон, обрывает лишние листочки и веточки, перекладывает в левую руку, затем берёт следующую ветку. И вот у него уже получился пышный берёзовый «букет». Зажав «букет» между ног, старик отрезал шпагат, ловко обмотал им ручку веника, кряхтя, завязал потуже, а торчащие лишние веточки ручки, обрубил маленьким топориком.

Сделав веник, вытянув его перед собой, старичок полюбовался на дело рук своих и, видимо, остался доволен. Он положил готовый веник слева от себя и взялся сооружать новый.

— Простите, пожалуйста… — подал голос Галактион.

Не обращая никакого внимания на непрошеных гостей, старичок затянул песню:

— Не жалеееююю, неее завуууу, не плааачууу,

Всеооо прайдёооот, как с белых яяяблань дыыыыым…

— Э… простите, что мы пришли к вам без приглашения, но…

— Увядааааанья золатааам охвааааченный,

Я не бууууду боооольше маладыыыым…

— Мы пришли, чтобы узнать… — Галактион казалось впал в отчаяние, ведь старик по-прежнему ни на что не реагировал.

— Да ты не видишь, что ли? Глухой он! — весело пояснил Маркелл.

В один прыжок кот вскочил старику на загривок и заорал в ухо:

— Здорово, дед!

Старичок завизжал, сорвался с места, и заметался по домику как угорелый.

— Чего орёшь? Спокойно, спокойно, без паники, — Маркелл едва держался на стариковой спине.

Наконец он изловчился, спрыгнул на стол, и вальяжно разлёгшись, стал ждать, когда у старика кончится завод. Старик вскоре наткнулся взглядом на кота и остановился как вкопанный.

— Тьфу ты! Напугал! Ты чего творишь-то? Всё шутки шуткуешь, а я чуть сознания не лишился. Разве можно так над старым человеком издеваться? Не ожидал, не ожидал я от тебя Маркелл.

Старичок, держась за сердце, обессилено опустился на скамеечку, вынул из кармана штанов носовой платок, и промокнул им глаза. Серёжа отметил, что платок был рваный и грязный, и если бы он когда-нибудь осмелился поднести эту тряпку к своему лицу, то мама и бабушка устроили ему настоящую выволочку.

— Ты чего, обиделся, что ли? — миролюбиво, как ни в чём не бывало, спросил Маркелл.

— А… Ну тебя! — старичок демонстративно отвернулся от чёрного кота.

— Не, ну ты не обижайся, я ж не знал, что ты, что ты такой… такой истерик. Мы пришли к тебе в гости, зовём тебя, зовём, а ты не отзываешься.

— Веники я вязал! Веники! Ты что не знаешь, как это занятие меня всего забирает? Я не вижу и не слышу ничего, когда работаю. Эх ты!

Маркелл озадачился, примеривая как бы лучше подлизаться к старику, отступать он не привык.

— Ты не обижайся, мы по делу пришли.

— По какому ещё делу?

— Да я и сам не знаю, Галактион тебе объяснит.

Поскольку Галактион всё ещё продолжал растерянно молчать, Маркелл хлопнув его по спине, подбодрил:

— Ну, чего молчишь? Онемел? Говори, давай! А то я тут один на пупе верчусь, а вы стоите как два истукана. Мне оно надо?

Галактион зачем-то вновь отряхнулся, в который раз уже оправил шерсть, откашлялся, и вступил в полоску света.

— Мы к вам по очень важному делу. Я привёл…

— Не ты привёл, а мы привели, — поправил Маркелл.

Галактион проигнорировал замечание и продолжил:

— Я привёл с собой мальчика…

— Мальчика? Эва! А чего ж вы молчали! Ну-ка, ну-ка, где тот мальчик? — заметно оживился старик.

— Вот он, — Галактион указал на Серёжу. — Серёжа, подойди, пожалуйста, поближе.

Серёжа несмело подошёл к старичку.

— Вот, вот этот мальчик. Зовут его Серёжа, — отрекомендовал Галактион.

— Хорошее имя Серёжа. Ну, ну, Серёжа… да ты подойди ко мне поближе, я не кусаюсь.

Старичку так понравилась шутка, что он начал громко смеяться. И казалось веселью его не будет конца. Странный всё-таки старик. Маркелл устав ждать, поторопил:

— Ты не отвлекайся, потом посмеёшься.

Старик опять достал свой антисанитарный платок, вытер проступившие теперь уже от смеха слёзы, и ласково спросил:

— Ты Сережа, наверное, отличник?

— Нет, я… в общем… я учусь нормально, только по русскому языку тройка.

— Во как! Это плохо.

Серёжа испугался, что из-за злосчастной тройки по русскому языку может прогореть всё дело. Что если старик помогает только хорошистам и отличникам? И поспешил исправить положение:

— Но учительница говорит, что если я ещё немного позанимаюсь, то в следующей четверти у меня обязательно будет четвёрка.

Серёжа выдохся. Он устал. Устал от вранья. Учительница русского языка и литературы Тамара Петровна ничего такого не говорила. Правда, советовала больше читать. А зачем? У Серёжи и без чтения дел полно.

— Ну это хорошо, хорошо. А ты школу любишь? — не унимался старик.

«Час от часу не легче! Чего он ко мне привязался?», — грустно подумал Серёжа. И не стал долго размышлять и ответил, что школу любит беззаветно. Какая в сущности разница любит он школу или нет?

— Правильно! Школу надо любить. Вот помню у нас… — старичок блаженно закатил глаза к потолку.

«Это надолго», — обречённо подумал Серёжа. Его бабушка тоже любила вспоминать свои школьные годы. Да какая она была хорошая, послушная, родителям и учителям не грубила, училась хорошо, не озорничала, языки не показывала, с мальчишками не дралась, тетрадки-то у неё были в порядке, форма чистенькая, словом, не девочка — ангел. Но бабушку Серёжа любил, а потому делал вид, что ему страшно интересно слушать. А старичка он, конечно же, не любил, хотя волей-неволей придётся выслушать и его. Положение, как всегда, спас Маркелл:

— Так, стоп!

Достав с полки тетрадь, ручку, торжественно вручив их старичку, благословил:

— Вот тебе дед бумага, ручка, пиши! Пиши свои мемуары! Потомки по достоинству оценят твой труд! У меня в издательстве знакомый есть о публикации я договорюсь. Но! Писать ты начнёшь после того, как мы уйдём. Ясно? А теперь к делу.

Старик засопел обиженно, но взял себя в руки.

— Ладно, говорите зачем пожаловали.

— Нам нужна ваша помощь, — приободрился Галактион.

— Ясное дело, нужна, иначе бы вы сюда не пришли. Говори, я слушаю.

— Нам необходимо метель укротить.

— И всего-то! — радостно воскликнул старик.

И Серёжа выдохнул с облегчением: «Значит, дело плёвое, старик обязательно поможет!».

— Ну милые вы мои! Я уж давно не по этой части. Так что ничем помочь не могу. До свидания.

— Но как же? Ведь вы… ведь мы… ведь он… — Галактион был настолько растерян, что не находил слов.

— Мы, вы, они, оно, — передразнил противный старик. — Сказал не могу, значит, не могу. Чего я зря обещать-то буду? Всё. Пока. Мне работать надо.

Старик опять взял в руки берёзовую ветку.

— Получается мы зря шли сюда, — печально проговорил Галактион.

— Ну, значит, получается. Хотя я ещё не разучился одномоментные желания исполнять. Вот ты малец, чего сейчас больше всего хочешь? — обратился старик к Серёже.

Серёжа прислушался к себе. Пить! Больше всего на свете он хотел пить.

— А вода есть у вас?

— Пить, что ли хочешь? — догадался старик.

— Да.

— Этого добра навалом. Там во дворе колодец, пей на здоровье. Это всё что я могу для тебя сделать. Прощай.

Серёжа, не зная, что делать дальше, топтался на месте. И тут вступил Маркелл:

— Так друзья, я вижу переговоры зашли в тупик. Выйдите пока на минутку, мне с дедушкой поговорить надо с глазу на глаз.

— Я никуда не пойду! Я представляю Серёжины интересы, и ты будешь говорить только в моём присутствии, — строго заявил Галактион.

— Ты уже напредставлялся! Иди и Серёгу уведи. Мне со стариком пошептаться нужно.

После тесной, душной, насквозь пропахшей берёзовыми вениками хибарки, раскалённый воздух пустыни показался свежим и прохладным. Серёжа осмотрелся, но колодца не увидел.

— Я знаю, где колодец, — виновато проговорил Галактион. — Пойдём вместе, я тоже пить хочу.

Небольшой песчаный бугорок обозначал колодец. Так вот почему Серёжа не заметил его. Рядом с колодцем валялось старое ржавое ведро к дужке которого была привязана верёвка. Побросав вещи, крепко взявшись за конец верёвки, Серёжа бросил ведро в пропасть. Колодец был таким глубоким, что ведро летело целую вечность, однако, сигнала приближения к заветной цели всё не было. Наконец, ведро вроде бы натолкнулось на преграду. Серёжа потянул — тяжело, значит, вода в ведре! На помощь пришёл Галактион и они вдвоём стали поднимать ведро к свету.

Когда ведро было поднято на поверхность оказалось, что воды в нём практически нет. Чтобы не смотреть как Сережа, запрокинув пустопорожнее ведро пытается по каплям сцедить воду в рот, Галактион сел на песок и стал чертить на нём замысловатые узоры.

— Тут совсем ничего не осталось… — растерянно проговорил Серёжа. — Давай ещё раз опустим.

Галактион тихо возразил:

— Ведро дырявое, сколько бы мы его ни опускали, результат будет один и тот же.

В сердцах отшвырнув ведро, Серёжа сел на песок, уткнул лицо в колени и горько заплакал.

— Зачем, зачем ты сюда меня привёл? Зачем? Этот противный старик только и может что обманывать. Он сказал, что воды полно! Да, полно! Но как её достать?! Я даже глотка не выпил.

— Может, у него есть другое ведро?

Серёже ужасно хотелось пить, ведь он только раздразнил себя, но просить не хотел. И не потому, что был такой гордый, а, потому что знал — напрасно всё. Старик хитрый и ни за что не даст им другое ведро.

— Я хочу домой, — заявил Сережа, перестав плакать.

— Подожди, может, этому аферисту удастся договориться.

— Я пошёл. Ты со мной?

Серёжа зашагал в ту сторону, откуда они пришли. Правда, довольно скоро от его решимости не осталось и следа. Одному идти было страшно. А что если он заблудится? А что если не сможет выбраться из картины? А что если он наступит на змею? А что если змея его укусит? Мысль о змеях заставила остановиться. Серёжа обернулся и увидел, что Галактион идёт за ним, правда, на почтительном расстоянии. Он также увидел, что вышедший из хибарки Маркелл, призывно машет лапой.

— Может, пойдём к нему? — предложил Серёжа. — Вдруг он и вправду договорился?

— Это куда вы отправились? — полюбопытствовал Маркелл, едва Серёжа и Галактион подошли к нему. — Я тут работаю в поте морды, а они сбежать решили.

— Мы решили прогуляться, — сказал Серёжа и покраснел.

— Для прогулок сейчас неподходящее время. Я обо всём договорился. Эй ты где? — позвал Маркелл старика.

Из домика вышел старик, в руках у него была большая корзина.

— Так тут я, тут. Чего шумишь? С ними ведь никакого сладу нету теперь! Да и силы мои на исходе. Вот раньше бывало…

— Дед, мы же договорились, — упрекнул Маркелл.

— Ах, да, помню. Ну так вот, гости дорогие, чем, как говорится, богаты, тем и рады, примите в дар.

Старик буквально светился от счастья.

— Это всё что осталось. Сейчас ведь экология нарушена, власть моя ослабла. Нету у меня теперь над ними никакой власти. Так-то.

— Над кем? — спросил Серёжа.

— Так над ветрами. Я ведь раньше-то, кем был? Раньше я был Распорядителем Ветров, Вьюг, Буранов ну и Метель меня побаивалась. Они у меня голубчики во где сидели, — старик сжал сухонький кулачок.

Серёжа всё ещё ничего не понимал, а старик продолжил:

— А сейчас власти у меня никакой, потому как экология нарушена. Они паршивцы бунтуют, своевольничают, что хотят, то и делают. Начальство над собой не признают. Вьюги, Бураны разлетелись, а Метель, вообще, даже в гости не залетает, не командир я им. Эх, жизнь! Ну бери, пока не передумал.

— А что в корзине?

— Узелки.

— А что в узелках?

— В узелках-то? Так там ветры. Четыре штуки. Эти самые смирные, потому-то и подзадержались у меня. Остальные давно разлетелись, я уж и не знаю где какой. Вот так-то. Вот она благодарность! Я ночей не спал, всё старался лучшее направление им задать. А они неблагодарные забыли меня, никакой помощи на старости лет. Вот раньше…

— Ну всё, лирическая часть выступления закончена, — перебил старика Маркелл. — Перейдём к торжественной передаче подарка.

Серёжа принял из рук старика корзину. Зачем ему ветры? Да и потом, неужели в таких маленьких узелках они могут поместиться? Бред какой-то! Но вслух ничего не сказал.

— Спасибо, — поблагодарил Серёжа. — А вам не жалко мне их отдавать?

Старик опять вынул платок и, отвернувшись, начал громко сморкаться.

— Ну, ну, без лирики! — Маркелл дружески похлопал старка по плечу. — Мы попользуемся, да и вернём их тебе.

— Буквально от сердца отрываю, — слёзно проговорил старик.

— Зачем нам ветра? — растерянно спросил Серёжа.

— Они отнесут вас на все четыре стороны света, — авторитетно заявил Распорядитель.

— Зачем?

— Точно не помню вроде тебе подвиг нужно совершить, тогда желание и исполниться.

— Подвиг?

— Ну да, обычный подвиг.

— Я не умею.

— А чего тут уметь-то? Я тебе всё расскажу и покажу, — заверил Маркелл. — Ну что полетели?

— На чём?

— Сядем на ветер и полетим, делов-то на копейку.

Чёрный кот был преисполнен решимости.

— На ветер? — засомневался Серёжа.

— Ну да, на ветер. Или не нужен тебе мой подарок?

Распорядитель ветров хитро сощурился.

— Как же можно сесть на ветер? — всё ещё не понимал Серёжа.

— Да ты узелок-то развяжи, — посоветовал Маркелл.

— Я предлагаю использовать этот шанс, — авторитетно заявил Галактион.

— Он, видите ли, предлагает! Как дружить с Маркллом, так это мы гордые очень. А как договариваться, так Маркелл помоги. — Эй ты! Осторожнее! — крикнул он Серёже, пытавшемуся зубами развязать тугой узел. — Он ведь так выпорхнет, потом ищи свищи! Дай я.

— Слетаете на все четыре стороны света авось и найдёшь место для подвига, — шепнул старик Серёже и ушёл в хибарку плакать.