Дело о похищенном мороженом

Татьяна Моркина, 2023

Что может быть вкуснее черничного мороженого? Конечно, украденное черничное мороженое! Барс Снежински приезжает в город Кларвилль на берегу горного озера, чтобы отдохнуть и покататься на лыжах. Но не тут-то было! Сначала на него как снег на голову падает маленький совёнок Лупик, потом неизвестный злоумышленник крадёт самое вкусное в мире мороженое и именные лыжные палки. А дальше что? А дальше – увлекательное расследование! Оказывается, жители маленького городка хранят много страшных тайн. Чтобы разгадать их все, Снежински и Лупик поднимаются в горы, погружаются под воду и, конечно же, едят мороженое. Килограммами! Предупреждение: чтение книги без мороженого приводит к урчанию в животе! В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 2

Пижамный утренник

— Украли-и! — разносилось по городу.

— Что? Бежать? — Снежински вскочил и ошалело огляделся. На больших деревянных часах в номере было шесть утра.

— Я буду жаловаться! — надрывался тот же голос.

Путник распахнул окно, и в нос ударил холодный воздух. Перед кафе собиралась толпа зевак: крики слышались именно оттуда.

Снежински накинул плащ и выбежал на улицу.

Бамс! Хлопнули резные ставни. Из окна высунулся клыкастый морж в белом колпаке. Размахивая ластами, он принялся что-то объяснять жителям. Снежински напряг слух, но ничего не понял, слова моржа съедали возмущённые возгласы толпы.

— Что это он говорит? — спросил барс у стоявшей рядом свиньи.

— Сегодня ночью, — хрюкнула та, — пропало всё черничное мороженое! Всё до последней капельки!

— Мороженое? И только?

— Вы, наверно, турист? — оглядела его свинья. — Это кафе славится черничным мороженым. Его делали ещё дед, прадед и прапрапрадед нашего любимого Ванилье, — она указала пятачком в сторону моржа.

— Какое невезение! — покачала головой цапля, возвышаясь над толпой. — Конкурс уже через два дня!

— Конкурс? — переспросил барс.

— Да, раз в год у нас проводится конкурс мороженого. И каждый раз черничное мороженое Ванилье занимает первое место.

— Это всё иностранцы! — пролаял пёс, обдав барса вонючим дыханием. — Говорят, ночью прибыл один такой!

— Какой… такой? — Барс отодвинулся подальше, чувствуя неприятный холодок на спине.

— Нет-нет, это точно дело крыльев пингвина! Кто в прошлом году занял второе место и тарахтел, точно сломанный холодильник? — качнулась цапля.

— Колюн разберётся, — проворчал пёс.

— А это кто? — Барс сделал ещё шаг назад.

— Это полицейский, он любого расколет! — гавкнул тот.

«Вот тебе и „скукота“… надо убираться отсюда поскорее, палки-каталки, — подумал Снежински, — МОИ ПАЛКИ!»

Он бросился из толпы и хотел свернуть на дорожку, по которой спускался вчера, как вдруг на него что-то спикировало.

— Слышали?! — пропищал совёнок, его глаза сияли, будто он выиграл в лотерею. — Украли всё мороженое!

Совёнка догнала Ойля, одетая в зелёную пижаму со спящими совами.

— Не всё, а только черничное, — поправила она сына.

Совёнок, наряженный в пижаму с филином на груди, выписывал круги перед носом у барса, не давая ему пройти.

— Вы же придёте на утренник? — напомнила сова. — Это в грызейне, вон там! — она махнула крылом на одноэтажное здание за гостиницей.

В его жёлтой стене виднелась дыра, словно оголодавший великан решил пообедать и отхватил кусок.

— Э… у меня вообще-то срочное дело, — протянул Снежински.

— Ты мне обещал, помнишь? — громко прошептал Лупик, усевшись ему на плечо и стараясь удержаться острыми когтями.

— Да-да, конечно, — Снежински показалось, что в плечо воткнули вилку.

— Ура! Полетели! — Совёнок взмыл в небо.

— Я могу взять с собой друга? — барс понял, что ему не отвертеться.

— Да, пойдёмте! — Сова вцепилась в него и потащила за собой. — Наша грызейня славится необыкновенными завтраками! И скоро здесь соберётся весь цвет Кларвилля. Ой, сегодня будет любопытная дискуссия! — её голова описала полный оборот, словно бы фиксируя, что происходит перед кафе-мороженым.

— Но у меня нет пижамы, — сделал Снежински последнюю попытку спастись.

— Ерунда! Дадим вам что-нибудь. Какую, в цветочек или в горошек?

— Мама, перестань! — завопил Лупик. — Это старьё! Давай с «Пернатыми расследованиями»!

Сова закатила глаза.

Тем временем они подошли к зданию, на котором значилось: «Грызейня Хрумы и Брумы».

Вывеска была обкромсана со всех сторон, а на одном из окон виднелась надпись: «Грызение пользит вашему здоровью! Грызите чаще, грызите с нами!»

— А там можно позавтракать? — сглотнул слюну барс. — А то я даже не ужинал.

— Конечно, — кивнула Ойля, — сейчас и позавтракаете, и поужинаете заодно. Я часто так делаю. По ночам.

— Скажите, что я с вами! — громко прошептал барсу совёнок.

— Я всё слышу! Сейчас же домой! — отозвалась сова.

— Но мама! Я уже большой! И там будут обсуждать кражу! — взвился тот.

— Домой! Ты ещё несовершеннолётный!

— Это я его пригласил. Как друга, — вставил барс.

— Ой, — сова растерялась. — Ну ладно. Гостю города отказать не могу!

— Ура! — совёнок ринулся в грызейню, но ударился о стеклянную дверь и упал на землю.

Сова и барс подбежали его поднять.

Лупик смущённо потёр лоб.

— Говорю ж, несовершеннолётный… — начала мама, но сын взмахнул крыльями и влетел в открытое окно.

— Это самая известная грызейня у нас в городе! — объявила Ойля, когда они очутились в просторной комнате, где пахло съестным. — И она же единственная. Познакомьтесь, это сёстры Хрума и Брума.

Снежински, приглядевшись, заметил двух морских свинок, которые, похоже, были ужасно заняты. Одна, светло-коричневая, сидя на столе, с пулемётной скоростью лущила семечки и тут же их поедала. Вторая, тёмно-коричневая, бурча себе под нос, протирала тряпочкой стулья, окна, занавески, пушистую спину сестры…

— Очень рад, — произнёс барс.

— Хрума-Брума, у вас гость! — рявкнула сова.

Светлая (скорее всего, Хрума) от неожиданности подпрыгнула так, что окружавшая её шелуха взвилась в воздух и осела на гостей. Снежински чихнул. От этого бедняжка подпрыгнула ещё выше, упала на стол и замерла.

— Извините, — сконфузился барс.

— Не обращайте внимания, от неё всё равно никакого толку, — проворчала сестра (видимо, Брума) и совсем другим, деловым тоном продолжила: — Чего желаете погрызть? Сухарики, огурчики, яблоки, сушёные тараканы, кузнечики… Есть картон высшего сорта, свежий, только что из обувного магазина…

— А суп-гуляш у вас есть? — неуверенно спросил Снежински.

Хрума, лёжа на столе с закрытыми глазами, присвистнула от удивления.

— Что это? — вытаращила глаза Брума.

— Суп из мяса. Иногда с сухариками.

— Сухарики есть. Со вкусом грибов, сыра, кефира, пломбира, креветок, котлеток, монеток…

— Ну, давайте хотя бы сухарики. С котлетками.

Дверь стукнула, и Снежински, обернувшись, увидел ещё одного гостя. На нём была ярко-розовая пижама в цветочек, а на бурой морде блестели круглые очки и начищенный пятачок.

— Здравствуйте-здравствуйте! — завопила сова и бросилась к вошедшему.

— Доброе, так сказать, утро! — поздоровался тот, быстрым взглядом окидывая помещение. Его маленькие глазки остановились на барсе.

— Знакомьтесь, — затараторила сова, — это наш учёный, эколог, свинолог, кабанолог, подлог… Ой, кажется, не то.

— Носопыр, биолог, — представился кабан.

— Снежински… э-хм, гость города, — кашлянул барс.

— Носопыр занимается проблемами нашего озера. Он близко знаком с его фарой и клоуной… то есть флорой и фауной, — громко прошептала Ойля в ухо барсу. — Ну, давайте начинать! — обратилась она ко всем.

Снежински увидел, что часть столов уже сдвинута в сторону, а на их месте из подушек сделали круг. Хрума, которая уже оправилась после обморока и снова жевала, носила маленькие тарелки с отколотыми краями. По краям круга появились свечи в виде яблочных огрызков. Лупик от восторга нарезал круги под потолком, пугая Хруму, и та роняла и рассыпала угощение.

— Давайте сядем, — предложила сова и первая плюхнулась мимо подушки.

«Слава богу, что о пижаме все забыли», — подумал барс, усаживаясь рядом на подушку, у которой было три уголка. На месте четвёртого была дыра, из которой выкатывались вишнёвые косточки.

Снова открылась дверь, и на пороге возник ещё один гость.

— Доброе утро! — кинулась к нему сова.

— Это кот Ушан. Живёт на горе, дальше всех, — зашептал в ухо Снежински совёнок, который присел ему на плечо и нацелился на его сухарики.

Вошедший снял фетровую шляпу, под которой обнаружились огромные уши. Они словно сами по себе, отдельно от хозяина, поворачивались в разные стороны. На Ушане была чёрная пижама, и на её фоне крупная морда кота и лапы белели, точно снег. На груди виднелась надпись «Ничего не слышу, ничего не знаю».

Кот, прихрамывая, прошёл мимо барса и молча сел в самом дальнем углу.

— Ну, что, кажется, все в сборе? — прищурилась сова.

— А простите, что интересуюсь, но где же О’Квин? — кабан оглядел присутствующих.

— Ой! — Сова тоже испуганно огляделась. — О’Квин никогда не пропускал мои вечеринки, если только… ой! — она зажала себе рот крылом.

— Что-что? — загалдели все.

Хрума от волнения подавилась, и Брума, перевернув сестру вниз головой, начала её трясти.

— Расскажу! — Ойля махнула крылом. — Я ведь видела его вчера ночью. У кафе.

— Огрызеть! — Брума выронила сестру. Та с громким хлопком стукнулась об пол.

Кабан вскочил и поднял вверх копыто, будто собирался кого-то ударить. Совёнок взмыл под потолок и спикировал в миску с сухариками.

Один только Ушан так и остался сидеть на месте с мрачным видом.

— Вы не представляете! — продолжила сова, довольная произведённым эффектом. — Я вышла ночью искать Лупика, — она кивнула в сторону совёнка, который тут же нырнул в сухарики, — и увидела его!

— Расскажите, так сказать, как всё было, — кабан снял очки и протёр их. — Здесь все свои, — его взгляд скользнул по гостям и на секунду задержался на барсе.

— Ой, он был там! В своём белом пальто! — тараторила сова. — Я увидела его со спины, но узнала. Я ещё крикнула: «Лупика не видели?»

— А он? — пискнул кто-то.

Очнувшаяся Хрума при этих словах снова хлопнулась в обморок, прямо к ногам сестры. Брума, не заметив этого, уселась на неё сверху, продолжая смотреть на сову с открытым ртом.

— Он ответил «Нъет».

— А ты? — подал голос Носопыр.

— Я спросила «Всё хорошо?»

— Огрызительно, а он? — выдохнула Брума.

— Он сказал «Всйо окей!» — с победным видом закончила сова.

Потрясённые гости молчали. В полной тишине что-то хрустнуло: это Ушан невозмутимо впился в сушёную рыбу.