Похвалы из-за грани (цы)

Татьяна Ретивова (2013)

Книга «Похвалы из-за грани(цы)» является первым сборником стихов Татьяны Ретивовой на русском языке. В него включены «поэтизированные тексты» последних пятнадцати лет. Это и верлибры, нон-фикшн, поэтизированная проза, и переводы отрывков из книги Гертруды Стайн «Нежные Пуговицы».

Белый шум

С утробой медною

Верблюд,

Тебя ваял потомок Чингис-Хана.

Велимир Хлебников, «Испаганский Верблюд»

Цикл «Море уронов»⁶

Урон неморских путей

Миновав, олименела.

Маргинальность заставы

О-чур-евшей мя

Заставила гекзаметром

Овладеть на перекладных.

Sic transit mundi.

Необъятная целина распоролась

Под грузом легионов с гонцами.

Стремглав раскидали они

Вехами ландшафты, про

Питанные вражеской кровью.

Плоды перепутьев аж

Извергами извиваются.

Аксиома язычества

Сбившихся с путей.

Урон метафизический

Physica, metaphysica,

В начале же бэаше Слово!

Урон на моём глазу

Поглощает пепел, мощи

Страстотерпцев немощных,

Неутолима моя печаль.

Урон прародины

L'ivresse de la livrette

Отождествляется однако.

Перлами до рыл,

Сагапо эллинской стопой…

След простыл лжеспаса,

Грят прикол такой-сякой.

Ну а я и так всё знаю.

Итак, итак, итак.

Речитативом недочитавших.

Итака! Представляешь? Прицел.

От священной лани к Ифегении —

Шаг до жертвоприношения.

Бо, бельмо ты моё одноокое.

Раб Бжiй бузину бухающий

Взгляд жрёт автоматом, матом

Выпь изящную, пусть.

Стрелки мотострелковой

Спятили по циферблату мостовой.

Алчность алого покрова

Беспредельна. Степь аж

Вспыхивает огнями макавейскими.

Utilitas без venustas, стазис

Обречения. Люмпен раком

Перед картофелем преклоняется.

Пистис, фидес, агапэ, каритас

На фоне Афона (парентетично)

Сгустилось черное монашество.

Хронометром не пересчитаешь

С Юлия на Григорий. Хо! Мы

Вне времени! Одно про-

Странство. Из зоны никак

Не выкарабкаться ежели

Мумию непогребенную

Не передать земле с пухом

Берендеевыми посланниками

Старый стиль на новый переводя.

Урон исхода

Затянулась грамматика места,

Спряжением застегнув память.

Откроешь? Включу. Сгорела. Доста-

Ну сбежавшую по рту ртуть

Ретроградно разместившись поне

Воле, nolens, volens. Sui generis суть

Парадигмы сдвигнулась огне-

Устойчивостью своею, опередив себя.

Не мне клятвами спрягаться. Не мне.

Онемевшей до потери сознания Психее,

Утратившей опору за счет проблеска,

Снится постамент рукотворной ахинеи.

Что за? Ахинея? Катастерион отпрыска

Будущего урона. От троянской войны —

Дни считанные. Из меламподии страница

Вырвалась развернувшись одни-

Ми местоимениями. Он её, она евоного.

Terza rima урона исхода родни.

Урон Ли Бо

О бездонность орбиты

Энтропично посягающая на

Лоно ока моего из-под ила.

Урон знамён

Изуродованной юродивой

Склоняюсь я по небосклону

На рубеже двух столетий,

Через раз задыхаясь.

Это не сон и не мечта

А дикое Триполье степное,

Лесное, меж полынью

И ковылем. Паде ниц

Среди августовских подсолнухов,

Я шатаюсь по грядкам,

Окутанными тлёй.

Урбанизм Нового Света

За моей спиной. Нет ничего

Предсказуемее туземских

Предпосылок по поводу

Маргинальности моей.

И право, зачем я так пру

Против течения

Со своим раскольничьим

Инвентарём к изуверам,

Обрядом ковыляя в пустыне.

As quixotic as the Don.

Падишаха парадигма

Тического сдвига моего

И мне не уразуметь. Смеркается.

По земле ползут знаки и знамёна.

Три затмения за один месяц.

Воркует рать за ратью

Своими боевыми замыслами

В исполнении уронов младых.

Урон эсхатологического подъема

Мои речения устья рвут,

Твои — плывут.

Слева направо,

На переправу

Рвёмся речами,

Да невдомёк.

То не звезда с звездою,

Говорят. А лаконичность

Экстаза что ли,

Эпистатичность

Гена к гену

Древа жизни.

Словом Единородным мы

В прообразы вникаем,

А в венах наши словеса

Рыдают от переграды:

Плоть, вплоть до конца

Страстной недели.

По Пилатову писанию

Исписано неким Горацием,

Coelum non animum mutant

Qui trans mare currunt…

Мои шкуры сохнут на дворе.

О Господи! Окропи мя иссопом!

Киев, август-сентябрь 2000 г.

Манифестация

I

В этом психически

Увечном растворе,

Вялотекущая благодать

Изволила

Самозабвенно разобрать

Рифму, метафору,

Фуражку метонимии,

Глаголя: я — амфора

Херсонесская на исходе

Времён из варяг в греки.

Предо мною скрижали

Ветхозаветные маются

За [sic] караимские скалы.

По-ахматовски вздыхая о парусе,

По брегу бродит Ифeгения, тавридская.

А Кимерии снится примыкание

К материку гиперборейскому

Перешейком. Elsewhere,

На развалинах дома Атрея,

Тантализатора Лидийского,

Проводятся бесконечные поминки.

Одни брат и сестра,

Обреченные хубрисом и

Неузнаваемостью взаимною,

Под пурпуровым килимом

Клитеменестры,

В следах улиток

Кровавых, совокупляются.

II

В разгаре прометейского пожара,

Слепой поэт пере

Кладывает гексаметром

Формулировку войны.

К нему прислушиваются.

Он вспоминает, что некий

Будущий баян

Иного царства

Апрель жестоким

Назовёт. И тот народ,

Свою звезду

Не в счёт, сочтёт

Необходимым

Свое вторжение

Очередное проводить

Морским путём.

Britannia rules the waves!

То было в будущем

Из прошлых снов эллинских,

Невзирая на quattrocento,

Крестоносцев и прочее

Осуществление

Пассионарности тупой,

Биологически обусловленной.

Евразия одна, огородившись

Маразмом Марра,

To err is human, but to mar?

Волчье логово над Триполием

Всё проклиная. Перебили мол

Наше параноидальное стремление к

Выходу к морю. Поделим.

Вы нам всех братских народов,

И финно-угров тоже (но потом).

И белых, белых, всех повстанцев

Потомков бредовских походов.

За то, что их сестры, Антигоны,

Пеплом в амфоры заколотили:

Килем по дну морскому…

III

Византия на время перехватила

Власть. Вторым Римом

Нареклась. И кому

Это нужно было?

В каком сне, грека ли,

Римлянина, появился

Предвестник лиходейства

Этакого? Даже Гомеру

Не спится, он по гуслям

Гуляет, во сны гусляров

Проводников отправляет.

А я бы родину Понтия

Пилата переиначила.

Ну хотя бы в церковном контексте.

А то вот вам и Pontifex Maximus,

Строитель мостов.

IV

Еврипид в Македонии

В изгнании, послании,

Чуял, что ли,

Перипетию гелласа?

В прародине александрийской

Зарылся с головой.

И во всём разменность таланта

Обвинил. От Спарты до

Афин, как в Питер

Из третьего Рима.

Везде эти строители мостов,

Одни масоны да тамплиеры.

Ох да и закабалили мы ся!

Драхму задарма ожидая.

V

Велели раскланяться всем

Славянам с убожеством,

Наверстать упущенное.

Девиц отправить на танцы

Живота за бугра.

А самим развестись, и без

Оглядки перекатить поля.

Велели чашу терпенья

Исчерпать навсегда.

Лазерным всех Лазарей

Лучом заставить встать.

Доминанту свою

За гроши продать.

Всё на ходу сметать.

Велели память затрамбовать.

Никому дверь не отпирать.

Фарисеев завербовать,

Страждущих не узнавать.

Весь обесцененный хрусталь

Поразбивать. Книги

Отдать, ну не сдавать же на му…

Велели в церковь сходить

За свечой одной, или за упокой,

Но так, чтобы помолиться тоже?

Нет сил стоять. Зачем?

Жлобам и так должно хватать

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

6

Море уронов: игра слов по поводу легенды о древнем китайском поэте Ли-Хэ (Ли Чан-цзи), который записывал свои короткие стихи, kuei-ts'ai, на маленьких клочках бумаги, будучи верхом на своей лошади. Каждый клочок бумаги он бросал (ронял) в черный мешочек с вышивкой, из этих клочков он каждый вечер составлял стихи.